Книга 3: "Метаморфозы: тень"

— Благодарю, милорд. Только всё равно, два дня — не реально. Уходите наверх, милорд. Я поднимусь к Вам, когда здесь появятся Рорка, не раньше...

...

Мер То прошел под дымящейся аркой развороченных тараном ворот и окинул взглядом окружающие развалины. Сколько он уже видел упавших ему под ноги городов, городков, сёл, так, жалких хижин в поле? Сколько душ он и его воины отправили к Демону Ту? Алифи, ничтожных... Рорка, куда ж и без них? За эти длинные годы вождь клана подружился со смертью и чувствовал её поступь за много лиг. Вот и сейчас с Запада шли не враги, шла смерть, только теперь уже по их душу. Пусть приходит, её ждет сюрприз... Скоро. Но еще не сейчас.

Можно было, конечно, отступить. Перегруппировать войска, бросить на встречу нежданно-негаданно нагрянувшей подмоге северян лучшие отряды. Мер То не сомневался, это позволит задержать передовые части врага, пока остальные не смогут отойти на Восток. Отойти назад, к руинам Куарана. Вот только бежать, словно крысы? Уходить обратно? С какой целью?

Уходить можно только тогда, когда есть шанс вернуться. Но что изменится? Разве врагов станет меньше? Или к его клану присоединится неожиданный союзник? Нет, Тени ушли — вместе с ними можно было бы легко сломать хребет подходящему воинству проклятых Алифи. Теперь, в одиночку, клану Заката, каким бы могучим и непобедимым он не был прежде, придется непросто. И если что-то пойдет не так, то разношерстное воинство остальных племен способно лишь продлить агонию.

Ждать, пока отряды врага, идущие с Запада и гарнизон города объединятся, — нельзя. Отступать — нельзя. Идти на Запад, оставив городские стены за спиной нельзя — удар в спину еще никому не приносил удачи.

А значит...

Есть впереди враг и есть меч, чтобы зарубить врага.

Есть впереди цель и есть силы, чтобы добраться до цели.

Так какой же может быть выбор?

Мер То усмехнулся и медленно потянул клинок из потертых ножен. Пожалуй, это будет славная битва. А последняя или нет? Какая в общем-то разница?

Слева шла первая сотня тафуров Вождя. Справа — вторая. Третья ушла к хува. Пусть волки, что почуяли смерть за спиной, помнят, что не одни. Еще две сотни ушли к племенам, чтобы стать каменным ядром, что не даст развалиться всей кладке. И Гхоро, и Боро, и прочие недоделки не уйдут до тех пор, пока будут видеть впереди себя непобедимых рыжих бестий. Не потому, что хотят быть лучше. Нет. Просто такая уж у шаргов слава, что вместе с ними любой перестает бояться поражений...

...

— Иди к нему, — Малый благоразумно не стал называть имени. — Иди, там барр Бравин. Они тебя ждут.

— Меня? — сказать, что я был удивлен, ничего не сказать. — Зачем я им сдался?

Тем более сейчас, когда Рорка подступают волна за волной к вкопанным кольям самодельного палисада. Или бруствера. Или как это жалкое подобие оборонительного заграждения здесь называется? Пока эти волны разбивались о деревянные столбы и растекались десятками улюлюкающих Рорка, ловившими кураж, еще можно было поверить, что у нас есть шансы. Вот только слишком уж велика разница в силах. И в настрое.

— Давай уже, не томи Высших, — раздраженно шикнул Малый и, подтолкнув меня в спину, подвел к палатке лекаря Итланы. Как, кстати, зовут-то его, этого славного эскулапа?

Решив обязательно справиться об этом у Бравина, потопал вперед. А как тут не потопаешь, если от топалок собственное здоровье зависит?

Внутри тесного шатра я увидел человека. Глубокие морщины прорезали нестарое, в общем-то, лицо, а тени, пляшущие в свете десятка свечей, превратили его в маску. Если в первый раз, когда я смотрел на это существо после проведенного Бравином ритуала, он ещё напоминал мне того Глыбу, что прошел со мной все тяготы военных дорог, то сейчас...

