Рыцари Старой Республики 2: Тень Ревана

— Как же так, — задумчиво сказала Бастила. — Но ведь только что, на Перагусе: Дарт Нихил, «Разоритель», та слепая девушка. Как же так?

— Там точно был Нихил, — сказал я. — Его Голод ни с чем не спутаешь.

— О, но никто из нас раньше не сталкивался с Силовым Голодом, — резонно заметила джедайка. У меня опять замутило в животе. — Если Нихил мёртв, другой Владыка мог занять его место.

К разговору понемногу подключались остальные. Дастил приветливо улыбался старым знакомым, охотно отвечал на вопросы, но по фундаментальной сути ничего прояснить не мог. Всё чувствовали, что происходит что-то неладное, лишь я один понимал, насколько.

Вселенная нам подвернулась капитально поломатая. Несмотря на куда более благостное общее положение дел, уцелевший Орден и отсутствие войны.

Кстати!..

— Дастил, — спросил я наугад, — а как идёт война?

О ситуации в галактике мы пока знаем исключительно со слов Онаси-младшего. Если он будет отрицать сам факт боевых действий…

— Война? — удивился парень, словно речь зашла о чём-то совсем далёком и малозначимом. — В последнее время ничего особенного вроде бы не происходит. Ситхи отброшены далеко. Кое-где шалят мандалорцы. Локальные стычки на границах. Тебя интересует что-то конкретное?

Он проследил за моим выразительным взглядом и слегка смутился:

— Это просто китель. Я ношу его вместо робы, потому что… ну, удобнее.

Угу. И девчонкам форма больше нравится.

— А меч? — спросил я вслух.

— Я всё-таки джедай, — с достоинством ответил Дастил. — Хоть и не воин. Простой администратор, обучался в дантуинском филиале Агрокорпуса. А теперь вот… здесь.

Угу два раза. «Агрокорпус». Колхозник… надо же.

— Хе-хе, — подчёркнуто негромко заметил Биндо.

Старик, как всегда, был прав, но ловить Дастила на нестыковках смысла я не видел. Вот доберёмся до Совета — разговор пойдёт предметно.

Только сперва всё равно придётся пережить торжественную встречу.

Я попросил Дастила срочно раздобыть на станции сапоги. Во-первых, команде нужно было время подготовиться к высадке, во-вторых, мне в самом деле требовалась хоть какая-то обувка. И пожрать наконец, но уж банкет-то точно запланирован.

Колхозник убежал за сапогами. Мы по-быстрому решили, кто останется на борту, а кто выйдет к толпе. Я строжайшим образом проинструктировал ребят молчать о событиях на Перагусе: только обвинений в саботаже главной топливной базы этого сектора нам сейчас не хватало.

Когда приготовления были завершены, и церемониальный «десант» собрался в шлюзе, Ордо отвёл меня в сторону. Последние пару часов он был как-то непривычно тих и скромен.

— Что такое, Кандерус? — спросил я, вспоминая о тёрках между мандалорцами и Республикой. — Тебе вовсе не обязательно выходить. Я просто не хотел брать Джухани: у неё внешность характерная, кто-то может опознать. А ты...

— Нет. Не в том дело.

Он сунул руку во внутренний карман широкой куртки и достал какой-то свёрток, по виду — обычный флимсипласт.

— Что это?

— Мак, — совсем понуро сказал Кандерус, — клянусь: за мою смену нарушений периметра не было. На «Варяг» никто не мог проникнуть.

— Да что это такое?

Он всучил мне свёрток. Я осторожно откинул края материала.

— Это было в грузовом отсеке, — сказал Ордо. — Прямо на полу, посередине.

В развёрнутом кульке лежала отсечённая световым мечом человеческая кисть руки. Морщинистая, серая и, судя по тонким пальцам, женская.

Глава 7. Сквозь строй (часть 29)

Глава 7. Сквозь строй

29.

