Отсвет сна

— Майор! Подойдите сюда!

Голос ушедшего вперёд бойца заметно подрагивал. И дрожь эта не понравилась Дилимаи заранее. Но когда он пришёл на зов и увидел лежащую в траве сферу, его проняло по-настоящему.

— Что делать с... этим, флаг-майор?

— Ничего.

Собственный голос показался Дилимаи далёким и хрупким. Внезапно и остро захотелось вернуться на полянку и самолично перерезать глотку лежащему там улл-воину. Флаг-майор облизнул губы, держась от этого, в траве, на почтительном расстоянии, и повторил:

— Ничего. Лазутчика ночных я людям Храма доставлю, так и быть. Но если им захочется поближе изучить то, что он нёс, пусть отправляются к ЭТОМУ сами.

Светлая Держава Ри. Участок фронта между фортом Дреймаз и

фортом Хирт, ближний тыл. Несколько часов спустя.

Основной принцип целительного транса достаточно прост. Нужно погрузиться до уровня, на котором нет повреждений. Затем пройти обратно до полного восстановления — или, говоря высоким языком, реконструкции — всех нарушенных связей и структур. В самом деле, после грамотно пройденного транса не остаётся не только ран, но даже шрамов.

Я был знаком с этой процедурой. Знаком лучше, чем с любым другим видом транса, кроме разве что боевого. Сейчас моя беда заключалась в другом: я никак не мог найти того самого, неповреждённого уровня.

А исцеляться, беря за основу больное, так же глупо, как преодолевать вплавь болото.

И так же смертельно.

...я летел вниз, вниз, вниз. Где, где та основа, на которую обопрусь я, восстанавливая дом своей души? Раньше я даже не мог представить, что возможно такое погружение в себя. Здесь, в месте без пространства и моменте без часов, сами реальности транса и исцеления видоизменяются во что-то новое. Наверно, здесь тоже есть свой Барьер, и я преодолел его, сам того не заметив...

У бездны нет дна, нет лица, нет голоса — но кто же тогда говорит со мной?

"Шок разрушения. Мы равны в нём, и потому — наконец-то — вместе".

— Кто ты? Что ты?

"Я то, что умерло, и то, что живёт. Я то, что унижено, и то, что не может подвергнуться унижению. Я не знаю, что я такое, потому что мне известно всё".

— Ты можешь мне помочь? Стать мне основой?

"Только если ты освободишь меня. Только если ты изменишь меня".

— Как я могу?

"Ты вышел за пределы. Остальное — просто".

— Как? Я не понимаю!

"Стань мной".

— Я не хочу! Но... иначе я всё равно стану тобой?

"Верно. Стань мной — или в единстве, или в борьбе. Установи границы. Откажись от себя, чтобы себя обрести. Ты давно уже знаешь об этом: двойственности нет, есть лишь переход одного в другое, равное почти во всём, кроме системы отсчёта".

— Знаю.

И действительно: я знаю. Цикл изменений, сменяющих одну противоположность на другую, замкнут сам в себе. Самодостаточен. Правое во всём подобно левому, а верхнее равно нижнему. Сущность тепла не меняется в зависимости от того, много его или мало. Жизнь ли, смерть — то и это вопрос фазы, не более. И всего-то дел — понять, что время тоже можно замкнуть в кольцо, если хватит умения и сил. Любое свершение есть вопрос достаточности знаний. А в точке, где сжато всё знание мира, в нём нет недостатка.

— Ну, начнём!

Там же, две недели спустя.

— Похоже, он вот-вот придёт в себя. Невероятно!

Дилимаи ничего не сказал. Да и что он мог сказать такого, что стоило бы принять во внимание старому — такому старому, что в его волосах даже пробилась седина — магу-целителю? Флаг-майор и сам отлично видел, что пленник готов прийти в сознание.

