Книга 3: "Метаморфозы: тень"

— Не понимаю, — я ответил жестче чем следовало, но мои планы — это только мои планы. Не его — мои.

— Все ты понимаешь. — перебил меня капитан. — Глыба — дурак, тебя использовать хотел, а лучше бы спросил, как других использовать, больше прока было бы. В общем, я вижу только один повод мужиков собирать. Из века в век один повод — на войну идти. Магов с нами нет, так ты ж у нас заместо них будешь. Только вот ведь в чем вся штука-то, армия у тебя сейчас раскисшая, да ничего не умеющая. Дрянь, а не армия. Плевком десяток таких воинов зашибешь.

— И? — что было спорить? О чем? О несбыточных, не до конца оформленных или дырявых как платок Бабы Яги планах? — Что предлагаешь?

— Говорю же, я все сделаю. Спрошу, кто что умеет, у кого к чему склонность есть. Хороших копейщиков и мечников с этого сброда все равно не получится, а вот лучников да арбалетчиков — вполне себе подобрать можно. Там часть — охотники, часть — солдаты.

— Часть— дезертиры, — возразил я. — сбежали раз, сбегут еще раз. Долго ли умеючи?

— Ничего, троих поймаю, двоих повешу, третьему руки по ноги обрублю, а четвертый не побежит. Я этих уродов знаю. К любому подход найду, так что ты не задерживайся. И подмогу приведи, ведь с одним этим сбродом долго не повоюем.

Я пристально смотрел в усталое, красное от высокой температуры лицо капитана. Смотрел, не решаясь задать вопрос. А, была не была.

— Слышь, Меченый. Ответь мне только по большому секрету, а на кого ты войной с этой славной армией пойти хочешь? Кому бояться?

— А это ты мне скажешь. Как там хромой урод говорил? Обезьянамор? Я тебе подготовлю дружину таких обезьяноморов, ты, главное, план придумай. И цель укажи. И с нами вперед шагай, и тогда все будет. Мы шаргов били. Мы бойцов клана Заката положили. Справимся...

— Ну смотри, друг. Ты мне обещал, — я кивнул капитану и жестом предложил возвращаться в дом, в тепло, в какой-никакой комфорт. Сколько его еще будет, того комфорта?

А Меченый пусть работает с людьми, пусть ищет способ, как сделать воинов из рабов. Я не верил в их способность выдержать натиск Рорка так, как стояли мы — когда только тяжелый ростовой щит и слабая кольчуга отделяют от летящей на тебя смерти. Чтобы ни шагу назад. Чтобы волной тел встречать волну смерти. Не бывает в мире чудес. Но вот лучниками... Хоть плохими да завалящими. Тысяча стрел в небе, это уже кое-что. Надо только не забыть перед отходом попросить Малого поделиться с Меченым какими-никакими секретами. Капитан и сам не лыком шит, опытный, хитрый, много о своем ремесле знающий, но чем черт не шутит? Лук там более дальнобойный или тетива помощнее? Кто их, стрелков знает?

А Толакан... Потерпит еще Толакан. Никуда он с этой планеты не денется. Дожить бы до него...

...

Мер То задумчиво смотрел на тонущие во тьме стены города, вслушивался в гул то затихающего, то вновь разгорающегося боя и ждал. Это вечерняя схватка скоротечна, ночь же — время смерти, а ей, как известно, некуда спешить.

Где-то там, впереди, в этот момент рвались на городские укрепления Куарана сводные отряды Обреченных на забвение и Идущих за кланом. Первые — беглецы и преступники, воры и убийцы, которым дали право искупить преступления боем. Не Рорка — мусор. Но любой шарг прежде всего воин, а только потом — преступник. Обреченные на забвение бросались на врагов с кривыми ухмылками на татуированных лицах и с кривыми клинками в скованных короткой цепью руках — без щита и без страха.

Вторые — выходцы из других племен, пришедшие к рыжим бестиям за славой, за правом стать воином клана Заката. Они старались быть смелее смелых и безумнее самых безумных. И даже Орео Хо только недоуменно качал головой, глядя на подвиги Идущих за кланом. Первые искали смерти, вторые -почета, но и те и другие сейчас сражались во славу Мер То, добиваясь главного — они отвлекали внимание защитников крепости от иных, более важных событий. Они — жертва, брошенная на алтарь победы, не более того. Малая жертва. Но истовая, не вызывающая подозрений у врага и способная стать решающей. А если нет...

