Они выбрали ночь

Покачав головой, констебль в очередной раз стал корить себя за необдуманность собственных поступков: пробраться в дом к бывшему убийце и, не обнаружив ничего существенного, слушать советы от начитанного трубочиста — как надлежит правильно содержать деревянные игрушки... Ошибка за ошибкой и неоправданный риск!

— Простите, но я не нуждаюсь в ваших услугах, любезнейший. Ко всему прочему у меня мало времени. И я безумно тороплюсь!

Джинкс уже собрался было закрыть дверь, когда трубочист, сняв свою шляпу и низко поклонившись, произнес на прощание:

— Приятного дня, мистер Шрам.

— Что?! — инспектор едва удержался на ногах.

— Простите?! — не понял удивления трубочист.

— Вы назвали меня — Шрамом?

— Естественно. Я много о вас слышал от Кривого Сэма. — Перепачканное сажей лицо, растянулось в улыбке, от чего стало выглядеть как театральная маска. — Правда, я представлял вас немного старше. Но разум часто обманывает глаза.

— Чем же я тебя так удивил? — вкрадчиво поинтересовался лже-кукольный мастер.

Трубочист весело отмахнулся и, отложив в сторону гирю на веревке и щетку, извлек из-под цилиндра разметочный карандаш, а затем скрученный в трубку блокнот.

Констебль часто слышал, что чистильщики труб носят в кепселе различную рабочую мелочь. Но что слухи окажутся правдой, и кепсель окажется вместительным кошельком — Джинкс предположить не мог.

— Вот, я все записал, — послюнявив карандаш, трубочист подчеркнул в блокноте несколько неровных строчек. — На верфи про вас сказывали, что вы можете убивать одним взглядом... А у рыбного базара, поговаривали, будто бы вы вышли из пьяной драки победителем, уложив восьмерых здоровяков... Многим слухам, я, правда, не очень верю, но вот про вашу сноровку и изворотливость, думаю, люди не врут. Неспроста же вы так долго — дурачили синих воротников. И в Безнадегу — наверняка легли ради сохранности.

— Возможно, — уклончиво ответил констебль, пытаясь взять в толк тот факт, что о Шраме горожане складывали подобные небылицы.

— Разрешите, я все же сделаю свою работу? — внезапно взмолился трубочист. — Просто так, не за звонкую монету.

Джинкс смущенно потупил взор, ощущая неприятное чувство — личина чужого человека давила и явно пришлась не по размеру, как плохо подобранный сюртук.

— Право не стоит. Лучше в другой раз.

-Договорились, — также добродушно ответил чистильщик, согласившись на удивление быстро.

Протянув констеблю запачканную руку, он долго тряс ладонь своего кумира, а затем изрек:

— Это на удачу. Уж теперь-то вам точно повезет. И вы не будите, вслепую, плутать по улицам Прентвиля.

— Что вы имеет в виду? — не понял Джинкс.

— Удача повернется к вам лицом... я же трубочист. Вы что же не знали? Есть такое поверье! Так что теперь вы найдете свою счастливую птицу, — пояснил поклонник и, подхватив свой скарб, направился вниз по улице.

Машинально захлопнув дверь, инспектор задумчиво посмотрел на кукол, которые, пылясь на полках, старели на глазах, так и не исполнив своего истинного предназначения.

3

Холодными одинокими ночами, когда Шрам уткнувшись в окно, отгонял от себя приступы невыносимой тоски воя на жирную луну, словно волк — в голове частенько возникала мысль о скорой кончине. Он представлял, как бредет по одинокой пыльной дороге в сторону заката и никак не может добраться до высоченной горы. Там, куда он держал путь в своих ведениях, по мнению Шрама, находилось Чистилище. Согласно его детским воспоминаниям, когда он — приличный мальчик из семьи столяра посещал воскресную школу, его учили, что это место имело вполне определенное значение. Сюда, в чистилище, попадал лишь тот, кто, совершив грех и получив прощение или совершив 'простительный' грех, но остающийся неотпущенным, как правило, подвергался 'временному' наказанию здесь или в будущей жизни. То была суровая правда существования, дающая призрачную надежду на спасение. И все же Шрам припоминал, что и праведник, прославившийся добрыми делами, однако, отягощённый бременем подобных грехов, мог попасть в чистилище, и его душа, претерпевая страдания за прегрешения, могла в последствие очутиться на небесах.