Человек повернул голову медленно, словно это простое движение казалось ему непривычным. Чуждым. И зло сказал, с диким, непривычным акцентом:

— Пусть заходит.

Не мне сказал. Бравину, что стоял рядом.

Я не стал дожидаться команды заклинателя и тихонько протопал внутрь, почувствовав, как Малый закрывает полог шатра за моей спиной. Карающий не пошел за мной, оставшись снаружи. Вот и ладно, больно мне его помощь нужна...

Сидящий человек наконец-то перевел взгляд на меня. У Глыбы, насколько я помню, глаза были темно-карими, цвет глаз этого существа определить не получилось — полумрак и пляшущие вокруг тени создавали не лучшие условия для постижения цветовой гаммы.

— Доволен?

Скрипучий голос, непонятный вопрос. Чем я должен быть, по его мнению, доволен?

— Само собой.

А что я ещё должен был ответить? Конечно, доволен. Что всё ещё живой, хотя многие более сильные, более смелые и более достойные уже легли в землю. Или, как тут говорят, отправились к Свету. Что ж не радоваться? Или вон, капитан, в чье тело забрался великий Владыка... Ему-то точно радоваться нечему. Так что я, на фоне большинства — вообще огурец со славным прошлым и замечательным настоящим.

Человек напротив выругался. Длинно так. И незнакомые слова то и дело резали оскорбления словно пиццу на ломтики.

Я пожал плечами.

— И тебе не хворать, — я в последнее время тихим и смирным стал, жизнь научила.

Бравин посмотрел на меня как-то странно, а Глыба попросту замолчал. Хотя, какой это теперь Глыба. Как мне теперь его называть? Недоглыбой? Переглыбой? Нет, не похож он был на капитана, пусть и сидел в его теле. Наверное, и я не был похож на человека, в которого вселился благодаря местным колдунам-заклинателям.

— Это — судьба, — неожиданно спокойно заметило существо. — Пришедший из-за грани не мог быть один...

Я, ничего не понимая, бросил взгляд на заклинателя. Что вообще тут происходит? О чём этот старик в чужом теле бормочет? Что за бред? Но Бравин только пожал плечами. Не мне — старику. Что-то вроде, "наверное, ты прав, но не факт"? Сговорились они тут, что ли?

— Удивлен? Месть тоже может стать судьбой, — перерожденный Энгелар кивнул. — Ты заплатишь за это. Я уже заплатил, теперь — твоя очередь.

Теперь пришла моя очередь пожимать плечами. Напугали. Я здесь всё время за что-то расплачиваюсь, сказали бы только — за что.

— Хорошо. Заплачу. Сколько надо?

— Как долго, ты хотел спросить? — Владыка странно забулькал. Он что, думал, что это можно принять за смех? — Вечность. Если верно все то, что я знаю, то вечность.

Ну, вечность, так вечность. Меня не испугаешь. Вечностью меньше, вечностью больше — какая, в принципе, разница?

— Довольно шуток, — Энгелар попытался подняться, но ноги подвели и он снова опустился на деревянный чурбак, заменявший хозяину шатра стул.

Бравин, поддержав своего Владыку за локоть, помог ему встать. И вот так, стоя на дрожащих от напряжения ногах, опираясь на Высшего, человек продолжил говорить. В принципе, невиданное зрелище. Человек, опирающийся на Высшего.

— Похоже, я должен поблагодарить тебя. Ты даже сам не понимаешь, что сделал. Или понимаешь? Нет? Ты изменил историю, Мор. Теперь, — он снова закряхтел, только теперь, похоже, закашлявшись. — Тесно мне в этом теле. Тебе так же было?

Сменил тему он неожиданно, помню, меня в начале тоже кидало из стороны в сторону.

— Тесно? Да, было.

Энгелар кивнул и мне показалось, что он кивнул бы мне в любом случае, что бы я ему не отвечал. Вот хотелось ему кивнуть, почувствовать движение. Почувствовал. Молодец.

— Так как я изменил историю?

