Отсвет сна

Пока меня запихивали в закрытую повозку, пока выезжали за периметр лагеря, пока я вместе со своим экипажем трясся на ухабах, я продолжал думать о проблеме оков. Мои запястья холодил прямой антагонист артефактов подавления — "ламей ториа". Дословно: lamei torhia — "голодная сталь". Оковы эти считаются не такими надёжными, как артефакты подавления, поскольку имеют линии насыщенности, в пределах которых не впитывают энергию (правда, линии эти очень узки и обнаружить их, будучи уже скованным, — задача не из простых). Также у "ламей ториа" есть частоты резонанса, зависящие от свойств использованного сплава, типа опор, применённых создавшим оковы магом, и прочих переменных.

А резонанс — это возможность полностью разрушить вплавленное в металл заклятие, причём разрушить быстро и без особых затрат внутренней энергии. Если я вообще стану его разрушать: не магических способов избавиться от оков придумано более чем достаточно. Так или иначе, но когда я сочту, что время пришло, "ламей ториа" помехой мне не станут.

Подумаю-ка лучше о другом.

Арест мой произвело не простое воинское подразделение и даже не элитная группа, вроде того же отряда перехвата, а королевская гвардия. Пока на меня не нацепили браслеты, я успел бегло изучить ребяток не одними лишь глазами. Минимум артефактов, зато много заклятого прямо при создании оружия и брони, плюс безошибочно распознаваемый комплекс чар, влитых непосредственно в кожу, кости, нервы и мышцы. Будучи живой, Карами Хеис неоднократно видела такое. Этот комплекс даёт гвардейцам хороший иммунитет против ментального контроля, частично защищает от заклятий стихийной магии, а заодно настолько улучшает их боевые возможности, насколько это вообще возможно, если иметь дело с взрослыми людьми. Подчиняются эти ребятки (в теории, по крайней мере) только и исключительно монарху Державы. Мениазару, то бишь.

Чертовски странно.

О том, что доблестными бойцами отряда перехвата пойман северянин-диверсант, было известно уже давно. Магические сообщения не знают задержек в пути. Но я условно-свободно крутился среди южан целый месяц, прежде чем кто-то там спохватился и выслал за мной гвардейцев. Если бы им пришлось ехать за мной через всю Державу, задержка была бы понятна и объяснима. Но подразделения гвардии сосредоточены не только в столице. Небольшие отряды гвардии находятся в самых разных точках Державы, в прифронтовой зоне в том числе. А это значит, что между отданным приказом и арестом могло пройти — и прошло — куда меньше времени. Не часы, скорее сутки-двое. Прибавим отдающему приказы время на обдумывание, улаживание формальностей, на прочие проволочки, и...

Да уж. Получается, меня арестовали, только узнав, что я — сын Карами Хеис и прекрасно знаю об этом? Ха! Шпион и диверсант, значит, нас не волнует, меж тем как наследник благородной Карами и, предположительно, мастер светлой магии — не просто волнует, а заставляет паниковать.

Ведь не самолично же Мениазар отдавал приказ о моём аресте! Он наверняка и знать не знает, что некий Змей топчет землю того же мира, что и он. А для любого иного лица действовать руками гвардейцев означает серьёзно подставляться, если об этом узнают...

Sfarri shehk blarg! Ничего не понимаю.

Вернее, понимаю одно: у всей этой интриги уши растут непосредственно из столицы. Не из Храма, что высится между Зелёными Увалами и предгорьями Сокотты; не из запутанных недр главного штаба, в данный момент, насколько я знаю, расквартированного в крепости Фиррен. Нет, наш паук сидит в Искелиане. Впрочем, с Храмом он тоже как-то связан — иначе откуда бы он (она, оно) так оперативно получал свежую информацию? И ещё: для Паука я опасен не физически и даже не магически, иначе он оставил бы всё, как есть (если только впрямь не запаниковал до полной утраты способности мыслить). Опасен я как обладатель некоего знания.

