Светоносная Плесень. "Нехорошее Место" (часть первая)

Лускус глянула на Инауро и устало покачала головой.

— Ну вот как на него не злиться? Может быть ты все же сперва дослушаешь и только потом начнешь задавать дурацкие вопросы?

— Я думал ты закончила, — надулся он. — И вовсе мои вопросы не дурацкие. Я ведь хочу понять, а это уже дорогого стоит. Или я опять не прав?

— Окей. Отвечу, — она вздохнула и сцепила пальцы. — Мо, я не знаю, кто придумал эту легенду. Она появилась так давно, что никто уже не помнит, кто рассказал ее первым. Вряд ли хоть один из местных мог прожить так долго. А мне столько раз рассказывали эту историю в детстве, что я почти выучила ее наизусть.

— А с чего ты взяла, что это истина, а не детская сказка?

— Чем ты слушаешь? Я ничего не говорила про истину, я просто рассказываю древнюю легенду, ясно тебе? — она снова начала заводиться. — Не хочешь слушать, ну так и пошел отсюда нахер. Тебя никто не держит. Без тебя как-нибудь разберемся. Показать направление?

— Да я что? — испугался Мерул. — Я разве сказал, что не хочу слушать? Я просто спросил.

— Ну так слушай и не перебивай!..

Подопечный замахал руками и изобразил, что застегивает рот на молнию.

— Блин, из-за тебя мысль потеряла!

— Ты говорила, что бессмертный придумал, как помочь умершим, — тихо напомнил Инауро.

— Ну да, — кивнула она и сердито щелкнула хвостом по полу. — Он придумал... В общем, так как он умел материализовывать объекты с помощью мысли, он не придумал ничего лучше, чем создать вещи, ценные для каждого человека, привычные вещи типа земли, травы и деревьев. И, как ни странно, в пустоте его способности не только не исчезли, но и обострились и он даже смастерил крошечный островок с куском дороги, одной березой и большим двухэтажным домом. Проверил свою теорию на практике и, когда выяснилось, что сознания умерших начали ненадолго застревать возле этого острова, он дорастил его всякими подробностями, ну типа повесил на дереве качели, поставил перед домом скамейку... И мертвяки полетели как мотыльки на свет. Причем, чем больше их там останавливалось, тем реалистичней становился остров. А наш герой начал чувствовать странную усталость, словно получившееся место необъяснимым образов высасывало из него все силы. Впрочем, и это его не остановило. К тому моменту, как начали подтягиваться первые сновидящие, остров успел разростись до размеров крупного материка, хотя сам его основатель уже почти ничего не делал. Сознания мертвецов больше не растворялись в окружающей пустоте, они как бы вливались в этот оазис и постепенно создавали на нем что-то свое. Люди, что видели это место во сне, начали называть его "Зоной", что в переводе с латыни означает "пояс", по-аналогии с как бы опоясывающей человеческий мир пустотой. Туда даже начали стремиться... — она развела руками. — А что... На земле люди постепенно разучались читать мысли и летать, и все больше внимания уделяли сексу и войнам, а после смерти они обретали некое подобие свободы, создавая свой маленький мирок, расплачиваясь за него лишь небольшой порцией собственной энергии. И все бы хорошо, но проблема в том, что люди не могут жить без ограничений, хотя постоянно стремятся от них избавиться. И вот, в Зоне начали появляться первые правила, законы и запреты. Главный уже ничего не мог с этим поделать, к тому моменту он чересчур ослаб и мог лишь наблюдать за происходящим. И однажды что-то случилось. Может быть Зона настолько насосалась дармовой человеческой энергии, а может что-то извне повлияло... короче, она взяла и ожила. И сразу же начала командовать, мол, это можно, а вот за это будет тебе, деточка, тотальная аннигиляция с последующим распылением в глобальной вселенской пустоте. Кое-кто поначалу пытался с ней воевать, но она была сильнее. Наш печальный герой, что когда-то заложил первый камень в ее основании совсем расстроился. Сам он уже походил на дымок от сигареты и старательно экономил энергию, а потому даже не пытался ей противоречить. Но не задуматься он не мог. И спустя еще пару столетий его посетила вторая гениальная идея, что возможно это еще не конец и после пустоты, которую постепенно ассимилировала разрастающаяся Зона, тоже может что-то быть, ведь он так и не добрался до ее края... И он снова захотел свою догадку проверить, но Зона просекла и посчитала это покушением на Ее Величество. Она поймала его и уже было распахнула черную пасть, чтобы поглотить, но он ее опередил. Он пшикнул как фитиль прогоревшей свечки и последним усилием воли создал Зеркальную Башню, в которой, опять же по легенде, есть дверь, что ведет за Предел. Туда, где никакой Зоны нет и в помине. Где Свобода, синь и ледяной ветер, — Лускус печально улыбнулась. — Вот, собственно, такая история.

