Рыцари Старой Республики 2: Тень Ревана

Человек отступал к шлюзу, всем заледеневшим нутром ощущая, как сжимается вселенная. Тьма наступала, торопясь поглотить тех, кого не смогла обмануть. Коридор за коридором, отсек за отсеком — всё пожирал неведомый зверь.

В проёме вспыхнул свет, и тут же погас: дверь исчезла. Покосился потолок, прогнулись стены. Курта, всё повторяя свои беззвучные и безумные мантры, шагнул к Кондору, вскинул комлеватые хищные руки — и тоже сгинул. На мгновение из небытия проступила стойка дежурного, удивлённое лицо знакомого офицера исказилось бритвенным ужасом и пропало вместе со стойкой. Пол комнаты обрывался в ничто. Тьма металась наугад, ей было всё равно, что пожирать.

Кондор развернулся и бросился в шлюз. Рэнд со спасённой девушкой на руках уже взбегал по аппарели.

Как только Кондор запрыгнул на нижнюю ступень, рампа дрогнула, закрываясь.

Глава 7. Сквозь строй (часть 31)

31.

В отсеках царила почти полная темнота, и у Кондора на миг перехватило дыхание, а руки сами вскинули резак. Но вокруг всё-таки был пусть временный, но дом, и ощущение засады схлынуло так же быстро, как накатило.

— Ну? Куда её? — раздался совсем рядом загнанный голос Рэнда. — Приятель, говорю: куда тащить твою деваху?

— Медотсек, — глухо сказал Кондор, опуская оружие. — Иди прямо.

Шлем болтался в петле, надевать его сейчас было бы глупо, но и без того глаза адаптировались к темноте. Ориентируясь по памяти и слабым всполохам индикаторов аппаратуры, Кондор проводил Рэнда в лазарет, усадил на единственную койку, приказал оставаться с девушкой и побежал в рубку.

— Энергетика! — крикнул вслед ему Аттон, который, несмотря на показное небрежение, явно собирался позаботиться о подключении своей ноши к медицинским системам. — Не забудь врубить… что там у тебя погасло!

Совет был совершенно излишним: без ввода бортовых энергосистем невозможно даже поднять корабль, а если беглецам не удастся взлететь… Кондор побежал в рубку.

В рубке было светлее: сказывалось изобилие приборов с индикаторами. С первого взгляда на пульт стало ясно, что энергосистема в порядке, просто выведена в режим ожидания. Со второго взгляда — обнаружилась Крея.

Закутанная в плащ старуха сидела в пилотском кресле так недвижно, что поначалу показалась мёртвой. Затем Кондор услышал дыхание, знакомый шелест, чуть более сдавленный, нежели обычно. Он склонился к женщине, пытаясь заглянуть под глубоко надвинутый капюшон:

— Крея. Вы… слышите? Крея…

Она молчала. Кондор протянул руку, намереваясь встряхнуть женщину за плечо, но скомканная фигура в кресле вздрогнула прежде прикосновения.

— Крея! — снова позвал мародёр. — Нам надо взлетать. Я привёл девушку и... глупца. Надо взлетать! Там, снаружи… тьма.

Короткий смешок из-под капюшона:

— Ты хочешь… поговорить о ней?

— Крея! — в очередной раз отчаиваясь проследить за мыслями спутницы, воскликнул Кондор. — Пустите меня за штурвал, у нас нет на это времени!

— Время… — протянула старуха, даже не думая пошевельнуться. — Знай, что времени у нас... в избытке. Не в этот раз, так в следующий… — она опять рассмеялась, скупо, тщательно, словно пересчитывала последнюю медь. — Великий... воин. Не бойся того, что считаешь тьмой. Здесь ей будет… не так-то просто добраться до нас.

Обычно велеречивая Крея теперь говорила с такими тяжёлыми паузами, что Кондор наконец спохватился, заподозрил неладное. Он наклонился к женщине, хотел было сорвать с неё капюшон… Не решился, перенёс руку к пульту и в несколько нажатий запустил энергетику.

Молчание корабля сделалось чуть менее выразительным: генераторы выходили в оперативный режим. В пилотской кабине загорелся верхний свет. Кондор посмотрел на Крею.

Словно отгораживаясь, старуха подняла левую руку. Кондор замер.

Кисть отсутствовала. Из широкого рукава выглядывала свежая культя. Судя по чистоте среза и характерным следам ожога, женщине достался удар светового меча.

— Крея!.. — прошептал Кондор, только теперь осознавая причину её неподвижности. — Надо… я отведу вас в медотсек.

— Ты полагаешь, я не смогу найти дорогу? — ответила женщина, поднимая голову.

Несмотря на рану, знакомые саркастичность, интонации, выражение лица никуда не делись. Крея оставалась собой.

А вот зрения она лишилась.

Кто бы ни отрубил женщине руку, не ограничился нанесением единственного увечья. Он аккуратно, явно в расчёте причинить особое страдание, выжег старухе глаза.

