Демон

— Разбежался. Го-о-тов он! — передразнила мать. — Сымай верх, да иди, побрей свою столетнюю щетину.

— Слушаюсь, комбат! — шутливо приложив руку к воображаемому козырьку, он двинулся в ванную.

Галина уже закончила с глажением нарядов. Придирчиво оглядев одежду безукоризненно сидевшую на мне, и не найдя к чему придраться, проскользнула под мою руку: — Идеальный ты мой. Ты всегда такой правильный, а есть, вообще, у тебя недостатки?

И не ожидая ответа, попросила: — Поцелуй меня.

За этим занятием нас и застала мать, неожиданно зашедшая в комнату. Но, сделав вид, что ничего не замечает, ворчливо заговорила: — Куда я подевала свои заколки? Памяти совсем уже нет.

К моему удивлению, Галина не отскочила в испуге, а еще жарче прижалась ко мне, дразня, и ощущая, как кое-что набухает у меня внизу живота. Напоследок, ее задорный язычок прошелся по моим губам. Медленно отступая, она скосила вниз свои голубые проказные глазки, намекая: "Ну что, и у тебя теперь не все в порядке?"

— Ленчик, можешь перекурить, и спускайся вниз — лови такси. Через минут пятнадцать мы выходим, — безаппеляционно-игривым тоном проворковала она.

В целом, обед прошел неплохо. Сначала родители чувствовали себя очень скованно. Публика была респектабельная, подчеркнуто-деловая, одетая в строгие, дорогие одеяния — что не придавало уверенности матери с отцом, не привыкшим вращаться в таком обществе. Да и в своей новой одежде они чувствовали себя не совсем ловко, постоянно одергиваясь и оглядывая друг друга. Но затем, прекрасное французское вино, форель по-царски, расстегаи из щуки и лобстеры, маринованные в винном соусе покорили их вкус и заставили расслабиться.

После того, как ближе к вечеру на эстраде появилось варьете, переходящее, мягко говоря, в стриптиз — мы с Галиной, одновременно переглянувшись, решили увести родителей из зала.

Пройдя через холл и поднявшись в личном лифте на свой этаж, оказались у уже хорошо знакомого номера.

Их реакция на великолепие апартаментов, была очень схожей с первой реакцией дочери. Оторопелые фигуры родителей не сдвинул бы с места даже бульдозер. Наконец опомнившись, они начали суетливо разуваться прямо в коридоре, и доказывать им, что снимать обувь в таких номерах не принято, было бесполезно.

Сколько не пыталась Галина уговорить их поплавать в бассейне, попробовать содержимое бара или заказать в номер легкой закуски для продолжения "банкета" — все было тщетно. Родители просто потерялись в этой роскоши, чувствовали себя неуютно, и по глазам было видно, что им уже очень хочется домой.

— Зря ты Галинка, пригласила их в номер, — шепнул я на ушко, — теперь это породит бурю вопросов.

— Я уже и сама это вижу. Просто, нежданное счастье, так вскружило голову, что захотелось, чтобы всем вокруг было так же хорошо, как и мне, — зашептала в ответ она. И произнесла уже вслух, обращаясь к родителям: — На вас сегодня столько всего свалилось. Может уже устали, и поедем "до дому, до хаты"?

Получив молчаливое согласие, обратилась ко мне: — Отвезем маму с папой домой?

Я уже предчувствовал, что на своей территории родители окажутся более разговорчивыми, и уж тогда не отстанут, пока полностью не удовлетворят свое любопытство.

Так оно и вышло. Не успели мы переступить порог квартиры, как отец по-свойски пригласил меня немного посидеть с ним, хотя я планировал сразу вернуться назад.

Галина с матерью прошла в зал, мы же уединились на кухне.

— Леонид, я — как отец, волнуюсь за будущее своей дочери. Хотя, сразу оговорюсь, доверяю вам, но не могу сказать, что понимаю хоть что-нибудь. И это меня очень волнует. Скажите: кто вы? — начал он.

