Гилберт переступает порог маленькой каморки. Вздох-выдох. Тянутся бесконечные коридоры, потолок подпирают стеллажи. Книги, книги, книги. Рыцарь впервые в замковой библиотеке. Сжатое пространство, занятная вещь, хоть и не уникальная.
— Мне нужна помощь! — зовет снова.
Нет ответа.
Неспешным шагом идет вдоль полок. Порядок в библиотеке есть, везде бирки и пометки. Извлекает наугад один из свитков. Какие-то каракули, будто не взрослый человек, а ребенок "каки-маляки" нарисовал. Человечки, птички, кораблики.
— Бред какой-то, — кладет обратно.
Сзади раздается покашливание.
— Доимперский период, этому документу тысячу лет, — говорит сир Овейн, старейший и уважаемый член ордена. — Люди не всегда пользовались известными нам буквами.
Паладин очень стар. Спина не держит дряхлое тело, Овейн опирается на трость, шаркая ногами. Но годы не уносят ясность острого ума, хранящего тома знаний.
— Чем могу помочь? — говорит он.
— Меня интересует аббатство святой Луизы. Отчеты о происходящих событиях.
Овейн жует деснами губы, размышляя.
— За какой период?
— Все. Все от основания, что достойно исключительного внимания.
Гилберта приводят к одной из книжных полок. Впору впасть в отчаяние. Года не хватит разгрестись. Писанины так много, что уходящий стеллаж просто исчезает с виду. Овейн правильно расценивает ступор сослуживца.
— Я знаю, что поможет. Идите за мной.
Спустя блуждания по лабиринту, рыцари приходят к "площади". На подставке излучает пульсирующие толчки света хрустальный шар. Просто театральная постановка про шарлатанку-медиума.
— Полагаю нужно просто коснуться руками? — Гилберт недоверчиво изучает агрегат.
— Приятного просмотра, — Овейн лукаво улыбается, бодро дав деру. И куда девается стариковское шарканье.
Оставшийся наедине, ходит туда и сюда. И зачем спрашивается. Шар и есть шар, одинаковый со всех сторон. Вздохнув на тяжелую долю, опускает ладони на гладкую, неожиданно холодную поверхность. Секунда за секундой. Гилберт стоит, держа шар, краснея и чувствуя себя идиотом.
— Это шутка такая? ...
Сказать что-то еще не успевает. Острая, лишающая воли, боль пронизывает от макушки до пят. Рад бы свалится, да только пальцы прилипают к артефакту. Гилберт как бы проваливается в безграничный, необъятный взору океан. Каждая капля, крупица знаний. Чужие мысли и воспоминания водоворотом утягивают вниз. Нарастает паника.
"Не то! — вопит сознание. — Мне нужно другое"
Удается уцепится за мысль о аббатстве. Сила артефакта приходит в движение, бурлящие волны успокаиваются. Сужаются до размеров пруда. Уже лучше. Теперь можно различить события. Проносятся один за другим со страшной скоростью. Едва успевают мелким фрагментом дойти осознанной мыслью. Самое начало монастыря: кто-то из последователей Лорда накладывает порчу, рушится колокольная башня, есть жертвы. Занятно, но сильно древнее событие. Очевидцев в живых давно нет. Забрюхатела монахиня, скандал общецерковного характера. Молодец монашка, но не то. Аббат обвинен в коррупции. Недовольство крепостных. Неурожайный год. Не то! Все не то!
"Мне нужны самые значимые события!" — задыхаясь от наплыва эмоций прошлого, рычит паладин.
Все обрывается. Гилберт стоит посреди улочки. Простой деревенской, изгаженной людьми и животными, побитой. От чего-то знакомой. Тихо. В распахнутых дверях и ставнях пусто, ни следа людей. Лишь Черная Звезда, чья чернота чернее ночной тьмы, смотрит на оторопевшего рыцаря.
Гилберт часто моргает, заново привыкая к освещению библиотеки. Вокруг вновь молчаливые стилажи книг.
— Так-так-так. И что у нас тут?
