Шлюпка с капитаном ушла к флагману, а команда "Сан Диего" стала с нетерпением ждать новостей. Ждать пришлось довольно долго. Когда же наконец-то сеньор Орельяна вернулся на борт, все уже извелись и офицеры сразу же попытались прояснить ситуацию, но капитан лишь устало махнул рукой и бросил на ходу, направляясь в свою каюту.
— Пока что стоим, сеньоры, ждем остальных. На "Сантисима Тринидад" фор-марса рей дал трещину и его надо менять. Быть может, еще кто-то придет с повреждениями. Сеньор Домингес, зайдите ко мне...
Удивившись, Домингес отправился следом. Войдя в каюту, капитан сел за стол и недовольно произнес.
— Садитесь, сеньор Домингес. Разговор предстоит долгий.
— Что-то случилось, сеньор капитан?
— Пока еще не случилось, но может случиться. Нам уготована роль жертвенных баранов.
— То есть как?!
— Пока это еще не окончательное решение, но, скорее всего, большая часть торговых кораблей, в том числе и наш "Сан Диего", будут должны доставить десант на побережье Тринидада максимально быстрым и безопасным способом. А именно — выброситься на пологий песчаный берег. Есть там такой?
— Есть, конечно. Но зачем?!
— Во-первых, чтобы исключить время, затрачиваемое на посадку в шлюпки и перевозку солдат на берег в шлюпках, которым придется сделать не по одному рейсу, чтобы перевезти всех. А во-вторых, чтобы наше воинство, набранное по большей части из разного сброда, знало — обратной дороги нет. И чтобы уцелеть, им надо любой ценой одержать победу, отступать некуда.
— Хм-м... Вообще-то, резон в этом есть... Своеобразный Рубикон... И кто же это придумал, сеньор капитан?
— Не знаю. Озвучил план его высочество на совете, а вот кто именно был автором плана, не известно. Когда соберутся все отставшие, будет еще один совет, перед выходом. Там все уточнят окончательно. А пока ждем. И еще... Я разговаривал с его высочеством по поводу Вас. И он очень заинтересовался. Поэтому завтра мы вместе отправимся на "Сантисима Тринидад".
— Я готов, сеньор капитан. Но меня интересует вопрос — а что же делать нам? То есть команде "Сан Диего" после такой "высадки"? Ведь мы будем неподвижной мишенью на берегу. И очень может статься, что не сможем быстро снять корабль с мели. Если вообще сможем. Причем даже если тринидадцы нас не заметят и не станут мешать. Но думаю, что заметят и нападут после того, как десант уйдет вглубь острова. А из меня солдат, можно сказать, что никакой. Я умею стрелять из мушкета и пистолета, но этого недостаточно, чтобы быть хорошим солдатом. Думаю, что и остальная команда не сильно от меня отличается. Прошу не принимать это на свой счет, сеньор капитан. Знаю, что Вы — опытный боец и успешно воевали с магрибскими пиратами.
— Увы... Формально мы должны охранять корабли после высадки десанта, постараться снять их с мели и отвести на глубокую воду. Фактически же мы превратимся в дичь для тринидадцев, если они появятся. Причем без разницы, откуда появятся — со стороны моря, или со стороны суши.
— И что же нам делать?
— Уповать на Господа и надеяться, что у тринидадцев будут значительно более важные заботы, чем мы.
— Понятно... А где же именно предстоит "высадка"? Это возможно далеко не везде. На Тринидаде есть места, где можно так "высадиться", что потом воевать на суше будет некому.
— Наметили несколько мест на побережье, но окончательный выбор будет зависеть от погоды. И кроме этого, его высочество хочет поговорить с Вами, дон Хосе. Как с человеком, лично побывавшем на Тринидаде сравнительно недавно, и знакомого с существующими реалиями не понаслышке.
— Я всегда рад помочь его высочеству, сеньор капитан! Расскажу все, что знаю. И не буду приукрашивать ситуацию, выдавая желаемое за действительное...
На следующее утро от борта "Сан Диего" отвалила шлюпка и быстро направилась в сторону флагманского галеона "Сантисима Тринидад". Капитан Орельяна и штурман Домингес, одетые соответсвенно случаю, сидели на корме шлюпки и думали каждый о своем. Но если сеньора Орельяну больше занимали думы, как бы побыстрее пересечь Атлантику, незаметно подойти к Тринидаду и не стать при этом дичью для разъяренных тринидадцев, то вот сеньор Домингес мыслил несколько в ином направлении. Если в части скорейшего пересечения Атлантики их желания совпадали, то вот в остальном...
