Я выбираю свободу!

Связь эльфов с живой природой, с растениями, это не магия, как полагают другие виды. То есть, мы связаны через магические поля, но это не чары, это... как дыхание. Чтобы жить, нужно дышать — это работает со всеми видами. А Перворождённым нужно чувствовать рядом отклик неторопливой размеренной жизни растений.

Сейчас я не планировал охотиться, но к окружающему миру присматривался внимательно, и вскоре понял, что особенных трудностей с дичью не предвиделось. Здесь в изобилии водились кролики, кое-какие вполне подходящие в пищу птицы вроде куропаток, несколько раз попадались следы косули. Нашлись целые заросли одичалой картошки, с готовностью обменявшей мне пару горстей мелких клубней на энергетическую подпитку. Аккуратно завернув "улов" в плотный пальмовый лист, я спустился к пляжу и выбрал место у его края, где скалистый выступ выдавался далеко в море, служа естественным волнорезом. На камнях там, судя по всему, хватало ракушек, которые тоже годились в пищу, а наличие водорослей у основания мыса внушало оптимизм по части рыбалки.

Правда, я даже толком не успел осмотреться. Только скинул рубашку и сапоги, закатал штаны до колена и зашёл в невысокий прибой, когда за спиной раздался испуганный звонкий возглас, одновременно с которым пришёл сигнал от сработавшей охранки, машинально брошенной на сложенные на небольшом плоском камне вещи.

Обернувшись, я обнаружил незадачливого воришку: им оказалась не какая-нибудь обнаглевшая чайка, а вполне разумное существо. Более того, разумное существо было мальчишкой-эльфом лет двадцати, плюс-минус пять лет.

— Тебе мама не говорила, что чужое брать нехорошо? — уточнил я, подходя к пылающему на песке огненному контуру, не пускавшему малолетнего хулигана на свободу, и с интересом разглядывая неожиданную добычу.

— У меня нет мамы, — задиристо возразил он, понимая, что попался, и бежать некуда.

— И отца, чтобы надрать уши, тоже нет? — понимающе уточнил я. Вместо ответа он зло, по-звериному зыркнул из-под лезущих в глаза растрёпанных патл. Мальчишка был заросший, явно давно нечёсаный, но неожиданно чистый. Босые ноги, прозрачные от дыр штаны, рубаха, судя по длине — с чужого плеча. — И что же тебе понадобилось в моих вещах? Сапоги ведь явно не по размеру.

— Да что мне твои сапоги? Я пожрать хотел посмотреть, у тебя там было что-то, в лист завёрнутое.

— В лист... было, да. Почему ты тут совсем один, да ещё настолько голодный, что дошёл до воровства? — я озадаченно вскинул брови. — Горожане не производят впечатления голодающих или особенно прижимистых. Не думаю, что ребёнку отказали бы в куске хлеба.

— Буду я что-то у этих диких брать, — скривился он.

— А ты, стало быть, не дикий? — совсем уж опешил я.

— Инталор Валааль Танал-эль из корней Красного Клёна, — расправив худые плечи, всё с тем же вызовом назвался он, глядя на меня так, будто ожидал за эти слова удара. Я медленно кивнул в ответ. Что ж, это кое-что объясняло.

Таналор из корней Красного Клёна был тринадцать лет назад послан сюда в качестве официального представителя. Вместе с женой и сыном. Тогда был момент, когда казалось, что мир уже почти наступил, и это была демонстрация доброй воли Владыки — дескать, вот как мы вам доверяем. Ну как — демонстрация? Отвлекающий манёвр, после которого внезапно и без предупреждения возобновилось наступление. К слову, этот манёвр почти удался; ещё немного, и победа была бы окончательной. В подобной ситуации мало кого интересовала судьба одного дипломата и его семьи. Просто разменные фигуры.

— И что же случилось с твоими родителями, сын Красного Клёна?

— А ты будто не знаешь? Отца — по законам военного времени, — он полоснул ребром ладони по горлу, — а мать во время атаки на город... погибла...