Чёрная воронка, висевшая над телом много дней, понемногу превращалась в нечто более странное. Ни чёрное, ни белое — серое, как предрассветный туман, как скука, как душа без магии. Но эта серость, которая по всем канонам не должна была содержать активной силы, расправляла свои полотна, протягивая полосы непостижимых острых связей в бесконечность. Глубокий взгляд на ЭТО с попыткой разобраться, что к чему, уводил сознание в опасный транс, так что с некоторых пор Дилимаи избегал глядеть на пленника слишком прямо, слишком долго и слишком пристально.

Ну, он-то ладно. Невелика птица — среднего размера винтик в обширном механизме армии, маг-недоучка, без амулетов, жезлов и прочей дребедени толком не способный ни на что. Но ведь и старик-целитель, мастер светлой магии, тоже избегал глядеть на пленника прямо!

Дрожь в поджилках. Что-то ещё будет?..

По нижним планам восприятия дохнула, раскатилась волна силы. Целитель сосредоточился пуще прежнего, перебирая в руках активные артефакты; флаг-майор отдал несколько отрывистых команд через "шепталу". Напряжение взлетело до седьмых небес. Пленник шевельнулся...

И открыл глаза.

Пробуждение

Ощущение премерзкое.

Нет, в самом деле. Представить трудно, что может быть ещё хуже. Даже на мысленную ругань не хватает сил. Дыхание — бег на излёте третьих суток, сердцебиение — шаги в размокшей глине. Во всём теле чудовищная слабость. Голод и жажда давно перешагнули грань обычных ощущений, став единой и глубокой тягой. Допускаю, что кого-то послабее эта тяга своротила бы с основ, отправив в дрейф по водам умопомрачения или беспамятства. Но я ещё могу себя контролировать. И тело, и энергию, и мысль.

Кстати, как там моё состояние? Я всё ещё болен?

Ответ пришёл тотчас же. Нет, болезнь ушла. Но то, что заменило её, даже с поправкой на сильнейшее истощение — не здоровье. Похоже, целительный транс славно похозяйничал во мне... так славно, что я теперь едва ли могу называться улл-воином.

"Но это вряд ли к худшему — если учесть, что я теперь в плену у светлых".

А я на самом деле в плену? Ох-ох-о...

Что ж, хватит валяться старым веником. Пора вставать. Шевельнувшись, я сразу понял, что без посторонней помощи мне сие геройское деянье не по силам. Может быть, и вовсе не по силам. Тогда я открыл глаза, с трудом разлепляя веки, склеенные какой-то гадостью. И было это не проще, чем в одиночку растворить ворота немаленькой крепости. Я открыл глаза, и я увидел.

Ох-ох-о... просто слов нет. Что ж, Змей, добро пожаловать в калеки.

Физиономия в венчике седоватых волос возникла в поле зрения слишком быстро, чтобы я мог заметить фазы её явления. Пришлось скинуть со счёта несколько дополнительных пунктов, отметив, что всё намного хуже, чем я смел надеяться. Не уследить за чужим движением! Ну куда это годится? Тем более, что старикан вряд ли был резок, как удар соколиного крыла. Кто там недавно думал, что не представляет, каково это — "хуже, чем сейчас"? Вот тебе твоё "хуже", во всей красе!

— Вы слышите меня, юноша?

Я моргнул, замедленно и утвердительно.

— Очень хорошо! Хотите чего-нибудь?

Снова моргаю.

— Пить? Есть?

Моргаю. Боги, как это утомляет! Словно ворочаешь не веки, а века.

Физиономия седоватого старикана исчезла. Я с облегчением закрыл глаза и сразу начал валиться в глубины вместе с беззвучным чёрным водопадом. Но успел ещё ощутить, как моих губ касается что-то металлическое, и сглотнуть пролившуюся в горло влагу.

Второе пробуждение вышло намного лучше первого. В том смысле, что бульон в качестве питья + пищи и здоровый сон мне не навредили. Совсем наоборот.

Но здоровый сон — это слишком мало. Чтобы просто встать на ноги, мне сейчас нужно куда больше. У "естественного" выздоровления есть свои хорошие стороны, но уж больно много времени оно отнимает.

