Аромат лимонной мяты. Книга вторая

Превозмогу лишения и смерть,

И Йормунгарда, верю, что достигну.

Прошло несколько томительных мгновений, пока дорожка из последовательно загорающихся рун достигла магического барьера, а потом он стал расти и шириться, заставив Мелиссу инстинктивно прижаться к стене. Когда же барьер достиг последнего круга начертанных на каменном полу знаков, он неожиданно вспыхнул и рассыпался тысячами переливающихся искр, освещая каждый дюйм ритуального зала.

Путь был свободен, а на самом алтаре появилось кольцо рода Слизерин. Мелисса сама не помнила, как преодолела эти несколько шагов, помедлив секунду, взяла массивный перстень, увенчанный изумрудом, и надела его на средний палец правой руки, а в следующий момент невидимая сила швырнула ее, словно котенка, на камень, из которого в потолок прямо через ее тело ударил мощный поток магии, древней, как сам мир.

* * *

В красиво отделанном деревянными панелями кабинете банка Гринготтс, в уютном кожаном кресле, ерзая под тяжелыми взглядами Оглафа и Северуса Снейпа, сидел хранитель сейфов рода Слизерин и нервно посматривал на часы, на которых и часовая и минутная стрелки медленно, но верно стремились к двенадцати ночи.

— Вы же понимаете, что если она не вернется в течение трех минут, то вы труп? — скучающим тоном уточнил профессор зельеварения, вертя в руках свою волшебную палочку. — Виновны вы или нет. Просто, для общей гармонии.

— От себя замечу, коллега, — подхватил Оглаф, — что хоть и не смогу поучаствовать в вашем умерщвлении, но внутреннее расследование инициирую с радостью, да и скандал в газетах устрою знатный.

В этот момент часы начали бить полночь, а посреди кабинета закрутилась темная воронка, из которой на персидский, ручной работы ковер буквально выпала Мелисса. Она была бледна, глаза ее лихорадочно горели, а белая утром мантия была вся в пятнах грязи и крови. Окинув взглядом кабинет и увидев Северуса Снейпа, она протянула к нему руку:

— Кроветворное! Восстанавливающее!

Профессор мгновенно подскочил к ней и влил требуемые зелья ей в рот.

— Вот! С претенденткой все в порядке. Сейчас я позову лекаря и... — начал было Гнарлак и замер с раскрытым ртом, заметив, что на правой руке вернувшейся девочки изумрудным всполохом блеснуло кольцо Салазара.

— Претенденткой? — уточнила Мелисса, поднимая руку и показывая гоблину средний палец, то ли демонстрируя перстень, то ли посылая Гнарлака по всем известному маршруту, а затем неприятно усмехнулась. — Как корректно! А с утра я, кажется, была наглой грязнокровкой и самозванкой?

— Леди Слизерин, — с трудом заставил себя поклониться гоблин, осторожно продвигаясь к двери, — я должен пригласить директора Гринготтс...

И прежде чем гоблин успел выскочить из кабинета, он почувствовал, как его с силой впечатало в противоположную двери стену. А новоявленная леди Слизерин, призвав к себе кресло, удобно устроилась в нем, аккуратно расправив складки грязной мантии, словно бы это была не рваная тряпка, а бальное платье.

— Нет! — властно сказала она. — Ты ничего не должен директору банка. Ты должен мне. Поэтому не дергайся и отвечай на вопросы. Первое. Я хочу услышать те инструкции, которые должна была получить утром, но почему-то не получила.

Рассказывать не хотелось, но противиться воле главы рода, которому семья Гнарлака, состоящая на сегодняшний день из него одного, вот уже почти тысячу лет принадлежала с потрохами, гоблин не мог.

— Три испытания: родовые таланты, кровь, магия, — механически, как робот, отрапортовал он текст инструкций. — Ищите подсказки. Все не так, как кажется. Кроветворные и восстанавливающие зелья хранятся за каждым булыжником с монограммой Салазара.