Паладин не замечает, как сир Жерин оказывается рядом. Разменявший третий десяток, вечный живчик и весельчак. Привлекательная, мускулистая внешность, сочетающаяся с задорным характером.
Паладин подбирает лежащую у ног Гилберта книгу. Маленькую, потемневшую от времени. И откуда взялась? Еще одно свойство артефакта?
— Отдай! — юноша решительно делает шаг вперед.
Жерин обходит магический шар, полистывая книжечку и ухмыляясь все сильнее.
— Ты знаешь, что за такую штуку пятнадцать лет назад могли отправить на костер?
Гилберт наконец выхватывает вожделенную вещицу. При изучении ничего интересного. Грубря работа, сшита криво. Писавший явно не отличался литературными талантами, а про грамматику только слухи знал.
— Ты что-то знаешь об этом? — он помахивает рукописью.
— Я собственно за тобой, — вместо ответа говорит Жерин, поигрывая топорщащимся завитком челки. — Пошли. Опоздаем на трапезу, Обри опять бубнить начнет.
В замке с графиком строго, гроссмейстер строго следит за порядком. Паладины собираются в трапезном храме. Пахнет воском и фимиамом, внутри тихо, лишь изредка слышны перешептывания. После молитвы, рассаживаются за длинный стол.
Гилберт подвигает тарелку с бараньим супом.
— Ну? — не отстает от молчащего как рыба Жерина.
— В общем эта штука, — кивок на спрятанную в складках одежды книжку, — где-то лет пятнадцать назад, наделала много шума. Пророчество.
Молодой паладин внутренне замирает, делая вид, что заинтересован плавающими в бульоне кусочками баранины.
— Книга пророчеств написана монахиней Марией и записана со слов некоей Брунхильды. Пророчицы. Сумасшедшей вообще-то, все изречения -бред больного ума.
— И в чем подвох?
— Согласно "пророчеству" Темный Властелин возродился, — небрежно говорит сир Жерин, наливая в кубок вино. — Он как раз на год младше тебя должен быть... Бред все это. Хотя истерия была та еще. Эй? Ты куда.
Чуть не перевернув тарелку, Гилберт бросается прочь из трапезной.
Академия
Рихард проваливается в сон, мгновенно. Едва вспыхивает мысль "Я, наверное, до утра не засну", оказывается в блаженном забытье. День берет свое. Хватает клешнями, встряхивает, как женщина простыню. По полу катятся разбросанными игрушками мысли и переживания. Рихард остается наедине, уставший, даже опустошенный. Сон приносит темноту провала бездны, отняв ночные видения и тем одарив покоем.
— Доброе утро мне, — улыбнувшись, говорит юноша в пустоту.
В комнату до сих пор не вселяются.
Выбравшись из одеяла, с удовольствием потягивается. Разминает затекшие конечности. Легкие упражнения разгоняют кровь по организму. Жажда деятельности так и бурлит. Еще бы, первый день учебы. Нет, не так. Первый день учебы! Иииха! Рихард понимает, стереть глупую улыбку с физиономии невозможно. Ну и пусть, имеет право.
В общаге, не смотря на раннее утро, все вверх ногами. Как штурм вражеской цитадели объявили. Бегают, суетятся, галдят. Часть спешно пакуют мешки, отводя глаза.
В углу рыдает девушка. Размазывает обильно текущую влагу, перемешанную с тушью. В купе с пухленькой фигурой, ну вылитая панда.
— У меня, — всхлип, едва хватает ртом воздух, — у меня обычно получалось.
Подруги, видимо прошедшие экзамен, смотрят чуть виновато. Пытаются быть участными, разделяя горе. Лишь искр радости не скрыть за накинутой маской скорби.
— Я свечку зажигать могла, — несчастная не замечает фальши, принимает из рук платок, — а тут вдруг...
Не в силах продолжать, заливается громкими стенаниями.
Иные не размениваются по мелочам. Крики разносятся по всему коридору. Протискиваясь сквозь толпу, Рихард замечает юношу. Ну еще бы. Надменное лицо, взгляд не задерживается на окружающих. Даже не нужно видеть герба на богатых одеждах. Аристократ.