Кристалла концентрации у меня больше не было. У меня вообще не было больше ничего своего, кроме собственной кожи: пока я был без сознания, с меня не побрезговали снять всё до нитки. И наверняка ещё тщательно — очень тщательно! — обыскали, чтобы увериться: да, изъято абсолютно всё, что только возможно изъять.

Помимо этого, я ощущал наличие поблизости не самых слабых артефактов подавления. Не то чтобы я осуждал светлых за эти предосторожности, скорее уж наоборот, но...

В бездну всё! Обойдусь теми ресурсами, которые мне оставили.

Для простейших приёмов самолечения даже не нужна магия. Сила просто фокусирует, ускоряет и поддерживает процессы, которые, в общем-то, идут сами по себе. Как раз тот случай, когда самоконтроль и "правильный" строй мыслей вполне заменяют заклятия. Но по привычке, ни на миг не задумываясь, насколько нелепо будет это в моих обстоятельствах, я попытался призвать на помощь ещё и внутреннюю энергию. Так обезоруженный фехтовальщик при угрозе моментально и не раздумывая хватается за несуществующую рукоять.

Что всего забавнее, энергия пришла. Только... только это была не такая энергия.

Лишь спустя несколько долгих секунд пришло ясное осознание: эта сила, наполнившая сформированный моей волей канал, исходила от артефактов подавления.

Бред!

Но меня это не остановило. Напротив, я углубил концентрацию и вошёл в полноценный целительный транс. Какая мне, в самом деле, разница, откуда берётся энергия? Пока дают — бери! Я и взял. Хотя будучи тем, кем меня сделали, воспользоваться силой Света просто не мог. Всё, чему меня учили, прямо-таки вопило об абсурдности подобного. Книги утверждали: маг выбирает Свет или Тьму только однажды и навсегда. Книги настаивали: даже отказавшись от своей силы, маг не получит при этом возможность призывать силу-антагониста. О том же самом вполне уверенно говорили наставники — и, выходит, были не правы.

Но если это так...

Даже сквозь густую и вязкую пелену трансовой концентрации ощутил я прилив знакомого возбуждения. О да, хорошо знакомого! Всякий раз, наталкиваясь на достойную усилий загадку, я чувствовал этот пьянящий подъём, не сравнимый ни с чем иным. Даже вдохновение импровизации в фокусе рукопашной схватки, даже полёт сознания на крыльях управляемой энергии — даже эти моменты ценил я меньше.

Быть может, мистики, покоряясь воле своих богов в экстатическом смирении, ощущают что-то подобное; быть может, схожие чувства порождает в душах людей любовь. Но я от природы не склонен ни к мистическим, ни к любовным переживаниям.

Восторг познания — мой единственный восторг.

И я не ищу иного.

...Ощущение времени, как обычно, исказилось. Любой транс, любая медитация дают этот эффект. Отличие транса самоисцеления от прочих его видов — в том, что он сбивает настройку внутренних часов, устанавливая их на "раннее утро, свежесть, бодрость". Исцеление при помощи силы Света в этом смысле не стало исключением. Выплыв из транса (и ощущая ровную пульсацию внутренней энергии, наполняющей тело и сознание), я не стал ни двигаться, ни открывать глаза. Во всём этом не было насущной необходимости: насколько я мог ощутить, в непосредственной близости всё равно не было ни одного живого существа. Равно как иных источников угрозы.

А вот в размышлениях необходимость была, и я задумался.

Как работают артефакты подавления? В сущности, очень просто. Они создают в заданной области пространства избыточный потенциал силы. Тёмной ли, светлой — неважно. Важно лишь то, что в месте, буквально залитом магией Света, тает, гасится и мертвеет любая тёмная магия. В месте, где работают тёмные артефакты подавления, то же самое происходит со светлой магией. Не срабатывают малые и средние артефакты (а великие артефакты действуют слабо и неточно), уходит в пустоту, не успевая наполнить заклятие, внутренняя энергия; потенциал, существующий вне фиксированных форм заклятий, тоже растворяется в преобладающем фоне, только медленнее, чем активная магия.