Кондор стоял в потрясённом молчании, рассматривая глубокие обугленные провалы на ещё более бледном, чем обычно, лице Тёмной джедайки. Самой страшной частью этого лица была улыбка — живая, ничуть не заледеневшая, едва ли не торжествующая. Крея прекрасно владела собой, лишь иногда уголки сморщенных губ приопускались от боли.

— Мы должны уходить, — сказал Кондор, когда молчать дальше стало невозможно. Он не хотел напоминать о том, что охотилось на них снаружи, но изувеченная женщина на самом деле загораживала пилотский пульт. — Иначе... Крея, он совсем рядом.

— Не бойся… великий воин, — повторила старуха. — Знай, что увидеть тебя через мои глаза она больше не сможет. А новые… найдёт не вдруг.

— Мы должны уходить, — упрямо сказал Кондор. Он не понимал спутницу с самого начала, а теперь не понимал особенно, и потому цеплялся за собственное упрямство как за единственную константу в окружающем безумном мире.

— «Мы» — должны, — ответила Крея, выделяя интонацией первое слово.

— А кто у нас тут? — прозвучало за спиной. — О-о, здрасти, бабуся… Приятель, и это весь твой экипаж?

Кондор резко обернулся. Выражение его лица Рэнд истолковал совершенно верно:

— Спокойно, приятель! Деваха в полном порядке. Это не первый раз, когда я подключаю человека к меддроиду, уж поверь.

— И не последний, — проронила Крея.

— Бабуся! — склоняясь к женщине почти вплотную и бесцеремонно рассматривая увечья, воскликнул Аттон. — Ох, досталось тебе… Без суеты! Медотсек у вас паршивенький, новые глазки вставить не получится. Придётся потерпеть до… как насчёт Нар-Шадда? Есть у меня там знакомый твилекк — отличный хирург! И берёт умеренно. Так уж и быть, я помогу решить кой-какие...

— Убери от меня то, что считаешь своим лицом, — резко сказала Крея. — Иначе хирург потребуется тебе.

Аттон отскочил моментально. Устойчивостью к угрозам парень явно не отличался.

— Эй! — закричал он с деланной обидой. — Алё, бабуся, что за грубость? Нормально же общались. В твоём почтенном возрасте пора бы знать, когда люди пытаются посочувствовать и помочь.

— Помощь глупца бесполезна. Сочувствие глупца оскорбительно.

— Ея Величество изволит оскорбляться. Как скажешь, бабуся, сиди страдай, — и парень обратился к Кондору: — Ну что, приятель? Нар-Шадда, как договорились?

— Мы ни о чём не договаривались, — сказал мародёр, наблюдая, как Крея с трудом выбирается из кресла. Одна койка в лазарете, двое пациентов на борту… и куда двигаться теперь?

— Отличное местечко эта Нар-Шадда, — заявил ничуть не обескураженный Рэнд. Он посторонился, пропуская женщину в коридор. — Не хочу снова показаться самым умным, но задерживаться на этой помойке смысла нет. И с каждой секундой становится всё меньше, алё!

Кондор подумал, что «глупец» задел Аттона меньше, чем тот старался показать. Парень явно привык изображать недалёкого балагура… Что ж, у каждого своя маска.

Вот только маска мошенника вряд ли подойдёт воину и Тёмной джедайке.

Он посмотрел вслед Крее. Женщина, едва вышла в коридор, так и стояла, прислонясь к стене. Кондор поколебался, но решил, что довести старушку до медотсека сумеет и Рэнд. Мародёр повернулся к парню, но тот уже устроился в кресле.

— Скажу без рисовки: я отличный пилот, — сказал Аттон без рисовки, так, что немедленно захотелось поверить. — Нар-Шадда, приятель?

Судя по уверенности, с которой парень работал с пультом, пилотирование и впрямь было ему не в новинку. А вот с тактическим планированием дела обстояли хуже.

— Эй! — потрясённо вскрикнул Аттон, едва раскрылись внешние экраны дока. — Это ещё что за?..

Прямо напротив станции висела закопчённая, исковерканная, рваная, но всё равно грозная мешанина металлических конструкций: линейный крейсер класса «Центурион». Корабль стоял параллельно ангарному ряду, почти вплотную. Надирные турели пристально всматривались в пустой док.

Крейсер выглядел огромным, грозным... и совершенно непригодным к полёту. Там и тут корпус рассекали глубокие пробоины, вместо ряда отсеков зияли дыры. Движки размеренно и беззвучно кашляли, сорванные листы обшивки содрогались в такт.

Подобный древний хлам в изобилии валялся на Малакоре. Вероятно, кое-какие из «Центурионов» до сих пор болтались на орбите. Но менее всего Кондор ожидал встретить один из них здесь.

Малакор не желал отпускать своего пленника, прошлое цеплялось за прошлое.

Мёртвое стояло на пути живых.

— «Разоритель», — прочитал Кондор идентификационные данные. Прочитал вслух, потому что остро нуждался сейчас в стороннем подтверждении того, что видел.

