Интересное

— Гм. Хорошо, — она растерялась, — то есть плохо, конечно, но пусть. Просто ответь — что тебе сделал Семён? За что ты так с ним?

— Было б за что, убил бы, — я отметил её растерянность, и тут же лопухнулся сам, второй промах. Да и чёрт с ним! — Ты просто привыкла к другому. Гильдия нас вытаскивала с того света, из моргов и хосписов, поэтому так бережно мы обращались с новичками.

В её глазах засветилось понимание.

— И…, — я запнулся, переступая через себя, — ты не всё о нём знаешь. Просто поверь — так ему же будет лучше. Лучше помоги парню.

— В чём?

— Стать злее, серьёзнее, — я сам зол и серьёзен. — Он воспринимает всё вокруг как забавную игру, приключение.

Фара нехотя кивнула. — Ладно, попробую, но ты сбавь обороты, Вог. Я за тобой слежу. И хватит меня заговаривать — бей или сдавайся!

Она согласна! Кладу кий на сукно. — Как скажешь — сдаюсь.

— Зараза! Так нечестно! — воскликнула она совершенно по-детски.

— Ладно вам ругаться, — отозвалась Лана от своего стола. — Вот мой алкаш сейчас проиграет…

Бам!

— Всё, пойдём обедать, — проворчал Дак.

Семён.

Когда мы отстрелялись, Кэш скомандовала, — Буханка, конец занятия.

Я стянул капюшон и мысленно нехорошо выругался. Мы стояли у дальней от входа переборки, а у остальных за откидными столиками расположились старшие товарищи. Обедали и ехидно на нас поглядывали. Хотя ну, что такого? Всего лишь изображали им пантомиму, как придурки. Кстати, рядышком обнаружились шведки с Максом, у них действительно была другая игра. Кэш отошла от нас к Фаре, Док к Вогу. Ну, обедать, так обедать, подходим к стенке, открываем столики. Я в порыве солидарности заказал «молодым» только сегодня лапшички собственного изобретения. Девчата измурчались от восторга, а Макс, никак не мог поверить, что вот это лакомство в России — пища бродяг и холостяков. Ну, ничего ж особенного — просто дошик, к нему бы кетчупа или майонеза! Я отчётливо ощутил на себе чей-то пристальный взгляд, неспешно оборачиваюсь. Вог, конечно, успел отвернуться. Демонстративно полил, чего там у него в тарелке, соусом, поставил бутылочку, чтоб я мог её хорошо рассмотреть. Тобаско! Мгм! Не-е-е, обойдёмся — так же неспешно отворачиваюсь от него и продолжаю трапезу. Через полминуты мне на плечо легла рука. — Не дуйся.

Рядом с моей тарелкой Вог поставил нераспечатанную бутылочку соуса.

— Буханочка, — говорю, как между прочим, — ещё лапшички…

— Четыре порции, — уточнил Вог.

— Да, четыре, — хорошему человеку не жалко. Вог хлопнул меня по плечу, поставил тарелки на поднос и удалился. Я, сдерживаясь, лениво открываю соус, поливаю дошик, предлагаю Максу, — только не перелей.

— Как скажешь, — он отлил немного и передал соус Марте. Обед удался! Если не считать не слишком удачное окончание. К нам подошла Фара. — После обеда свободное время — не забыли?

— Не-е-е, — уныло ответили девушка и Макс.

— Сёма, тебя это тоже касается, — ласково уточнила старший техник, — решением Вога штрафные баллы отрабатываешь у меня.

— Но почему? — я чуть не захлебнулся космическим белковым киселём.

— Вог говорит, что ему тебя строить не позволяет симпатия. Но как командир он не может освободить тебя от наказания — порядок должен быть для всех.

Я не нашёлся, что возразить. Да просто охренел. Симпатия? У Вога?? Ко мне??? Господи, да хоть к кому угодно!!!

Глава 8

Грейс, Лилит, Мара.