Я давно предвидел данные расспросы, поэтому подготовился к ним: — Немного странный вопрос. Я — человек, которому нравится ваша дочь.

— Я не об этом, — нетерпеливо перебил отец, — вы покупаете нам подарки стоимостью в полугодичную пенсию. Живете в президентских апартаментах. Бываете у нас только наездами. Из транспорта признаете только такси. А что стоят такие обеды в ресторанах? Я не дурак, и думаю, что музыкантам в нашей стране живется не слаще других.

— Вы правы. Только не знаете двух нюансов, которые сразу все объяснят. Во-первых, наездами я бываю потому, что оформляю наследство. Вернее, оформил. Сразу скажу, что сумма крупная. Во-вторых, я и раньше был не стеснен в средствах, так как музыкант я высокопрофессиональный, и выполняю объем работ, которого хватило бы на восьмерых. Сейчас у меня отпуск, и я с удовольствием трачу то, что копил к отдыху, и отдыхаю так, чтобы траты приносили удовольствие, — я привстал, считая, что тема исчерпана.

— В принципе, вы меня убедили, — отец придержал меня за локоть. — Но разрешите теперь поинтересоваться: где вы проживаете, кто ваши родители и почему вы до сих пор холосты?

"Да, неглупый и дотошный дедок, — подумал я. — Видимо, подготовился — сформулировал вопросы заранее".

Особенно мне не понравилась последняя часть вопроса. Но, если Галина все знает и принимает меня такого, какой есть, то зачем буду лукавить и перед ним? Ведь потом она останется с этими вопросами один на один, и тогда ей придется или врать, или сдерживать тяжелейшую осаду.

"Будь, что будет, но врать не буду", — решил я, и стал рассказывать о родителях и своей семье. По мере продвижения моих признаний, лицо его опускалась все ниже к столу, желваки рельефно передвигались под щекой, а ладони все крепче сжимали голову.

— И какого же черта, молодой человек, вы цепляетесь к моей дочери, когда имеете полный набор — жену и двоих деток, — рявкнул, наконец, не выдержав, он. — Я со своей женой прожил всю жизнь, твои родители также — сам рассказывал. А у тебя как получается? — даже не заметив, что перешел на "ты", продолжал он разнос, все выше поднимая голос. — И ту любишь, и эта нравится. Слава богу, живешь ты пока в России, а не в арабских странах, и иметь две жены никто тебе не позволит. Я — в первую очередь, — аж закашлялся он.

На шум прибежали Галина с матерью. Но унять его уже было невозможно: — Забирай свои шмотки, и выметайся вон из моей квартиры! Чтоб духу твоего здесь больше не было!

— Ты представляешь, — обратился он к жене, — "Этот", Галку в любовницы записать решил. Кобель проклятый!

— Папа, ну зачем ты так?! Ты же ничего не знаешь! — взорвалась Галина, хотя и понимала, что он отчасти прав. — Я люблю его, и пойду за ним на край света!

— Доченька, да что же ты так навязываешься? Будь скромнее. Недавно знакомы, а ты уже про какую-то любовь талдычишь, — встряла и мать, еще толком не разобравшись, в чем суть дела.

— Мама, у нас все хорошо. И если отец не доверяет мне и Леониду, и выгоняет его — то с ним уйду и я! — разозлилась не на шутку Галина.

— А я вообще, доверяю только двоим людям: себе и не ему. И если тебе он дороже, чем мы — то скатертью дорога! — резюмировал отец, раскаленный от гнева.

— Ах, раз так! Пошли, Леонид! — она, схватив за руку, потащила меня к выходу.

Отлично понимая отца, и немного оправдывая, так как не знал, как бы сам поступил, будь на его месте, решил примирить стороны: — Галчонок, утро вечера мудренее — не рубите концы. Завтра я подойду пораньше, и мы досконально разберемся в этом вопросе.

— Приходи, приходи. Я сразу же вызову милицию, — отец был неумолим. — Прохиндей. Любитель "клубнички".

— Так ты идешь? Или я уйду сама! — Галина поджала губы.

