Мы переглянулись с Иреком. Подумали, что одно исчезновение — это плохо, а два еще хуже, и пошли разыскивать друзей и знакомых. Кто-то же должен знать хоть что-то о девчонках!

К вечеру мы вымотались, как собаки, устали и сильно разозлились.

Кто-то?

Что-то?

Да мы обнаружили штук десять таких пропаж!

Только вот убивало отношение родственников к пропажам девчонок. А иногда и соседи так высказывались, что уши вяли... люди же кругом, а на деле — как в пустыне. Никого ничего не волнует.

'Она, небось, из дома сбежала, давно хотела...'

'Говорила, что уедет отсюда, вот и уехала, наверное, мне-то какое дело?'

'Таперича к мужику ушла, чего тут гадать?'

'Небось, где продается по дешевке, девка была оторви и брось...'

'Энта гадючка мне всю душу вымотала, пусть ее хоть об забор расшибут — наплевать!'

И куча заявлений в этом духе.

Вечером мы сидели с Иреком и подводили итоги.

Мужчина ерошил волосы, я грызла печенье, купленное специально для меня, и думала, что все сложно. Прослеживалась четкая линия.

Пропадали девушки. Все старше четырнадцати, но моложе восемнадцати, все — девушки, все средней привлекательности, по утверждениям свидетелей, все из не слишком благополучных семей, там кто пьет, кто бьет, кто гуляет, кто еще чего, все сами хотели уехать... и что это означает?

Ирек пожал плечами в ответ на мой вопрос.

— Шайна, это могут быть работорговцы.

— Тиртанцы? — ощетинилась я.

— Вполне. Даже не обязательно они, но сама понимаешь, девственность — штука показательная.

— Понимаю. Такие дороже ценятся, но привлекательность-то тоже нужна?

— Хм-м...

— Мать рассказывала, что в Тиртане за девственную красотку платят много, но даже если красотка попользована, она все равно будет стоить дороже, чем девственница-дурнушка.

— А она...

— Бежала из Тиртана. Как раз, когда его величество там шороху навел, — пояснила я. — Давай не будем об этом, ладно?

— Обещаю, — кивнул Ирек. — Но странно как-то.

— А чего странного? Все из Желтого города, ты заметил?

— Рина из Зеленого,

— Почти на границе с Желтым. И дружила она с этой... Симкой. Все из плохих семей...

— Работорговцы, скорее всего... чего тут думать?

— А я бы подумала, — честно созналась я. — Мы же о девушках знаем только со слов соседей, ты по парням не хочешь пройтись? По кабакам? Мы сегодня не зашли, а зря, наверное... Вам, мужчинам, о таком сплетничать легче, с тобой откровеннее будут.

Ирек кивнул. Тут он со мной был согласен, и спокойнее, и драки не случится.

— А что спрашивать-то?

— Ну... спал кто-то с девчонками — или нет?

— Ладно, поспрашиваю. Я могу на тебя в этом деле рассчитывать?

— Можешь. Нам бы вообще все заявления проглядеть, — задумалась я. — Вдруг...

Ирек хлопнул себя по лбу.

— Шайна, я идиот!

И умчался.

Сколько же людей пропадает в Алетаре!

Пропадают мужчины, эти делятся на две категории, те, кто потом всплывает, и те, к кому груз привязали.

Пропадают женщины, и тоже по разным причинам. И сбегают из дома, и уходят, и чего только не бывает.

Пропадают дети. Эти — из плохих семей, беспризорники, наверное, тоже, но про тех ничего не известно.

И как определить, кто тут наш клиент? Если бегать и опрашивать, тут никаких ног не хватит... распорядиться, чтобы сами приходили?

И снова толку маловато. Вот, Симкина мамаша, много она знает? Да ничего, ее дочь и не интересует, была — хорошо, ушла — еще лучше, расход меньше...

Это я и спросила у Ирека, вызвав ответную улыбку.

— Шайна, все будет в порядке. Обещаю, справимся. И ты поможешь...

