Хоббит, который слишком много путешествовал

— Мой предшественник — он погиб?

— Я не знаю... боюсь, что да. И боюсь, — эти слова дались Оберику с большим трудом, — что я ненамеренно приложил руку к его гибели.

— Как это случилось?

— Я отрабатывал заклинание... поиск и дематериализация...

— Мой предшественник случайно попал в зону действия?

— Да, — Оберик скорбно кивнул. — Я не хотел, чтобы все произошло именно так, я даже не понял, что именно произошло, просто Хэмфаст пропал неизвестно куда, а потом я вспомнил, что практиковался в этом заклинании и что в первый раз я допустил ошибку в определении зоны поиска...

— То есть, ты не уверен полностью, что Хэмфаст погиб?

Оберик растерянно пожал плечами.

— Тогда не грузись. Ты же не хотел причинить ему зло, а несчастный случай может произойти с каждым. Кстати, ты покажешь мне это заклинание?

Оберик смущенно потупил взор.

— Это звучит глупо... но я... я забыл его. Я так расстроился, что в сердцах уничтожил пергамент, на котором оно было записано, а по памяти... нет, вряд ли я смогу его точно воспроизвести.

— Ладно, не бери в голову. Значит, он учил тебя высшей магии?

Оберик кивнул.

— Это потому ты начал войну с нечистью?

— Нет, это вообще никак не связано. Ну, то есть, связано, но не с высшей магией. Тот Хэмфаст проявил большой интерес к управлению государством, он стал давать мне советы и эту войну я начал по его совету. Кстати, пока война оправдывает себя, у меня был серьезный экономический кризис, а теперь ситуация пришла в норму, правда, мне объявила войну Шери, но Браксус все еще держится, а в феврале экспедиционный корпус взял штурмом Бамбург...

— Стоп-стоп-стоп, — я перебил Оберика и тот немедленно заткнулся, — значит, ты научил моего предшественника управлению страной, а он научил тебя высшей магии? Так?

— Примерно так, — согласился Оберик.

— И вы жили душа в душу, пока не произошла эта нелепая случайность?

— Ну да.

— И теперь ты, наверное, хочешь, чтобы я продолжил твое обучение?

Оберик пожал плечами.

— Можно было бы, но... знаешь, я сейчас очень занят государственными делами. Может, через месяц-другой...

Вот уж чего не ожидал, так это подобной реакции. Настала моя очередь пожимать плечами.

— Ну как хочешь.

И воцарилось неловкое молчание.

— Ну я пойду? — наконец сказал я.

Оберик часто закивал головой, мне даже показалось, что он рад от меня отделаться.

— Передай Мусиору, — сказал он, — чтобы тебе выделили самый лучший дом в гарнизоне. Ну, например, старый дом Лорен и Грейвинда вполне подойдет. И возьми себе жену, какую захочешь, можешь даже две или три.

Мое лицо непроизвольно залилось краской.

— За дом спасибо, — сказал я, — но от жены я вынужден отказаться. Разве я-тот не рассказывал тебе об обычаях Хоббитании?

— Рассказывал, — усмехнулся Оберик. — Но должен же я проявить гостеприимство.

И на этой ноте мы расстались.

Очень странное впечатление оставила у меня эта беседа. Совсем не так я представлял себе великого Оберика, владыку четверти Аркануса. Прямо пидор подзаборный, честное слово! Этот его взгляд... видел я таких в Аннуине, Дромадрон показывал, прямо смотреть противно, так же и этот. И, главное, смотрит так, как будто уже успел позаниматься с моим предшественником этим самым непотребством.

И тут меня посетила другая мысль. Ясенгард мысль. Ясенгардерик сильно изменился за то время, что предыдущий Хэмфаст провел в его башне. Может, это не просто хронологическое совпадение? Может, эти изменения есть результат заклинания, которое я-предыдущий наложил на Оберика? Или не прямой результат, а побочный эффект? Надо бы взять мыслеобраз, разобраться во всем досконально, но сейчас что-то не хочется. Устал я с дороги, поужинать бы и спать. А перед этим, кстати, не мешало бы сотворить резервную копию на всякий случай. А активизировать ее в случае чего моментально, при потере ментальной связи с оригиналом.