Однако с его детским представлением, истинный Пургаторий — ни шел, ни в какое сравнение.

Они продолжали находиться в невообразимом по величине зале, среди зеркальных плит которого — шипя и извиваясь, струился маслянистый туман, а высокие сводчатые потолки, где с трудом угадывались человеческие фигуры, извивались, словно куча дождевых червей. Присмотревшись, Шрам заметил, что изогнутые голые тела мужчин и женщин, чьи лица и туловища были изуродованы до неузнаваемости — отчего казались всего лишь рисунком, — на самом деле были живыми. Вернее сказать казались таковыми. Они словно вмурованные в камень, из последних сил старались избавиться от невидимых оков, обретя свободу.

Но главным было то, что творилось в сердце Шрама. Обреченность, витающая в этом месте, поедала его изнутри живьем, погладывая старые кости.

Ру-ру рассказал мастеру, что Пургаторий — это некая отправная точка, находящаяся между адом и раем, но мытарство в здешних краях совсем не означает скорое избавление от греховности. Даже если твои родичи будут заказывать мессу каждый день или выпишут тебе у священника всепрощающую индульгенцию.

Шрам слушал куклу и не мог поверить своим ушам. Мир после смерти представлялся ему совершенно другим. В действительности оказывалось, что души Прентвиля не нужны совершенно никому. И призрачные демоны света и тьмы не в силах решать судьбу Чистилища. Они всего-навсего связующее звено в сложной схеме потустороннего мира.

— Их больше интересуют живые, нежели те, кто отбыл свой земной срок, — заключил сэр Заговорщик.

— Тогда чем вы можете им помешать? — удивился Шрам.

— Помешать?! — поразился тот и, поправив съехавший на бок галстук, добавил: — Мы вовсе не собираемся им мешать. Мы собираемся их уничтожить. И ты, — он ткнул пальцем в мастера. — Ты нам в этом поможешь!

Поправив колпак, Ру-ру подмигнул долговязому компаньону и, получив ответный жест, оба зашлись в неугомонном смехе. Да так сильно, что проклятые тела, заворочались в два раза сильнее.

— Здесь уже можно. Нас никто не услышит, — заметив настороженный взгляд Шрама, пояснил сэр Заговорщик.

Махнув рукой, он двинулся дальше, совершенно не обращая внимания на непрекращающиеся стоны вечных мучеников Пургатория.

Уставившись в спину долговязого фантома, Шрам не спешил делать скоропалительных выводов. Пока он не давал своего согласия и не заключал кровавых договоров, а посему стоило пореже говорить — да. И внимательнее следить за тремя безумцами, которые вели его в самое сердце загробного мира.

Постепенно зал становился все меньше и меньше и вскоре превратился в узкий вытянутый коридор. Бесконечные переходы, лестницы, двери — мастеру показалось, что они попали в непроходимый лабиринт, где невозможно найти верный путь. Но сэр Заговорщик двигался столь уверенно, что создавалось впечатление, будто он сам и построил эти катакомбы.

По обеим сторонам погребальных галерей высились каменные саркофаги, среди которых сновали огромные серые крысы.

— Настоящий Некрополь, — пораженно прошептал Шрам.

— Всего-навсего крипта , — уточнил проводник.

— Мы под самым замком дорианцев, — вкрадчиво добавил Ру-ру. — Жуткие типы, я тебе скажу. Демоны ночи, вечно шныряют по улицам вашего города, ища несчастные души.

— Скоро ты сам все увидишь. — Сэр Заговорщик глянул на мастера через плечо и ускорил шаг.