Помогу я, помогу, мне не жалко. Но зачем так отчетливо думать, что талант не заменит опыта? И злорадствовать было не обязательно.

Хотя... так и лучше. Пусть вредничает, пусть считает себя умнее, спокойней относиться будет.

* * *

Его величество взял в руки свиток, сломал печать, развернул, вчитался, присвистнул.

— Рамон?

— Да?

— Ты посмотри, какая прелесть!

Рамон честно посмотрел, и тоже присвистнул. А что?

Свиток был о выдаче государственной преступницы Шайны Элизабет Истарской, ни больше, ни меньше. Она в Риолоне совершила кучу убийств с целью получения наследства, она сбежала в Раденор. Просим найти и выдать.

А не то... ай-яй-яй, грязью обольем, дружить не будем, слухи распустим...

Рамон в ответ на такое нахальство только фыркнул. Когда страна слабая, понятное дело, эти угрозы действуют. А когда она сильная, на все эти 'ноты' и 'еноты' можно поплевывать с башни Храма и использовать пергамент по назначению.

В смысле — скоблить и записывать на нем что-то важное.

Шавка лает, караван идет. А если шавка будет надоедать, то получит копытом по зубам. Один раз, но решительно и бесповоротно. И не откачают.

Его величество повертел в пальцах пергамент, и вздохнул.

— Знаешь, ты все равно позаботься о девочке. Мне она живой и здоровой нужна, и сейчас, и в перспективе.

— Куда ж я денусь? Интересно, как это она стала Истарской? — задумался Рамон.

— Полагаю, где-то она встретилась с настоящей Истарской, и решила, что аристократам жить удобнее.

— И смогла себя не выдать? — Рамон в этом весьма сомневался. — Шани — девочка неплохая, но если на Ветане чуть ли не клеймо стояло, ее происхождение во всем выдавало, то Шани — обычная девочка. Крестьяночка, из глуши... я не спорю, она растет, развивается, и может получиться очень интересный сплав, но благородным происхождением там и не пахнет.

— Это же маг разума. Ты только подумал, что она должна сделать, а она уже это сделала.

— И ее никто не заметил?

Эрик пожал плечами.

— Если ненадолго и точечно, то можно пользоваться магией хоть в королевском дворце Риолона. Не поймут. Не сразу поймут. Удрать точно успеет, — кивнул своим мыслям Эрик.

— Допустим. Но... я даже не о магии! Она не умеет вести себя, как аристократка. Вообще...

Эрик рассмеялся коротким сухим смешком.

— Рамон, да не останется для тебя тайной, что люди вообще стараются держаться подальше от аристократов. Крестьянин — ополоумел и нарушает закон, аристократ в лучшем случае чудит. Крестьянина можно хватать и тащить, а от аристократа лучше держаться подальше, закон-то на его стороне. Всегда. Везде.

— Но не у нас.

— Не у нас. Но ты знаешь еще одно государство с такими королями, как мы?

Рамон покачал головой.

Это верно, Раденор был уникален. Уж чего там хотели добиться далекие предки Эрика, призывая демона, чего не хотели... но результат был неотразим. Полудемон, который считает королевство своей собственностью. А что отсюда следует?

Забота — раз, это же ЕГО имущество. Защита — нечего лапки к моему имуществу тянуть. Преумножение богатств и территорий, повышение качества жизни... да много чего умудрялись сделать короли Раденора. И ведь им было не в тягость. Хочешь поиграть в короля? Вот тебе корона. Надоело?

Воспитал сына, передал корону ему, и перед тобой весь мир. Развлекайся.

Рамон предполагал, что по миру бродят не меньше трех полудемонов. Они долго живут, раза в три дольше обычного человека, как и маги. И отец Эрика наверняка жив, а может, еще и его дед. Прадед — тут как повезет.

Странная семья, странные законы, странное королевство. Но в другом Рамон и жить-то не хотел бы.

— Я поговорю с Шани. Маги разума нам нужны.