— Не знаю. Таналор из корней Красного Клёна считался пропавшим без вести, — я качнул головой. — Что ж, гордый светлый эльф, объясни мне тогда одну вещь: почему ты изъясняешься как дикий, причём не просто дикий, а как редкостное отребье, шпана, мелкий преступник? — усмехнулся я чуть иронично. Мальчик, явно не ожидавший такого вопроса, набычился, глядя на меня исподлобья.

— А ты знаешь, как надо? Откуда?

— Догадываюсь, — хмыкнул я. — Бельфенор Намиаль Маальт-эль из корней Серебряного Дуба, к вашим услугам, эль Инталор, — я чуть склонил голову, а юный эльф уставился на меня недоверчиво.

— Светлый?! — глаза удивлённо расширились, и в них блеснула надежда. Потом он тревожно нахмурился, попытался отступить, но вовремя вспомнил о кольце угрожающе потрескивающего пламени, и подозрительно уточнил: — Не врёшь?

— Зачем бы мне врать? — я пожал плечами и убрал сторожевое пламя. — Я правильно понимаю, что ты в этих горах и живёшь с гибели родителей? — он в ответ коротко кивнул, продолжая пристально разглядывать меня. Глаза у мальчика были насыщенно-зелёные, и было непонятно, не то это проявление стихии земли, которой в нём было очень много, не то просто наследственность: лично с его родителями я знаком не был. — Значит, так, довольно здесь партизанить. Ты хоть знаешь, что война уже закончилась?

— Нет, я туда днём не совался, чтоб не поймали, и ни с кем не разговаривал, — он тряхнул головой, глядя на меня с восторгом и уже непрекрытой надеждой. — И чем? Наши же победили, да?

— Война... закончилась миром, — запнувшись, проговорил я. Потому что не имел ни малейшего понятия, как сейчас сказать этому упрямому гордому мальчишке, что его родители погибли напрасно и его собственная жизнь оказалась сломана зазря. — Давай договоримся. Ты перестанешь тут побираться и прятаться по пещерам и пойдёшь со мной. Тебе нужно учиться, опасно не уметь управлять собственным магическим даром. Пока ты ещё маленький, стихия спит, но скоро она начнёт пробуждаться, и это может привести к катастрофе.

— А у меня есть дар? — удивлённо и недоверчиво вытаращился он.

— Есть, и насколько я могу судить — достаточно сильный, — я кивнул. Добавлять, что, скорее всего, именно благодаря ему он и выжил, я не стал. В конце концов, тут вопрос спорный: мальчишка всё-таки выживал не в диком лесу и наверняка таскал еду в городе.

— Опупенно! — восторженно выдохнул он, а я поморщился.

— Эль Инталор, будь добр следить за речью. Если ты презираешь кого-то, не стоит опускаться до его уровня, иначе это будет лицемерием. Тем более, ты начнёшь учиться, и я не думаю, что светлые сверстники одобрят такую манеру речи.

— В глаз получат, — обиженно пробурчал мальчик.

— Смотри, как бы тебе самому в глаз не прилетело, боец, — рассмеялся я. — Ну что, мы договорились? Выходишь из подполья? Думаю, твой дед будет очень рад узнать, что ты жив.

— Дед? — недоверчиво переспросил он и нахмурился. — Я его совсем не помню. Правда что ли у меня есть дед?

— Отец твоего отца, — кивнул я. — Очень достойный и мудрый эльф. Пожалуй, один из самых достойных и мудрых, кого я знаю. Но ты так и не ответил. Мы договорились, я могу оставить тебя здесь одного и, вернувшись, обнаружить на этом же самом месте?

— Договорились. А ты куда? — вскинулся он.

— Посмотрю, как здесь с рыбой. Рыбу ешь?

— Ем, — медленно кивнул он, шумно сглотнув. — А как же снасти? Или ты тоже маг?

— Я-то маг, но к рыбалке это отношения не имеет, — со смешком отозвался я и, проверив, насколько хорошо держится переплетённая после бесследного исчезновения хайратника коса, вернулся в воду.