Трассеры ламп скользили в пустоту, в рукотворную ночь коридора. Искусственный интеллект станции провозгласил «красный уровень тревоги»... что бы ни означала сия пафосная формулировка, периодически оглашаемая металлическим женским голосом. Никаких иных последствий, кроме этого объявления и перевода освещения в аварийный режим, «красная тревога» не принесла, и всё же Кондор понимал, что следует торопиться.

Он бежал, теряя силы, но сверх того — теряя спокойствие. Лампы пульсировали, били по глазам кроваво-красным стробоскопом. Тело девушки, поначалу словно невесомое, с каждым шагом казалось всё реальнее, всё тяжелее. Крея сказала, что подмога найдётся в соседнем отсеке, но коридор растянулся уже не километр, не меньше. Мародёр не сомневался в своей способности донести слепую незнакомку до корабля, лишь опасался, что не сможет полноценно сражаться, если возникнет такая необходимость.

Кондор на бегу усмехнулся. По итогам последних часов… теперь он точно знал, что когда-то был воином. Вероятно, очень хорошим воином. Может быть, даже великим: неприятности искали его сами, без дополнительных понуканий. Оставалось найти и подчинить своей воле того, кто поможет нести слепую девушку.

Как там сказала Крея? «Глупец, жаждущий свободы...»

Для воина не существует «свободы»: воин всегда раб чести и долга. Воину положено презирать глупцов. Но и считать кого бы то ни было глупцом, с чужих слов, воин не может себе позволить. Воин должен всегда…

Тянулись мысли, тянулся коридор. Пока наконец не закончился: тусклой металлической дверью. Кондор плечом надавил на приоткрытую створку. Сбоку ударила струя перегретого пара, затем полетели брызги кипящего масла: где-то в глубине гидравлической системы тлела силовая проводка.

Уворачиваясь от кипятка и укрывая девушку, Кондор протиснулся в отсек. Машинально включил компрессоры забрала, но масло на визоре быстро густело. Совершенно дезориентированный, человек встал на одно колено и, пытаясь удержать тело, потянулся рукой к шлему.

— Эй, ты! — прогремело совсем близко. — Там, у входа. Сюда!

Кондор инстинктивно дёрнулся, но тут же понял, что источник голоса находился не рядом, просто барахлила аудиосистема. Поколебавшись, он скинул шлем.

Грязный, тёмный, усыпанный обломками мебели и техники зал. В воздухе густая пыль, плотный запах горелой плоти.

— Сюда, — произнёс голос. — Выпусти меня. Да повернись ты… болван!

Мародёр выбрал на полу место почище, бережно уложил девушку. И пошёл на голос, обладатель которого явно приплясывал от нетерпения. Кондор знал, что увидит, поэтому ничуть не удивился открывшейся вскоре картине.

В одиночной клетке, окружённой полотном силового поля, стоял тип в цветастой безрукавке. Малиновый фон, ядовито-зелёные пальмы… какие-то жёлтые счастливые рожицы… Пляжная рубашка среди руин смотрелась вызывающе идиотски. Что, как понял Кондор, вполне соответствовало намерениям её обладателя: такие облачения выбирают, чтобы потенциальный свидетель запомнил одежду, а не преступника.

Как будто так легко запутать охранных дроидов и камеры наблюдения. Очевидно, родная планета пленника была совсем уж отсталой в техническом смысле.

— Эй! — повторил обитатель клетки. — Ты что стоишь столбом, какого хаоса? Подойди к панели, болван, и отключи силовое поле. Живо!

Мародёр выждал пару секунд, повернулся и неторопливо пошёл прочь.

— Эй! — донеслось вслед. В голосе пленника проклюнулись истеричные нотки. — Ты куда это собрался? Я с тобой говорю!

Кондор остановился.

— Ты говоришь, — произнёс он негромко, зная, что собеседник будет слушать предельно внимательно. — Но ты говоришь… без уважения.

— Что?!.

Кондор молчал, выжидая, когда до парня дойдёт.

