Волчица и пергамент. Том 7

— Преподобный Коул, удачи в начинаниях, — и Родос, прижав руку к груди, начал опускаться на колено.

Коул поспешно схватил его за плечи и удержал.

— Давно тебя не видел, пожалуйста, давай без формальностей.

Под плащом у Родоса были кожаные доспехи, на поясе висел меч, на ногах — сапоги до колен. Полный комплект дорожного одеяния от макушки до сапог с налипшим весенним снегом.

— Пришёл прямо с дороги, не переодевшись, да? Может, зайдёшь в дом, посидишь, отдохнёшь?

— Я очень благодарен за твою заботу.

Рыцарская манера держать себя казалась для Родоса немного странной, вероятно, из-за его юности.

Они вошли в дом, служанка отвела Коула и Родоса в комнату, окна которой выходили на улицу. Солнце хорошо освещало комнату, озаряя по пути изображения ангелов на витражах.

— Мне жаль, но досточтимая принцесса Хайленд только что покинула дом.

Коул выглянул из комнаты, принял у служанки вино и поставил перед Родосом. Похоже, витражи на солнце сияли так ярко, что парнишка невольно щурился. Всего за несколько дней с их последней встречи Родос внешне заметно повзрослел. Если бы Миюри его сейчас увидела, она могла бы сильно разозлиться на то, что он в большей степени походил на рыцаря, чем она сама. К слову о рыцарях, Родос ещё, вероятно, не знал, что Миюри посвящена в рыцари, и Коул сомневался, стоит ли ему это сказать или дать Миюри рассказать самой. Он подумал о том, что у Родоса сложились хорошие отношения с Миюри, если дать им возможность больше общаться...

— Пожалуйста, — заговорил, наконец, Родос, перебивая его мысли, он, должно быть, старался выбрать момент получше, — поприветствуй досточтимую принцессу Хайленд от моего имени. Я здесь сегодня, чтобы передать тебе срочное послание от командира отряда.

— Что, передать мне? — переспросил удивлённый Коул.

Родос протянул ему послание. Оно было перевязано конским волосом, красная печать ордена рыцарей святого Крузы придавало посланию официальный статус. Это несколько обеспокоило Коула, он даже уточнил, в самом ли деле Родос может показать ему письмо, на что тот кивнул. То, что последовало дальше, удивило Коула ещё сильней.

"При помощи преподобного Коула и под Господним руководством мы вернули свою рыцарскую честь".

Произнеся это, Родос бросил взгляд на письмо и снова поднял голову.

"Но нам не хватило способностей, несколько раз мы всё же столкнулись с тем, смысла чего не могли понять. Что всякий раз давало нам ощутить твоё величие".

В письме угадывался стиль рыцаря среди рыцарей, седобородого контура ордена, описывавшего, как рыцари повсюду разоблачали неправедность представителей Церкви, подменяя собой королевство, боявшееся обострить противостояние с Церковью. Возможно, рыцари святого Крузы пользовались таким уважением и приязнью людей, что о них слагали сказания, воспевающие их, но, похоже, не всегда всё у них выходило гладко.

"В крупных городах сложностей не возникало. Достаточно было прийти рыцарям святого Крузы и показать Священное писание, чтобы отвергнуть любые оправдания неправедных служителей. Однако, когда мы приходили в старые маленькие городки и деревни, особенно если там епископами становились по наследству, в тех местах священнослужители даже не понимали Священного писания на церковном языке, и Господь не мог оказать нам защиту. Там ситуация складывалась иная".

Епископы, обязанные соблюдать безбрачие, передавали должность по наследству, от такого противоречия голова кругом пойдёт. А священники, которые не могут понять церковный язык — это могло прозвучать как шутка, но, тем не менее, существовало.

"В таких случаях нас называли шайкой разбойников и иными подобными названиями, брызгали на нас водой и предавали анафеме. Однако..."