Хосе чувствовал приближение опасности, интуиция его подводила редко. Вчера поздно вечером он в очередной раз включил радиомаяк, но реакции своих пока нет. Впрочем, это и не удивительно, паровые корабли к Канарским островам никто не пошлет. Но вот "Аврора" и, возможно, "Песец", скоро должны быть здесь. Неизвестно, сколько еще удастся водить за нос инквизитора. Что-то святой отец явно неравнодушен к нему, совсем недавно пришедшему из Нового Света и не раз бывавшему на Тринидаде. Все разговоры идут только об этом. И самое плохое, что к этому еще несколько человек из пассажиров подключились. И всякий раз стараются вовлечь штурмана в свою компанию в качестве собутыльника. Если при переходе морем такой проблемы не возникало — пассажиры по большей части были "в состоянии нестояния" из-за морской болезни, то вот на якорной стоянке ожили. И то, что сеньор Домингес — не чистокровный испанец, а полукровка, этих благородных знатных сеньоров почему-то нисколько не смущает. Нехороший признак... Но сейчас надо думать о другом. Создать нужный образ робеющего перед высоким начальством человека невысокого происхождения, волею судьбы допущенного в приличное общество. Хотя бы на короткое время...
— Сеньор капитан, а если больше никто не придет?
— В каком смысле, дон Хосе?
— Если больше никто из кораблей не придет? Так и пойдем тем составом, что есть?
— Ну-у, что Вы так!!! Господь нас не оставит. Попадали раньше и в более сильные шторма в Атлантике. Бывало, что и мачты теряли. Надеюсь, что через несколько дней должны собраться. Вот в каком состоянии — это другой вопрос. И что это Вы так мандражируете?
— Сеньор капитан, страшновато... Никогда с такими высокими особами не разговаривал...
— Да не волнуйтесь, не съест Вас его высочество! Он прекрасно понимает, что перед ним не придворные шаркуны — знатоки дворцового этикета, а простые моряки. Поэтому делает на это скидку. Но, конечно, ведите себя вежливо...
Шлюпка, тем временем, с каждым взмахом весел приближалась к флагману, и вскоре оказалась под бортом у "Сантисима Тринидад". Галеон мерно покачивался на зыби, а наверху уже вовсю шли работы по замене фор-марса рея. Команда зря время не теряла. Забравшись на палубу, Домигес с интересом огляделся и удивился обилию его "населения", а также разного рода начальства. Но на них с капитаном никто особого внимания не обращал. Тут уже привыкли к тому, что-то и дело прибывают гости с других кораблей, поэтому еще двое визитеров никакого интереса не вызвали. Доложив вахтенному офицеру, что прибыли по приказу командующего, капитан и штурман "Сан Диего" приготовились ждать, так как вряд ли их примут сразу. Однако, не прошло и пяти минут, как прибежал вахтенный матрос и доложил:
— Сеньор капитан, его высочество ждет вас!
Когда гости наконец-то предстали перед высоким начальством, Орельяна поклонился и доложил о прибытии, а Домингес, впервые оказавшийся в таком обществе, явно пребывал не в своей тарелке и старался держаться в тени своего капитана. Командующий был не один в каюте, присутствовали еще четыре человека. Очевидно, его ближайшие помощники и капитан "Сантисима Тринидад". На столе уже лежала карта Тринидада, какие-то бумаги, и вся обстановка говорила о том, что здесь идет именно обсуждение деловых вопросов, а не банальная пьянка, что было не редкостью во время стоянки. Выслушав доклад прибывших, дон Хуан Австрийский поздоровался и предложил гостям сесть, с интересом поглядывая на Домингеса.
— Так значит этот молодой человек и есть ваш штурман, сеньор Орельяна?
— Да, Ваше высочество. Но, смею Вас уверить, что несмотря на молодость, он хорошо разбирается в искусстве навигации, в чем я уже не раз убедился. И он бывал ранее на Тринидаде, причем не так давно — летом прошлого года.
— Очень, очень интересно... Сеньор Домингес, расскажите нам все подробно. Кто Вы, откуда, и что вообще знаете о Тринидаде и тринидадцах...
