Враг изначальный

В чистых хрустальных водах отражалось тропическое солнце. Прошло некоторое время, и оно уже ощутимо припекало, не спасал даже приобретенный за время пребывания на корабле загар. Лучи ввинчивались в голову, словно раскаленные штопоры. Сняв майку, он накрыл ею голову и выступающие над водой плечи. Дэн терпел и высматривал корабли, время от времени выскакивая из воды по грудь. Увы, ни единого судна, как ни высматривал, обнаружить не удалось. 'Выходной у них сегодня, что ли?' Успокаивало то, что вокруг не видно акул.

А потом началась неизбежная жажда. Во рту сухость, а в горле першило, будто там помещалась пустыня Сахара, внутренности словно ссохлись без воды. Страшная, всепоглощающая жажда! Особенно мучительная тем, что вокруг целое море воды, вот только пить ее нельзя, если не хочешь ускорить собственную смерть.

Когда солнце начало склоняться к закату и, он уже почти готов был выпить морской воды, в нескольких десятках метров появились быстро приближающиеся, торчащие над водой плавники. 'Акулы!' Выхолощенная страхом мысль забилась в голове тяжелым, застывающим клубком. Неожиданно в полупарализованном от страха мозге возникло воспоминание. Читал он много и при каждом удобном случае и где-то вычитал, что самый чувствительный, ранимый участок на теле акулы — это нос. 'Так просто не дамся! Ненадежно... Но раз иных шансов фортуна не дала, значит будем играть сданными ею картами!' И страх отступил, спрятался в самых дальних закоулках подсознания, смытый горячей волной ненависти к безмозглой рыбе. Голова была чистая и ясная, а злоба — спокойная, деловая. Глаза Дэна сузились. Как уже случалось в жизни, он приготовился драться не на жизнь, а на смерть со всеми водными тварями, сколько бы их не было — ничего другого ему не оставалось...

Левая рука крепко сжимала остатки мачты, а правая, сжатая в каменно-крепкий кулак, приготовилась нанести удар. Ниже второго-третьего места в чемпионате по рукопашному бою службы безопасности, он еще никогда не опускался и джеб правой был подобен удару пушечного ядра. Бывало хватало одного, чтобы закончить поединок.

'Сейчас, сейчас!' — мысленно отсчитывал оставшиеся до акулы метры.

В нескольких шагах от безоружного человека подводное существо вынырнуло и поднялось из воды на половину темно-серого, глянцевитого тела, хитро-озорная морда дельфина, казалось, улыбалась. Рядом поднялось из воды еще несколько дельфинов.

Дэн почувствовал невероятное облегчение, обмяк. Смертельный поединок с заранее предсказанным итогам отменялся.

В глубине длинной и узкой V-образной пасти насмешливо блеснули острые, как иглы, зубы. Послышалась явно насмешливая речь. Звук, резонируя во множестве полостей черепа, слегка напоминал звук фагота.

Человек посреди океана.

Что ты делаешь здесь человек?

Один и без своих машин, ты беспомощен словно младенец! (высокая-стихотворная речь)

Каждый из дельфинов нес на животе плоский и обтекаемый рюкзак. Это были дельфины-сапиенс или дельфы — существа искусственно выведенной разумной расы. На собственном древнем языке они изъяснялись стихами и достигли в этом великого совершенства. И то, что большинство людей были неспособны к стихосложению, лишь убеждало китообразных в неуклюжести людей.

— Мой корабль утонул, вы мне поможете? — осторожно произнес человек. Ему еще не приходилось встречаться с дельфами, но он слышал, что эти существа, как и их дикие предки, дружелюбны к людям, хотя и находят их ужасно смешными и неуклюжими.

Дельфы одновременно нырнули и некоторое время не показывались на поверхность, так что человек начал всерьез беспокоиться, не решили ли они бросить его.

Стремительно и, с фонтаном брызг, пробившие водную гладь идеально приспособленные для жизни в море тела, были красивы. Море воистину было их стихией. Один из дельфов раскрыл пасть, глаза с иронией смотрели на человека.

Самое печальное для дельфина, что человек,

который бахвалится что создал меня, не владеет высокой речью.

Поведай мне человек, что произошло здесь и где твой корабль?

Как случилось так, что скромные дельфины, ушедшие в свой первый поход,

встретили здесь тебя?

Раскрытая пасть дельфина создавала впечатление что он смеется над человеком и, скорее всего так и было. Многие тысячелетия они насмехались над людьми и то, что люди вмешались в их генетику и предоставили возможность использоваться орудия, нисколько не повлияло на отношение к неуклюжим земным существам.

