Под личиной зверя - 2. Обманутые надежды

Дверь в комнату открылась, на пороге появилась Сади.

— Уверена, это поправимо. Похоже, на каком-то этапе произошел сбой в сращивании твоей родной нервной системы с синтетическими нервными волокнами манипулятора. Прохождение сигнала по поврежденным местам сращивания воспринимается организмом ошибочно, появляются галлюцинации. Это и подтверждают проведенные тесты.

— Что она сказала? — спросил Циклоп.

— Жить будешь, — сказал Макс. — И, может быть, неплохо. Нужна повторная операция? — спросил, обращаясь к Сади.

— Конечно. Корректирующая.

— Сколько времени займет восстановление?

— Дня три как минимум.

— Понятно. А как дела с Парком?

— Поправляется. Уже встает, но тяжелые нагрузки пока противопоказаны.

— Заштопали, как куклу, — усмехнулся Циклоп.

— Как это? — спросил Макс.

— А ты его еще не видел? Весь в металлических скобах, швах наружу. Словно мешок зашили на скорую руку.

— Мы точно попали в центральный госпиталь? — спросил Макс.

— Хороший вопрос, — ухмыльнулся Циклоп.

— Конечно, центральный, — развела руками Сади. — А насчет Чеда Парка — у него были множественные внутренние повреждения мягких тканей, переломы. Насколько я знаю, там операция прошла как по часам. Да и реабилитация идет быстро.

— Надеюсь на это, — сказал Макс. — Но положения это не меняет — и ты, — он посмотрел на Циклопа, — и Парк — остаетесь здесь.

Здоровяк открыл было рот, но Макс перебил его:

— Вопрос закрыт. Надеюсь, старые счеты между 'Мантикорой' и 'Зрячими' забыты. Хотя бы на время.

— Прошу прощения... — Сади немного закатала рукав бледно-голубого халата, открыв закрепленный на запястье коммуникатор. — Слушаю... — проговорила в него. — Да, он здесь, — многозначительно уставилась на Макса, ища глазами его коммуникатор.

Макс лишь пожал плечами. Ему был выдан такой же браслет, но в первый же день прибор лег рядом с компьютером в собственной комнате да так там и остался. Отчего-то разум протестовал против такого электронного поводка. Отсутствие при себе устройства связи внушало обманное чувство отчужденности от внешнего мира. Глупая и наивная попытка побыть в одиночестве. Хотя бы ненадолго.

— Да, конечно! Сейчас будем, — продолжала отвечать Сади.

Она хмурилась, периодически покусывая губу.

— Что-то случилось, — проговорила девушка, закончив сеанс связи. — Нам надо вернуться к Найту. Машина уже ждет у входа.

— Ну, пойдем, — ничего не понимая, сказал Макс.

Они вышли из комнаты, оставив в ней Циклопа. Тот все так же продолжал сидеть на полу.

* * *

Первое ощущение приближения чего-то из ряда вон выходящего настигло их сразу на улице. Командный центр и раньше не выглядел спокойным местом, а теперь и вовсе принял вид растревоженного муравейника. Причем муравейник явно готовился к обороне.

Появилось больше военной техники: от небольших маневренных 'Церберов', снующих между марширующими отделениями пехотинцев, закованных в тяжелую броню, до нескольких осадных танков. Танки, судя по вскользь брошенному взгляду, рассредоточивались по базе, принимая конфигурацию стационарных огневых единиц. В таком положении они могли вести огонь как по наземным, так и по воздушным целям. Хотя, конечно, проигрывали в огневой мощи специализированным ракетным турелям. Тем не менее, возможность в кратчайшие сроки не только менять позицию, но и участвовать в штурмовых и наступательных операциях, делала осадные танки незаменимыми для ведения наземных боевых действий.

В воздухе пронеслось звено 'Грифонов'.

Особенной спешки Макс не заметил, но все же некоторая доля торопливости ощущалась. Торопливости, отлаженной многочисленными тренировками и реальным боевым опытом. Опытом, основанным на одном единственном желании — выжить.