Видя, что стороны сейчас неспособны идти к примирению, и обиженный не меньше ее, решил ретироваться, оставив все как есть. Уже выходя на лестничную площадку, услышал, как мать увещевает ее: — Доченька, останься. Умоляю! Ты же наделаешь глупостей, а нам потом расхлебывать. Ты что, хочешь свести нас в могилу?

В ответ была только звенящая тишина, и цокот каблучков, бегущей за мной, глубоко оскорбленной недоверием к ее выбору — то бишь ко мне — Галины.

— Пошли, Леонид. Нас здесь не понимают! — как можно громче, с порога произнесла она.

— Что ты рассказал, что отец так взъелся? — спросила Галина, когда мы пешком возвращались в отель.

— Просто, я не хотел, чтобы с самого начала между нами была ложь. И после того, как спросил о моей семейной жизни, рассказал все, о чем знала и ты с самого начала. Ты смирилась, пока, с такой ролью, а вот он — нет.

— Я тоже, — так тихо, что я еле услышал, произнесла она.

— Я же сказал — пока, — так же тихо ответил я.

Ее изумленный взгляд вскинулся на меня: — Что ты сказал? Это правда? Я могу надеяться, что ты будешь моим, и только моим?

— Галчонок, больше всего в жизни не люблю, когда торопят события. Что ты сейчас и пытаешься сделать, — с некоторой досадой ответил я.

— А мне достаточно и того, что услышала. Ты ведь, правда, не бросишь меня?

— Никогда! — мой ответ был коротким, но твердым.

Вроде и не было ссоры дома, Галинка подхватила меня под локоть и с такой силой прижалась, что не будь я демоном, подумал бы, что она из них.

IX

Настроение у нас значительно улучшилось, когда мы вернулись в номер, который уже стал нашим домом. На всю мощность включив стереосистему, мы от души наплескались в бассейне, и чуть не пропустили звонок, извещающий о том, что официант принес заказанный нами ужин.

Выпитое шампанское, вкупе с нежными поцелуями опять привели к тому, что и должно было произойти. Причем снова и снова. Уже под утро, лежа в изнеможении и легкой истоме, решили дать друг другу передышку, как вдруг услышали звонок. Голос из динамика известил: — Откройте, милиция.

На всякий случай, уложив Галину в одной из спален, и прикрыв дверь, чтобы не видела, если придется "поколдовать", открыл блюстителям порядка.

— Чем обязан, господа? — ехидно приветствовал я, в отличие от законопослушных граждан, так как имел и власть и силу.

Нагло отстранив меня, в холл вошли трое ментов. На ходу один из них сухо проронил: — Вы проживаете в этом номере?

Получив утвердительный ответ, двое принялись шнырять по комнатам, а третий, пригласив меня присесть, спросил: — Где девушка?

"Теперь все понятно, — осенило меня. — Отец, зная, где нас искать, натравил милицию". Тут же поставив невидимую защиту на двери, ведущие в спальню и из нее, ответил: — У вас есть санкция на обыск, или вы действуете по своей инициативе?

— Умненький вы наш. Когда поступает заявление о похищении человека, и дается полный объем данных, то мы вправе задержать любого на 72 часа. До выяснения обстоятельств, — многозначительно произнес он. — Так сам сдашь девушку, или будем продолжать искать?

Вдруг его усталая циничность сменилась крайней формой удивления: — Сашок, с тобой все в порядке?

Проследив за его взглядом, я чуть не рассмеялся вслух. Сашок, с обалдевшим видом стоял около двери в спальную и то слепо водил руками, то старался ее пнуть или ударить: — Командир, видимо обман зрения или это зеркало такое. Вижу дверь, а ее вроде и нет. Сплошная гладкая стена.

— Да отстань от нее, иди, осмотрись дальше. Эти ушлые дизайнеры чего только не придумают, отреагировал шеф, все же подходя к стене и недоверчиво ощупывая ее.

