После длительных пререканий Хор добился разрешения похоронить приятеля. Разумеется, как можно дальше от того места, где сосредоточились фалимы. Ему даже отвели на это мероприятие целых четыре часа.

Ковыряя кинжалом каменистую почву у самого подножья скал, мантикр с тоской поглядывал на восток. Там, за лугом, скрытый от него зарослями можжевельника, раскинулся лагерь объединенной армии. Там смеялись легионеры и жарилась на кострах дичь. Там были друзья. И там его ждали.

Вырыв не слишком глубокую яму, шпион опустил вниз тело Теда, завернутое в плащ, набросал сверху камней и произнес краткое напутствие. Древний заупокойный текст звучал как протяжное шипение и означал примерно: "Пусть там тебе будет лучше". Пожалуй, больше Хор для собрата ничего сделать не мог. Зато тот своей смертью косвенно помог разведчику.

Приняв решение и не мешкая уже ни минуты, Хор продрался через можжевельник и во весь дух понесся к лагерю. У него в запасе оставалось два часа.

Мэрлин не показывался из своего шатра с обеда. Настроение у него было паршивое. Облаяв адъютанта, сунувшегося было с докладом, он наглухо задернул полог и велел больше никого не пускать.

Королю не давала покоя суть магии, которой пользовались фалимы. Конечно, имея демонические корни, парни с алыми зрачками должны были кое-что уметь. Но та мощь, что стояла за их заклятьями, не вписывалась ни в какие рамки. Управлять стихией смешанные существа не могли по определению. Но получалось, что они ей управляли, хоть и не очень умело, создавая проходы посреди долины. А армия во главе с Мэрлином расхлебывала результаты их трудов.

От раздумий Повелителя отвлек шум борьбы и нецензурные ругательства, раздавшиеся снаружи. Выглянув из шатра, король уже собирался в очередной раз наорать на охрану. И замер на полуслове, вытаращив глаза. Практически у его ног, перед входом лежал скрученный Хор, и два телохранителя, державшие его, попеременно дубасили мантикра кулаками.

— Отпустите! — гаркнул Мэрлин и собственноручно принялся отряхивать грязь с пострадавшего шпиона.

— Да ладно, — отмахнулся Хор, — Сам виноват. Надо было палатку с обратной стороны вспороть, да пролезть. А я здесь поперся.

У охранников отвисли челюсти. Один из них, искоса глянув на посетителя, столь интересного для королевской особы, помялся, и как только Повелитель повернулся, юркнул за шатер. Видно, решил убедиться, что сзади действительно нет дыры.

В палатке Мэрлин усадил шпиона на собственный стул, восхищение выразил краткой репликой: "Ты сумасшедший!" и, протянув кружку с вином, попросил:

— Рассказывай.

— Я даже не знаю, с чего начать, — сделав большой глоток, признался Хор.

— С магии, — подсказал демон, — В нее упираются все наши проблемы.

— С магией все круто, Мэрлин. Они нашли Источник. Я плохо в этом разбираюсь, но, кажется, они считают, что его мощности достаточно, чтобы в перспективе открыть здесь еще один Портал. Местного значения.

— Огонь? — нахмурился Повелитель.

— Да. Это выглядит как вулкан с бурлящим кратером. Меня близко не подпускали, но выбросы по ночам расходятся на двадцать миль. Да видели небось. Туман такой красный...

— Фалимы не могут вертеть огнем. Они смешанные, — презрительно фыркнул демон.

— Сами, наверное, не могут. Но они используют людей, — шпион отчего-то передернулся и отпил еще половину кружки.

Что за горами присутствуют люди, для Мэрлина секретом не было. Обладая поистине королевским чутьем, он периодически улавливал слабый зов Преисподней, исходящий оттуда. Но определить точное количество отмеченных знаком мешало громадное расстояние и отражающие сигнал гранитные скалы.

— И каким же образом люди влияют на огонь? — Повелитель не скрывал скепсиса.