В письме рассказывалось, что, когда рыцари заявляли, что их послал Предрассветный кардинал, все сразу успокаивались. В таких церквях, во всех без исключения, находились какие-то части Священного писания на общедоступном языке.

"Даже если они не понимали Божьего языка, они всё же знали, как прислушиваться к изменениям в мире. Они слышали имя преподобного Коула от торговцев и простых людей, ездивших в города продавать урожай и домашний скот и получивших там переписанные тексты из Священного писания, переведённого на общедоступный язык. Хотя некоторые из них переписывались с большим количеством ошибок, эти люди таким образом впервые соприкасались с учением Божьим".

Коула до глубины души потрясло, что он имел такое влияние, в то же время он почувствовал сильную надежду на будущее. Если поступать действительно по справедливости, кто-нибудь это непременно заметит.

Похвалы в письме самому Коулу и прекрасному его переводу заставили его почувствовать себя немного неловко. В завершение письма выражалась надежда, что в деле направления невежественных священников на путь истины Предрассветный кардинал будет идти вместе с рыцарями. "Вместе" подразумевало, конечно, духовное единение. Если его самого не будет с рыцарями, с ними будет его слово.

— В таком случае твой мешок, господин Родос...

— Командир отряда рыцарей приказал мне как можно быстрее переписать переведённое тобой Священное писание.

Родос раскрыл свой заплечный мешок и достал хорошо известные Коулу вещи: гусиное перо и другие письменные принадлежности. Коул уже видел, как пишет этот молодой человек — почерк у него действительно ровный и аккуратный.

После Ханаана ещё и Родос пришёл к Коулу, чтобы переписать Священное писание на доступном языке. Коул полагал, что это не было просто совпадением, движение по правильному пути стало приносить свои плоды. Сейчас, когда всё вокруг расцветает, все с нетерпением ждут появления Священного писания на понятном всем языке.

— Мне надо спросить у досточтимой принцессы Хайленд, перед тем как я отвечу, но за часть ночи изо дня в день я могу ручаться.

В конце концов, Священное писание за ночь переписать нельзя.

— Нет, я не могу доставить тебе столько забот. Я просто пойду в собор и немного побеспокою их.

Рыцари святого Крузы были известны как беспощадные воины Церкви, и это соответствовало действительности. Хотя отряд рыцарей, в котором состоял Родос, состоял из выходцев королевства Уинфилд, их всё равно номинально следовало относить к стороне Церкви и врагам королевства. Родос вдруг ощутил что-то вроде чувства вины и опустил голову, теперь у него было лицо не истинного рыцаря, а просто юноши, почти мальчика.

— Но всё же у меня есть просьба.

— Да, что же?

Коул не мог понять по лицу юноши, что его беспокоило, и этим Родос напоминал Миюри. Миюри как-то сказала, что она нравится Родосу.

Некоторые рыцари придерживались безбрачия, но оно не было для них обязательным. Для Коула как для брата было бы большим облегчением увидеть сближение Миюри и Родоса. Или же он просто принимал желаемое за действительное. Меж тем Родос набрался решимости и произнёс:

— Когда я буду переписывать, пожалуйста, не мог бы ты меня направлять?

— Э? — Коул растерянно заморгал, и дело было не только в неожиданности, но и в напряжённом ожидании ответа во взгляде юноши. — Нет, но... Ладно, хорошо.

— Благодарю! Наше рыцарство действительно было спасено тобой, и в какое новое место мы бы ни приходили, мы всюду могли убедиться в твоём величии. Я сам был спасён тобой, когда валялся в грязи, и это определённо промысел Божий, сомнений быть не может. Если я о чём-то сожалею... — Родос продолжил говорить упавшим голосом. — Я единственный не понял тебя, и мне стыдно, что я не сверялся с тобой прежде. В самом начале я нанёс тебе большую обиду... Честно говоря, я принял на себя обязательство переписать Священное писание, потому что прежде пренебрегал чтением его. Но теперь я буду искренне, всей душой изучать писание!