После обеда, наконец-то, получили новенького в полное распоряжение. Ради этого заранее в душе смирились даже с необходимостью составить ему компанию в оттирании палубы и переборок — таково традиционное начало трудовой повинности. Однако Фаре удалось для начала нас огорчить, — девчата, мусор, стирка, ну и как обычно — по обстоятельствам…

И тут же обрадовать, — ребята, помогаете девочкам, Сёма, вникаешь, что непонятно спрашиваешь…

Мы синхронно сделали недовольные лица, Фара улыбнулась, — девочки с радостью всё объяснят, правда?

— Правда, — хором ответили без показного энтузиазма.

— Тогда ушуршали нахрен! — начальница традиционно дала отмашку к выполнению.

Понятно, что мы напустили самый строгий и независимый вид, чтоб не думал себе, будто тут без него сильно скучали. Но в том-то и дело, что соскучиться Сёма не давал. Вот пошли мы для начала собирать мешки с мусором и грязным бельём, сразу к его каюте. Мара запросто говорит, показывай, что у тебя. Он, конечно, подвоха не понял, запустил в каюту. А там ну совершенно нефига интересного! Чистые голые переборки, аккуратно заправленная койка, хоть бы грязный носок на виду бросил для порядка. Но это же каюта загадочных Танака, сколько мы о них судачили! Она просто не могла такой быть! Лилит скупо бросила, — где мусор?

А он, — в космосе.

Макс не выдержал, прыснул, прикрыв рот локтем, захрюкал. Сёма на него уставился, моргает честно. — А что, нельзя в космос?

Макс простонал, — тебе точно нельзя.

Мы бы померли со смеху, если б не так разбирала досада — ну кто мог предполагать такой облом??? Я не сдаюсь, — а бельё?

Сёма на шкаф показал пальцем, — там.

Сочтя это за разрешение, отодвигаю створку — полный голяк!

— Только женское я уже отдал Хелен и Марте, извините, девчата, — смутился Сёма.

Ладно, хотя за это его убить мало. Мы переглянулись — чудеса! Куда он мог всё подевать? А то, что не было ничего, нам и в головы прийти не могло, уж такие эти Танака были с виду строгие — знаем таких. Макс нагло вмешался, — ну, что встали? Видите ж — не врубается пока человек. Сёма, постельное, нижнее грязное есть?

Тот смутился, — да, вон в пакете, только он больше не выбрасывается почему-то….

Мы заржали, велели ему прихватить пакет и топать за нами. Подходим к дверям другой каюты, Макс между прочим говорит. — А тут живёт наша дорогая Фара.

Сёма точно решил, что мы туда все вопрёмся, как к нему. Покраснел! И молча ждёт продолжения. Я подношу запястье к считывателю, сбоку от двери у самого пола открылась крышка хозяйственного контейнера, Макс вынул пакет с грязным бельём и пакетик с мусором. Идём дальше. Сёма стал пунцовым, когда Макс без комментариев всё повторил у каюты Вога. Ну, думаю, сейчас у него слова найдутся, сейчас выскажется. Не подаём вида, а сами готовы дать организованный отпор. А он! Бросил мешок, отвернулся к стене, руку поднял, прислонил, уткнулся в локтевой сгиб носом и принялся вздрагивать, жалобно поскуливая. Подождали, пока его немного отпустит, Макс отдал мне свои пакеты и, приобняв его одной рукой за плечи осторожно повёл. Пошёл, закрыв лицо ладонями, покачиваясь, как пьяный. Мы озадаченно переглянулись, пожали плечами и пошли следом. У дверей Дака Семён убрал ладони от покрасневших глаз, высвободился, спросил, — у меня, значит, есть такая же фигня? А где?

— Буханку спроси, — посоветовал Макс.

— Так чего она сама не спросила про мусор? — возмутился Сёма.

— Она тебе мамка, что ли? — парировала Мара.

Сёма замолчал, переваривая информацию. Собрали мы все пакеты, подходим к дверям шлюза в технический сектор. У него снова загорелись интересом глаза. — Фара сказала, что вы всё мне будете объяснять. Я не настаиваю, но…

— Кто убил Кеннеди, лучше не спрашивай, — серьёзно ответил Макс.

— А что, часто спрашивают? — тут же переспросил Сёма.

— Да не, ты первый будешь, — уже в шлюзе ответила Лилит.

— Так вы не знаете, что ли? — на выходе уточнил он.