Эрик благосклонно кивнул.

— А этим... напиши ответ, я подпишу. Что-нибудь вроде согласия. Окажем посильную помощь, обязательно выдадим, найдем, посадим, съедим... ну, ты меня понял?

— А не слишком им жирно? — проворчал благородный аристократ?

Эрик оскалился всеми клыками.

— Как говорит простой народ, обещанного три года ждут, а на шестой забывают.

— Не на четвертый?

— Безразлично. Принцип все равно один и тот же. Не дождутся.

* * *

Врасплох Рамон меня не застал.

Да, магов читать сложно, есть опасность, что они заметят, и вообще, нагореть может, но если кто-то приходит, и смотрит на тебя внимательными глазами, и косится время от времени...

И как тут было удержаться?

С верхнего слоя я сняла лишь несколько мыслеобразов.

Риолон, озабоченность, посольство... Истарская.

И этого мне с лихвой достало, чтобы нервничать, но спрашивать я ничего не стала. Сам расскажет.

Когда захочет, как захочет, а спрашивать самой?

Насколько я поняла, все равно не поможет. Оставалось только ждать. И — нет. Не нервничать. Маг разума слишком полезное приобретение для страны, чтобы его вот так сдали, об этом беспокоиться не стоит.

Рамон раскололся за ужином, при всей семье. Он, Вета, я, дети — всем составом. Корс в том числе. Выглядел он достаточно пришибленным хорошими манерами и поглядывал на Томми. Мало ли что? Хорошие манеры, штука такая, сложная и нервная. Чего уж там, я и сама косилась на герцогиню. Вета мне объяснила, в семействе Моринар дети допускались за взрослый стол, как только начинали самостоятельно держать ложку. А где им еще хороших манер набираться? Да и Рамону это нравилось. Слишком долго он ужинал один, в библиотеке или в кабинете...

Сейчас вся эта суета ему была только в удовольствие.

А еще — Вета.

Как хорошо, когда дома тебя любят. Не ищут в тебе выгоды, а просто — любят.

Рамон не стал портить ужин с самого начала. Он дождался десерта, и только за малиновым пирогом сообщил:

— Шани, вы знаете, что в город пожаловало посольство из Риолона?

Я подняла на него глаза, прищурилась.

— За мной?

— За некоей Шайной Элизабет Истарской. Которая совершила преступления на территории Риолона, и была объявлена в розыск.

Я потупилась.

— Я... я честно старалась никого не убивать.

— Шани, я понимаю, что из ваших историй были вырезаны большие куски, — хмыкнул Рамон. — В этом ничего удивительного нет, но хотелось бы кое-что узнать. Вы убили Шайну Истарскую?

— Нет. Я просто оказалась рядом, когда она умирала. Ну и... я же маг разума, я прочитала ее память. Ее убил родной дядя, убил, чтобы получить наследство.

— Вы и его память прочитали?

— Прочитала, — не стала отпираться я. А чего листочком-то прикрываться, коли весь зад голый? — Перед смертью.

— И вы его убили, — Рамон даже не спрашивал — утверждал.

Я вновь не стала отпираться.

— Я случайно встретила Шайну Истарскую. В заболевшем городе, уже при смерти. Она умерла на моих руках, и была в отчаянии. Я пыталась ей помочь, как могла, ну и... узнала. Ее дядя, чтобы получить наследство, наслал порчу. Это он вызвал мор... жалеть его после такого? Да я бы его за одну Шайну закопала.

— И закопали?

— Чести много. Приказала — сам зарезался.

Я вспомнила сколько ненависти и отчаяния было в глазах Эрона, сколько бессильной ярости...

И пусть! Не жалко мне его, вот ничуть не жалко!

Я — чудовище? Да, но это не мои проблемы.

Рамон фыркнул.

— А так со всеми можно?

Я подумала пару минут.

— Не знаю. Не было необходимости проверять... подозреваю, что не со всеми. Маги, скорее всего, будут недоступны, может быть, люди с сильной волей, те, кто истинно и искренне верит...