— Плохие люди потопили мой корабль, — невольно подражая стихотворной манере дельфов общаться, произнес Дэн, — прошу вас помочь мне достичь земли, но не сообщайте обо мне никому, чтобы плохие люди вновь не напали!

Человек, ты радуешь меня, еще немного

и станешь ты говорить высокой речью.

Войны твои не касаются в море живущих.

Дельф замолчал и обернулся к товарищам, едва высовывающим из воды рыла.

Дикие предки ныне достаточно цивилизованных существ устраивали 'многолюдные' драки за самок и 'рыбные' места, так что понятие войны было дельфам известно. И, судя по сообщениям в социальных сетях, конфликты, порой весьма кровопролитные, случались в их обществе вплоть до сегодняшнего дня.

Человек, никто не узнает, что младшие пожалели тебя и спасли!

Ифни — зовут меня так, поможет старшему брату дельфина

За плавники ты хватай человек, и поплыли на запад

К острову большому, что зовете вы Куба.

Речь дельфина была на грани с хамством, но Дэн бы не в том положении чтобы обращать на это внимание.

Ифни и еще один, не представившийся дельф, подплыли к Дэну, руки оторвались от мачты и опустились на скользкие от воды тела разумных водных млекопитающих. Из ранцев на животах китообразных выдвинулись искусственные руки, осторожно подхватили не приспособленное к морю человеческое тело под грудь и живот. Дельфы с огромной скоростью поплыли навстречу заходящему солнцу. В механических объятиях было спокойно и комфортно.

Время как бы остановилось, наверное, впервые в жизни Дэн не думал об уходящих минутах.

Желанный после дневной жары ветер упруго бил в лицо. Обдавал прохладой обожженные плечи. Догорала алая, словно кровь, дорожка по водной глади, создаваемая лучами заходящего солнца. Вода потемнела, стала темно-синей, почти фиолетовой.

Наступила ночь.

Вокруг — бескрайнее море. Фосфорически светилась вода, встревоженная стремительным полетом дельфов. Светящиеся волны, разбиваясь об их тела, разбегались по безбрежному, испещренному свинцовыми бликами морю и тогда казалось, что они плывут по океану из ртути. А сверху — куполом мира — над всем этим великолепием нависало бездонное тропическое небо, расшитое сверкающим бисером звезд, таких близких, что, казалось, протяни руку и коснешься их. Оно было абсолютно не похоже на скупое на звезды небо родных, северных широт. Сверкающая пропасть, властно звала к себе, пела мириадами едва слышных голосов.

Он был счастлив от того, что жив. А значит, оставался шанс остановить тедибери. Это он считал настолько важным для себя, что на весах судьбы собственная жизнь была: тьфу и растереть! Дэн не знал, последний он шанс человечества, как это было пять лет тому назад, или нет, но он сделает все возможное и невозможное, чтобы их остановить и дать человечеству шанс выжить как биологическому виду. Как это сделать, он еще не знал, но он обязательно придумает, по крайней мере верил в это всей душой.

Всю ночь, изредка меняя друг друга, дельфы мчали человека по таинственному ночному морю. Гулко раздавались над водной гладью звуки печальных баллад и легенд древнего моря — из уважения к спутнику их пели в доступном слабому человеческому уху диапазоне. О любви и великой ненависти, об экспедициях смельчаков в неведомые, но обильные рыбой моря, о битвах с гигантскими кальмарами, акулами и с чужими кланами и, о божестве китообразных, управляющего приливами, с именем, похожим на скрежет стального ножа, пробивающего доспех — Кхулцу. Далекие предки дельфов не сомневались в том, что прилив — самая могучая сила природы. В их древней примитивной религии приливы управляли луной, а не наоборот. Внешний мир с его заботами исчез, он мчался вне времени и пространства, ни о чем не думая и, всей кожей ощущая окружающее. В это момент несмотря на все постигшие его несчастья и потери, он был безмятежно счастлив, как были счастливы Адам и Ева в Раю, до первородного греха.

В небе еще сверкали, словно глаза неведомых божеств звезды и, ярче всех Венера, когда далеко на востоке, у самого горизонта заалели зажженные зарей тонкие прозрачные облака. Но до рассвета оставалось еще полчаса.

Первые лучи солнца озарили зыбучую водную гладь, отразились, слепя глаза и вывели человека из странного состояния, близкого к экстазу, какой переживали религиозные мистики и святые. Он вздохнул, потянулся, выплывая из мира сонного дурмана. Новый день пришел на планету.