Мне действительно было не понятно. Нет, то, что я хотел изменить окружающее житие-бытие, это точно. Сделать так, чтобы люди жили как люди, а не как работники на фабрике чужой жизни. Вот только мучало меня некоторое сомнение, что Владыка, вселившийся с помощью моих дурных советов в тело моего же друга, что-то другое имел ввиду. Нехорошее такое возникло у меня предчувствие.

— Чем изменил? — Энгелар забулькал снова. — Ты, дорогой наш, создал новый мир. И дал Высшим новую возможность. Невиданную. Теперь не нужно уходить за горизонт. Теперь можно задержаться здесь. Болен Алифи? Умирает от старости? Не важно. Бери тело человека, находи заклинателя и всё — вселяйся, сколько душе угодно. И теперь, действительно, не нужно призывать демонов — Алифи вполне достаточно. Вот Бравин ритуалы подправит, песни составит и в путь. И будут тогда жить на земле не Высшие и люди, а Высшие до и после перерождения. А ещё тела, которые подготовили для вселения Высших. И всё, друг мой. Этого достаточно.

Я слушал это существо, которое язык не поворачивался называть человеком, и меня пробивал озноб. Гнетущее, вяжущее чувство катастрофы. Зачем ему теперь какие-то мои планы? Зачем ему думать о благополучии людей? Теперь он, пройдя по этому пути сам, поведет прочих. И люди этого мира, и без того беспомощные, загнанные и замученные, превратятся даже не в скот — в эрзацы тел для будущей жизни Алифи. Ни больше ни меньше. И всё это благодаря только моим стараниям, моим глупым, необдуманным советам и моей самонадеянности.

Видимо, что-то поменялось на моем лице, что-то заставившее Энгелара перестать булькать и продолжить уже без насмешки.

— Новое будущее, в котором любой Алифи сам, САМ будет выбирать новое тело. Вдумайся, это будет происходить так, словно пришел в лавку. "Покажи, мой друг, вот того, мне его плечи нравятся. Или лучше того, у которого мужское достоинство побогаче. Или женщину.." А что? Мало ли у кого какие фантазии были в прошлой жизни? Нет, ещё лучше, можно вырастить себе тело изначально. Держать как скотину, водить на тренировки, следить за здоровьем. Нравится тебе такая перспектива? Нравится, спрашиваю?

Он перешел на рык, и только шепнувший что-то ему на ухо заклинатель смог заставить Энгелара прийти в чувство.

— Молчишь? Ты похоронил будущее своего народа, глупец. Одним своим необдуманным словом. Ты доволен?

Меня трясло. Я не думал... Не знал... Я... Что изменить? И как это теперь сделать? Как вернуть всё обратно?

Энгелар замолчал и медленно сел, кивнув Бравину.

— Выйди, счастливчик ты наш, оставь призванных поговорить друг с другом с глазу на глаз.

И Бравин, молча кивнув, вышел прочь ...

...

— Что ж ты позеленел, революционер ты наш? Несладкой идея моя показалась? Поздно уже, все сам сделал. За язык тебя кто-то дергал? Нет. Вот и радуйся.

Я медленно кивнул.

— Хорошо, и ты, Владыка, возрадуйся. Только зря ты думаешь, будто просто так всё.

Говорить не хотелось, но молчать — тоже не дело.

— Поясни.

Не просьба — приказ. Не привык Энгелар к своему новому статусу. Кто он теперь? Никто. Тварь никчемная, ни к чему не пригодная. Такая же бестолочь, как и я. Человек.

— Как скажешь, — я перестал называть его на "Вы". Обойдется, вивисектор хренов. — Вот, как ты думаешь, сейчас Алифи в ряд выстроятся и землю перед тобой лобызать начнут? Я, конечно, дико извиняюсь, но этого не будет. Ты больше никакой не Владыка, он помер пару дней назад. А вот кто ты такой, я вообще не знаю. И знаешь, что я тебе, как человек человеку скажу? Забудь ты свои бредовые идеи. Скажем, если бы я тебе в козу предложил вселиться, ты бы вселился? Поспешил бы радоваться такой славной перспективе?