8.

Ночь прошла без всяких происшествий, резервная копия не понадобилась, а наутро меня снова одолели тревожные мысли. Что-то здесь не так. Хрен с ним, с Обериком, то, как он себя ведет, это, в конце концов, его дело. А вот то, как я погиб... За как я погиб... Заи уничтожения, значит. Что же это он искал и уничтожал, хотелось бы знать? Не мышей же он выводил этим заклинанием. Да пусть даже и мышей. Это как надо ошибиться, чтобы вместо мыши заклинание захватило халфлинга, даже не верится, что такую ошибку можно сделать непреднамеренно. А что тогда? Неужели он убил меня нарочно? Зачем ему это? Испугался, что я займу его место? Глупости! Если бы я хотел власти над себе подобными, сидел бы я сейчас в Хоббитании, был бы вождем и визардом клана в одном лице. И это было бы естественным развитием событий, ведь только любовь к Нехаллении заставила меня покинуть родной мир и отправиться в крошечную долину между мирами, сотворенную Уриэлем.

Кстати, о Нехаллении. Внезапно я понял, что больше никогда ее не увижу. Мы с Уриэлем и Олорином сделали кое-какие выводы из прошлого путешествия, но, видно, не все, иначе они научили бы меня не только работать с резервными копиями, но и самостоятельно пробивать каналы между мирами. А теперь... теперь мне никогда не вернуться в родной мир. Конечно, у Нехаллении теперь есть другой Хэмфаст, но это слабое утешение.

В общем, когда наступило утро, я направился в башню Оберика, предварительно наложив на себя заклятие невидимости.

Оберик сидел в Главном Заклинательном Кресле и разговаривал с головой незнакомого мне халфлинга, которая висела перед ним прямо в воздухе. Магическая связь на расстоянии, догадался я.

— Замечательно, — говорил Оберик, — просто замечательно, я очень доволен. Теперь мы можем серьезно заняться сельским хозяйством. Ты должен организовать в Ханипуле продовольственный рынок, по моим расчетам, это увеличит рост населения почти вдвое, не говоря уже об увеличении поставок продовольствия для армии. Сколько времени тебе потребуется?

— Не так уж и много, — ответила голова. — Думаю, не более полугода.

— Полгода? — задумчиво протянул Оберик, — нет, полгода — это непозволительно много. Экономический кризис, можно считать, преодолен, но это не означает, что мы можем расслабиться.

Ни Оберик, ни, тем более, халфлинг, с которым Оберик разговаривал, не замечали меня. Я перемахнул через подоконник, стараясь, чтобы мое тело закрывало возможно меньшую долю оконного проема, иначе меня можно заметить даже несмотря на невидимость, и разместился на корточках в углу зала. Я начал снятие мыслеобраза.

9.

Мои худшие опасения оправдались, Оберик действительно убил мое предыдущее я. Но то, как он это сделал... мне бы такое даже в голову не пришло. Вчера я усомнился в сексуальной ориентации Оберика, но я был неправ, ориентация у него самая что ни есть нормальная, только он не мужчина, а женщина в мужском теле. Вот ты какая, Натка... Гнусно, мерзко, отвратительно она поступила, но все равно, такая дерзость, несмотря ни на что, вызывает восхищение. А я тоже хорош гусь оказался, как она там говорила... ты летаешь, гордо и величественно, как орел... тьфу! Как я мог настолько обалдеть от влюбленности, что не уловил в этих словах сарказма, граничащего с издевательством? И как я мог не понять истинных причин, подвигнувших ее на изучение высшей магии? Должен был догадаться!