— Это... я... Ладно. Я не смею претендовать...

Коулу стало стыдно за свой вывод, что Родос пришёл из-за Миюри. То, как человек говорит, позволяет судить о человеке, и Родос, похоже, действительно таков, каковы его слова — прямые и сильные.

— До тех пор, пока ты не сочтёшь меня невежественным, я готов помочь тебе, — сказал в итоге Коул.

Лицо Родоса просияло так ярко, что чуть не слепило глаза, он опустил голову в знак благодарности.

Потом, поскольку Хайленд дома не было, а юноша ещё не переоделся с дороги, ему надо было идти в собор отдохнуть и переночевать. Коул тоже встал, чтобы проводить его, и уже взялся за ручку двери, когда Родос вдруг обратился:

— Преподобный Коул.

Коул обернулся, и юноша подошёл к нему вплотную.

— Контур хочет передать тебе одну тайну.

— Твой командир?

Родос не ответил, и Коул, посмотрев ему в глаза, понял, что это и есть истинная причина того, что юноша бросился сюда, как только прибыл в город, даже не переменив одежды. Коул чуть кивнул, открыл дверь и оценил взглядом обстановку. Казалось, весь дом лениво дожидался скорого полудня, из людей был виден лишь старик-слуга, подрезавший фруктовые деревья и позволявший щенку играть у его ног в другом конце галереи.

— Никого.

Родос кивнул, приблизился ещё на шаг и произнёс:

— Некоторые нечистоплотные люди в королевстве замышляют спровоцировать столкновение Церкви и королевства.

Коул молча смотрел на юношу, ожидая продолжения.

— Кто-то хотел напасть на нас, возложив ответственность на трон. Мы успешно отразили нападение и захватили кое-кого из них, чтобы допросить. Они похожи на просто разбойников и довольно плохо экипированы, но у них были эмблемы Золотого Барана. Скорее всего, если тайное нападение прошло бы успешно, эти эмблемы должны были найти на месте происшествия.

Рыцари святого Крузы являлись рыцарями даже среди рыцарей, о них сложены легенды. Столь безрассудное нападение разбойников должно было изменить отношение людей к ним.

— Их наняли, но оказалось невозможным узнать, кто им приказывал. То ли Церковь пыталась подставить королевство, то ли кто-то со стороны королевства пытался использовать нападение, чтобы заставить всех думать, что это заговор Церкви...

Отряд рыцарей, в котором состоял Родос, состоял из выходцев из Уинфилда, поэтому его положение было щекотливым. Считать этих рыцарей врагами могли и Церковь, и королевство. Но если на месте нападения должны были остаться эмблемы с королевским гербом, не будет ошибкой предположить, что цель нападения состояла не только в уничтожении рыцарей.

— Как бы то ни было, но желание одной стороны подлить масла в огонь противостояния Церкви и королевства не вызывает сомнений.

— Именно, — подтвердил Коул

Родос кивнул и со смущённым видом добавил:

— Многие от королевства и от Церкви, и даже от каких-то третьих сил готовы начать войну.

Например, торговцы, зарабатывавшие на торговле оружием или продовольствием, либо подобные рыцарям комтура Уинтшира, для которых битвы давали возможность выжить, а окончание войны с язычниками делало их ненужными. Новая война — новая работа.

— Кроме того, кое-кто из отряда видел в порту неподалёку отсюда представителей папского престола. С учётом ночного нападения не приходится удивляться возможности существования заговора.

Слова представители папского престола заставили Коула обеспокоиться возможностью прочесть его мысли по лицу. Ведь первым ему на ум пришёл, конечно, Ханаан. Поскольку приход его был равносилен предательству Церкви, ему следовало бы поскорей рассказать о делах отряда Уинтшира.

— Понятно. Вот что... Не мог бы ты рассказать об этом досточтимой принцессе Хайленд?