— Их в жертву приносят. Как баранов. Как правило, выбирают десяток, ведут наверх и сталкивают в кратер. Стабильно, раз в неделю. По четвергам.

— Почему по четвергам? — изумился Мэрлин.

Похоже, с его точки зрения, именно это в действиях фалимов было самым неправильным.

— Тебе лучше знать, — пожал плечами мантикр, — Но в итоге, через здешние проходы могут перемещаться только те, в ком есть человеческая кровь. Ну, и сами люди, разумеется. Но они не понимают, как.

Повелитель с минуту хлопал глазами, а затем обхватил голову и картинно осел прямо в центре шатра.

— Какой я кретин! — заныл он, — Ну, конечно! Они укротили стихию кровью чистой расы. Договорились с ней. Принцип такой же, как во всех Порталах. Отличие лишь в том, что там никого не приходится убивать. А мы с Эспером гадали, почему нас барьер не пускает. Куда уж тут с нашей природой!

Фалимы, оказались гораздо умнее, чем о них думали. Владея знанием, но не владея силой, они стали эксплуатировать сущность людей. Обоими ногами стоя на земле, те силу имели. Но лишь единицы из них умели управлять этой силой от лица родной стихии. И парни с алыми зрачками, поправ все законы, заставили человека служить себе втемную. Не получив такого права по рождению, они, тем не менее, от своего имени жертвовали огню от щедрот земли. И пользовались результатами заключенной за чужой счет сделки.

— Надо найти пару добровольцев среди магов, — решил Повелитель, — Основа у них почти та же, что у людей. Они откроют нам проход. И мы, наконец, покончим с этой мразью.

— Не надо никого искать, — Хор отрешенно уставился на дно опустевшей кружки, — Я ночью выведу всех пленных. Их столько, что они одним своим присутствием распахнут барьер.

— Ты что, собираешься туда вернуться? — обалдел демон.

— Я должен вернуться. У меня к фалимам имеется длинный счет. И они его еще не оплатили, — заявил мантикр тоном, не допускающим возражений, — А вы готовьтесь к прорыву. Вход почти напротив твоей палатки. Там еще справа свежая могила. Увидишь.

Быстро набросав на листе бумаги схему вражеских укреплений, шпион поднялся и, прихватив шпагу, покинул королевский шатер. По мнению Мэрлина, план Хора был чистой воды авантюрой. Немного успокаивало его лишь одно: заговоренный им клинок наконец-то попал к хозяину.

Чтобы освободить пленников, надо было каким-то образом нейтрализовать стражу. А она, вооруженная кривыми ятаганами, своими обязанностями обычно не пренебрегала.

Народу в ее ведении, конечно, было много. Даже слишком. Запасаясь впрок, фалимы перегнали с той стороны больше двух тысяч человек. Не имея возможности кормить такое количество ртов, они заставили людей самих заботится о пропитании, а заодно снабжать продовольствием хозяев. За оборонительным рвом тянулись целые плантации кукурузы, небольшое поле было засеяно пшеницей, а в низине чернели делянки овощных грядок. Кроме того, неподалеку паслось изрядное стадо овец, основу которого заложили еще эльфы. Все это обслуживали пленники, по существу превращенные в рабов. Они и спали тут же, в наспех сколоченных бараках, а иногда и просто в дырявых палатках, продуваемых всеми ветрами. Пускать их в свою крепость, выстроенную на пригорке по всем правилам военного зодчества, фалимы считали нецелесообразным. Они смотрели на людей как на расходный материал, пусть и не очень дешевый. И относились к ним соответственно.

Охранялось живое достояние просто. К каждому бараку было приставлено по два стражника. Пару раз за ночь они обходили прилегающую территорию, заглядывали внутрь, переступая через стройные ряды обуви, которую по заведенным правилам полагалось оставлять у входа, и возвращались греться к кострам. Днем за рабами следили еще меньше.

На первый взгляд такой расклад казался совершенно недостаточным. Но в реальности, чтобы контролировать ситуацию, вполне хватало и этих мер. Люди были запуганы до крайности, боялись ступить лишний шаг и периодически кланялись в ноги своим мучителям.

