Враг изначальный

Бомани стоял, бессильно опустив руки, посреди улицы, хмурясь, перебегал глазами с одного на другого. А толпа, вокруг распадалась, разъедалась, словно сахар под напором воды,

Внезапно взгляд зацепился за огромные сухие глаза, на бледном девичьем лице, показавшемся ему почему-то знакомым, которые не отрываясь смотрели на него. Заметив, что Бомани увидел ее, девушка прошла через почти распавшуюся толпу к полуатланту и поклонилась ему.

— Господин, вы помните меня, я Зерин, господин как-то почтил меня своим вниманием, — девушка была из истинных людей. Прекрасное, обрамленное водопадом темных локонов лицо. Кожа слегка загорелая, ямочки на щеках, нежная стройная шея, пухлые губы и зеленые как трава глаза.

— Я не был в Стране атлантов несколько лет, и ты меня все еще помнишь? — ему показалось, что он вспомнил ее, одну из десятков, когда-то гревших его постель.

— Как можно забыть такого господина, как вы, все эти годы вы были здесь! — девушка прикоснулась пальчиком к груди, скрытой под бесформенной накидкой.

— Хоть ты, веришь мне? — с нескрываемой горечью произнес Бомани.

— Как может слабая и глупая женщина не верить тебе? Я верю тебе и вверяю свою жизнь, — девушка протянула сложенные ладони юноше в ритуальном жесте подчинения.

Бомани схватил девушку за руку и молча потащил вниз по улице, мимо дворца правителя Посейдониса, до боли знакомого со времен юности и детства, потом налево, по длинной и узкой улочке, похожей на кишку, зажатой между жилыми пирамидами. И все вниз и вниз, к порту!

Свежий соленый ветер, пропитанный запахом гниющих водорослей уже коснулся разгоряченных лиц беглецов, когда в лярах тридцати (атлантская мера длины, приблизительно равная метру) позади на мостовой появилось красное пятно, в затылок пахнуло жаром. Бомани повернулся. 'Неужели не успел?' — подумал, глядя огромными сухими глазами.

— Бежим, — отчаянно крикнул, и побежал, увлекая случайную подругу с собой.

Раскаленная порода пятна обвалилась, из ямы полетели раскаленные камни словно выброшенные адской катапультой. 'Кажется это называется вулканические бомбы!' — совершенно некстати подумал мужчина, изо всех сил увлекая подругу вперед. 'Не ошибся отец, а вот нам кажется конец!' Вокруг царился хаос: люди, с дикими криками, которые заглушал рев новорожденного вулкана, бежали куда глаза глядят; воздух, наполненный запахами серы и дыма, прорезали вулканические бомбы, некоторые размером с колесницу, в десятках мест разгорались пожары, а позади рос конус вулкана, подталкивая беглецов в спину сухим жаром.

И тут ни с того ни с сего обрушился дождь.

Хотя нет, назвать это 'дождем', было неправильно. Это было похоже на океан, который осторожно подкрался к острову атлантов и внезапно обрушился на головы разумных под немыслимым давлением. Вы скажете 'лило как из ведра'. Я скажу 'лило, как будто над головой раскрылся портал в глубины океана!

Последние несколько ляров беглецы преодолели согнувшись пополам, под адский грохот взрывающихся от соприкосновения с водой вулканических бомб, почти ничего не видя. Если бы не помощь юноши, Зерин смыло бы.

Протянутая вперед рука Бомани нащупала дверь, он рванул ее и втянул за собой девушку. Бесшумно закрылась дверь. Беглецы оказались в кабине электрической колесницы. Эти последние несколько ляров дались им не меньше, чем воину выстоять целый день на поле боя.

Кое-как Бомани завел экипаж, на полной скорости экипаж помчался в порт.

Прошло десять дней. Беглецы из Страны атлантов построили хижину далеко в горах, где по расчетам Бомани вода не должна была достать. Им было хорошо вдвоем. Никогда еще он так истово не любил, никогда еще женщина с такой страстью не отдавала себя. За дни после бегства мужчина понял, что Зерин это его судьба и, если им суждено выжить, то в мире после атлантов он не найдет подруги лучше. Выживут они, погибнут? Они не знали, но эти дни их и только их!