Плоскую серую камбалу, которая едва заметна на фоне устилающего дно песка, нетрудно добыть и без всяких снастей, если ты достаточно ловок и умеешь надолго задерживать дыхание. С первым у меня проблем не было, а второе было едва не единственным умением стихии воды, которое я освоил. Вода давалась тяжелее всех, но этот навык был жизненно важен — пришлось научиться.

Вынырнув на поверхность с насаженной на нож извивающейся рыбой-блином, я с некоторым разочарованием обнаружил, что найдёныш всё-таки не сдержал слова и сбежал. Правда, подплывая к берегу, понял, что поспешил с выводами, а мальчик... действительно очень хороший мальчик. И будет крайне обидно, если такой характер направится в дурное русло.

Я тряхнул головой, отгоняя непрошеные тяжёлые мысли, пытающиеся выползти из тёмных нор памяти и отравить моё и без того не самое радужное существование. Не стоит. Если постоянно думать о том, отчего не хочется жить, Грань оказывается пугающе близко, а я, помнится, совсем недавно обещал себе выжить. Конечно, Владыка мёртв, но он не единственный преисполнился бы радости, получив известие о моей смерти.

Инталор сидел чуть в стороне, скрытый от меня до поры валуном, и сосредоточенно, с видом вещевика за работой, чистил картошку старым, не по руке большим и, кажется, весьма тупым ножом. Корнеплоды отчаянно сопротивлялись, но мальчик не оставлял попыток.

Появление рыбы Инталор встретил почти круглыми от удивления глазами, а за тем, как я потрошил её и разделывал, наблюдал с маниакальной жадностью. Про процесс приготовления на небольшом камне посредством магии и не говорю: мальчишка смотрел так, будто не ел по меньшей мере неделю.

А, впрочем, вдосталь он не ел, пожалуй, все те тринадцать лет, что бегает здесь один. Потому и выглядит значительно моложе своих лет, а ему не может быть меньше двадцати пяти. Вероятнее, даже ближе к тридцати. Тощий, почти прозрачный, мелкий, но — гордый. Ел и настороженно косился на меня, явно волевым усилием заставляя себя не заглатывать кусками, а тщательно пережёвывать.

Хороший у Красного Клёна сын. Очень хороший.

— А ты не будешь? — спросил он. С явной надеждой на отказ, но — всё-таки спросил.

— Нет, я не голоден.

— А рыбу зачем ловить шёл? — подозрительно уточнил мальчишка.

— Рано или поздно проголодался бы, — я пожал плечами. Лукавил; перекусить я был не против, но гораздо интереснее пока было наблюдать за Инталором, с едой же можно было и потерпеть. Всё равно надо будет ещё наловить рыбы, этой камбалы и одному было маловато. Вернее, маловато одному мне, а для мальчишки так даже много. По-хорошему, голодному ребёнку не стоило сразу наедаться так плотно, но... Не отбирать же теперь. К тому же, это не жирное мясо, а достаточно постная рыба. Эльфы — живучие существа, вряд ли ему действительно станет плохо.

Картошку я, похвалив самоотверженного мальчишку за старание, забрал и готовить не стал. При её размере с дикое яблоко чистить клубни было преступлением — половина уходила в отходы. И так сойдёт, надо будет только нормально промыть и пожарить, а это я предпочитал сделать в доме, где имелась кое-какая посуда.

Инталор поел, и от сытного горячего обеда его быстро сморил сон. Можно было подхватить мальчика на руки и дойти до города так, но зачем? Я же планировал наловить ещё рыбы и немного размяться, и не видел причин отступать от намеченного плана: спешить было некуда. Мальчик был сыт, чувствовал себя сравнительно неплохо и уж точно не находился при смерти, и пара часов в этой связи ничего не меняли.

Проснулся найдёныш, когда я выпотрошил трёх рыбин и, бросив на них лёгкие защитные чары (чтобы не стухли на солнцепёке), приступил к полному тренировочному комплексу. Лезть под руку мальчик не стал, наблюдал как зачарованный — молча, с открытым от любопытства ртом. Сбегать не спешил, поэтому отвлекаться на него я не стал, и тренировка пошла дальше по накатанной.