— Неплохо. Владей я этой информацией, справилась бы куда быстрее и с меньшими потерями. Второе, — поймав взгляд гоблина, она вкрадчиво поинтересовалась. — Это было покушение на убийство?

— Не совсем! Я хотел сказать нет! — возбужденно затараторил Гнарлак, владей он своим телом, он бы сейчас интенсивно мотал головой и испуганно махал руками, отрицая любую вероятность подобного сценария. — То есть я полагал, вы поймете, что недостойны рода великого Салазара, и вернетесь.

— Кто не заинтересован в том, чтобы выморочный род Слизерин был восстановлен?

— Клан Гринготтс и... я, — выдавил из себя гоблин, бледнея.

— Причина?

— Если за тысячу лет не появится достойный претендент, содержимое сейфов отойдет в собственность банка, а я... — Гнарлак на секунду замолчал, а потом с чувством крикнул, — я буду, наконец, полностью свободен!

Мелисса задумчиво потерла висок, пытаясь хоть как-то унять головную боль. Свободен! Ему уже грязевые ванны принимать пора, к земле привыкать, а туда же — свободен!

— 'Нет рабства безнадёжней, чем рабство тех рабов, себя кто полагает свободным от оков(17)', — словно прочитав ее мысли, процитировал профессор зельеварения. — Вы же вроде пожилой гоблин. Уже поживший. Должны понимать: полной свободы не существует. Мы живем не на необитаемом острове, и каждый чем-то связан.

— Именно. Как кандалами, — медленно проговорила девочка, не замечая пронзительного взгляда профессора, и задумчиво добавила. — Думается мне, я была бы не самым плохим сюзереном для тебя. Во всяком случае, надеюсь, Оглаф всем доволен.

Мелисса посмотрела на поверенного, а он согласно кивнул.

— А что до содержимого сейфов... Там что, так много?

— Не денег, — ответил Гнарлак. — Книг и бесценных артефактов. На них уже есть покупатель.

— Что ж, — хмыкнула Мелисса, — он перетопчется. Оглаф, иди вызывай этого вашего директора банка. А ты, Гнарлак, можешь... свободно отправиться на торфяные болота Салазара. На ту самую кочку, где сегодня оставил меня. И абсолютно свободно располагать своим временем в пределах владений Слизерина.

Дождавшись, пока за поверенным закроется дверь, девочка встала, крестообразно перечеркнула правой рукой воздух, и перед ней маленьким черным торнадо закрутилась воронка, похожая на ту, из которой она вывалилась несколькими минутами ранее.

В ту же секунду Гнарлак, больше ничем не удерживаемый, рухнул на пол, а затем поднялся и медленно, упираясь изо всех сил, пытаясь сдержать непокорные ноги, пошел прямо к смерчу.

— Я выживу! — успел он с ненавистью крикнуть девочке прежде, чем воронка, поглотив его, схлопнулась.

— А это вряд ли, — меланхолично рассматривая узоры на ковре, пробормотала Мелисса. — Гнилозуб с обеда ничего не ел.

— Я не буду пока спрашивать, кто такой Гнилозуб, — мгновенно отреагировал Снейп. — Но мне хотелось бы знать, о каких кандалах ты упоминала? Магия рода что-то повесила на тебя?

Мелисса посмотрела на него и кивнула.

— Некий не признанный, но и не отсеченный Гонтами волшебник, как пиявка присосался к магии рода Слизерин. Чтобы исправить это, я должна провести ритуал. И либо полностью отсечь, либо признать его полноправным родичем. Проблема в том, что он разделил душу на энное количество частей. Поэтому в ближайшие годы моя жизнь будет проходить под лозунгом: 'Собери все кусочки души Темного Лорда и не получи прикольную Аваду в подарок!'

__________________

(1) 'Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот' — цитата из повести А.Конан-Дойля 'Собака Баскервиллей'.

(2) Имеется в виду Адольф Гитлер, который действительно неплохо рисовал и мечтал о карьере художника.

(3) Имеется в виду химик Мария Кюри. Вместе с мужем открыла радий и полоний.

(4) Питер Пауль Рубенс — фламандский художник.