Ранним утром он проснулся и вышел на площадку перед хижиной и замер, глядя вниз. Солнце еще не встало, но уже достаточно рассвело чтобы видеть альпийские луга на фоне нависших черных туч, серый, липкий туман, поднимающийся над оловянной гладью горной речушки, седую от водяной пыли траву.

Тишина, недобрая, напряженная. Словно сама природа застыла, напряглась перед тем, что ей предстоит испытать. Если отец не ошибся, все должно случиться сейчас. Позади послышалось шуршание, не оборачиваясь, он понял, что это Зерин.

— Ты говорил, что все должно начаться сегодня? — теплое женское дыхание защекотало ухо.

— Да, — слова падали в тишине подобно каменным глыбам, — если отец не ошибся. Мы скоро узнаем это.

Все случилось совершенно неожиданно. Вначале на горизонте появилась узкая, толщиной с нить полоска и пришел низкий, вибрирующий гул. Такой, наверное, могли издавать в неистовом гневе на людской род боги Преисподней. Синяя полоса стремительно росла ввысь и приближалась, вздымаясь в небо, выше самой высокой пирамиды, созданной человеком или атлантом.

Бомани повернулся, обхватив подругу за талию привлек к себе. Огромными сухими глазами женщина смотрела на приближающуюся смерть.

Мужчина запел негромко;

Струна запела под рукой,

О Посейдонис, мой Посейдонис

Прощай отец, прощай и мать!

Другая вторит ей струна,

О Посейдонис, мой Посейдонис

Прощай любимая и друг,

Выживу я иль погибну — это отныне неважно!

Гигантская волна, высотой больше километра, ударила в побережье острова, круша и сметая на своем пути все. Суша вздрогнула, прогнулась от неистового удара миллионов тонн воды. Разлетались, словно спички, леса, миг и побережье скрылось под водой. Небольшой городок — колонию атлантов, смыло в мгновение ока.

Круша и сметая все на пути и, лишь немного уменьшив высоту, цунами с огромной скоростью ворвались внутрь острова, помчалась ввысь по горному склону к застывшим от ужаса людям...

Масштаб постигшей планету катастрофы можно было понять только наблюдая с орбиты.

В стране Атлантов проснулись вулканы, в клочья разорвав каменный панцирь Земли языками пламени и магмы, остров затрясся в пароксизме безостановочных землетрясений. Рушились, словно картонные, разлетаясь осколками камней и дерева стены, тысячи людей и атлантов погибли от пожаров и задохнулись в дыму и ядовитых газах.

Казавшаяся нерушимой земная твердь начала стремительно опускаться, прибрежную часть страны, включая Посейдонис, затопило. Океан хлынул в проснувшиеся вулканы. Вода соприкоснулась с кипящей магмой, и грянул взрыв, какого еще не знала мир. Планета пошатнулась. Океан породил воронку, обнажая дно, затем эта воронка взорвалась водяным вихрем, поглотившим небо.

Колоссальной высоты волна, какой еще не видела Земля, доставшая, казалось, до облаков, обрушилась на континенты, сметая леса и горы, уничтожая корабли и цветущие прибрежные города. Они пропали, не оставив даже следа, даже воспоминания. Волна цунами трижды обогнула планету, разрушив все, до чего только дотянулась.

Прошло четыре дня.

Двое на вершине горы — Бомани и его подруга, смотрели на побережье, заваленное месивом из камней, бревен и миллионов трупов животных и людей. Горизонт был черен, вдалеке небо с грохотом стегало молниями море. С востока шли крытые пенные валы.

Весь этот апокалипсический вид внизу, грохотание грозы, боль в сбитых ногах — вызвали в девушке такое острое и щемящее чувство потерянности, жалости к самой себе, что она едва не разрыдалась.

— Ты... если бы не ты, я бы погибла... — девушка подошла к мужчине и склонила голову ему на плечо.

Бомани, не глядя, обнял девушку за талию.