Вскоре призрачный свет факела, который нес фантом, стал быстро тухнуть. Пламя то и дело задувал сильный сквозняк. Останавливаясь через каждые двадцать шагов, Куттер, по старинке, чиркал кресалом, и процессия двигалась дальше.

В конце концов, они уткнулись в арочную кованую дверь, покрытую толстым слоем паутины.

Разорвав серую занавесь, сэр Заговорщик обратился к Куттеру:

— Давай дружище. Пришло твое время.

Здоровяк, пыхтя, подошел к засову и, приложив к нему ладонь, закрыл глаза, затянув протяжную мелодию.

— Большой профессионал своего дела, — любуясь работой приятеля, протянул сэр Заговорщик.

Раньше Шрам никогда не слышал, чтобы заунывным мычанием можно было отпирать внутренние замки. Иначе бы он обязательно продал этот секрет малышу Юнгерту, который был не превзойденным мастером по таким делам.

Пухлая лапища Куттера постепенно начала святиться приятным сиреневым светом. Шрам заметил, как на висках здоровяка выступил пот. Вскоре огромное тело взломщика затряслось, и он стал биться в конвульсиях, словно на него напал приступ слабоумия.

— Это нормально? — Шрам кинул взгляд на куклу.

— Тихо, — шикнул Ру-ру. — Не спугни фортуну...

В один миг мычание Куттера прекратилось, и мастер уловил несколько быстрых щелчков. Дверь отворилась.

— Я очень устал, — захныкав, будто ребенок, здоровяк повалился на каменный пол подземелья.

Сэр Заговорщик приложил руку ко лбу Куттера и, закрыв глаза, быстро произнес:

— Он скоро придет в себя и нагонит нас.

Ру-ру первым проскользнул за массивную дверь, и Шрам уловил быстрый стук маленьких ножек. Звук уходил куда-то вниз.

4

По дороге к дому констебль несколько раз останавливался и долго стоял в недоумении. Прислушиваясь к внутреннему голосу, он чувствовал, как его неудержимо тянет обратно к дому убийцы. Он словно бы что-то упустил. Неуловимую деталь, которая удивительным образом ускользнула от его внимательного взора.

Вблизи улицы Часов, Джинкс остановился в очередной раз и, сделав окончательный выбор, все-таки решил вернуться в дом Шрама и осмотреть его еще раз. Но в этот момент его осторожно окликнул женский голос.

— Инспектор...

Констебль обернулся.

Он сразу узнал ее. Сестра Стенли Фишбора, второй жертвы, выглядела ужасно бледной и едва стояла на ногах. Ее голову все также покрывал черный платок — знак скорби на ближайший месяц.

Та, что пыталась избежать встречи — сама повстречалась на его пути.

— Мисс? Простите, я не знаю ваше ...

— Мисс Люси Девишь. Невил был мне сводным братом, — пояснила девушка.

Джинкс кивнул:

— Позвольте мне выразить свое соболезнование.

— Спасибо, инспектор. — На лице девушки возникло некое подобие улыбки.

— Вы хотели со мной поговорить?

Девушка ответила согласием:

— Я знаю, что вы были на месте смерти. И пытаетесь докопаться до правды. Мой брат погиб не случайно.

— К сожалению, пока, мне трудно подтвердить этот факт, — нахмурился констебль.

— Но это так! — не согласилась Люси.

— Я понимаю и разделяю ваши чувства, но, к сожалению, в моем деле требуются гораздо более весомые доказательства, нежели доводы и предположения, — смущаясь, Джинкс старался не смотреть девушке в глаза.

— Мои слова — не предположения. Я знаю наверняка, что моего брата насильно лишили жизни. И сделали это не простые уличные бродяги или грабители.

— Хотите сказать — Отрешенные не имеют к смерти вашего брата никакого отношения? — удивился констебль.

— Безусловно. И если у вас найдется несколько минут то я докажу вам это.

Джинкс с интересом посмотрел на мисс Девишь, уловив в ее взгляде некоторые искорки надежды. Она действительно была настроена решительно и не желала отступать от своей цели докопаться до истины.