(5) Лукас Кранах-старший и его сыновья Лукас Кранах-младший и Ганс Кранах — немецкие живописцы.

(6) Франсуа Буше — французский художник.

(7) Орден иезуитов.

(8) Диалектический прием схоластов, в соответствии с которым любой вопрос разбивался на различные детали и случаи, которые и рассматривались вместо решения вопроса в принципе, они создали положение, применяясь к которому всякий порок можно было не рассматривать как преступление. Например, дуэль всегда запрещалась церковью, и дуэлянты ставили своих духовников в затруднительное положение. В связи с этим один из иезуитских моралистов нашел следующее оправдание: 'Человек выходит рано утром из дому при шпаге. Разве это грех? Он направляет шаги к определенному месту — тоже не грех! Прохаживается взад и вперед, гуляет — все это совершенно невинно. Вдруг на него нападает противник; естественно, по праву самозащиты он выхватывает шпагу и обороняется; что бы затем ни случилось — неужели осудить его?'

(9) Пробабилизм или теория правдоподобия. Эта теория сводится к тому, что из двух представляющихся взглядов ни один не может считаться несомненно достоверным, а является лишь правдоподобным, и при разногласии авторитетов о дозволенности или недозволенности какого-либо поступка можно избирать любое их мнение и руководствоваться только им. Например, если дворянский сын желает смерти отца, который оставит ему наследство, это не считалось грехом: 'Позволительно сыну отвлеченным помыслом желать отцу своему смерти, — конечно не как зла для отца, но как добра для себя ради ожидаемого значительного наследства'.

(10) Игнатий Лойола (1491-1556) — основатель ордена иезуитов.

(11) Лени Рифеншталь — немецкий кинорежиссер, актриса и фотограф. Была одним из самых известных кинематографистов, работавших в период 30-40-х годов в Германии. Ее документальные фильмы, такие как 'Триумф воли' и 'Олимпия', сделали ее активным пропагандистом Третьего рейха.

(12) Форменные рубашки членов НСДРП были именно коричневого цвета. Именно поэтому нацизм называют 'коричневой чумой'. (Кстати, в фильме 'Семнадцать мгновений весны' рубашки были белыми потому, что в черно-белом фильме черная форма и коричневая рубашка смотрелись одним черным пятном).

(13) Частая смена световых импульсов действительно может (не обязательно, но может) вызвать эпилептический припадок. Этому в большей степени подвержены дети (по статистике до 30%) и люди пенсионного возраста (по статистике до 40%). (Сколько было Дамблдору в 1991 г.? 110? 112? Он не просто стар. Он — суперстар!)

(14) Персонаж повести А.Конан-Дойля 'Собака Баскервиллей'.

(15) Существующая на самом деле англо-саксонская руническая поэма. Я лишь попыталась придать прозаическому переводу стихотворный ритм.

(16) Дар (талант, способность), Марс (путеводная звезда), Нужда (лишения, испытания), Смерть (могильная земля), Йормунгард (мировой змей — символ равновесия добра и зла) соответственно.

(17) Известные строки немецкого поэта Иоганна Вольфганга фон Гёте.

ГЛАВА 6

Ограбление тысячелетия

Мелисса хмуро смотрела на пятерых почтенных гоблинов и недоумевала: 'Какого, собственно, черта здесь происходит?!'

Нет, она ни на секунду не допускала мысли, что члены совета директоров Гринготтса в полном составе решили поработать в ночь только для того, чтобы иметь возможность первыми ее поздравить. Они, конечно, сыпали красивыми словами, выражали уверенность в плодотворном сотрудничестве и восхищались ее способностями, но выглядело это весьма странно. Особенно на фоне того, что ей как не дали возможность пройти проверку рода Гонтов, так и не дают.

Разумеется, кольцо Гонтов она собиралась примерить самым первым, чтобы подстраховаться перед основными испытаниями, ведь предками Гонтов были как Певереллы, так и Слизерины. Но не сложилось. И по настолько смешной причине, что она даже поразилась, как все же похожи магический и магловский миры: хранитель сейфа Гонтов банально опаздывал на работу. Что там с ним произошло: заболел ли гоблин ОРВИ, проспал или просто потерял ключи от входной двери — Мелисса тогда даже не стала вникать, а, лишь мысленно просклоняв неизвестного ей непунктуального Бодрига на все лады, рванула по основному маршруту.