— А обычные люди? Вот, вроде... нашего дворецкого?

Я вспомнила означенного дворецкого, который больше всего напоминал мороженую рыбу, и покачала головой.

— Такую благовоспитанность ни один маг не возьмет. Вы что, самоубийство, это так... шокирующе! Неизящно, и кровь накапает... нет, он на такое не пойдет.

Рамон и Ветана дружно рассмеялись. Томми фыркнул, Корс даже и не подумал отвлекаться от пирога.

— А если серьезно? — Рамон смотрел испытующе.

Я поежилась, по спине словно морозом потянуло. Да, вот за это и не любят магов разума. Можно сжечь или утопить человека, вылечить или уложить в могилу, но тут хоть следы останутся. А моя магия...

Что может сдержать магов разума?

Я уже задавала себе этот вопрос, и ответ был прост. Меня держат мои близкие. Я люблю их, я не хочу стать... чудовищем из кристалла льда.

А других магов?

Их может ничего не держать, и неясно, как от них защититься... конечно, это пугает, а страх заставляет ненавидеть, рано или поздно... а где ненависть, там и месть, там и действия, и смерть. Не просто так исчезли маги разума, не просто.

— Не знаю. У меня пока слишком мало опыта, чтобы отвечать за свои слова, — наконец решилась я.

Честность, и только честность. Не надо лгать тем, кто ценен для вас хоть чем-то, все равно это плохо закончится. Ложь всегда выйдет наружу, или я не маг разума.

Рамон кивнул.

— А что может удержать мага разума от преступления?

— Совесть, — просто ответила я. — Только его совесть.

— М-да, негусто. Ладно, разберусь я еще с этим вопросом. Итак, вы убили этого... как его?

— Эрон Рангор Истарский.

— Ага... как именно?

— Я просто пришла в его дом, отправила лишних слуг прочь, а ему приказала рассказать правду. Когда поняла, что он виновен в смерти Шайны, убила. Приказала ему перерезать себе горло.

Рамон представил картину и покачал головой.

— кто-то еще пострадал?

— Его сын. Тоже насмерть.

— М-да...

Я развела руками, не чувствуя особых угрызений совести.

— Наверное, не стоило так поступать во время званого ужина, но у меня было слишком мало времени. Той ночью уходил мой корабль в Раденор, мне надо было попасть на него. И... я хотела отомстить за Шайну.

— Почему?

— Потому что я ощущала ее горе и отчаяние. Я не могла уехать просто так... нет, не могла! Я не знала, когда вернусь в Риолон, и вернусь ли, не знала, удастся ли мне найти этого человека, и... это был удачный шанс отомстить. А не искать мстителя на стороне.

Рамон Моринар кивнул.

— Принимается...

Вета покачала головой.

— Извини, Шани. Все же...

— Ты — маг жизни, — Рамон сообщал давно известный факт, не упрекал, не злился... — Для тебя отнять чужую жизнь, уже преступление. А вот для Шайны такого ограничения нет.

— будете искать? — мрачно поинтересовалась я.

— Обязательно.

Я хмыкнула.

Искать не стоило, ответ-то прост. Любовь, вот и все. Желание не утратить близких ставит запрет на убийство, на причинение боли и горя. Но смогу ли я объяснить это герцогу7

Нет. А значит, и стараться не стоит.

* * *

Следующее утро у меня началось в суде.

Туда меня привел лично Рамон Моринар, и представил мужчине средних лет, плотному, светловолосому и кареглазому, одетому во что-то вроде мантии мага, темно-пурпурного цвета и странной круглой шапочки.

— Судья Райдел, мое почтение.

— Ваша светлость, рад вас видеть. Как ваша семья? Как здоровье ее светлости?

— Благодарю, все замечательно, — и поскольку судью буквально окутывало пурпурным облаком озабоченности, Рамон решил не тянуть. — У меня для вас подарок.