Рассказ занял довольно много времени, в течение которого молодой штурман с "Сан Диего" полностью освоился в непривычной обстановке и бодро отвечал на вопросы, которые ему задавали все присутсвующие, проявляя неподдельный интерес. В основном вопросы касались тринидадаских пришельцев и всего, что они создали на Тринидаде, так как сам остров испанцы знали достаточно хорошо. Под конец разговора попросили показать на карте места, наиболее подходящие для высадки. Но все это было ожидаемо, Домингес ждал главного вопроса, и он наконец-то прозвучал.
— Сеньор Домингес, как Вы считаете, сможем ли мы разгромить этих мерзавцев?
Отвечать что-то было надо, и Хосе удивленно посмотрел на собеседников.
— Прошу прощения, сеньоры, но если мы вышли в это плавание, то я думаю, что все военные вопросы были проработаны заранее, еще до выхода? Как можно было выходить в море, не имея уверенности в успехе? Я ведь не военный человек и мало что в этом понимаю. Мое дело — навигация и коммерция, вот здесь я могу быть вам полезен своими советами.
— Вы неправильно меня поняли, сеньор Домингес. Меня интерсует Ваше мнение не о сухопутной части операции, а о морской. Сможем ли мы разбить тринидадский флот, если встретимся с ним до того, как произведем высадку?
— Все будет зависеть от многих условий, сеньоры. Да, корабли тринидадцев ходят очень быстро и без помощи парусов. Но их очень мало. Во всяком случае, было мало. Если тринидадцы встретят нас днем вдали от Тринидада, то смогут нанести страшный урон. Я слышал рассказы в Форте Росс, как они уничтожили эскадру англичан. Пользуясь преимуществом в скорости и маневренности, они могут нападать на концевые корабли строя, оставаясь все время на ветре, и обеспечивая себе серьезное преимущество в одном месте, одновременно исключая из боя остальных противников. Пока до них не дойдет очередь. Если мы хотим победить, то нам надо всячески избегать дневного боя в открытом море. Если подойдем к Тринидаду ночью, то тогда есть шанс, что нас не обнаружат в темноте, и мы сумеем беспрепятственно провести высадку десанта.
— Подходить к незнакомому берегу ночью?!
— У нас нет выбора, сеньоры. Если нас обнаружат, то до берега мы можем просто не добраться. Тем более, как мне говорили, все равно планируется выбрасывание кораблей на песчаный берег. А такое можно делать как днем, так и ночью, разница невелика. Если у самого берега нет камней, то вряд ли корабли получат пробоины. Но вот хорошо застрять могут.
— Что же, благодарю Вас за столь интересные и ценные сведения, сеньор Домингес. Можете быть свободны, сеньоры. Храни вас Господь!
Когда Орельяна и Домингес откланялись и покинули адмиральскую каюту, Дон Хуан Австрийский обвел взглядом присутствующих.
— Я не нашел в рассказе этого юноши каких-либо существенных отличий от той информации, что мы получили раньше. А что скажете вы, сеньоры? Ведь вы много времени провели на Тринидаде.
— Похоже на правду, Ваше высочество. Этот полукровка действительно побывал недавно на Тринидаде, мало извесные в Европе детали это подтверждают. Береговую линию он тоже описал довольно точно, и честно предупредил об имеющихся навигационных опасностях в тех местах, о которых рассказывал. Конечно, есть мелкие огрехи, но он не может знать об острове абсолютно все. Поэтому в части организационной структуры тринидадских пришельцев повторяет те сведения, которые лежат на поверхности, и хорошо видны всем посторонним. Во всяком случае, обмануть нас он не пытался, и говорил именно то, что видел.
— Даже в части того, что нам не выдержать открытого боя с тринидадским флотом?
— И в этом тоже, Ваше высочество. Я говорил раньше и повторю снова, мне нет смысла врать, приукрашивая действительность. В открытом море днем тринидадцы нас разобьют, уничтожая наши корабли поодиночке, один за другим. А мы не сможем ни уйти от них, ни приблизиться к ним, так как обладая превосходством в скорости и маневренности, тринидадские корабли будут все время сохранять выгодную для себя дистанцию и позицию относительно ветра. Такова правда, Ваше высочество. В Мадриде я тоже говорил правду, но там ее не захотели слушать. Так как она очень многим не нравилась.