К прежней жизни возврата нет, неожиданно понял он и даже замер, пораженный ясностью и обжигающей правдой этой мысли. Но они выжили и это было главное. И неважно, что море поглотило их хижину с припасами и инструментам, а им пришлось убегать от настигающих волн. Главное — они выжили

И тучи, вдруг расступились, давая путь солнечным лучам, высветлившим мужчину и женщину на вершине горы.

Бесплотный голос искусственного интеллекта номер 228/ 15 прошелестел:

— На планете уцелели только горстки людей. На западном континенте горные племена диких цахел, несколько тысяч людей — кроманьонцев и горстка полуатлантов. Из атлантов не уцелел никто, но и паразиты — магоно эо, не выжили. Род человеческий понес катастрофические утраты и был отброшен на долгие тысячелетия в дикость, но избежал участи домашних животных.

Глава 9

Яростно, почти болезненно, сверкнуло, веки закрылись сами. Когда Дэн открыл глаза и проморгался, он был в рубке ставшего почти родным экраноплана 'Sello de roca'. В ходовой рубке было уютно и тихо. Успокаивающе светились многочисленные дисплеи на длинной панели управления. Доисторическая Земля времен Атлантиды в единый миг исчезла, растворилась за непроницаемым пологом времени.

— Даниэль Геннадьевич, хоть вы можете объяснить, что все это означало? Я имею в виду то, что показал искусственный интеллект марсиан? — произнес профессор и судорожно сглотнул, — Это сказка, или настоящая история Земли?

Он подошел к креслу у стены, буквально рухнул в него и часто заморгал широко распахнутыми глазами, не отрывая взгляд от Дэна.

— Я тоже видел... — вскидываясь в кресле, торопливо произнес дежурный командир корабля. Полные добродушия глаза, прикрытые белыми, моргающими, точно подмигивая кому, ресницами, растерянно хлопнули. Раз и еще раз. — Времени прошло... — он посмотрел на часы, — Черт возьми! Всего несколько секунд, если часы не врут, — закончил обескураженно.

Дэн возвел глаза к потолку, остальные выжидательно смотрели на него.

Мля! Так значит это они, тедибери! Перед внутренним взглядом пронеслись сцены разделки людей на мясо, словно животных. Он вспомнил кошмар о человеческой бойне, оказавшийся провидческим сном о прошлом человечества и, содрогнулся.

Твари!

Ноздри забил рвотный запах крови и вонь человеческих внутренностей.

И его накрыло такой ненавистью к этим тварям, способным на леденящие кровь зверства к разумным и чувствующим существам, что на миг он забыл, как дышать.

Ждите, ждите твари алаверды! Я жизнь положу, чтобы размазать вас в тонкий блин... чтобы и духа вашего не осталось в этой Вселенной!

— Магоно эо... те, что покорили Атлантиду, вам не кажется, что они — наши тедибери? — произнес глухим голосом, точно что-то перехватывало горло.

— Вы хотите сказать... Черт! Что это тедибери? Что они пытаются захватить Землю? — профессор, в страшном волнении, вскочил с кресла.

— Все что происходило, — продолжал Дэн хриплым шепотом, — И покушения на вас, профессор и на меня, все отлично объясняется в рамках версии что кто-то, а точнее тедибери, пытались не дать добраться до артефакта атлантов.

— Но никто не поверит!

— Покажем это, — Дэн указал взял в руки артефакт, — поверят! Никуда не денутся!

Он задумался. Кого в первую очередь поставить в известность, что планету захватывают космические пришельцы? Так разобраться, то некого. Бывший непосредственный начальник — начальник шестого отдела под подозрением — слишком рьяно заставлял прекратить операцию по обеспечению безопасности профессора. Средства массовой информации? Ага, и нарваться на усмешки или, еще хуже, на зомбированного тедибери! Да и кто в наш вес всеобщего доступа к интернету, доверяет сети? Иногда кажется, что там троллей или неадекватов больше, чем нормальных людей. Что еще остается. Желтая пресса? Тем более никто не поверит. Значит выход один — добраться до Старика. Раз его изолировали от внешнего мира, значит не смогли его зомбировать!

... И тут что-то оглушительно ударило в грудь, выбив палубу из-под ног.