Одно хорошо — Натка избавила меня от бесовского наваждения синей башни. Я даже ощутил некоторое злорадство, когда понял, под воздействие каких чар она попала. В прошлый раз я недооценил то, как башня вместе со всеми артефактами действует на сознание того, кто окажется достаточно глуп, чтобы вступить в управление этим хозяйством. А сейчас в душе Натки я увидел отражение того, каким я был, когда был Обериком и это мне совсем не понравилось. Каждый день с утра до вечера сидеть над артефактами, раздавая приказы и распоряжения, с садомазохистским наслаждением наблюдать кровавые битвы, разворачивающиеся из-за сундука с золотом или сотни духов маны или какого-нибудь волшебного меча. Неужели я мог быть таким дураком? Нет уж, спасибо тебе, Натка, что заняла мое место, и правильно сделала, что убила меня, по-доброму я вряд ли покинул бы это заведение.

И еще надо сказать, что Натка совсем неплохо управляет государством. Финансовый кризис успешно преодолен, магические аномалии на территории страны почти все ликвидированы или захвачены, на границе концентрируются войска, готовящиеся вторгнуться во владения Шери, в общем, все идет очень здорово. Но я все равно ни за что не поменялся бы местами с Наткой.

Ну и что мне теперь делать со всем этим? Совершенно не представляю.

10.

Я больше не приходил в башню Оберика, не наложив на себя предварительно заклинание невидимости. Поначалу у меня было желание поговорить с Наткой по душам, но потом я подумал: а зачем? Ну обругаю ее, может даже, побью, а что дальше? По-хорошему, то, что она сделала, заслуживает смерти, но тогда мне придется занять место правителя, а я этого не хочу. Да и вообще, с обязанностями Оберика Натка справляется очень даже неплохо.

В общем, я жил в собственном доме, каждый день девушки-халфлинги приносили еду, подметали и мыли полы, топили баню и вообще всячески ухаживали за мной. Не нужно быть мудрецом или пророком, чтобы понять, что именно им всем от меня нужно, но я делал вид, что ничего не замечаю, ведь в прошлой жизни я поверил одной женщине и ничего хорошего из этого не вышло. Не думаю, что эти девицы столь же хитры и коварны, как Натка, но, как говорится, обжегшись на молоке, дуешь на воду. И вообще, после того случая мне просто не хочется общаться с женщинами.

От скуки я начал изучать магические внутренности башни Оберика. Интересная вещь, но невероятно сложная. Понятно, чтоая. Понятно, чтогия есть частный случай высшей, но разобраться, как происходит трансляция заклинаний в этом конкретном случае, более чем непросто.

11.

Я заметил странную вещь. Очень странную, настолько странную, что даже непонятно, как описать ее простыми словами. Начну издалека. Как проще всего приближенно подсчитать количество рыбы в пруду? Закидываем сеть, вытаскиваем, допустим, десять рыбин. Помечаем их каким-нибудь образом и выпускаем обратно. На следующий день снова закидываем сеть, вытаскиваем, допустим, пять рыбин, из которых одна помечена. Несложно подсчитать, что всего в пруду водится в этом случае около пятидесяти рыбин.

Так вот, представьте себе, что в пруду живет сто тысяч рыбин, а в сеть попадаются всегда одни и те же. Не бывает такого? А вот и нет, оказывается, бывает.

Складывается ощущение, что Арканус как таковой просто не существует в реальности. Есть только синяя башня Оберика и, наверное, еще башни других хозяев, а все, что вокруг них — не более чем отражение непонятных процессов, происходящих внутри этих гигантских артефактов. Да-да, артефактов, я уже не сомневаюсь, что башня Оберика — это один невероятно сложный артефакт. Иногда мне даже кажется, что она обладает собственным разумом, не добрым и не злым, а совершенно бесчувственным, не особо умным, но умеющим пользоваться ресурсами других разумов, тех, что находят счастье в роли хозяина. И кто знает, сколько воплощений Оберика сменилось до меня, с чего я вообще взял, что тот, кого я так удачно дематериализовал — это тот самый Оберик, что явился в мир тридцать три года назад?