— Конечно, теперь досточтимая принцесса Хайленд стоит рядом с тобой на переднем крае противостояния с Церковью. Если существует заговор, она может стать следующей мишенью. Для общей безопасности мы даже обсуждали, стоит ли нам оставаться здесь, если бедствия из-за нашего появления могут оказаться большими.

Королевство и Церковь пребывали в тупике, если позволить рыцарям святого Крузы стоять и дальше на страже веры, это может породить немало искр. Но, по крайней мере, Хайленд будет легче, если ей расскажут об их намерениях.

— Я верю, Господь видит благочестие каждого из вас и вашу заботу о нас. Спасибо тебе, что ты мне сообщил это.

— Что ты, этого недостаточно, чтобы отблагодарить за твою доброту.

Человек, неуклонный в соблюдении правил приличия и в праведности. Увидев истинного рыцаря, Коулу было трудно не подумать, что его подопечной девушке сорванцу не хватает основополагающих свойств для того, чтобы стать полноценным рыцарем.

— Да направит нас Господь на путь наш, — произнёс Коул, и Родос низко поклонился.

Проводив взглядом Родоса, Коул вернулся в свою комнату и первым делом вздохнул.

Не только Ханаан и его единомышленники, но и рыцари святого Крузы узнали силу Священного писания, переведённого на доступный язык, и это действительно радовало. Но их противники также могли это увидеть. К тому же это нападение на отряд рыцарей можно было пытаться объяснить вновь открывавшимися возможностями на пути очищения веры, этот процесс противная сторона могла воспринимать как свой кризис.

Родос сказал, что кто-то из рыцарей видел людей от святого престола и заподозрил, что Церковь готовит какой-то подвох, но Коулу было трудно в это поверить. Он, скорее, мог представить иную силу, которая могла усугубить разлад между сторонами противостояния действенней, чем Церковь. Лучше всех с этой силой была знакома Хайленд, и ей придётся разузнать о ней побольше. Если противостояние раскололо мир надвое, человек, стремящийся удержать мир от падения в пропасть, незаменим.

Взгляд Коула упал на целую стопку бумаги, на которой Миюри, взяв перо в руки, расписала свою рыцарскую историю. Хорошо бы, чтобы всё шло так гладко, как в истории Миюри, — невольно вздохнул он, но, сколько ни сетуй, это ничего не даст.

То, что после Ханаана и Родос обратил внимание на перевод Священного писания на общедоступном языке, — это добрый знак. До тех пор пока книги не будут изготовлены в огромном количестве и распространены по большой земле, истинная вера будет распространяться от искр, как огонь в степи.

Восторг Ханаана от перевода Священного писания, казалось, можно было потрогать рукой. Был тот, кто мог вложить все свои знания без остатка, чтобы позаботиться о переводе Коула. Слова, отточенные, чтобы одна девушка-сорванец поверила в Бога, уже совсем скоро затронут сердца сотен и тысяч людей. Когда Миюри услышит, она будет гордиться этим, словно собственной заслугой. Коул печально улыбнулся, представив себе её гордое лицо.

В итоге перевод Священного писания на доступный язык внесёт решающий вклад в разрешение противостояния Церкви и королевства.

Итак, если Коул хотел сделать всё возможное, он мог отыскать лишь одну возможность. Поэтому он сел на стул перед письмом Ханаана, в котором тот так восторженно отзывался о переводе, что Миюри приняла письмо за любовное.

Затем он взял гусиное перо и жаром принялся за составление ответа.

Оторвав глаза от работы, Коул обнаружил, что в комнате заметно потемнело. Ещё у него было ощущение, будто он вынырнул из озера, в которое погрузился, надолго задержав дыхание, поэтому ему пришлось активно выдохнуть и вдохнуть. Колокол, оповестивший о вечерне, сообщил Коулу, как долго он был сосредоточен на своей работе. Он с удовольствием распрямил спину и подумал, что Хайленд с Миюри должны скоро вернуться. И, словно в ответ, за дверью раздался знакомый топот торопившихся ног. Дверь с грохотом распахнулась.