Через миг очнулся. Он лежал на полу. В рубке пахло дымом, дисплеи на панели управления полопались, а те, кто уцелели — погасли. По засыпанному стеклянными крошевом лопнувших иллюминаторов, полу пробегали алые, как кровь, сполохи аварийного фонаря.

Что произошло? Взрыв? Но что взорвалось? На корабле, он это знал точно, не было ничего взрывоопасного.

С трудом, опираясь руками об стенку, поднялся. Что-то мокрое стекало на бровь. Провел ладонью по лбу. Пальцы были в крови.

У стены, в куче хлама, в который превратилось кресло, лежал профессор. Из окровавленной глазницы торчал длинный осколок стекла. Сразу видно — бесповоротно мертв. Он отвел взгляд. Эх, профессор, профессор!

А что дежурный командир корабля? Дэн проковылял к панели управления. Кресло моряка, намертво прикрепленное к палубе, уцелело. Возможно это, а возможно то, что оно стояло спинкой к иллюминаторам, уберегло моряка. Он был жив, только оглушен.

Дэн бросил артефакт атлантов в сумку и закинул ее на плечо.

— Уходим! — подхватил моряка под мышки и поволок его на выход из рубки.

Сквозь усыпанную осколками пластика палубу пробивались в синее, без единого облачка небо, тонкие струи дыма. Краем глаза Дэн уловил, как над самой водой промелькнуло нечто, но не успел ни повернуть голову, ни понять, что это такое.

В следующий миг вновь оглушительно ударило по многострадальному телу и барабанным перепонкам, и он ощутил, что летит в небо, словно ядро, запущенное пушкой.

'Аааа' — из глотки вырвался утробный крик, по пяткам ударило море. Он не успел вовремя закрыть рот. Соленая и горькая жидкость ворвалась а глотку, устремилась в ноздри, уши.

Наверное, каждое живое существо, если оно не сошло с ума, хочет жить. А уж, когда оно в бешенстве и готово сражаться до последнего удара сердца, то и силы вдруг появляются невероятные, немыслимые при обычной ситуации. Дэн очень, очень хотел жить, хотя бы для того, чтобы разобраться с мелкими гаденышами, отнявшими жену и пытающимися покорить человека. Выплюнул воду и устремился вверх, изо всех сил двигая руками и ногами, к размытому силуэту солнца.

Несколько полных страха мгновений, и голова вырвалась из воды и вонзилась в воздушное пространство. Отплевываясь от остатков соленого во рту, смахнул рукой с лица морскую воду и прислушался к себе. Нигде ничего не болело, кровь не текла. Взрыв лишь выбросил его тушку в море, но не повредил ее. Даже сумка с артефактом атлантов по-прежнему висит на плече. Дэн огляделся. До далекого горизонта — злобное синее море; свежий ветер играл бурунами, покрывавшими седыми вихрями безбрежный морской простор и ни малейших признаков земли. Красавца-корабля не было, только несколько обломков болталось в волнах на его месте. 'Похоже я единственный спасся. Уроды, сколько людей погубили!', — он вздохнул и усилием воли заставил себя перестать думать о погибших, все равно им уже ничем не поможешь и надо думать о собственной судьбе. Потерпеть кораблекрушение посредине Карибского моря и без надежды на спасателей — раз корабль атаковали, судя по всему ракетами, то и после уничтожения никого сюда не пропустят, то шансы на спасение немногим отличаются от нуля. Рассудив, что даже обломки в его положении лучше, чем вообще без плавательного средства, поплыл к ним.

Уцепился за обломок мачты — это давала надежду, что рано или поздно течения и волны прибьют к земле или на него наткнется корабль. Благо недалеко проходят обычные маршруты морских транспортников. Потом проклюнулся другой интерес. А есть ли здесь акулы? В Карибском бассейне этих хищниц хватало. Жизнь много раз подкидывала смертельно-опасные положения, где он мог с ней расстаться, но почему-то именно эти хищницы вызывали в нем почти панический ужас. Он невесело хохотнул. Через десятки серьезных акций прошел, два раза умер, а сейчас рискует стать легким перекусом для акул. Почему-то это было особенно обидным.