Как еще можно объяснить простейший факт — каждый раз, когда я творю заклинание поиска разумного существа, я нахожу кого-то знакомого? Или еще: я запрашиваю список из ста ближайших ко мне халфлингов, а потом получаю местонахождение каждого из них. Далее я выбираю какой-нибудь дом, расположенный ближе, чем большинство найденных халфлингов, и оказывается, что в нем кто-то живет и этот кто-то прямо сейчас находится дома. Почему заклинание поиска его не находило?

А самое большое потрясение я испытал, когда еще раз просмотрел мыслеобраз Натки. Сразу я не обратил внимания на то, что его объем недопустимо мал для взрослой, пусть и молодой, женщины. А когда обратил внимание и вгляделся поглубже, открылось такое, что волосы на моей голове чуть не встали дыбом. В ее мыслеобразе нет детских воспоминаний. Совершенно. Кажется, будто ее жизнь началась не пятнадцать лет назад, а примерно год-два, что она родилась на свет не младенцем, а уже сформировавшейся девушкой-подростком. Вначале я подумал, что, может быть, на самом деле она из детей Творца, а вовсе не дочь Мусиора. Но нет, я проверил мыслеобраз Натки еще раз, она действительно его дочь, она не обманывала меня, мыслеобраз не дает усомниться в том, что сама она абсолютно уверена в том, чья она дочь. Но почему тогда у нее нет детских воспоминаний?

Я проанализировал структуру тех воспоминаний Натки, которые присутствуют в мыслеобразе, и заметил еще одну любопытную особенность — все они вертятся вокруг меня. Натка проводила со мной сравнительно немного времени, но большая часть ее мыслеобраза заполнена воспоминаниями, мыслями и чувствами, связанными именно со мной, как будто в ее жизни больше не происходило ничего интересного. Она покидала мою башню и ее жизнь сразу погружалась в какой-то туман, в котором почти ничего не происходило, и пребывание в нем оставляло только обрывочные элементарные воспоминания. Даже, пожалуй, не воспоминания, а знания, Натка не помнила, как проводила время между визитами в башню Оберика, она просто знала, что большую часть этого времени проводила дома, а то, что она там делала, не стоит того, чтобы помнить об этом. И так протекала большая часть ее жизни!

Я обратился к более позднему времени, когда Натка уже стала Обериком. Здесь тоже не все идет как положено, хотя и по-другому, чем раньше. Раньше главным в жизни Натки было общение со мной, а теперь — пребывание в башне и управление государством, а все остальное по-прежнему покрыто густым туманом. И почему, кстати, ее жизнь раньше вращалась вокруг меня, а не вокруг Оберика? Это что означает, это я, что ли, истинный хозяин этого мира? Вот ведь бред иногда в голову лезет!

И сама структура мыслеобраза Натки совсем не такая, как у разумных существ Средиземья. Обычно в мыслеобразе четко прослеживается история развития существа от детства через юность к полностью сформированному взрослому состоянию. И даже в поздних слоях мыслеобраза хорошо видно, как развивалось сознание, как одни чувства, м одни чувства, мсменялись другими, как возникали и разрешались конфликты, и во всем этом четко видно плавное и равномерное течение времени, всегда ясно, что случилось раньше, а что позже, недавние переживания отражаются в мыслеобразе ярко, более старые — приглушенно, ну и так далее. А у Натки все не так. Кажется, что она придумывала свою историю по ходу дела, что каждый раз, когда ее душа натыкалась на пустоту внутри себя, эта пустота немедленно заполнялась, и, если не вглядываться в это место слишком пристально, можно подумать, что никакой пустоты не было, что это место всегда выглядело так, как сейчас. Но стоит оценить яркость старых воспоминаний, как сразу становится ясно, что эти воспоминания вовсе не старые, что, хотя они и относятся к давно прошедшему времени, но еще час назад их не было и в помине.