— Офигительная история, — восхитился Мерул. — А я-то думал, что здесь обычный Ад. А вы демоны какие-нибудь, которые поругались с другими демонами и потому от них бегаете. А выходит, это еще даже не Ад, а преддверие, самое настоящее Чистилище!

Инауро хмуро молчал, разглядывая собственные шнурки.

— И ни хрена-то ты не понял, балбес, — зло прокомментировала Лускус и поднялась на ноги.

— Ну вот опять. Почему сразу балбес? Чего я такого особенного не понял? Это просто моя личная, так сказать, альтернативная версия. Я что, не имею права на собственное мнение? Это дискриминация!

— Ладно, утомил, думай, что хочешь, — она перетянула остатками бинтов распоровшийся рюкзак и закинула его за спину.

— Идем дальше? — глухо спросил Инауро.

Лускус кивнула.

Следующие полчаса прошли в безмолвии. Инауро бодрился, хотя на самом деле еле переставлял ноги от усталости. Мерул откровенно скучал — история, рассказанная Лускус, вогнала его в апатию, поврежденная нога ныла, от голода сводило желудок. Думать не хотелось, однако назойливые мысли все равно лезли в голову и избавиться от них никак не удавалось.

— Слушайте, так выходит в ресторане мы встретились с этой вашей Зоной? — наконец не выдержал он. — Но если Зона это весь этот мир, то почему тогда мы видели большое красное облако с дыркой посередине?

— А потому что, — нехотя отозвалась Лускус. — Каждое сознание здесь становится материей, ну как ты да я, да мы с тобой. Чувствуешь? — она несильно ткнула его локтем в бок. — Это органика, только немного другая, нежели в человеческом мире. Здесь можно испражняться и рожать. И, конечно, умирать. Я не знаю, как это по-умному объяснить, поскольку сама никогда не интересовалась, но могу заверить, тело у тебя самое настоящее. То есть настоящее для этого места, поскольку другое твое тело осталось в человеческом мире, — она увидела, как он наморщился, и пояснила. — Короче, твоя исходная оболочка валяется сейчас в мире людей, уж не знаю точно, в больничной койке или в гробу, ну да это и не важно, а здесь топает тапками твое материализованное сознание, дух, ясно? Ну так вот, с Зоной та же фигня, только чуть позаморочистей. Так как изначально она была создана здесь, то получила сперва тело, которое ты можешь видеть повсюду. И только потом уже в этом теле зародилось сознание. А так как каждое сознание здесь становится материей... ну, ты, надеюсь, и сам уже понял...

Они молчали еще минут десять.

— А почему я не могу создавать вещи усилием воли? — снова спросил Мерул. — Ведь кто-то здесь наверняка это умеет? Или это теперь делает только сама Зона?

— Не задавай глупых вопросов, — помрачнела Лускус.

— Вполне нормальный вопрос, логичный, разве нет? Я вот сейчас, например, с удовольствием материализовал бы гору жареного мяса с подливкой и большую кровать с подушкой и одеялом. Кстати, всем бы от этого стало только лучше... — он мечтательно заулыбался.

— Ты правда хотел бы уметь материализовывать вещи? — спустя некоторое время спросила Лускус.