— Может, пора?

Средний сын не умел просить. И жаловаться не умел. Стойкий. Спокойный. Терпеливый. Вот только сегодня даже он пытался поторопить вождя, боясь не успеть, опоздать, слишком медленной реакцией на события превратить в насмешку главный бой в своей жизни.

— Рано.

Короткий ответ на короткий вопрос. И снова только хлопки боевых полотнищ под ударами злого, колючего северного ветра, да далекий шум боя в кромешной тьме. И бесполезно вглядываться в ночь, пытаясь угадать происходящее. Сегодня даже демоны отвернулись от земли, скрыв свои пронзительные взгляды за пеленой тяжелых туч. Но решения приняты, приказы отданы, задачи поставлены, а значит, все будет.

Где-то там, впереди, начали штурм центральных ворот недавно примкнувшие к Мер То воины племени кхуту. Огромные, безумные уроды с дряблыми от постоянного курения сон-травы лицами. "Гребаные фанатики", — сказал про них презрительно Инаро Тун. "Это не фанатики, а воплощение демонов", — возразил тогда Табархан. "Курцы", — хохотнул Шео Ма, и, пожалуй, он был ближе всех к истине. Они не знали страха, не чувствовали боли и не замечали врагов. Весь мир для кхуту делился на цель и все, что мешало дойти до цели. Не важно, помеха живая или мертвая — взмах тяжелого меча легко превращал первое во второе.

Шум схватки внезапно разорвал стройный рев сотен луженых глоток, затянувших походную песню.

— Микоро, — скривился Инаро Тун, стоявший за левым плечом. За левым, потому что за правым стоял сын, заслуживший это право недавними победами. — Дураки, они воют свои молитвы так, будто боятся, что их не заметят.

— Молодцы, — возразил Шин То. — Пусть стягивают на себя силы, чем больше северян услышат их песни, тем больше их соберется на этой стене. В одном месте.

Микоро наступали на самом сложном участке — вверх по рукотворной насыпи, образованной грудами извлеченной рабами из недр породы, перемешанной со стволами деревьев, огромными камнями и трупами ничтожных, загнувшихся в тоннелях. Насыпь, почти сравнявшаяся с краем крепостной стены, была хорошим шансом прорваться в город, поэтому в последние дни Алифи, видя опасность, выливали на нее воду. Неустанно. Днем и ночью. Бочка за бочкой. Превращая землю в лед, будущие атаки в безумие, а шансы в воспоминания. Ничего. Микоро справятся. Их задача — не занять близкие стены, даже не выжить. Их задача проще: вбить крюки в гору льда и закрепить лестницы, подготовив путь для тех, кто пойдет в атаку после них. По их телам и по обломкам проклятых дудок к победе. Лучшие воины клана Заката ждали приказа, пристально вглядываясь в темные волны наступающих и умирающих на склоне Микоро. Пусть ждут. Сегодня участь боя решали не они...

...

"Никогда не применяй одну и ту же военную хитрость в двух сражениях подряд", — этому правилу Мер То следовал всегда и неукоснительно. Потому что хитрость, использованная впервые, заставляет врага не только разводить руки, но еще и готовиться к ней в следующем бою. Так зачем же искушать демонов и давать врагам блистать своими домашними заготовками? Незачем. Однозначно и бесповоротно.

Вот только у каждого правила есть тени, и в каждой такой тени прячутся незаметные на первый взгляд смыслы. Так и здесь. Опасный враг читает сражение, а грозный враг читает тебя. И тогда твои правила становятся для него открытой книгой. Он начинает предсказывать твои действия, а твои задумки и планы вызывают у него лишь ироничную улыбку. Любое правило, ставшее понятным врагу, опасно. Потому все правила должны нарушаться хотя бы иногда. Почему не сейчас?