Ну и что из всего этого следует?

Из этого следует, что тёмный маг на моём месте был бы беспомощен, как выброшенный на сушу кит. Вероятно, улл-мастер мог бы защититься от давления враждебной ему силы, сплетя какой-нибудь отражающий щит (и я даже примерно представляю, как надо сплести потоки, чтобы получить такой эффект); но творить заклинания не смог бы даже мастер магии, потому что любое заклинание, выпущенное им из-под щита, немедленно поглотила бы аура артефактов подавления. Но я-то не создавал никаких щитов! Я просто-напросто впитал — и успешно использовал, заметьте! — нагнетаемую ими энергию. Словно я — светлый.

Бред.

Вернее, бредовая реальность.

Увы, как следует поразмыслить мне не дали. Услышав тихие, но вполне отчётливые для моего обострённого слуха шаги, я сел и повернулся в направлении звука — как был, голышом. Стесняться? Вот ещё! Сами раздели — пусть сами и отводят взгляды.

В комнату (камеру? тесная, голая, выкрашенная, не исключая пола и потолка, унылой серой краской — да уж, на комнату не тянет, точно камера) вошёл уже знакомый мне старикан. Поглядел на меня, склонив набок седоватую голову. Глаза его под гусеницами бровей, оказавшиеся очень светлыми на грани меж серым и голубым, поблёскивали ярко, как у любопытного мальчишки, но...

Я уже хвастался своим умением читать в чужих душах по жестам, мимике, взглядам. Умение это оставалось при мне, но прочесть что-либо во взгляде вошедшего оказалось затруднительно. Впрочем, даже если бы я сохранил прежнюю глубину и резкость зрения, а мои иные чувства не глушила разлитая вокруг чужая сила, привыкнуть к которой я ещё не успел, я бы всё равно не смог с налёта разобраться в мимике старикана.

С налёта — пожалуй, никто бы не смог. Вошедшему оказались в полной мере присущи те же трудноуловимые признаки, которые выделяли улл-мастеров в любой толпе. Следовало предположить, что он — тоже мастер, разве только полюс силы у него другой. А раз он сед и стар... полтораста зим он видел? Наверняка. Может, все двести. Или двести пятьдесят (для специалиста по целительству даже это далеко не предел). За такое время стал бы ох как не прост даже характер обычного человека — разумеется, если допустить, что обычный человек может тянуть нить своей судьбы так долго.

Кстати! Что там мелькнуло в моих мыслях насчёт?..

И опять мне не дали додумать.

— Вижу, тебе уже лучше. Намного лучше.

Я кивнул.

— Признаться, я не понимаю, как тебе это удалось. Ты знаешь, юноша, что по всем канонам врачебного искусства тебе полагалось умереть?

Старик не просто говорил. Простая болтовня не отвлекала бы меня настолько. Нет, он в то же самое время пытался исследовать меня касаниями тихого огня своей души... и был весьма настойчив. Я же пытался воспрепятствовать ему на том же уровне.

В процессе этих попыток почти сразу выяснилось кое-что крайне любопытное.

Новость первая: после целительного транса — того, глубокого — скорость моего мышления, в противовес прочим моим способностям, лишь выросла. (Что было довольно странно: ведь нервы обычного человека, каким я стал, работают медленнее, чем у улл-воинов...) Но что бы ни послужило причиной этого ускорения, у него имелось важное следствие: вряд ли старик смог бы что-то выудить в моих мыслях, даже пройдя сквозь все щиты. Новость вторая: мне действительно успешно удавались манипуляции с силой Света. Новость третья: я делал это слишком ловко, да ещё и не в своей обычной манере. Не задумываясь, заученно — но не так, как раньше.

Некоторые отражения и цветовые переходы... скажем так: раньше я, самоучка, попросту не знал, что такие операции с внутренней энергией могут быть стабильны и действенны.