Дошло почти сразу:

— Эй, приятель, — примирительным тоном проговорил заключённый. — Ты что, обиделся? Ну, ну… без обид, лады? Все же на нервах, сам понимаешь. Я так рад тебя видеть, приятель! В этом хаосе… просто чудо, что мы встретились! Два одиноких бойца, у нас общая дорога, скажи?

Кондор повернул голову. Пленник встрепенулся.

Шла игра, устанавливались ранги. Оба это понимали.

— Застрял я, понимаешь, — вдохновенно поведал заключённый, жестом трагической актрисы хватаясь за прутья решётки. Силовое поле предостерегающе загудело. — Выпусти меня, приятель. Ну, что тебе стоит?

— Мне нужен носильщик, — сказал мародёр, выдержав положенную паузу. — Очень молчаливый. Такой, которому хочется остаться в живых.

— Все хотят остаться в живых, — сверкнув быстрой ухмылкой, отозвался пленник, и Кондор понял, что договорённость достигнута. — Остаться в живых, стать живым… жизнь, жизнь!.. По рукам, приятель! Носильщик, так носильщик, лишь бы выбраться.

Мародёр подошёл к клетке, осмотрел панель управления. Прямо поверх защитного транспаристила красовалась корявая надпись маркером: «Аттон Рэнд. Подрывник (вер.). Особ. опсн! При возникн. чрзвч. ситуац. — ликвидировать».

Кондор вынул резак, батареи которого успели поднакопить заряд, и в два удара снёс защиту. Аттон Рэнд, особ. опсн. подрывник (вер.), только присвистнул.

— Зелёную! — подсказал он своему освободителю, хотя ошибиться было невозможно: на пульте горела единственная кнопка. — Теперь 9-7-3-2.

Силовое поле погасло, звякнула механика замка. Парень выпрыгнул из клетки, с умелым изяществом прокатился по полу и обернулся к Кондору, вскидывая неизвестно где и как подобранный бластер.

И замер: в лоб бывшему пленнику упиралось дуло плазменного резака.

— Положи бластер, — сухо произнёс мародёр. — Он всё равно разряжен. Хорошо. И запомни: это последний раз, когда я сохраняю тебе «жизнь, жизнь». Если ты попробуешь создать хотя бы ещё одну чрезвычайную ситуацию, будешь ликвидирован. Понял?

— Да… Без обид, приятель, лады? Сам понимаешь, я должен был попробовать. Ты на моём месте…

— Я не на твоём месте, — так же равнодушно сказал Кондор, убирая резак. — Потому что не пытаюсь видеть врага в том, кто освобождает меня. А теперь наконец замолчи и иди рядом. Нас ждёт корабль.

— Корабль?! — на глазах расцветая, воскликнул Аттон Рэнд. — Так у тебя есть корабль!..

Глава 7. Сквозь строй (часть 30)

30.

Дальнейший путь оказался на удивление быстрым и беспроблемным. Короткие, ярко освещённые коридоры, тишина, пустота... Кондор уже привык списывать явную анизотропность пространства станции на дефекты собственного восприятия: видимо, так причудливо сказывалась убикиновая ломка.

Зато Рэнд никаких проблем с психикой не демонстрировал: пыхтел, сдавленно ругался на тяжесть ноши, но попыток избавиться от груза или сбежать не предпринимал. Физически парень мародёру уступал заметно. Кондор понемногу приходил к выводу, что реальная потребность в новом компаньоне не так уж велика, когда Аттон наконец пригодился.

Это случилось, когда спутники добрались до знакомой дежурки. Разумеется, пустой. В смысле — совсем пустой: ни людей, ни приборов, ни мебели. Даже стойка пропала. Стена, где некогда располагался вход в шлюз, оставалась монолитной.

Кондор остановился, пытаясь понять, как действовать дальше. Мыслей не было. Он выглянул в проём двери, из которой спутники только что вышли.