— Допустим. Значит, действовать только ночью, отдав часть нашего флота на съедение тринидадцам?
— Да, Ваше высочество. Ночью есть шанс, что они не смогут перехватить и утопить всех. Правда, английской эскадре адмирала Холмса это не особо помогло, но у него было всего одиннадцать вымпелов, поэтому только один фрегат сумел сбежать, оторвавшись в темноте от погони. В нашей же Армаде кораблей гораздо больше. Пусть тринидадцы уничтожат даже половину из них, но вторая половина, воспользовавшись темнотой, сумеет уйти и добраться до берега Тринидада. А там, на суше, даже в этом случае у нас будет подавляющее преимущество в численности, поскольку сухопутных войск у тринидадцев очень мало. Они сильны на море, но не на суше. Именно поэтому они и не стали штурмовать Порт Ройял, отдав его на откуп испанской пехоте, ограничившись лишь обстрелом фортов с моря.
— Хорошо, сеньоры. Будем считать, что информация, доставленная из Нового Света, подтвердилась еще одним независимым посторонним источником. Поэтому, продолжим выполнение нашей святой миссии...
Пока шлюпка шла обратно к "Сан Диего", капитан Орельяна успел переговорить с Домингесом по поводу дальнейшего перехода через Атлантику. Настроение у обоих было прекрасное, но едва они поднялись на палубу своего корабля, как его тут же испортил старший офицер — лейтенант Симон Дюран, оставшийся за главного на корабле, пока капитан отлучился.
— Сеньор капитан, пока вы были на флагмане, у нас тут неприятность произошла...
— Что случилось?!
— Один из солдат забрался в каюту сеньора Домингеса...
— Что-о?! Вор на борту?! Подать сюда мерзавца!!!
— Это невозможно, сеньор капитан. Он умер...
— Не понял... Как это — умер?! Почему умер? Неужели, Господь покарал его на месте преступления?
— Нет, сеньор капитан. Сундук в каюте сеньора Домингеса с секретом, и вор сильно поранил руку при попытке в него влезть. На его крики сбежались люди, врач оказал ему помощь, но вскоре этот нечестивец умер. Доктор подозревает, что от яда.
— Час отчасу не легче... Сеньор Домингес, что Вы там придумали?!
— Не знаю, сеньор капитан! Сундук у меня действительно с секретом, чтобы сразу отбивать охоту любителям чужого добра пошарить в нем. Но никакого яда там нет и никогда не было!
— Этого только не хватало... Ладно. Пойдемте посмотрим, что же там такое...
Впрочем, смотреть было особо не на что. На палубе лежал труп, укрытый мешковиной, правая рука которого представляла собой печальное зрелище. Впечатление было такое, что она побывала в пасти аллигатора. Старший офицер уже провел предварительное расследование, но ни в карманах покойного, ни в его вещах ничего подозрительного не нашли. Здесь же стояли свидетели, первыми примчавшиеся на крики. Из их рассказа стала проясняться следующая картина. Вскоре после того, как шлюпка с капитаном и штурманом ушла к "Сантисима Тринидад", из кормовой надстройки раздался душераздирающий вопль. Не сразу поняли, что это такое и откуда он идет. Но в конце концов выяснили, что из каюты штурмана, где никого в данный момент не должно было быть. Ворвавшись в каюту, увидели весьма впечатляющее зрелище. Солдат из "знатных испанцев" стоял на коленях на палубе перед раскрытым сундуком, просунув в него руку и орал. Как оказалось, сундук был снабжен замаскированным хитроумным устройством вроде капкана, предназначенного для ловли именно такой "дичи", охочей до чужого добра. И когда на его руке сомкнулись стальные "челюсти", от неожиданности и от сильной боли вор заорал благим матом. Самостоятельно освободиться он не смог, как ни пытался, а тут и свидетели подоспели. Кто-то смеялся, кто-то высказывал все, что думает о незадачливом воре, но корабельному плотнику все же удалось раскрыть "ловчий" механизм, не повредив его, и бедолагу освободили. Правда доктор, тоже всполошившийся от крика и примчавшийся к месту происшествия, только сокрушенно покачал головой, оглядывая страшные рваные раны на руке. Но, как бы то ни было, свой врачебный долг он выполнил. После этого вора-неудачника, пойманного с поличным, заперли под замок в ожидании возвращения капитана. Как вернется, пусть сам решает, что с ним делать.