Тут в комнату зашел второй мент и сообщил, что ничего подозрительного не обнаружено. Но, видя, что шеф таращится на непроходимую дверь, поддержал его: — Понарисуют тут всякого. С балкона такая же дверь намалевана. Цеплял я ее, цеплял, а она со стеной заодно.

— Но это, в самом деле, нормальные двери, — услышали мы чей-то голос, и обернувшись все как по команде, увидели в дверях портье и администратора. Последний был сильно возбужден: — Я не шучу, за этой дверью, действительно должна находиться большая спальня. Ничего не понимаю!

Чувствуя, что обстановка накаляется, и надо что-то предпринимать, решил действовать, как говорится, с нуля. Замедлив движение времени, и взяв тем самым тайм-аут, просканировал мозг старшего мента.

Оказывается, капитану был дан приказ от зам.начальника областного УВД о моем задержании с инкриминированием статьи "о похищении людей". При сопротивлении разрешено применение оружия. А главное — в кармане у капитана находился пистолет, который должны подкинуть мне, так что большой срок мне был бы обеспечен. Но мои координаты знал только отец Галины. Значит, информация поступила от него. Неужели, у него такие связи? Ладно, потом разберемся. Сейчас моя задача — спровоцировать скандал и заставить добровольно ретироваться милицию. Без проблем.

Вернувшись в реальное время, внушил администратору отеля, что капитан — его кровный враг. Портье, тут же возненавидел одного из ментов. Но оказался медлительнее.

Администратор, словно скинув лет тридцать, уже подлетал к капитану с кулаками: — Вообще, какое право вы имели без уведомления вторгаться на нашу территорию?

Брызгая слюной, он орал еще что-то, но руки, будто не принадлежали ему. Словно мельница, размахивая ими направо и налево, он колошматил капитана по чему попало. Бросившемуся на подмогу другому милиционеру тоже успело перепасть. Их правые руки потянулись к оружию, но остановились на полпути, парализованные моей волей.

Портье оказался крепким малым. Уложив вазой по голове третьего милиционера на пол, уже защелкнул на нем его же наручники и поспешил на помощь администратору.

Расквашенные физиономии, помятые фуражки и порванная униформа стали итогом "битвы титанов". Подхватив под руки пришедшего в себя после "столкновения" с вазой сослуживца, милиционеры стремительно покинули место побоища.

— Мы еще вернемся, и приведем целый взвод, — в запале кричали они.

В ответ, я подкинул администратору дельную мысль о вызове журналистов на место происшествия. Огласка начальнику УВД, конечно же, была не нужна.

Когда затих гул удаляющихся голосов, я тотчас же снял защиту со спальни. И вовремя. Потому что, из дверей, в буквальном смысле слова, вывалилась рыдающая Галина: — Ленечка, что они с тобой сделали? Я как проклятая колочусь в эту дверь, но ее как будто забаррикадировали, — поднимаясь с пола, сквозь слезы еле выговорила она. Растрепанная, с жалобно поднятыми бровками, как у Пьеро, она была еще прекраснее.

— Ну, успокойся, котенок. Посмотри на меня, — прижимая к себе это дрожащее создание, попытался умиротворить. — Я в полном порядке, но нам нужно срочно уходить отсюда. Сейчас здесь может завариться небольшая разборка, и я не хочу, чтобы ты в ней участвовала.

— Что все-таки здесь происходило? Я слышала шум, крики, удары. Вон видишь? — указала на осколки. — Даже вазу не пожалели.

— Понимаешь, зайчик, твой отец подал заявление в милицию. В котором указал, что я, якобы похитил тебя. Милиция оперативно отреагировала. Хотя, без доказательной базы, не проследив за мной, они не имели права так действовать. Видимо, у отца остались кое-какие знакомства в УВД, и он воспользовался ими.

— Ленечка, я знаю, чьих это рук дело. У Виталика отец— зам.начальника в этом управлении. Значит, два отца, на пару, решили избавиться от тебя, придумав похищение. Впрочем, это не шутки. Виталик в свое время рассказывал, как невинных людей подводили под статью...

Я уже готова, только немного подкрашусь. Одевайся и ты скорее, — заторопила она.