Секунду назад коридор был чист, широк и залит светом. Теперь он превратился в узкий туннель со ржавыми трубами и потёками на грязных стенах. Единственным источником освещения служили снопы искр из перепутанной и рваной проводки потолочных панелей. Ещё дальше власть тьмы становилась и вовсе абсолютной, словно кто-то могучий и отчуждённый пожирал само пространство, подбираясь всё ближе.

Кондор попытался сосредоточиться, рассмотреть то, что скрывалось во тьме. Но искры мерцали, дым клубился… в глазах мутилось от любого усилия. Затем где-то в глубине станции басовито ухнул взрыв, мародёр инстинктивно присел.

— Топливо, — произнёс Аттон, и в голосе его проскользнула нотка злорадства. — Топливо в шахтах испаряется. А система охлаждения, похоже, сдохла. Очень скоро эта… гостеприимная… помойка… Очень скоро тут всё-о взлетит на воздух.

Рэнд говорил с напряжением, как сильно занятой человек. Кондор оторвался от созерцания тьмы.

Аттон стоял посреди очевидно пустой комнаты, примерно там, где раньше находился пульт дежурного, и делал энергичные пассы руками. Вернее, одной: опустить на пол тело девушки пленник не решился, ранги были установлены достаточно ясно.

— Скоро? — наугад спросил мародёр.

— Почти, — отозвался Аттон. — Защита тут… Ха! Скоро. Последний код.

Кондор решил довериться хакерским талантам и убеждённости собеседника: других вариантов всё равно не было. С запозданием он понял, что не уточнил, каким путём на «Чёрный ястреб» собиралась попасть Крея. Хаос!.. Да он даже не знал, с кем старуха собиралась сражаться, что это за таинственный и грозный «Владыка Голода».

И так ли он грозен.

Собственное спокойствие поразило Кондора: оказывается, он не так уж и боялся встречи с явно крайне могущественным форсером, способным, кажется, поглощать само пространство.

«Кем? Кем же я был в прошлой жизни?..», подумал мародёр, снова выглядывая в дверной проём.

Туннель стал уже. Область тьмы приблизилась. На самом её краю стояла знакомая фигура, очерченная резко и однозначно, как меловой контур на асфальте.

Курта. Конечно же, Курта.

Первое встреченное на станции лицо. Первое подвернувшееся неведомой тьме, чтобы быть растиражированным в бесконечном кошмаре.

Курта поднял голову и шагнул вперёд.

— Рэнд... — сказал мародёр.

Курта шёл всё быстрее, широко размахивая длинными, как еловые лапы, руками. Темнота скользила по его следу.

— Рэнд! — крикнул Кондор, отступая от проёма и доставая резак.

— Да? — ответил парень, недоумённо отрываясь от своего невидимого пульта. — Что такое?

— Быстрей, — коротко приказал мародёр, занимая позицию у двери.

Курта был уже совсем близко, Кондор мог читать движения его губ: «Я живой… а вы… я живой...»

— А всё, — сказал Аттон из-за спины, и мародёр ощутил перемену давления в комнате. — Пр-рошу!

Он быстро обернулся. В стене, которая только что была сплошной, дружелюбно раскрывался выход в шлюз. Путь был свободен.

С непроизвольным вздохом облегчения Кондор начал пятиться к шлюзу. Оружие он держал наизготовку, выцеливая противоположную дверь. Аттон, видимо, тоже что-то почувствовал, потому что без приказа подхватил девушку обеими руками и помчался к выходу. Парень уже скрылся в ангаре, когда на пороге дежурки появился Курта.

Был он неопрятен, гладок и полупрозрачен по краям, как кусок мыла в общественном туалете.

Был он… несомненно, наглядно, вызывающе мёртв.

Та сила, что, по словам Креи, «не справлялась», наконец устала поддерживать существование своей марионетки. Курта перестал быть нужным, как перестали быть нужными другие обитатели «Перагуса». Как стремительно исчезала потребность в том, что до сих пор считал «Перагусом» Кондор.