А теперь, спустя почти шестнадцать часов, ей рассказывают сказки дядюшки Римуса(1): мол, гоблин так и не объявился, поэтому, мы вас, конечно, поздравляем, но прибрать к рукам еще и род Гонтов сегодня не судьба. Кольцо в сейфе, сейф на замке, ключ у хранителя, а хранитель — незнамо где.

Мелисса посмотрела на сидящего рядом Оглафа.

Поверенный, казалось, многословные излияния собственного руководства не слушал вовсе. При первом же вежливом отказе в доступе к сейфу Гонтов, он вытащил из кармана сюртука обрывок пергамента, неловко пристроил его на остром, затянутом в темное сукно колене и теперь почти безостановочно строчил что-то огрызком карандаша. Пергамент, очевидно, был двусторонним, так как рука гоблина периодически застывала в воздухе, а сам он внимательно читал получаемые, скорее всего, от Арга — Мелисса краем глаза смогла прочитать несколько типичных для главы отдела ликвидации проклятий словечек, типа 'придурковатенький', 'журналистик', 'катастрофка' — сообщения и с каждой минутой мрачнел все сильнее. Тем не менее, взгляд Мелиссы он почувствовал и резко чиркнул длинным узловатым пальцем по собственной ладони. Некоторое время девочка не могла сообразить, что именно он хотел ей этим сказать, а потом в голове будто вспыхнула яркая лампочка. А действительно!

Мелисса перевела глаза на заливающихся соловьями директора банка и его заместителей:

— А что будет, если на правах старшего родича я потребую немедленного доступа к сейфу Гонтов, — девочка усмехнулась и неожиданно для всех перешла на гобледук, — 'увериться дабы: благополучен род сей, хранитель рачителен, вдосталь злата, в избытке сребра, а медяшек несть числа'?

От прямой цитаты из банковского 'Уложения, неизменного до конца времен' лицо главы клана Гринготт скривилось, словно ему пришлось съесть несколько фунтов незрелых лимонов вместе с кожурой.

— Столь умная и начитанная юная леди должна понимать: Бодриг не может возникнуть здесь с ключом наперевес лишь потому, что вы чего-то пожелали, — снисходительно улыбаясь, влез в разговор один из заместителей.

— Да ну? — деланно изумилась Мелисса. — А должен бы! Поправьте меня, если я ошибаюсь: по договорам, заключенным с Гринготтс до 1900-го года включительно, при высказанном полной формулой сомнении в чистоплотности служащего банка магия контракта создает стихийный портал в кабинет директора, где подозреваемый обязан появиться в течение часа и опровергнуть свою вину. Вы что, хотите меня убедить, что род, насчитывающий порядка пятисот лет своей истории, заключил с вами договор только в двадцатом веке?

В комнате повисло напряженное молчание.

— Или не хотите? — уточнила девочка, обведя взглядом неожиданно поскучневших собеседников. — Тогда единственное, что может объективно помешать неизвестному мне Бодригу прибыть сюда с ключом — как вы остроумно выразились! — наперевес, это его внезапная и трагическая кончина. Впрочем, даже если предположить, — не дай Мерлин, разумеется! — что с упомянутым Бодригом случилось что-то непоправимое, мы вполне можем обойтись и без него. Зачем нам, собственно, ключ, когда есть я — представитель сразу двух старших родов?

В этот момент кабинет озарился краткой огненной вспышкой. Из всполоха пламени на колени Оглафу выпал свернутый в трубочку пергамент, который он, не обращая внимания на недовольство, волной прокатившееся по лицам высокопоставленных гоблинов, спешно развернул. Спустя мгновение поверенный впервые за все это время поднял голову, откинулся на спинку стула, на котором сидел, и, протянув Мелиссе полученный им лист, ошарашенно выдохнул: