Рыцари Старой Республики 2: Тень Ревана

«Теперь у меня есть автомат», с какой-то странной, непривычной ему и словно бы чужой иронией подумал Кондор, оценивая добычу. Значит, в прошлой жизни мародёру уже приходилось вот так умело отбирать оружие...

Шахтёр обернулся и занёс гидроключ для удара.

Тело Кондора действовало само по себе, словно в нём пробудился внутренний хищник. Он шагнул в сторону, свободная рука перехватила ключ. Дальше инерция замаха работала сама: ключ жёстко клюнул шахтёра в темя и застрял в проломленном черепе.

Омерзительный звук лопнувшей кости вызвал приступ тошноты. Кондор замотал головой, сглотнул… в сухом горле першило, звук получился таким жёстким, словно внутри него утробно зарычал голодный зверь.

Первая жертва-разумный. Первая — в этой жизни.

Всё происходило слишком быстро. Всё казалось слишком настоящим, как голофильм, пытающийся выглядеть достоверней реальности.

— Теперь ты знаешь, что способен убивать, — прошелестел за спиной голос Креи.

— Да.

— Теперь ты знаешь, что хорошо умеешь убивать.

— Да…

— И это не обрушило твой мир?

— Не знаю… Нет.

Короткий, словно разочарованный смешок.

— А что способно обрушить твой мир?

Кондор молчал. Он смотрел на стекло панорамы. По стеклу бежали трещины, но вакуум структура пока сдерживала. Если найти выход из отсека, они успеют убраться до того, как пустота внешнего мира одолеет тонкую преграду.

Затем Кондор услышал новый звук, инстинктивно ощутил новую угрозу. Он обернулся. Поднял взгляд.

Ровно в центре отсека разошлись стыки потолочных плит. Часть перекрытия обрушилась.

Глава 5. Владыка Голод (часть 22)

22.

Выпавшая из потолка тварь первым делом направилась к телу шахтёра, Кондор еле успел отскочить. Он машинально вскинул резак и пригнулся, уходя в сторону от безобразной сцены.

Ком маслянистой плоти, ни живой, ни мёртвой, накатился на труп, охватил его кожистыми складками и принялся… то ли переваривать, то ли откладывать личинки, то ли неизвестно что ещё. Кондор в жизни не видал ничего подобного, а память из прошлой жизни в этот раз с подсказками не торопилась. Мародёр, стараясь прикрыть собой Крею, смещался к выходу из отсека и выхватывал детали.

Бесформенное тело, эндоскелет, бугристая шкура цвета дантуинского неба. Голый костяной череп скрыт в складках плоти… нет, вряд ли он уязвим для лазерного огня. Органы зрения неразличимы. Вероятно, придётся работать по конечностям… да, шипов не видно: это не та особь, что сидела в вентиляции. А, вот: присоски! Они уязвимы заведомо.

Тварь закончила свои непонятные дела с мертвецом и, медленно переваливаясь, покатила к живым. Крея сухо вздохнула за спиной. Кондор не раздумывая вскинул резак и нажал на спуск.

Очень быстро он убедился, что шахтёрским лазером тварь не остановить. Да, замедлить её продвижение удавалось, но и только. Она дёргалась с каждым разрядом, колыхалась из стороны в сторону, словно искала более лёгкий путь, но затем продолжала неторопливое продвижение к цели. Серьёзного урона резак нанести явно не мог: он даже видимых повреждений не наносил.

Будь у Кондора более серьёзное оружие… А пока приходилось пятиться, осаживая противника беглым огнём и одновременно оттесняя к выходу женщину.

— Я предупреждала, — едва ли не с удовольствием в голосе произнесла Крея из-за спины своего хранителя. — Всё было непросто. Всё будет непросто. Всё всегда…

Договорить велеречивой старухе Кондор не дал. Сместился назад, почувствовал бронированной спиной касание и сделал ещё один шаг, резкий и жёсткий.

Крея весила так мало, что мародёр почти не потерял скорости. А Крея вылетела в коридор, упала, тонко вскрикнула от боли...

«Тем лучше», начал считать Кондор, не обращая внимания ни на что, кроме приближающегося противника, «тем лучше».

Всё, пора.

Он быстро выпрямился, ухватился рукой за рейлинг, прицелился и выстрелил.

Не в тварь.

В покрытое трещинами стекло панорамы.

Автоматика сработала быстрее, чем он ожидал, Кондор еле успел отшатнутся. Створки противовакуумного щита пронеслись перед его лицом и сомкнулись наглухо. Мародёр не успел заметить, полностью ли лопнуло вязкое стекло, но теперь это не имело значения: главное, что датчики штатно отреагировали на падение давления в отсеке.

Кондор повернулся. Его спутница уже поднялась на ноги. Капюшон её слетел при падении, но лицо оставалось таким же непроницаемым.

— Вы видели? — спросил мародёр, ожидая то ли похвалы, то ли насмешки.

— Что? — вопросом на вопрос ответила Крея.

— Это… эту тварь. Тварь в отсеке.

— «Тварь». Ты видел живое. Не дроида?

— «Дроида»?.. — в полном недоумении переспросил Кондор.

Куда она вообще смотрела, эта надменная старуха? Как можно было не заметить ту кошмарную...

— А, — уже с явным удовольствием произнесла Крея. — Ты напуган.

— Нет, — сквозь зубы ответил мародёр.

— Хорошо. Тогда мы, пожалуй, можем здесь задержаться. Побродить по станции, осмотреться, завести новых друзей... не так ли?

— Нет! Мы покинем «Перагус». Немедленно. Живым здесь места нет. Если потребуется, я всё здесь разнесу!..

— Надеюсь, то, что я вижу — это не истерика.

— Надеюсь, вы можете доверять своему зрению.

— А. Теперь ты гневаешься.

— Нет, — ответил мародёр резче, чем намеревался, и разжал кулаки. — Нет эмоций. Есть покой.

Старуха издала горлом странный булькающий звук, который Кондор предпочёл принять за очередной смешок. Быстро подняла дрожащие руки и накинула капюшон.

— Ты собирался покинуть станцию, — сказала она, склоняя голову. — Твои надежды — иллюзия: всё, что может пойти не по плану, пойдёт не по плану. Но я хочу, чтобы ты вернул себе право идти первым. Даже ценой… избавления от иллюзий. Веди.

Кондор давно понял, что у него не очень хорошо получается спорить и думать, зато очень неплохо — действовать в условиях кризиса. Возможно, каждому предначертана своя роль в жизни: кому-то произносить слова, кому-то сражаться… и вести за собой.

Он повёл.

И коридор, только что казавшийся бесконечным и тупиковым, почти сразу закончился поворотом к знакомой дежурке.

Ярко горел свет. За беспечно поднятым транспаристиловым щитом, уткнувшись взглядом в планшет, скучал подтянутый молодой офицер... по виду — брат-близнец того, что остался в отсеке с Куртой и вентиляционным монстром.

Кондор с недоумением смотрел на республиканца: то же знакомое лицо, та же форма… только лицо свежее, и форма свежая. И всё вокруг какое-то... свежее, другого слова и не подобрать. Ровная атмосфера без запаха гари, чистые пол и стены, нейтральное освещение.

— Курта? — не поднимая головы, рассеянно спросил офицер. — Опять ты…

Спутники растерянно молчали. Что-то почувствовав, дежурный всё-таки оторвался от планшета. Мужчины встретились взглядом.

В тот же миг свет погас. Кондор автоматически выхватил из крепления скафандра резак и сместился с линии возможной атаки.

Но её не последовало. Освещение включилось.

Произошедшее потрясало: декорации вернулись к исходному состоянию.

Спутники стояли посреди знакомой замызганной дежурки, с присыпанными пылью переборками и запахом гари в воздухе. За поляризованным транспаристилом щита, теперь наглухо задраенным, стоял давешний офицер — безо всяких сомнений, тот, кого они встретили первым. Мятая форма, мятое лицо...

— Добро… пожаловать на «Перагус», — натянуто улыбаясь, проговорил дежурный. — Какова цель вашего визита… пожалуйста?

«Это какой-то нелепый розыгрыш», подумал Кондор, не решаясь опустить резак, «шахтёры скучают, охрана скучает. Решили поразвлечься? Вот так — развлечься?.. Или — эксперимент?..»

— Открой шлюз, — неожиданно вмешалась Крея.

— Не могу, — очень быстро ответил офицер, бегая глазами.

— Ты должен выпустить нас.

— Не… не могу. Я не могу. Я не… не должен, — он сглотнул, как существо, во рту которого то ли не осталось, то ли отродясь бывало слюны. И сразу же, без паузы: — Вас нет. Я живой, а вы убиты.

В первый момент Кондор не поверил своим ушам: если Крея вместо живого монстра видела каких-то дроидов, значит, органы восприятия могли подвести и его самого. Затем в голову ему пришло, что таким странным образом офицер пытается донести до них какую-то важную мысль, которую нельзя высказать прямо.

— «Ты живой, а мы убиты»? — внятно, почти по слогам произнёс он, внимательно следя за реакцией дежурного.

— Ха-а, — выдавил тот, дёргая губами, как тяжёлый заика. — Вы... убиты, я живой.

То же самое. Другими словами. Это важно? Неизвестно. А что важно?

«Нет, нет, нет», подумал Кондор, «я не должен рассуждать. Я должен действовать на голых инстинктах. У меня всё получается, когда я действую инстинктивно, без рассуждений».

Если офицер не желает открывать двери шлюза, это придётся сделать самим беглецам. Кондор включил боковой прицел, перевёл точку на крепление щита и трижды выстрелил.

Шарнир мгновенно раскалился и лопнул, щит выпал из пазов и повис на втором креплении, открывая доступ к пульту.

Свет погас.

Свет включился.

Офицер уже куда-то пропал.

Кондор подбежал к стойке и, отбрасывая в сторону транспаристил, одним движением перемахнул через неё.

— Крея! Сюда! — крикнул он, разворачиваясь к пульту.

Пульта не было. Вообще. Алустиловая стойка оказалась совершенно гладкой. Кондор машинально постучал по металлу: монолит. Даже никаких швов.

«Тем лучше». Переждать пару ударов сердца… Ничего страшного: шлюз можно открыть вручную. Выбить автоматику дверей, закоротить демпферы сервопривода, развести створки силой.

Он выскочил из-за стойки, подбежал к Крее.

Старуха недвижно стояла… там, где только что были створки шлюза.

Кондор провёл ладонью по стене. Пермакрит, бугристый, небрежно окрашенный. И такой же монолитный. Никаких следов выхода.

— Невозможно, — пробормотал мародёр.

— Для Силы нет невозможного, — сухо отозвалась его спутница.

— Но почему...

— Нет! — резко оборвала его Крея. — Нет места вопросам «почему», только вопросу «что». Итак: что ты собираешься делать?

— Двигаться дальше, — автоматически ответил Кондор, который вдруг понял, что процесс поиска выхода занимает его сам по себе, даже не ради спасения как такового, но из чистого азарта. Неведомые шутники-экспериментаторы ставили ему всё новые преграды, и мародёр ожесточался в намерении во что бы то ни стало преодолеть лабиринт. — Апатия — смерть.

— Тогда я с тобой, — склонила голову Крея.

Глава 5. Владыка Голод (часть 23)

23.

Турникеты исчезли вместе с пультом, офицером и створками шлюза. Не встречая препятствий, спутники вышли в знакомый коридор.

Он оказался незнакомым. В этот раз он даже коридором быть не пожелал.