— Да вы знаете, кто я такой!? — орет, краснея от натуги. — Вы знаете, кто мой отец!?
Будущий демонолог мысленно посылает истеричку по адресу. Дар либо есть, либо нет. Порой и всполоха искры недостаточно для жара магии. Есть вещи, неподвластные ни деньгам, ни титулам.
"Интересно, а где Ярополк? Хильда?"
Вертит головой, напрасно пытаясь найти новых товарищей. Поступили ли?
В плечо раздается резкий, чувствительный удар. Мимо пробегает группа молодых, совершенно незнакомых людей. Парни извиняться не собираются. Обернувшись, Рихард ловит оскал злобной улыбки.
— Любимчик северян, да? — незнакомец демонстрирует кулак. — До встречи. И дружку передай.
Ничего не ответив, воспитанник аббатства уходит. Весело сходу друзей заводить. Ярополк хороший парень, да и к Рихарду первый шаг делает. Не отстранять же.
Погода в честь первого дня занятий одаривает робкими лучами тепла. По крайней мере, ветер не пытается засунуть холодные пальцы под одежду. Чуть подсыхает мостовая. Благо улицы академического города мощеные камнем, с водостоком. Трудятся дворники, сметая кучи опавшей листвы.
— Доброго утра, — здоровается Рихард, с удовольствием вдыхая свежесть.
— И вам доброго, молодой господин, — не без удивления, но расцветая от нежданного внимания, отвечают слуги.
После галдящего общежития благодать. Юноша спокойно наслаждается прогулкой, любуется видами. Город магов невелик, позволяя держать опрятность. Сплошь далеко не бедные дома. Западноземелье и Папская страна изобилует многоэтажными зданиями с ютящимся в коморках людом . А тут, куда ни глянь, особняки. Вдоль улицы рассажены деревья, дворники строго следят за кустарниками, подстригая до идеально одинаковой формы.
Статус Академии довольно интересен и не ясен. Формально цитадель магии часть королевства Запада. По факту вопросы жизнеуклада лежат под твердой и мудрой дланью ректора и учительского совета. Никто из королей, даже самые склонные к тоталитаризму, не посягают на существующий уклад. Да и зачем. Внешней политики у Академии нет, как таковой. Кандидаты приходят для обучения, и магов интересует лишь наука. Политика остается за стенами. В теории. На практике, скопив в одном месте представителей разных стран (не всегда дружеских), жди приключений.
Так было во время напряженных отношений меж Папством и Западноземельем. Ну как, напряженных. Стычки на границе, пара осад крепостей с швырянием в друг друга катапультных ядер и боевых заклятий, пару сот трупов. В общем, ничего особого. В Академии тех и других пятьдесят на пятьдесят. Чуть пару корпусов не сожгли.
— Эй парень? Ты из Академии, да?
Мужчина, вроде прилично одет. Лет сорока, густая курчавая борода, совсем не похож на человека, поджидающего жертву с ножом. Но как-то по-воровски стреляют глазки.
— Смотри, что есть. Недорого.
Рихард, не обращая внимания, идет дальше. Прилипала не останавливается. Бежит следом, на ходу демонстрируя и расхваливая товар.
— Вот, амулет, девочкам нравиться будешь. Толпами станут ходить, не отобъешься, — из шкатулки появляется нечто сплетенное из грязи и мышиных хвостов. — Нет? Тогда вот, стимулирует память, — пузырек с какой-то мутной жидкостью, — помогает в учебе. Всего серебряник, себе в убыток.
— У меня денег нет, — понимая, что жулик не отстанет, говорит молодой академик.
Горе продавец тот час теряет интерес. Мрачнеет, окатывает неудавшегося покупателя портовой бранью и исчезает в переулке. И ведется же кто-то на эти амулетики-зельице? Не все так идеально в жилище магии. На другое и рассчитывать глупо.
Каждый факультет, эдакий поселок внутри цельного города. Заблудиться, не смотря на довольно прямолинейную планировку, дело, не составляющее труда. Благо часто встречаются карты и направляющие вывески.
— А ты должно быть Рихард? Привет. Боялась сам не найдешь дорогу.