— Что случилось? — спросил Макс у водителя ожидавшей их машины — уже знакомого приплюснутого тягача, какой впору использовать для буксировки самолетов, а не в качестве такси.

Сидевший за рулем человек только неопределенно повел плечами, с силой надавил на газ. Двигатель взвыл, разгоняя многотонный транспорт.

Они неслись по дымящей, грохочущей металлом и ревущей многочисленными двигателями базе. Муравейник исторгал из своих недр тонны смертоносного металла. Воздух стал густым и промасленным. Запах горячего железа и пыли настырно лез в нос.

По коридорам лабораторного комплекса шли уже быстрым шагом. Сади даже перешла на бег. Их ожидали в просторном координационном зале. Здесь располагалось нечто вроде центра, куда сливались все информационные потоки всего комплекса — каждого отсека, каждой лаборатории. Это позволяло вести сразу несколько параллельных взаимозависимых исследований и при необходимости в реальном времени корректировать течение каждого из них.

Координационный зал имел форму амфитеатра, ареной которого служил огромный круглый стол, над которым в воздухе висела голографическая проекция схемы лабораторного комплекса. На проекции были четко видны все три уровня комплекса с детализацией каждого рабочего места, каждого коридора и прочими важными точками, помеченными условными пиктограммами. Вокруг стола сидели операторы. Только эти люди могли манипулировать проекцией, выводить или убирать данные. Но действовали они только по команде одного из профессоров комплекса. К профессорскому составу относился и Александр Найт, который сидел в первом ряду за спинами операторов и с выражением глубокой задумчивости на лице что-то рассматривал на индивидуальном мониторе. На более высоких рядах амфитеатра расположились руководители подразделений и групп.

В зале царил гул голосов. Люди часто вставали со своих мест, что-то обсуждали с коллегами, советовались с кем-то из профессоров. Изображение схемы, проецируемой с центрального стола, постепенно заполнялось различной штриховкой (красной, зеленой и желтой), назначения которой Макс не знал.

— Вы-то объясните, что значит весь этот шум? — громко спросил Макс, подойдя к Александру Найту.

Тот резко поднял голову, но в его глазах некоторое время стояло непонимание, словно мозг все еще работал над какой-то всепоглощающей задачей.

— Планы изменились, — наконец произнес он. — Вы вылетаете немедленно. Надеюсь, сборы не займут много времени.

— Хотелось бы подробностей, — поморщился Макс.

— Хорошо, но быстро. Присаживайтесь. За последние часы случилось сразу несколько важных событий. Первое: силы Республики на планете перешли в контрнаступление. Вы спрашивали меня об артиллерийской подготовке. В этот раз мы ее применили. Орудия доставлены совсем недавно, сегодня завершено их полное развертывание.

— Это же хорошо...

— Да. Могло бы быть хорошо. Второе: ночью скарабеями совершены две диверсионные вылазки. Цель: обе орбитальные платформы. Сведения о результатах вылазки крайне скудны, но все указывает на то, что одна платформа либо сбита, либо сильно повреждена. Атака на вторую платформу благополучно отбита.

— Но как?! — воскликнула Сади.

— Не знаю. Но факт состоит в следующем: мы оглохли примерно на треть. Часть следящих спутников, контролируемых поврежденной платформой, либо утеряна вовсе, либо работает в режиме ожидания. Контроль над ними должны перехватить наземные службы, но пока удача не на нашей стороне. И третье...

— Насыщенное утро, — покачал головой Макс. — Каким же будет день?

— День обещает стать одним из самых веселых. Схрон атакован десантом с Левиафанов. Скоро он будет здесь.

— Сколько Левиафанов? — глухо спросил Макс. — И где ожидается высадка?