Человек вдруг увидел, как в воздух выпрыгнул, сверкнув серебром на солнце, тунец, перевернулся на лету и головой вниз снова ушел в море.

Он посмотрел на несущих его дельфов.

— О дельф, поведай мне, где цель нашего путешествия? — спросил в стихотворной форме. Еще раз подвергнуться плохо замаскированным насмешкам за неумение пользоваться 'высокой' речью, не хотелось.

О человек, поднимись

и ты увидишь цель своего путешествия!

Глаза дельфа, как Дэн понял это был Ифни, с иронией следили за человеком. И правда, стоило Дэну приподняться над водой по пояс, он увидел вдали белоснежную полоску острова, к которому на всех парах мчались его спасители.

Вскоре послышался громовой звук, с каждым мгновением он усиливался. Малахитовые доски прибоя, исписанные беглыми шапками белоснежной пены, с пушечным громом ударяли о песок берега. Его эхо звенело в воздухе. Тонкий туман брызг прозрачной кисеей висел над местом, где море переходило в берег.

Дельфины остановились. Ифни повернул рыло к человеку.

О человек, до свидания.

Желаю, чтобы в помощи нашей

не нуждался ты боле.

Механические руки отпустили человеческое тело, и Дэн поплыл к берегу. Когда ноги нащупали песок, он обернулся, сверкающая на солнце водная рябь пуста, ни единого следа плескавшихся в волнах разумных дельфинов.

Метрах в двадцати от воды, на фоне тропического леса, столь сочно-зеленого, что казался не настоящими, а нарисованными гениальным художником, белели палатки автоматического кафе. Он выбрался на пологий песчаный пляж, пустынный, по случаю раннего времени, усыпанный грудами водорослей и плавником. Прежде всего пить! Полцарства за глоток воды!

Отлетела в сторону брезентовая дверь, вошел в палатку. Несколько низких хрупких пластиковых столов и не менее хрупких стульев вокруг. Свет, из окон, рисует на песке солнечный квадрат, на дальнем краю, в полутьме блестит металлом ящик холодильника с стандартной клавиатурой. Подошел и набрал заказ — литровый стакан первого попавшегося сока. На случай непредвиденных обстоятельств он давным-давно завел несколько анонимных счетов. Если за ним охотятся, то он раскрывает его, но и черт с ним. Если не утолит жажду, он просто сдохнет!

Через миг распахнулось приемное окно, трясущимися от предвкушения пальцами вскрыл упаковку и жадно припал к стакану, живительная, прохладная влага потекла в измученное жаждой горло и полилась ниже по пищеводу. С каждым глотком он ощущал себя все лучше.

Выбив на клавиатуре заказ еще один стакан сока, на этот раз — гранатового двойную порцию жаренных во фритюре креветок. Со всем этим богатством, умопомрачительно пахнущим жаренным тестом и травками, уселся напротив входа, лицом к нему. Боже, наверное, никогда еще немудреный фастфуд не казался ему таким вкусным!

Он отодвинул в сторону бумажный контейнер из-под креветок и поднял стакан с соком. А когда поднял голову, в проеме дверей стояла его жена — Мария. Она вздрогнула, словно только что заметила мужа. В коротких шортах, открывавших нескромному мужскому взгляду спортивные ножки и белоснежной футболке, открывавшей накаченный животик, она была чудо как хороша и опасна, в наплечной кобуре темнел пистолет. Он успел заметить расширенные от удивления глаза.

Не знаю, как долго сидел недвижим. Наверно, лишь ничтожную долю секунды, но в памяти это мгновение осталось раскаленной добела вечностью.

Выработанная тренировками способность действовать сразу, без промедления спасла и на этот раз.

В лицо Марии полетел пустой контейнер, она инстинктивно прикрылась руками. Дальше все понеслось с нарастающей скоростью.

Дэн вскочил, на ходу схватив со стола керамический нож, пригибаясь, кинулся к окну.

'Тра-та-та' — краем глаза успел увидеть, как очередь наискосок пробивает стол, фонтанчики попаданий в песок бегут за ним.

Ласточкой вылетел в окно палатки. Приземлившись на руки, перекатился влево, сбивая прицел.

Вскочил, пригибаясь, кинулся к близкому лесу.

В проеме дверей возникает женский силуэт, но до деревьев остались считанные метры.

Дэн прыгнул под их защиту. Очередь прошла над головой, пули дырявили стволы.

Все, здесь уже не достанет! Побежал вглубь леса, огибая толстые стволы деревьев. Издали, с пляжа, доносились истошные женские крики.