Навстречу выходит девушка, чуть за двадцать. Наверняка из факультета демонологии, зачем еще поступившего ждет. Несколько непривычные взгляду штаны в женском гардеробе. Гром и молнии со стороны канонников. Хотя, не путаясь же в юбке с нечистью бороться.
Студентка откидывает капюшон, как и куртка, на меху. Волосы убраны в строгую гульку, взгляд с интересом, чуть придирчиво, изучает парня.
— Я Катара, — протягивает руку, теплеет, источая приветливость. — Заждалась тебя. Пойдем, покажу все.
Впереди главный корпус заклинателей демонов. Красивое и величественное здание. Высокое, с овальным куполом, сходным с позднеимперским архитектурным искусством. Рихард от чего-то ждет другого. Монашеской скромности, сдержанности и практичности. Никак от впечатления встречи с таинственной фигурой декана.
— Ну вот как-то так, — Катара кружится, как бы охватывая руками замкнувшиеся над головой своды.
Юноша останавливается. Нет, сдержанностью и не пахнет. Открывающимся зрелищем можно любоваться часами. Стены покрыты росписью. Шагая по длинному коридору, рассматривают изображения. Демоны, всюду демоны. Ни капли не похожи на смешного бесенка, виденного студентом.
Гротескные, схожие с людьми, восседающие на тронах. Вот коронованный, с трезубцем. Нога за ногу, подбородок упирается о кулак. Под седалищем жуткая картина переплетенных обнаженных женских и мужских тел. Автор изображает смесь страсти и боли в развернувшейся оргии.
— Асмодей, владыка суккубов и инкубов, — поясняет Катара, с интересом наблюдая за реакцией Рихарда.
— А это?
Громадная фигура. В руках обнаженный пылающий меч. Еще ярче горит сладостное безумие в глазах. Ноги утопают к кровавой реке. Вокруг объятые пламенем, крохотные люди. Падают с обрыва в кипящую лаву, все еще пытаясь добраться друг до друга оружием.
— Вельзевул. Капитан гвардии Хаоса.
— Это его демоны дрались за Властелина в темную Войну?
— Верно. По крайней мере, так гласит легенда.
Изображений много. Гуманоидные сменяются совершенно неведомыми. Щупальца, обвивающие корпус несчастного корабля. Извивающийся в смрадных нечистотах червь. Все великие демоны ада. Князья Хаоса.
"И мои будущие враги", — думает молодой человек, идя мимо настенной росписи.
Чувства смешанные. В первую очередь счастье. Ведь поступление в Академию состоялось! Но и смятение время от времени иглой, ощутимо колет душу. Что ждать от учебы? Чем заниматься в будущем? Одни вопросы.
— Тут у нас свои комнаты для студентов.
Рихард лишь на секунду засовывает нос в дверной проем. Ничего особого, точная копия комнаток в общаге.
— В принципе все обычно живут в студ-городке, — продолжает Катара, уводя дальше. — Если нужно будет позаниматься в тишине — добро пожаловать. Так, — девушка останавливается и изучает "прикид" юноши, — тебе же одежда нужна. Идем.
Неподалеку оказывается и гардеробная. Внутри пахнет пылью, полки путаются в маленький, но непролазный лабиринт. Всюду коробки, вешалки с осенними и зимними вещами. Рихард снимает одну, с любопытством осматривая и даже трогая. На груди герб факультета — цепи и кандалы, обвивающие книгу. На ощупь поверхность гладкая, такую и носить приятно.
"Одежда мага, — думает парень, с серьезным видом примеряя обновку перед зеркалом. — Интересно, а она..."
Катара, помогая найти подходящую по размеру обувь, издает смешок.
— Просто одежда, — видимо догадывается по выражению лица, смеется, извлекая сапоги и предлагая надеть.
Наконец новый образ завершен. Рихард вопросительно смотрит — ну как? Катара демонстрирует большой палец.
— Первый шажок в новую жизнь, — напустив торжественный вид, говорит она, поднимая руку, явно пародируя кого-то. — Ты еще не завтракал? У нас общая столовая, сейчас объясню, как пройти...