— Я с удовольствием выслушаю вас, — поклонившись, произнес Джинкс.

Сегодняшний день он действовал исключительно по наитию. И кто знает, может быть, рукопожатие трубочиста и в самом деле оказалось судьбоносным. Пока констебль этого не знал, но вера в некую призрачную удачу, служитель закона все же сокровенно лелеял в душе. По сути, он страстно желал того же, что и мисс Девишь — узнать правду. И не важно, какой она окажется!

Тенистый парк, наполненный убаюкивающим запахом лип и кленов, был по-своему удивительным. Вычурные скамейки, непохожие друг на дружку, не затерялись среди пестрящей зелени. По обеим сторонам дорожки высились мраморные фигуры мускулистых героев и милых взгляду, полуобнаженных дев.

Парк 'Дань прошлому' располагался в восточной части Прентвиля и мог похвастаться богатой историей и едва уловимым налетом таинственности, которая витала среди извилистых аллей и узких дорожек, уводящих прогуливающихся на величественные холмы. Там, среди тенистых проходов, отголоском давно забытой истории, прятались миниатюрные мостики и фигуры застывших в смиренных позах служителей Карательного ордена. Конечно, времена гонений на ведьм и колдунов давно канули в прошлое, но память еще хранила боль тех жестоких времен.

Мисс Девишь подошла к одной из скамеек на спинке которой, притаился рыжий бельчонок. Девушка протянула ему орех, и постреленок, схватив подарок, кинулся в траву.

— Мне очень нравиться здесь, инспектор, — произнесла Люси, и ее спутник заметил, что на этот раз ее улыбка стала более смелой.

— Вы хотели рассказать мне о смерти брата, — напомнил инспектор.

— Да, конечно. Прошу прощения. У вас, наверное, мало времени. — Лицо девушки вновь стало печальным и она присев на край скамейки, посмотрела на Джинкса снизу вверх, так, словно готова была сознаться в страшных грехах.

— Я уделю вам ровно столько времени, сколько потребуется, чтобы выслушать вас, — Джинкс осторожно взял девушку за руку. — Не торопитесь.

Люси не дрогнула и не освободилась. Ее взгляд устремился вдаль аллеи, где пожухлые листья подхватил случайный ветерок.

— Вы вряд ли мне поверите. Но я всегда знала, что это случиться, — девушка вздохнула. — Мой брат всегда был необычным человеком. Еще в детстве, он говорил, что подмечает вокруг куда больше, чем видят другие.

— Вы говорите о его внимательности или о чем-то другом? — уточнил констебль.

— Нет, совсем не об этом. Мой брат мог видеть тех, кто приходит в наш мир из Серой бездны.

Люси вздрогнула. Было заметно, как тяжело дались ей эти слова.

— Пожалуйста, не смейтесь надо мной, — попросила она. — Просто выслушайте меня, без сомнений и прикрас. Я очень хочу, чтобы меня выслушали: не на исповеди или в кругу семьи, а здесь, в парке, мало знакомый человек, который знает и сочувствует моей трагедии.

Джинкс кивнул, не в силах утешить бедную девушку. И та начала рассказ:

— Невил был необычным человеком, не только выделяясь своим даром среди остальных. Его исключительность состояла еще в том, что он был удивительно добр. Наверно вы спросите меня — как такое может быть: Отрешенный, и вдруг без греха? А я отвечу. Может. Когда, мой брат, лишившись родителей, оборванцем, попал в гильдию, его стали усердно обучать воровскому мастерству. Но ему так и не суждено было умыкнуть хотя бы жалкий суон. Судьба словно специально отводила его от согрешения. Представляете! Правда — это удивительно?!

— Безусловно, — согласился констебль.

— Знаете, Невил зарабатывал монету честным трудом. И когда об этом узнали Бывалые, они хотели его одарить меткой смерти. Но и тут, брат поразил всех своей отвагой. Он вытащил из-под каретных колес самого четырехпалого Филса. Вы наверняка слышали о старом мастере-воре?