Дело в том, что именно охрана каждую неделю отбирала из вверенного барака человека, который должен был стать жертвой. И малейший проступок вел к тому, что жертвой становился провинившийся. Три месяца назад попыталась возмутиться группа, занимавшаяся вскапыванием огородов. Взяв на вооружение заточенные лопаты, пленники требовали сокращения рабочего дня. Фалимы быстренько усмирили мятеж, наваляв бунтовщикам по первое число. А в следующий четверг без малейшего сожаления отправили на вулкан всех недовольных. Больше героев не нашлось.

Люди были грамотными и считать умели. Они понимали, что при удачном стечении обстоятельств кому-то из них посчастливится протянуть год, а то и два. Ведь обычно на заклание не уводили больше десятка пленных. Значит, надо было сидеть тихо, не высовываться и делать все, что приказывали. А там, глядишь, произойдет какое-нибудь чудо.

Хор неожиданно и стал этим чудом. Ближе к середине ночи он поджег бараки. Причем, все вспыхнули практически одновременно, со стороны, противоположной горам. Люди начали в панике выскакивать наружу, кричали и кашляли, наглотавшись застлавшего все вокруг дыма. А тут еще от полыхающих уже во всю мощь строений занялась пожухшая к осени трава. Бежать по ней босиком пленники не могли, а обуться, разумеется, не успели. Таким образом огонь отсек их от крепости и продолжал распространяться полукругом с угрожающей быстротой.

Путь к спасению оставался только один — странная дорога, петляющая между густыми можжевеловыми кустами и заканчивающаяся у ближайшего гранитного утеса вытоптанной площадкой. По ней-то и устремилась обезумевшая толпа. Перепрыгивая через кусты, следом погналось несколько фалимов из числа охраны. Они матерились и требовали остановиться, но лишь усугубляли ситуацию. Завидев ятаганы, люди понеслись с удвоенной скоростью, спотыкаясь и наступая друг другу на пятки. Зарево пожара освещало им тропу.

Когда первые пленники добрались до утеса и уперлись в холодный камень, стало понятно, что деваться некуда. Сзади на них начала давить остальная масса. За считанные минуты страх и отчаяние достигли высшей точки. И сотворили невозможное. Скала вдруг разверзлась, пропуская в себя людей.

Хор прикрывал отставших. Вынырнув из можжевельника он преградил дорогу страже. Шпага в его руке металась, как молния, наповал разя врага. То отступая, то делая резкие выпады, шпион держал оборону, не давая себя окружить. И довольно долго справлялся с этой задачей. Уже с десяток фалимов корчилось в грязи или вовсе пылало алыми языками. Видя, что ятаганы им плохо помогают, разъяренные стражники пустили в ход магию. В Хора полетели пламенные дуги, чем-то смахивающие на бумеранги. Они описывали в воздухе немыслимые траектории и оставляли за собой яркий след. Однако внезапно заискрившийся клинок мантикра уничтожил и их. Почти достигнув цели, бумеранги пеплом осыпались на дорогу. А некоторые и вовсе вернулись к хозяевам, нанося убийственные удары. Мэрлин, закаляя шпагу, постарался на совесть.

В итоге, после непродолжительного боя противников у шпиона осталось только двое. Да и наступали они уже менее активно, явно сомневаясь в своих силах. Скорее, они тянули время, сейчас работавшее на них. Поняв, что внизу, в лагере пленных твориться что-то совсем нехорошее, несколько сотен вооруженных воинов покинули крепость и теперь спешили на помощь, спускаясь с холма.

В какой-то степени Хору повезло. Но и расчет в его действиях тоже присутствовал, превращая безумную на первый взгляд идею в тщательно продуманный план.