Просто: плохо освещённый зал, с низким потолком (Кондор быстро приучился остерегаться потолков), плотными заносами то ли песка, то ли мелкодисперсной руды на полу и скошенных стенах. Настолько плотными, что ноги беглецов даже не оставляли следов.

Всё здесь выглядело так, словно помещение служило шахтным тамбуром. Но этого быть не могло никак: от причальной зоны до рудников «Перагус» тянулся минимум на пару километров в обе стороны. Беглецам предстояло пройти долгий, долгий путь через жилые и служебные помещения, казармы, мастерские, столовые, склады, шлюзы, шлюзы, шлюзы… И всё это в условиях биоконтаминации. «Восстания дроидов», если верить не своим глазам, а словам Креи.

Кондор покосился на старуху: как бы не пришлось под конец тащить спутницу на себе. Но нет, женщина держалась прямо, осанка и манеры оставались такими же уверенными. Если сам мародёр старался двигаться, прижимаясь к стенам, то Крея без колебаний вышла на середину зала.

Встала. Повернулась к противоположному выходу…

Из тумана, заполнявшего проём, медленно проявилось знакомое лицо.

Первый офицер. Курта. Безумец с гидроключом. Второй офицер. Одно и то же лицо, снова и снова. Теперь это опять был шахтёр, с обрезком трубы в руке и натужной ухмылкой на перекошенных губах.

Кондор непроизвольно схватился за резак, но пришелец не обратил на мародёра ни малейшего внимания. Он смотрел на Крею.

А Крея смотрела на пришельца.

С улыбкой, чуть склонив голову. Так смотрят на далёкого родственника… простофилю и дурака, неудачника, быть может — позор семьи, но всё равно часть семьи.

— Крея!.. — сдавленно прошептал Кондор, потому что «родственник» выступал из тумана, становясь всё реальнее и направляясь к старухе.

Та не двинулась, ничем не выказала смущения. Так и смотрела на шахтёра, пока тот, занося трубу для удара…

Кондор выстрелил ему в грудь. Шахтёр упал. За спиной послышалось движение. Мародёр обернулся.

— Это он! — крикнул вышедший из тумана человек, указывая на Кондора обрезком трубы. — Это он, один из них!

То же лицо. Та же труба, одежда, кривая ухмылка… всё то же. Кондор кинул быстрый взгляд на пол: труп лежал ничком, обрезок трубы валялся в густом песке.

— Стой! — приказал мародёр, переводя прицел на нового пришельца.

Игнорируя угрозу, тот сделал шаг вперёд. Из тумана за его спиной проступали следующие лица — всё те же, те же.

— Кто… — хрипло выговорил Кондор, — кто вы такие?

— Это я, — ответил первый из пришельцев таким тоном, словно беседа проходила на вечеринке, меж давних друзей, один из которых слегка перебрал убикина и перестал узнавать знакомых.

— Это я, — ответил второй из пришельцев.

— Это я, — ответил следующий.

И следующий. И следующий.

Долгое эхо протянулось в бесконечность тумана.

— Это мы, — резюмировал первый, одобрительно качая головой. — Кто ты?

— Знакомый вашего Курты, — сказал мародёр, не желая уступать дружелюбно нарастающему безумию.

— Вас трое. Один — ты. Один в клетке. Одна в морге.

«В морге?..», подумал Кондор, «кто — в морге? "Одна" — Крея? Что за бред… Не думать, только не думать!»

И всё-таки он не выдержал, покосился на спутницу:

— Вы… в порядке?

— Она не справляется, — по-прежнему улыбаясь, проговорила женщина.

— Кто «она»?

Крея молчала.

— Мы должны уходить, — прошипел Кондор, — слышите? Нам надо уходить. Здесь всё неправильно!

— Я не могу заставить тебя услышать голос разума. Я могу лишь надеяться, что когда-нибудь ты сумеешь перерасти инфантильные представления о «правильном» и «неправильном».