Унаследованного от матери?

Но нет, это уже натяжка. Тут я могу и ошибаться, хотя вероятность ошибки невелика. Я вообще слишком мало знаю о тёмной истории с "инспекцией" — той самой, погубившей Карами. Она ведь не шутила, признаваясь, что не сильна в расчётах, а значит, и в интригах...

И тут меня словно обухом огрели. У меня даже перехватило дыхание — в буквальном смысле. Нет, Карами Хеис погубила не "инспекция"! Её погубил случившийся подозрительно вовремя рейд звена улл-воинов. Притом ведь звено не убило её, а взяло в плен — что на порядок-два сложнее заурядного убийства, учитывая, с кем они имели дело. На такое мои бывшие сородичи могли пойти, лишь имея прямой приказ вышестоящих командиров.

Результат известен: Карами всё же умирает, но таким путём, который не подразумевает никакого перерождения, а только окончательную смерть. Гибель души.

Sfarri blarg liynnam! На что я напоролся — на глобальный заговор?

Нет уж. Вы как хотите, а я в вашем "тайном дознании" участвовать не собираюсь!

...Прошло ещё два дня, прежде чем я решился действовать.

В промежутке: змееловы.

Сколь сладостно осознавать: немилость миновала! Ты возвращаешься в столицу, и твои ребята — тоже. Позади общение с армейскими дуболомами, дрянное винище, фронтовая грязь. Позади продуваемые насквозь палатки, унылое хлёбово из общего котла, завшивевшие девки — также общего пользования. В прошлом передислокации, нескончаемые дожди, туманы (обычные и магические), ошибки командования, контратаки ночных, охота за шпионами, контрабандистами и рейдерами. Позади мокрые портянки, полное отсутствие прачек, портных и толковых врачей, урезанное жалованье, старое бельё, тоска долгого ожидания, смешанная со смертельным риском в самой поганой пропорции из возможных. А вот впереди... о, впереди!

Всего-то и дел, что отконвоировать на юга какого-то смирного типа, вытерпев попутно умеренные дорожные трудности. После чего торжественно въехать в Искелиан на белом коне и там вполне заслуженно...

— Господин капитан! Господин капитан!!

— Ну что ещё?

— Этот, как там его... сбежал он!

— Докладывай по форме, если не... ЧТО? Сбежал?! Как так сбежал?

— Не могу знать!

А сбежал я очень просто.

По здравом размышлении я даже не стал ломать заклятье "ламей ториа". Зачем? Можно было поступить проще. И я проделал старый, успешно исполняемый любым решительным человеком трюк: вынул из суставов большие пальцы рук, потом снял браслеты и поставил кости на место. Болезненная процедура, согласен. Но я умею терпеть боль: учителя уж очень были хороши.

Поскольку цепочка "ламей ториа" была прикована более длинной цепью к каркасу той повозки, где меня везли, за мной даже не особенно следили. Так, для приличия временами заглянут внутрь: на месте пленник? На месте. Очень хорошо. Прикован, как положено? Ещё лучше. Можно ехать дальше. В общем, когда я избавился от оков, остальное было делом техники.

Скрытному перемещению меня учили тоже.

— Всё на месте — видите? Никто ничего не трогал! Капитан, я ведь...

— Сам вижу, что на месте, а что нет. Молчать! Быстро поднимай всех, кто свободен от дежурства, объявляй тревогу. И если вы мне не отыщете беглеца...

— Есть объявить тревогу, капитан! Разрешите исполнять?

С тягостным чувством ты тянешься к пенальчику с "шепталой". Запросить помощи в поисках — всё равно, что заранее расписаться в своём бессилии и пренебрежении прямыми обязанностями. Впрочем, этого обвинения тебе не избежать при любом раскладе. Если даже парни сейчас благополучно изловят беглеца и водворят его на место, тебе непременно зададут вопрос: а как заключённый вообще сумел бежать? Что, плохо смотрели?