— Конечно, — удивился подопечный. — А вы разве нет?

Она помолчала и сплюнула на пол.

— Ну и дурак.

Мерул надулся и перестал разговаривать.

— А можно теперь я кое-что спрошу? — вдруг поинтересовался молчавший до этого Инауро.

Она обернулась и кивнула. Он чуть помедлил.

— А точно ли существует Предел или это просто красивая сказка?

Лускус почувствовала, как по телу поползли мурашки. Именно этот вопрос не давал ей жить спокойно, червем сомнения подтачивая последнюю надежду на освобождение.

"Вдруг это все обман, — думала она, содрогаясь от накатывающего тяжелыми волнами отчаяния, — и за дверью лишь глухая стена? Или как если провалиться под лед... Ты барахтаешься и кислорода уже не хватает, сводит мышцы и отключается зрение... и вдруг ты видишь наверху спасительный свет, и свет этот манит и обещает бесконечный запас кислорода... и ты собираешь последние силы, плывешь... еще чуть-чуть... до света уже рукой подать... Но над водой лишь толстый слой мутного льда. И ты скребешься, сдирая ногти, бъешься головой, но ею лед не пробить... А даже если и пробьешь, кто сказал, что там есть кислород? Быть может это лишь твои фантазии?.."

— Я не знаю, братишка, — призналась она. — Я не знаю, что тебе ответить.

Оставшийся промежуток времени они провели в тягостном молчании, пока из верхнего лаза в стене справа не показалось первое существо. Пульсирующими движениями оно просочилось наружу и беззвучно стекло на пол. Чего-либо похожего на привычные органы чувств у него не было. Оно целиком состояло из нежно-голубой фосфоресцирующей субстанции, сквозь которую просвечивал странного вида костяк, напоминающий деревянную конструкцию вроде строительных "лесов". Внутренних органов видно не было, а потому возникало подозрение, что все его тело и есть один-единственный орган, отвечающий за все функции жизнедеятельности сразу.

— Ох, кто бы знал, как меня все это задолбало, — простонала Лускус и остановилась.

Едва его голубая кисельная поверхность коснулась пола, из прочих лазов показались другие слизни. Выползали они как впереди, так и позади идущих. Лускус забрала у Инауро посох и лениво крутанула им в воздухе, разминая кисти рук.

— Очевидно, на нас сейчас начнут нападать, — догадался Мерул, озираясь.

— И что теперь? — осведомился Инауро.

— Что теперь? — рассеянно переспросила Лускус. — Вставайте ко мне поближе. Сейчас мы будем драться.

— Я так и понял, — голос Инауро был тусклым и безжизненным. — Но у тебя есть палка...

Она глядела на неторопливо приближающихся существ.

-...А нам их что, грызть? — добавил он, и Лускус вдруг увидела сумасшедшую, словно нарисованную цветными мелками картинку, где ее парни бодро скачут по толпе слизней и откусывают от каждого по кусочку.

— У меня в рюкзаке... левый кармашек, снаружи, на липучке... посмотри, там должна лежать заточка. Не уверена, что сильно поможет, но все же. Возьми ее. Еще там где-то есть клещи, они тяжелые и ими можно бить. Да и сам рюкзак тоже забери, очень мешает.

— Здесь бы больше подошла секира, — отозвался Инауро, с сомнением взвесил в руке небольшую заостренную железку и передал ее Мерулу. — Или цистерна инсектицида. Или, что было бы вообще роскошно, пара смартганов.

— А что это?

— Да оружие такое... — отмахнулся он.

Все трое некоторое время рассматривали перетекающих по полу слизней.

— Как думаешь, — поинтересовалась Лускус, — какое место у них самое уязвимое?

Инауро задумался.

— Если найти анальное отверстие, — ответил за него подопечный, — можно насадить их на палку как на вертел. А если найти мозги, можно долбить по ним, пока они не отключатся. Также, если у них есть глаза, можно их повыковыривать. А вообще, лично я советую сделать вид, что мы одни из них. Если с ними подружиться или, еще лучше, с кем-то спариться, можно будет отвлечь их внимание и дружно дать деру.