Фалимы просто зарвались. Они были так уверены в своей власти над людьми, что принимать еще какие-то меры даже не думали. Им и в голову не могло прийти, что сломленные постоянным страхом смерти пленники выйдут из под контроля. Конечно, в цитадели давно заметили пожар. Но не сомневались, что стража с подопечными справится. Остаток ночи люди провели бы под открытым небом, возле сгоревших бараков. А наутро начали бы отстраивать укрытия заново. Фалимам казалось, что из-за такого пустяка не стоит бить тревогу. Массовое бегство явилось для них полной неожиданностью.

И уж тем более никто из них не мог представить, что люди проникнут в созданный Портал. Рабы часто бывали рядом, выравнивали кое-где тропу, вырубали можжевельник. Но никогда не подходили вплотную к утесу. Да и какой интерес представлял серый камень, поросший мхом? Не понимая сути магии, люди и не пытались ей пользоваться.

Когда в крепости осознали, что произошло, три четверти пленных уже исчезли в чреве скалы. Фалимы похватались за сабли и кинулись спасать положение. Но надо было еще открыть ворота, опустить мост, всегда поднимавшийся на ночь, и преодолеть расстояние, равное полутора милям.

Хор продолжал отбиваться, поглядывая на быстро приближающийся отряд. Он свое дело сделал и сейчас был абсолютно спокоен. Остаться в живых он, в принципе, не надеялся и лишь собирался обменять свою жизнь на наибольшее количество горящих столбов.

Вдруг над ухом шпиона что-то взвизгнуло, и размахивающий ятаганом в шаге от него фалим упал, насквозь пронзенный длинной стрелой. А еще через мгновение мимо на белом коне пронесся Эспер, выкрикивая какое-то приветствие.

Хор подался в кусты, освобождая дорогу солдатам объединенной армии.

Из отряда, призванного загнать назад сбежавших рабов, не вернулся никто. Фалимы собирались иметь дело с безоружными людьми, а не с легионерами. И, соответственно, не прихватили ни щитов, ни арбалетов. Некоторые и сабли-то оставили в крепости, рассчитывая исключительно на угрозы и силу кулаков. Прорвавшаяся из долины армия буквально смела их, обратив в бушующее пламя.

Молниеносная победа подвигла ее на дальнейшее наступление. Бросок был таким стремительным, что оставшиеся в цитадели едва успели опомниться и закрыть ворота. Несколько горящих стрел даже влетели внутрь. Правда, нанесли ли они какой-то ущерб, сказать было трудно.

Не встретив больше никаких препятствий, солдаты вскоре завладели холмом. Окружив крепость, они выстроились у заградительного рва, заполненного водой, ожидая приказа о штурме.

Через час к возбужденным предвкушением боя когортам неспешно подъехал Повелитель. Осмотрев предполагаемое поле деятельности, он оскалился и радостно потер руки.

— Какая изумительная штука! Просто загляденье. У меня такое впечатление, будто я вижу картинку из учебника по военному делу. Тебе нравится, Эспер? — обратился он к эльфийскому командующему.

— Да, неплохо, — одобрил тот, — Единственное, вон та башня кривовата.

Эльф имел ввиду круглый бастион, темневший слева от ворот. Как и вся крепость, он был сложен из огромных, плотно пригнанных друг к другу блоков. Но в отличие от остальной постройки, восхищавшей строгими линиями и классическими пропорциями, был довольно сильно накренен вперед. И портил весь вид.

— Ну что, попробуем нанести визит? — предложил Мэрлин.

Перед ним стояла дилемма: быстрый штурм или длительная, спокойная осада. Конечно, с точки зрения канонов осада выглядела предпочтительнее. О внутренних укреплениях цитадели, так же как и о возможностях обороняющихся практически ничего известно не было. Кроме того, что они — фалимы. Но уж больно заманчивой казалась перспектива сокрушить последний оплот противника, пока он не пришел в себя. Да и солдаты были настроены весьма решительно. Повелитель спиной чувствовал тысячи горящих глаз, устремленных на него. Азарт борьбы уже завладел застоявшимися без дела легионами, и остановить их сейчас — значило разочаровать.