— Пока было трое. Но даже это еще не все. Мы не в состоянии проконтролировать как минимум треть подходов к планете. Похоже, те, кого Сердце Улья откопала в ущелье Мустанга, не собираются сидеть без дела. Они не проявляют явной враждебности по отношению к Республике ровно до тех пор, пока мы не приближаемся к ним на расстояние примерно трехсот километров. Потом следует атака без предупреждения. Нам удалось сбить несколько их кораблей, но общий итог потерь не в нашу пользу. Они имеют преимущество в сложных погодных условиях. Кроме того — нам не пробиться сквозь их систему помех.

— Не видите, что происходит в долине?

— Нет. И не только с орбиты. Наземные комплексы также малоэффективны. Азгар Д'таг используют неизвестную нам технологию постановки помех. Приборы сходят с ума, фиксируют сильнейший электромагнитный шторм. Судя по отчетам пилотов, им приходится действовать почти вслепую.

— А что с высадкой? Ты не ответил, где она ожидается.

— Здесь, — немного помедлив, ответил здоровяк.

Сказать, что новость удивила, — не сказать ничего. Она ошеломляла. Каждый Левиафан способен нести в своем брюхе до нескольких тысяч десантных капсул — по сути, сильно вытянутых яиц, покрытых толстым слоем специальных чешуек, сгорающих при входе в плотные слои атмосферы. И каждая капсула — это скарабей. Разумеется не крупная особь. Обычно костяная гончая или ловчий паук. Реже — жнец. Такой десант никогда не имел точно выверенного плана действий. Задавить числом, сломить противника яростным напором — вот и вся тактика. Собственные потери не учитываются. Главное — достижение цели. Любыми средствами. Но и цель должна быть соответствующая. Несмотря на то что Сверхсознание без жалости отправляло свои легионы под нож Республики, оно никогда не жертвовало ими просто так. Первостепенна цель. Средства вторичны.

Дело за малым: выяснить, чем же Сверхсознанию не угодила небольшая, в сущности, планета, что на нее спущены такие силы. Впрочем, выяснять придется все равно после того, как все уляжется. Как бы то ни было, но сейчас вся надежда на отменную готовность противовоздушных сил командного центра. Уж это-то место должно быть защищено, как никакое другое. Но тысячи десантных капсул... Наземного столкновения избежать не удастся. Такого количества капсул не сбить никакими силами.

— Что здесь делают все эти люди? — Макс резко изменил тему разговора, обвел взглядом зал.

— Готовимся к обороне. Комплекс большой, требуется провести много работы, чтобы законсервировать его на случай... — Найт не стал договаривать. — Ваш шаттл ожидает на взлетно-посадочном поле. 'Скаут' прибыл буквально час назад. В связи с диверсией скарабеев, выбора платформы для стыковки у него не было. Но причин к беспокойству нет. Личный состав орбитальной платформы переведен на усиленный режим дежурства. Машина у входа. Ее сейчас как раз загружают всем необходимым. Собственно, вот и все. Приятно было работать в одной команде.

Здоровяк поднялся, давая понять, что разговор окончен:

— Поторопитесь. Если не улетите сейчас, потом может быть слишком поздно.

— Я доктор. Вам могут пригодиться мои знания, — неуверенно проговорила Эванс.

Макс про себя отметил, что, наверное, впервые за все время, пока он знает Сади, чувствует в ней страх. Девушка всеми силами старалась не показать терзающего ее беспокойства, но укрыться от обострившегося чутья бывшего генерала скарабеев не могла.

— Мы тут все врачи, — рассмеялся Найт. — Я не являюсь вашим непосредственным начальником... Да и никто в Республике не является. Но поверьте — здесь вам обоим делать нечего. Справимся как-нибудь. Не в первый раз.

— Не каждый день с неба валятся скарабеи в десантных капсулах, — хмыкнул Макс.

— Удачи, — Александр Найт пожал руку сначала Сади, потом Максу. — Мы еще поговорим. Позже, когда вернетесь. И заберите с собой Галлахера. Нечего ему здесь делать, — кивок в сторону и выше.