— Вариант со спариванием мне не понравился, — отозвался Инауро, изучая зажатые в руке клещи.

— Эй, хорош киснуть! — приказала Лускус.

— А кто киснет? — удивился Мерул. — Мы сама жизнерадостность...

— Если мы собираемся драться, то не лучше ли начинать сейчас? — полюбопытствовал Инауро, кивком указывая на одного из слизней, который уже подполз совсем близко и начал медленно приподнимать верхнюю часть тела над полом.

— Я не хочу, — честно призналась Лускус и устало перевалилась с ноги на ногу.

— Может быть мы все-таки попробуем их обойти, а? — с тоской протянул подопечный, прижимаясь к ее боку. — Они что-то совсем мне не нравятся...

— Боюсь, обойти их никак не получится.

— Может быть они нас просто изучают?.. И, если мы не дадим им повода, они отстанут?.. Ай!

Мерул дернулся и заскулил, прижимая к груди руку. На его запястье вздулся небольшой пузырь как от ожога. Заточка звякнула об пол.

— Черт, да они кислотные! — догадался Инауро.

Голубые существа постепенно зажимали их к стене, один за другим поднимаясь на дыбы. Один из них прижег Лускус кончик подергивающегося от напряжения хвоста.

— Да отвали ты, гадина! — она сделала выпад и ткнула посохом, метясь в верхнюю перемычку внутри слизня.

Тот содрогнулся всем телом, зашипел и свернулся как испуганная гусенница. Тут же зашипели и все остальные его сородичи и разом налились мерцающим голубоватым свечением.

— Ой... — только и сказал Мерул.

— Валим! — заорала Лускус. — Туда!

Не раздумывая, она воткнула шест в пол, с силой оттолкнулась ногами и запрыгнула на спину первого слизня. Его тело выгнулось словно большая подкова, но она уже соскочила. Позади Инауро взмахнул тяжелыми клещами, пробивая в скелете соседнего существа большую брешь, прозрачные голубые капли брызнули на стены. Лускус вломилась в самую гущу сияющих монстров, прокладывая дорогу бегущим позади парням. В какой-то момент она замешкалась и по-инерции впечаталась в студенистое тело, неожиданно поднявшееся на дыбы. Ее присосало, мотнуло назад и обратно. Лускус успела выставить вперед руки с посохом, но это не помогло — ее будто приварило к телу слизня. Кисти, запястья, грудь и живот разом налились жгучей болью, словно бы в нее вонзилась сотня иголок. Сквозь вибрирующий прозрачный студень она видела проносящихся мимо парней. Ее скрутило от дикой боли, не в силах сдержаться, она с шумом втянула воздух сквозь стиснутые зубы и задергалась, понимая, что сама освободиться уже не сможет.

Инауро обернулся и подался назад.

— Беги!!! — взвыла она, даже не заметив, что оба переговорных уса наглухо впаяны в тело существа.

Теряя сознание от нарастающего жжения, она успела увидеть, как Инауро с разбегу занырнул в слипшегося с ней слизня. Ее рвануло вверх, студень содрогнулся, сквозь него внезапно продрались две руки и ухватились за посох. Инауро вошел в существо по пояс, наполнив его внутреннее содержимое мелкими пузырьками воздуха, пробил навылет и рванул ее на себя, прямо через деревянный скелет. Лускус услышала сильный треск и почувствовала удар в грудь, но уже перестала что-либо видеть. Как они бежали и бежали ли вообще, она не запомнила...

Очнулась она только за поворотом. Слизней нигде не было. Инауро молча сползал вниз по стене. Глаза его были закрыты, лицо напоминало оплывшую восковую маску. Волосы, брови и ресницы словно опалило огнем. Ни куртки, ни футболки на нем уже не было, лишь у пояса болтались какие-то вылинялые зеленоватые лохмотья. Мерул стоял рядом и хрипло дышал. Какие-то доли секунды Лускус молча смотрела на них, потом ноги ее подкосились и она рухнула на колени, теряя сознание.