Порох уже занесли в тоннель. Давно. Две недели назад пороховые бочки разместили в самом коротком из трех узких рукавов, что тянулись под крепостные стены. После чего еще десять дней рабы долбили породу в двух оставшихся тоннелях, собственными жизнями прокладывая дорогу. К чему? К обману. К видимости угрозы. Пусть враг панически слушает упрямый перестук железных кирок под своими ногами и готовит отряды. Пусть принимает действия и борется с призрачными угрозами. Пусть...

Яркая вспышка разрезала темноту ночи так, словно острый кинжал прошелся по мягкому горлу жертвы. Под грохот взрыва и свист летящих камней крепостная стена рухнула вниз, открывая дорогу нападающим. Руины кладки оказались вровень с осевшей, но так до конца и не покоренной Микоро насыпью. Теперь не нужно будет карабкаться вверх на стену, теперь придется попросту идти вперед. В огненное безумие, что разверзлось вокруг. В одно мгновение демон Ту прибрал к своим холодным рукам даже не сотни — тысячи защитников и нападавших. Тех, кто горланил походные песни, идя на приступ, и тех, кто собрался резать атакующих, мстя за бессонные ночи, бесконечные страхи и испорченный слух. Ничего, демону Ту нет разницы, кого уводить за собой.

Казалось, дорога в город была открыта, вот только Мер То коротким жестом остановил преждевременную атаку. Потому что рано радоваться. Город большой, и любой квартал внутри крепостных стен — отдельная крепость. И брать каждую, преодолевая упорное сопротивление гарнизона, — непростая задача. Можно, конечно, атаковать город сразу, сходу, врываясь по еще полыхающим трупам и плавящимся от бушующего пожара камням, вот только Рорка горят ничуть не слабее ничтожных. Нужно время, которого нет.

Так что это еще не конец битвы, это просто первый глоток из бурдюка с будущей победой. Паника в стане врагов заставит их сначала делать глупости, а потом думать. Мер То не сомневался: сейчас половина отрядов Алифи и ничтожных стремится к обрушенной стене, ожидая решающего штурма. Что ж, пусть враг думает, что все пропало. Пусть мужественно бросается защищать пылающие остатки стен. Пусть стягивает резервы, готовясь к очевидной атаке. Пусть.

Они дождутся. Сегодня его клан пойдет на штурм развороченной взрывом стены не для того, чтобы решить исход схватки, а чтобы отвлечь внимание. Потому что настоящие планы похожи на зыбучие пески, что раскинулись на родине Мер То, — их красота всегда оборачивается коварством.

Вождь клана Заката никогда не обманывал себя. Ключ к сердцу Белого города был не в этом несчастном проломе, а в канатной дороге, что связывала две крепости. Форт, стоявший посреди реки — вот сердце города. Канатная дорога — вот аорта, перерубив которую останется только ждать, пока враг медленно истечет кровью. Иначе пройдет совсем немного времени и защитники опомнятся, удержат узкий проход сквозь образовавшуюся брешь в укреплениях, а получив подкрепления из восточного крыла города, отобьют обратно свои каменные мешки и горящие руины...

...

Двойной рев походного горна — Орео Хо начал свою безумную атаку вверх по неприступной, коварной и испещренной острым, словно бритва, стеклом стене центрального форта. Без шанса на победу — Мер То верил в своего лучшего бойца, в его демоническое везение, но взять форт вот так, с ходу, невозможно. Вот только и эта атака — всего лишь очередной круг на воде. Если атака пролома должна была отвлечь защитников, то атака форта — сковать возможные подкрепления. Потому что именно Шео Ма должен нанести разящий удар...

Сегодня именно они — два тысячника, две легенды должны были сделать невозможное. Орео-Хо, атакующий во главе своей тысячи неприступный форт, что словно каменный шип рос из пучины так и не замерзшей реки. И старый приятель, весельчак и балагур Шео Ма, что незаметно поднимался по каменной кладке причальной стены вместе с двумя десятками отчаянных храбрецов и тремя Изучающими сущее. Что могут решить двадцать воинов и три шамана? Что?

Все.

Абсолютно все.

Если они смогут подняться незаметно для врага на крепостную стену, вплотную к причальной башне, то им должно хватить сил. Мер То поправил себя, не если — когда. Только так.