— Что? — я к нему аж обернулась.

— Ну, кто убил Кеннеди, — он мне честно, открыто улыбнулся.

— Не-е-ет, — мы насторожились, даже остановились в коридоре технического сектора.

— Давненько, значит, у вас не было пополнения с Земли, — заметил он, — так куда дальше?

— Туда, — показываю пальцем, — и кто?

— Что? — он сделал вид, что не понял.

— Кто убил Кеннеди? — раздражённо произнесла Лилит.

Сема вздохнул. — Фара сказала, что это вы всё мне будете объяснять. Я не настаиваю, но…

Да он издевается гад! Мы молча тронулись далее. Мара через несколько шагов ласково промурлыкала, — спрашивай, конечно, Сёмочка, не стесняйся.

— Спасибо, заечка. — Сёма стал сама задушевность. — Объясните, пожалуйста, как мы шли по прямому коридору, никуда не сворачивали, что все двери были только слева, кроме шлюза технического сектора?

— Потому что шли по часовой стрелке, — ответила Лилит.

— Если относительно силового отделения, — уточнила Мара.

— Ох-хо-хо, Буханка, нарисуй ему, — попросил Макс.

— И что это за хреновина? — Сёма остановился от неожиданности.

— Не стой, почти пришли, — говорю, входя в хозблок. Макс привычно открыл крышки пары автоматов, мы принялись развязывать мешки. Сёма застыл с открытым ртом. — Что это?

— Первый раз видишь стиральную машину? — удивилась Лилит.

— В космосе в первый, — честно признался Семён, присел на корточки и сунул нос в агрегат. — Ух-ты нефигассе!

— У вас в деревне такого не было? — отпустил шпильку Максик.

— Такого??? — Семён вынул из стиральной машины заветный бронзовый гаечный ключ Дока.

Мы переглянулись.

— Говорила же, что гремит! — выпалила Мара, — а вы «глюки, импланты меняй»!

Ей не ответили, все уставились на Семёна. Вот же счастливчик — сразу нашёл! У нас давно уже традиция такая, Док раритет регулярно тщательно теряет и очень долго ищет по всему кораблю, все его жалеют и помогают искать. Док жалобно сулит нашедшему «всё, что угодно», но ищем ключ чисто из спортивного интереса — взять с него просто нечего, он же, как мы, на адаптации, то есть без денег. Вот и ключ в стиралку попал, скорей всего, когда Док с бодуна отрабатывал пьяные похождения. Однако это обыденность наша, а Сёма — чудо, везунчик. Мы ж суеверные все до ужаса, везение ценим как саму жизнь. В общем, котировки Семёна в наших глазах резко подросли. Мы спохватились, принялись деловито загружать бельё в машины. Макс открыл люк мусоропровода, выкинул пакеты с мусором, лязгнули замки, закрываясь. Только он допущен к этой процедуре, как самый аккуратный, иначе Док давно бы уже потерял свою реликвию навсегда.

— Так вы можете объяснить, что за фигню нарисовала Буханка? — Сёма вернулся к расспросам.

Макс перестал ёрничать, везунчик заслуживает другого отношения. — Представь, что мы внутри полого диска. Он крутится с бешеной скоростью…

— Мы внутри колеса? — догадался Сёма.

— Да. Под нашими ногами обшивка Буханки, а там, — он поднял палец вверх, — центр, ось вращения.

— Та-а-ак! — Сёма задумался, — каюты, словно дольки или отсеки в камере, коридор на самом деле круглый, а шлюз в технический сектор…

— Ниппель, — подсказал Макс, — лифт на другой уровень, ближе к центру.

— Но зачем? — вот до всего ему нужно дойти!

— В вакууме нет трения, — Макс терпелив, — это способ запасти энергию, создать тяготение. Ещё это катапульта для запуска авиации.

— Это же очень вредно! — возмутился Сёма, — других способов нет?

— Для нас другие способы или слишком дороги, или не положены по законам Содружества, — спокойно объяснил Макс, — и в космосе, вообще, всё вредно.