Он смотрел на меня молча, но выражение лица понять было невозможно. Не потому, что скрывал, а... Энгелар выглядел так, словно на механическую куклу натянули целлофановый пакет — мышцы подергивались не к месту, то правая, то левая часть лица начинала дергаться, глаза с трудом фокусировались на собеседнике, а из неплотно прижатых друг к другу губ то и дело вытекала капля слюны. Если честно, со стороны посмотреть — дебил дебилом. О каком уж тут выражении говорить?

— Человек не коза.

— Да? — удивил он меня, что уж тут сказать. — Уверен, твое величество? А я уже сколько месяцев маюсь, и как-то сомневаться стал. Человек тут отличается от скотины только тем, что его на мясо не пускают. Так что не пойдут Алифи вселяться в людей по собственной воле.

Энгелар кивнул.

— Ты прав, младший. Не пойдут. Вот только вы меня не спрашивали, и мы спросить забудем. Один раз. Второй. Сотый. А потом уже и не понадобится. Так что ты зря успокаиваешься. Ладно. Не затем я тебя вызвал, чтобы душещипательные беседы вести. Не будет никакого вселения, и не потому, что невозможно и кто-то там откажется. А потому, что я не позволю. Бравину я верю, а он мне поклялся никогда и ни при каких условиях не повторять опыт. А Валлора... Валлора мы найдем, есть у меня к нему пара вопросов, ответы на которые не совместимы с его жалкой жизнью. Ты лучше расскажи мне, зачем тебе всё это понадобилось. Мой мастер заклинаний сказал, есть у тебя пара безумных идей за пазухой.

За спиной раздались чьи-то крики, лагерь в который раз готовился отражать атаку Рорка.

— Что, прямо сейчас? — мне казалось, что мое место там, вместе со всеми. Какой бы слабый из меня не был маг, но какую-никакую помощь я оказать способен.

Вот только Энгелар был иного мнения:

— Нам, дваждырожденным, некуда спешить...

...

Ллакур смотрел вслед уходящим на свое последнее задание друзьям. Он отдал им приказ ещё до захода солнца, не спросив их согласия. Готовы ли они? Справятся ли они? Глупые вопросы. Если не они, то кто? На кого ещё можно было положиться? Оставались, пожалуй, только Бравин и Малый, но один готовится принять корону, а второму придется защищать наследницу трона. Теперь это будет его задачей. Рановато, но Малый справится. Кто-кто, а он — точно. Лучший из его воинов, самый решительный, самый отчаянный и... Самый строптивый? Ллакур усмехнулся. То ли дело — Второй и Третий. Услышав приказ командира, один лишь иронично поднял бровь, а второй хмыкнул и оба пошли готовиться к долгой ночи. Последней?

Последней. Ллакур не тешил себя глупой надеждой вернуться. Из таких заданий не возвращаются. Но и иначе нельзя. Еще день-два, если очень повезет, остатки войск Итланы смогут удерживать наспех возведенные укрепления. Ценой тысяч жизней. А потом всё равно волна серых воинов клана Теней захлестнет и смоет немногих оставшихся в живых защитников, похоронив саму возможность счастливого финала. Нет, история не должна заканчиваться вот так.

Ллакур оглянулся назад, за полосу частокола, на горящие в ночи точки факелов и высоких костров. У них должен оставаться шанс на победу. Вот только не бывает так, чтобы все оставались живы. Для того, чтобы одни продолжали жить, всегда умирают другие. Теперь просто пришла их очередь. Дева битвы, услышав предложение Карающего, не стала отговаривать или спорить. Она спросила только об одном:

— Ты уверен, что сможешь?

Но встретив упрямый взгляд Ллакура, не стала настаивать на получении ответа, кивнула и приказала выступать.

— Иди. Я не буду желать тебе удачи, воин, — удача куется подвигом. Я не смогу пожелать тебе возвращения — я уже давно не маленькая девочка, верившая в сказки, и знаю, где проходит грань возможного. И мне нечего тебе предложить, кроме одного. Если то, ради чего вы идете на смерть, случится, и это позволит нам выжить, то я знаю, как назову своего сына...

Ллакур усилием воли стер яркое воспоминание, сделал глубокий вдох, медленный выдох и шагнул в ночь.