Уже ближе к концу упражнений ветер донёс до меня приближающиеся звонкие голоса, вновь грозя моим планам срывом. Однако опасности в незваных гостях не чувствовалось, и я предпочёл сначала всё же закончить комплекс, а потом уже разбираться, кого принесло по мою душу.

Увидев Тилль, почти не удивился и даже сумел оценить божественную насмешку — уж в очень схожей компании мы здесь оказались, и как бы не с одной общей целью. Но тут присутствие посторонних заметил Инталор, и неловкая тишина была нарушена. Отреагировал мальчик, правда, не совсем так, как я мог ожидать, но — пожалуй, наилучшим образом: вместо стремительного бегства в неизвестном направлении он встал рядом со мной, уцепившись за штанину, и с подозрением уставился на чужаков. Машинальным жестом, успокаивая, я положил ладонь на растрёпанные вихры, а в следующее мгновение Тилль сдвинулась с места и решительно зашагала к нам. Подозреваю, направлению её движения поспособствовал именно ребёнок.

— Так, у всех сетки есть? — на ходу спросила она у своего выводка. Дети, настороженно косящиеся на нас, дружно закивали и загомонили. — Бегите на тот край пляжа, собирайте ракушки. Старайтесь найти наиболее крупные и целые. Можно не целые, но лучше — покрупнее и наименее обтрёпанные волнами. В воду не лезть, не хватало ещё вас спасать. Договорились?

— А как же ты? — упрямо уточнил один из мальчишек. — Вдруг что-то случится?

— Не волнуйся, Мар, мне ничто не угрожает.

— А светлый? — подозрительно переспросил ещё один, и я почувствовал, как Инталор сжался взведённой пружиной.

— Мальчики, идите. Светлый или нет, мы прекрасно разберёмся сами, — строго возразила она, и детвора, поминутно оглядываясь, гурьбой двинулась вдоль пляжа. — Привет, — неуверенно обратилась ко мне Тилль, переводя взгляд с меня на мальчика и обратно. — Можно поинтересоваться, кто ты? Чей? — наконец, взгляд её остановился на ребёнке.

— Привет, — кивнул я, с удивлением ощущая некоторую неловкость рядом с женщиной. Проведённая вместе ночь была слишком жива в памяти, и взгляд против воли то пытался уцепиться за чувственные губы, то скользнуть по вырезу блузы, то очертить стройный стан. Даже хорошо, что здесь оказался Инталор: присутствие мальчика дисциплинировало и заставляло думать не только о том, насколько нежная у этой женщины кожа и...

В общем, не думать о ней было сложно, но, благодаря ему, возможно.

— Дедушкин, — задиристо возразил он. — Эль Бельфенор сказал, что у меня есть дедушка!

Тилль подняла озадаченный взгляд на меня, и я честно пояснил, чьим сыном являлся этот ребёнок, пересказал судьбу его родителей и подтвердил, что дедушка действительно есть, а так же есть дядя, причём, кажется, не один, и множество более отдалённых родственников.

— Я бы просил разрешения связаться с его дедом, — добавил в конце концов, испытующе глядя на женщину. — Даже если вы не захотите отпускать мальчика к родным, эль Алтор по меньшей мере имеет право знать, что стало с его сыном, и видеть, что старшая ветвь не прервалась.

— Я не останусь среди этих! — задиристо заявил обсуждаемый, слегка отстраняясь и вскидывая на меня упрямый горящий взгляд.

— Среди этих — это среди кого, эль Инталор? — с усталой иронией уточнила Тилль.

— Среди диких.

— В таком случае разрешите и мне представиться: Мииталь Ивиталь Индал-эль из корней Белого Ясеня, — она слегка наклонила голову.

— Светлая? — Его глаза вновь удивлённо округлились. — А почему ты так одета? Ну, как эти? — он неопределённо дёрнул головой в сторону города.