Шео Ма, конечно, было жаль. Но ритуал принесения жертв проведен достойно, а значит, старый друг не уйдет к демону Ту в одиночестве. Вчера вечером, глядя на десятки связанных, умирающих Алифи, Шео Ма повернулся к своему вождю и сказал: "Это великий подарок. Я не подведу". И ушел, чтобы сегодня, шутя и улыбаясь, шагнуть к смерти. Он заслужил это право и он точно не подведет.

...

Мер То Карраш, Вождь и сын Вождя, шарг и отец шарга, стоял, открыв усталое лицо холодному ветру. С закрытыми глазами и кривой ухмылкой. И никто вокруг, ни старые приятели, ни верные соратники, ни единственный сын, никто не догадывался о думах и воспоминаниях, что сейчас тревожили пожилого Рорка.

Кровь к крови. Боль к боли. Смерть к смерти. Он все помнил. Детство ушло давно, развеявшись, словно дым ночного костра, отступив под тяжестью прожитых лет, выигранных сражений и поверженных врагов. Да и какое у шарга может быть детство?

Детство ушло давно и безвозвратно, оставив после себя только немногочисленных друзей — тех немногих, кому все равно, что перед ними вождь и сын вождя. Тем и ценны.

Мер То в грохоте боя услышал достаточно, чтобы понять — и без того полный карман его судьбы, в который она складывает победы, стал еще тяжелее, а второй карман, из которого судьба забирает друзей, почти опустел. Нет... Совсем опустел...

...

Мер То, почему то казалось, что огненный шар, что должен был уничтожить причальную башню, будет подобен кровавому Солнцу. А здесь... Короткая яркая вспышка, грохот рушащейся вниз кладки и легкое марево пожара. И все. С одной стороны, какой смысл тратить лишние силы на никому не нужные представления? К тому же троица Изучающих сущее — лишь жалкий огрызок полного круга, но...

Канаты подвесной дороги, связывающей Бабочку Востока в единое целое, лопнули с жутким свистом, рванулись гибкими змеями к стенам форта, обвились вокруг него, попутно отправив во Тьму десяток воинов Орео Хо.

Одним ударом Бабочка Востока оказалась разорвана на два отдельных крыла. Это можно было сделать только сверху, с крепостной стены и с единственной попытки. Потому что второго удара не могло быть — Алифи среагируют сразу, их заклинателям достаточно одного мгновения на то, чтобы расправиться и с шаманами, и с двумя десятками смельчаков во главе со смеющимся Шео Ма.

Нет больше Куарана, Белого города, оседлавшего оба берега великой реки Аюр. Есть только две рядом стоящих крепости, и защитникам одной из них остается лишь беспомощно наблюдать, как умирают защитники другой. Это — второй глоток из бурдюка с будущей победой.

Нет больше Шео Ма, весельчака и балагура. Есть только огненная вспышка и злорадная ухмылка демона Ту, который всегда забирает свое. Это — плата за проклятый глоток.

Мер То развернулся спиной к только разгорающейся битве на подступах и стенах обреченного города и двинулся вниз, к любимому скакуну. Сегодня он сам поведет своих шаргов в бой.

Потому что кровь к крови, боль к боли, а смерть к смерти...

...

Он скользил вниз, судорожно пытаясь найти камень, уступ, корень дерева, за который можно было бы зацепиться и удержаться на краю, — тщетно. Холодные камни стен рвали толстую кожу куртки, шерстяную ткань штанов, счесывая с мясом ладони, лоб, щеки. Кровь ручьями текла по лицу, когти ломались с треском, выворачивая пальцы в самых немыслимых положениях, но земля и острые валуны внизу неумолимо приближались. Там, под ногами, тела друзей и врагов, воинов и Изучающих сущее, рискнувших и добившихся своего. Они могли не успеть, но успели. Они могли не суметь, но смогли. И демон Ту сейчас уводил в свои владения две сотни довольных душ. Куда уходят шаманы, Шео Ма не знал, а своими предположениями ни с кем не собирался делиться. В конце концов, эти трое также были достойны ледяного рукопожатия вестника смерти.