Нет. Надо просить помощи. Громы и молнии рухнут на повинную голову всё равно, но тогда можно будет хотя бы заявить, что для поимки было сделано всё, что в силах человеческих. А буде побег окажется удачен — что облажался не ты один.

Медный перелив от басов до писка. Тишина на срок в половину вдоха.

— Капитан? Что произошло?

Сглотнуть вязкую слюну. Гвардия может сесть в лужу, но даже в самую глубокую и грязную лужу она обязана сесть с честью.

— У нас побег из-под стражи. Повторяю: у нас побег. Прошу помощи в поисках.

Ещё одна глупость, которую я мог бы сделать, но от которой благополучно удержался, — магия. Побег я учинил в месте пустынном, среди пологих лесистых холмов, подгадав момент, когда конвоировавший меня отряд отделяло от ближайшего поселения не то десять, не то одиннадцать станов. Скрываться в такой местности — самое милое дело, но только при условии полного отказа от использования внутренней энергии. Сканирующие артефакты способны засечь на очень большом расстоянии не то что любое слабое заклятие, но даже свёрнутый магический потенциал. Конечно, это в том случае, если позволяет магический фон. В крупном городе я мог бы и рискнуть, но в гуще заповедных лесов — ни за что.

Вообще говоря, меня вынудило выждать два дня именно наличие у светлых столь неприятных для меня артефактов. Я хотел удалиться от линии фронта, за которой следили особенно тщательно. Расстояние — лучшее лекарство от любой слежки.

— Собаки взяли след!

— Очень хорошо. Вперёд! Рассыпаться в линию, прочесать местность! Ищите его следы. Он непременно попытается выкинуть ещё какой-нибудь фокус.

— Есть искать следы, капитан!

На случай преследования с собаками у дичи есть сто десять и ещё дюжина хитростей. Но большинство из них рассчитаны на некоторый временной отрыв. Будь у меня в запасе хоть полчаса, и я наделал бы таких петель, что на распутывание моих следов ушло бы часа три. В лесу это особенно просто, потому что собаки не умеют лазать по деревьям, а я — совсем наоборот. Но я рассчитывал, что мой побег обнаружится через пять, самое большее десять минут. Плюс те пять минут, которые уйдут на организацию преследования даже у самых профессиональных охотников. Да и не хотелось мне выкладывать все свои козыри прежде времени.

В общем, освободившись от "ламей ториа" и нырнув в придорожные кусты, я просто, быстро и без затей побежал в избранном направлении. Через двадцать минут я достиг первого ручья и запрыгал вверх по течению.

— Капитан, он вошёл в ручей.

Тридцать три проклятья! Что ж, смешно было ожидать меньшего от человека, способного быстро и бесшумно избавиться от наговорных браслетов.

— Оператор, что с нашей позицией?

— Расстояние препятствует точному определению места. Вы находитесь в лесном массиве у верхней трети среднего течения Песчаной. Линия 118 штрих 209, с погрешностью до четырёх пунктов в любую сторону.

— А сколько это составит на местности?

— До двух третей стана.

— Скверно. Что беглец?

— Расстояние слишком велико... и, похоже, он совсем не пользуется силой. Ни светлой, ни тёмной. Я его не чувствую.

Сто тридцать три проклятья!

Местность я знал неплохо.

Прежде я, разумеется, никогда здесь не был, но в своё время — так, на всякий случай — изучил этот и многие другие края при помощи карты в библиотеке Боевой Школы. Хорошей такой карты с активным "выходом", сделанной во времена Империума.

Сейчас подобные карты — большая редкость. Конечно, прогресс магического искусства не стоит на месте, в Союзе и Державе навострились делать артефакты гораздо более совершенные и глубокие, позволяющие разглядеть интересующую местность гораздо лучше. Чуть ли не до отдельных листьев. Косвенное подключение к Памяти Мира позволяет и не такое. У современных артефактов есть лишь один общий недостаток: чтобы пользоваться ими, нужно самому быть магом. И — не обязательно, но весьма желательно — мастером.