— Да уж, — согласился Семён. Он явно почувствовал изменение нашего к себе отношения, готовность всё ему разъяснять, и, нисколечко не смущаясь, принялся с удобством располагаться на наших шеях, плотоядно поглядывая на печёнки с недвусмысленным намерением крепко в них засесть. — Ладно, пусть это сложно. Но в простом-то отчего так? Нахрена мы в космическом корабле таскаем мешки с грязным бельём? А роботы?

— А роботы ни в чём не провинились, — говорю уже немного раздражённо, — им не начисляют штрафные баллы.

— Кроме того, что за справедливость, ещё и за здоровье, — улыбнулась Мара. — Нам просто нужно двигаться, чтобы жить. Иначе не нужны были бы ни каюты, ни кают-компания, ни коридоры — лежали б себе в капсулах…

— Где-нибудь на планетах, — подхватила Лилит, — а тут бы всем управлял искин, и шныряли дроиды.

— А разве так не бывает? — Серьёзно спросил Семён.

— По-всякому бывает, — отрезал Макс, — тебе сейчас это сильно нужно?

Сёма помотал головой.

— Правильно, — Макс кивнул, — потому что тебе сейчас должно быть пофиг, куда девать мышечную энергию.

— Да как сказать… — протянул Сёма и так посмотрел на меня… э… чуть ниже шеи! Я, вполне насладившись этим взглядом, уже хотела врезать ему по роже, как он вдруг покраснел, потупившись, глухо заговорил, — ты прав, конечно, извини.

Мне так стало его жаль! И не только мне — вот гадство-то! Лилит положила ладошку ему на плечо, — Сёма, расскажи, как тебя завербовали.

— Ну, пожалуйста! — положила Мара ладонь на другое плечо.

— Да, старик, колись, — добродушно подбодрил его Макс, — мы тут все рассказывали свои истории.

— Мне расскажете? — уточнил Сёма.

— Конечно, — беру его ладонь в руки, мягко сжимаю, — после тебя…

— Всё равно ждать, пока тряпки постираются, да высохнут, потом гладить, — обломал Макс всё впечатление, зараза такая! Я отпустила руку, уселась на стиралку, свесив ножки, рядышком устроились подружки, Макс расположился на гладильном агрегате. Семён, попав в центр внимания, слегка смутился, но не растерялся, начал рассказывать. Он получил благодарных слушателей и быстро вошёл во вкус. Простенький рассказ имел оглушительный успех, я даже забывала болтать ногами. Да что там — пару раз от хохота мы свалились со стиралки на пластиковые решётки на полу и не сразу смогли подняться! Хотя смешного в его истории, если честно, было немного. Семён предстал в совершенно неожиданном свете. Что это? Глупость? Или его отмороженное везение? Вопросы эти довольно серьёзные, ведь главные из них — кого притащил Вог в нашу космическую лодку? И чем нам это грозит? Ничего хорошего в нормальном смысле ждать явно не приходится, и следовало бы его сразу отправить в утилизатор. Но ведь и скучно с ним точно не будет, а это такая мука — скука космическая! Мы переглянулись и общим решением без слов согласились посмотреть, что будет дальше.

— Теперь вы, — напомнил Сёма.

— Но ты же ещё не всё рассказал! — запротестовала Мара.

— Не всё? Чего вам не хватает? — возмутился он.

— Рассказывай, кто убил Кеннеди?! — зло воскликнула Лилит.

* * *

Начинать знакомство с вранья очень дурно, но деваться было некуда — пришлось рассказывать о раскрытии преступления века. Импровизация моя прошла на «ура», там были японские сектанты, китайские монахи из Шао-линя, ветераны Иностранного легиона, КГБ и ЦРУ, ФБР и Моссад, и даже МИ-2, все они хотели убить Джона по своим причинам и долго дрались за возможность сделать это самим. Ведь только самому нужно делать то, что сделать очень хочется. Джон, оказывается, был самым говнистым из целого клана засранцев, связанным с Римским клубом, Ку-клукс-кланом и культом Вуду. Они всем успели круто нагадить, и участь Джона была почти решена — он совсем немного не успел стать первым космическим туристом, уже договорился с Хрущёвым — на Земле ему прятаться было беспонтово. А открылось всё после взлома прокремлёвскими хакерами переписки Хилари Клинтон с Ассанжем и Моникой Левински.