— Спасибо за все, — проговорил Макс.

Странное дело, еще недавно он относился к стоящему сейчас перед ним человеку даже не с настороженностью — с подозрением. И что теперь? Сотрудник 'Мантикоры' действительно хотел помочь и делал для этого все от него зависящее. Да, не все получилось, но задел на будущее очень неплохой.

Сейчас, таща практически за шиворот не поспевающего за ним профессора Галлахера, Макс понимал, что хотел бы видеть Найта среди своих друзей. Даже не тех, с кем завтра в бой, а с кем можно просто поговорить. За время, проведенное здесь, он перестал ощущать себя чужаком и мутантом. Наверняка вокруг полно тех, кто относится к нему с неприятием, кто мечтает отрезать голову и вскрыть грудную клетку генералу скарабеев, чтобы посмотреть — что там, внутри. Но все это казалось сейчас не столь важным. Ведь есть люди, которые поверили ему и готовы пойти ради него на многое. И это следовало ценить.

Они втроем выскочили на улицу. Найт оказался прав: погрузка только-только закончилась. В приплюснутый тягач пехотинцы забрасывали последние контейнеры — небольшие, со стилизованным изображением расколотого надвое человеческого черепа — эмблемой Рэйфов. Наверняка боевой коктейль. Что ж, лишним не будет. Мало ли чем встретит незваных гостей планета с ретранслятором.

Макс замер у дверцы машины. Сквозь грохот, лязг и рев проходящей мимо боевой техники он расслышал отзвуки далекой канонады. Показалось или действительно? Вроде бы по выходе из госпиталя такого не было. Или все дело в рассказе Найта о применении на Схроне артиллерии, и мозг подсознательно ищет подтверждение это информации?

— Простите, но мы торопимся, — послышался немного раздраженный окрик водителя.

— А куда делся тот неразговорчивый парень, который привез нас сюда? — спросил Макс, когда тяжелая машина тронулась, медленно набирая скорость. Он уселся на переднее сидение, а Сади и профессор расположились на заднем. Сидения были жесткие и не очень удобные, хотя и просторные.

— Переброшен на другой объект. Страшная нехватка людей. Сейчас отвезу вас — и сразу на отгрузку боеприпасов. А вы далеко?

— Да так, есть небольшие дела, — опередила Макса Сади.

— Ну, понятно, — протянул водитель. — Жаль, сейчас каждый человек на счету. И нечеловек тоже. Нам же головы тут поотрывают, а вы по делам. Нехорошо это. Не находите?

Макс нахмурился. Прежний водитель теперь нравился ему куда сильнее. Несмотря на угрюмость, он хотя бы молчал, не доставая вопросами и призывами к совести.

— Поверьте, я не хочу на вас давить, но вы нам действительно нужны. Что может быть важнее, чем прикрыть спину тех, кто помог вам? А? Вы же понимаете — нам не устоять. Их, — он дернул головой вверх, — слишком много. Вы же можете ими управлять. Так? Да-да, не удивляйтесь. Иногда даже самые секретные данные просачиваются в массы.

— Давайте каждый будет делать свое дело, — сказал Макс.

— Конечно, — легко согласился водитель. Он начинал говорить все быстрее. — Вы правы — каждому свое. У вас наверняка есть очень важное дело где-то там, за пределами центра. А возможно, и за пределами планеты. В конце концов, давить скарабеев — наша работа. Вы на нее не подписывались.

В мерный шум работающего двигателя вклинились отрывистые звуки, доносящиеся извне. Макс пристальнее всмотрелся в окна. Над командным центром в воздухе развеивались шлейфы выпускаемых турелями ракет. Смертоносные иглы уходили с громким, озлобленным шипением. Зенитные орудия и ракетные комплексы тяжелых танков пока молчат. Значит, десант скарабеев находится примерно в ста пятидесяти километрах над поверхностью планеты. Приятного мало — на все про все остается не более двадцати минут. Но успеть надо!