А вот картой с активным "выходом" может пользоваться любой человек. Или улл-воин. То, что таких вещей больше не делают, говорит кое-что о временах, в которые мы живём.

...во время перебежки от второго ручья к третьему я окончательно уверился, что карта из библиотеки Школы не врала. Я находился неподалёку от реки Песчаной — не особенно широкого, но довольно стремительного потока, петляющего по равнинам Державы, и являющегося третьим по величине притоком великой Шеламми. Именно Песчаная мне и была нужна. Скорректировав направление, я побежал дальше.

— Капитан, он направляется к Песчаной!

Ну конечно, как же иначе? Скрип зубов, рука сама собой взлетает к "шептале":

— Оператор, вы засекли его?

— Нет, капитан. Мне очень жаль.

— Но должно же быть в вашем арсенале средство настичь этого поганца! Хоть какое-нибудь! Или маги преувеличивают свои возможности?

— Средство есть. Я как раз веду переговоры о применении Крика Стихий. Минуту...

— Поторопитесь! Он увеличивает отрыв!

Шуршащая тишина за ухом. Размеренное глубокое дыхание. Шорох листвы под бегущими ногами, перекличка подчинённых, глухое фырканье идущих по следу псов. И вот:

— Вы можете дать примерную ориентировку? Где сейчас беглец?

— Впереди. Он даже не особенно петляет, мерзавец! Уверен в своих силах.

— Можно ли конкретнее?

— По направлению нашего движения, примерно в двадцати минутах быстрого бега. Возможно, уже вошёл в Песчаную. Где это расположено на карте, считайте сами.

— Ясно. Притормозите, капитан. Вряд ли вам понравится пребывание даже в ближних окрестностях области Крика.

— А что это вообще такое?

— Вы увидите. И услышите.

Топляков по берегам Песчаной хватает. Если река течёт через лес, это неизбежно. А Песчаная вдобавок используется при сплаве. Короче, подходящее бревно я увидел немногим позже, чем в просвете меж стволов мелькнула серая лента реки. С дыхательной трубкой проблем не было тоже: растения из семейства зонтичных растут по всему миру, кроме разве что тундры. Да и там, наверно, найдутся, если поискать. Ногти у меня отросли достаточно, чтобы срезать полый стебель без ножа. Вскоре я уже плыл по течению реки, высунув из воды лишь самый кончик дыхательной трубки, и без всяких усилий со своей стороны преодолевал ежеминутно немалое расстояние.

Всё, что требуется для решившегося путешествовать таким образом — отсутствие страха перед глубокой водой, умение терпеть холод, некоторый навык...

И три обоза с запасами терпения.

В тропической реке так не поплаваешь. Там в мутном потоке, лениво сочащемся через непролазные джунгли, нередко кишат крокодилы, ядовитейшие водяные змеи, стаи страшных хищных рыб, способные за считанные минуты превратить бычью тушу в голый скелет, пиявки размером с предплечье и тому подобная гадость.

Зато тропические реки гораздо, гораздо теплее...

Терпи. Ишь, разнежился в плену, ленивая скотина! Давно в снегу не ночевал? В баке со льдом и солью давненько не сиживал? Терпи!

{Близятся неприятности.}

"Какие ещё неприятности? О чём ты?"

{Не знаю. Никогда не ощущала подобного. Готовься!}

Только неизвестных неприятностей мне и не хватало. Я насторожился, раскинув вокруг сеть из тончайших лучиков внутренней энергии — настолько тонких, что всей их совокупной энергии едва хватило бы на высеченную без кресала искру.

И почти сразу я почувствовал... что-то. Вроде грозы, но не гроза — так, сгущающееся напряжение на границе плана Вещей и плана Стихий. Белокрылая протяжная заверть, своими движениями рождающая пробные громыхания в ритме напуганного сердца. Явление, ничего общего не имеющее с естеством.