— Твои знакомые, приятель?

— Вроде того.

— Что это вообще такое?

— Корабль.

— «Корабль», алё!.. — возмутился Рэнд, не прекращая манипуляций с пультом. — Ты в курсе, что эта ржавая помойка летать не может в принципе? Как оно тут оказалось, приятель?

— Никак, — медленно сказал Кондор. — Его не может здесь быть.

— Ха! И что, как нам теперь выбираться? Прикажешь двигать на эту тушу?

— Да, — ответил Кондор. Его захлестнуло мощнейшее чувство дежавю, словно ему уже доводилось пролетать сквозь пробоины во вражеских кораблях. — Лети прямо.

— Приятель, да ты сбрендил! Я отказываюсь…

— ЛЕТИ. ПРЯМО, — проскрежетало из-за спины.

Мародёр, уже узнав голос, обернулся почти в испуге. Крея то ли так и не дошла до лазарета, то ли уже вернулась, и теперь стояла у монитора гиперкарты, держась здоровой рукой за рейлинг. Раньше Кондор никогда не слыхал, чтобы Крея говорила с подобной интонацией: вроде и не громко, но с такой непререкаемой командностью, что ослушаться приказа казалось совершенно невозможным.

Рэнд и не ослушался, вцепился в штурвал и дал импульс. «Чёрный ястреб» рванул с места, срезая пластикритовые замки и расшвыривая сервисные стойки.

В тот же миг, словно дождавшись, когда беглецы примут решение, турболазерные батареи «Разорителя» открыли кинжальный огонь по доку. Яхта, едва успев прорвать силовое поле ангара, завиляла по курсу: у Аттона сдавали нервы.

— ПРЯМО, — повторила Крея.

Вектор стабилизировался.

Кондор стоял, вцепившись в кресло второго пилота, переводя взгляд с прозрачно-бледного лица Рэнда на переднюю панораму. Там, прямо по курсу, огромный крейсер пытался стереть из этого мира маленькую яхту и всех её обитателей. Долгие, ломкие, бесцветные и бессильные стрелы огня тянулись к ним. Мёртвый металл «Разорителя» становился всё ближе.

— Я не смогу… — с отчаянием прошептал Рэнд. Цветастая рубаха насквозь пропиталась потом. — Слишком узко, мы не впишемся в пробоину!..

— Прямо, — так же шёпотом ответил Кондор. — Всегда только прямо.

«Чёрный ястрёб» скользил вперёд стремительно, как лишённая страхов и сомнений хищная птица. Кондор поймал себя на том, что рассматривает приближающийся «Разоритель», анализируя наиболее уязвимые места. Разумеется, представить себе дуэль яхты и линейного крейсера, пусть даже в нынешнем его состоянии, было невозможно…

Болты турболазеров делались всё более бесплотными. Один или два сумели достать обшивку яхты — не причинив видимого вреда. Затем огонь прекратился: «Чёрный ястреб» вошёл в слепую зону.

Меж двух отсеков, соединённых исполинским «позвонком» набора, зияла прореха.

— Не впишемся, — с какой-то почти истеричной отстранённостью сказал Рэнд.

— Крен? — предложил Кондор.

— Невозможно!

— Глупец, — своим обычным, блёклым голосом сказала Крея, — Знай, что невозможного не существует.

Мысль показалась Кондору неполной, женщина что-то не договаривала, но это уже не имело значения. Смирившийся с неизбежным Рэнд твёрдой (и на самом деле умелой) рукой направил яхту в самую просторную часть разлома. Ширина здесь всё равно была недостаточной, и мародёр приготовился к удару.

Ничего. Тишина, пустота — никаких признаков столкновения.

Кондор с новым уважением посмотрел на случайного пилота.

— Невозможно… — повторил Аттон. Выглядел он так, словно был совершенно убеждён в неизбежности катастрофы и теперь никак не мог поверить в собственное исключительное пилотское мастерство. — Это же бред какой-то, морок!..

Кондор вспомнил, как турболазерные болты врезались в яхту — и не могли ей навредить. Как бесплотен оказался ржавый металл чужого корпуса.

«Морок»?

Он переключил один из вспомогательных мониторов на кормовые камеры. Крейсер, деловито разворачиваясь вслед беглецам, шинковал пространство турболазерами — наугад, лишь бы не молчать. Яхта уходила за астероидное поле и двигалась слишком быстро, чтобы опасаться преследования искалеченным капшипом. На месте только что покинутого «Чёрным ястребом» дока клубились облака чёрного дыма с резкими, характерными для взрывов в вакууме очертаниями. Выстрелы вскрыли часть нижней нормали «Перагуса», распороли обшивку, и освободившаяся атмосфера активно испарялась, разнося в стороны обломки пермакрита и глыбы льда.

Нет, признать мороком «Разоритель» означало бы отказать в реальности и «Перагусу».

Или же реальность имеет особые планы на «Чёрный ястреб»… на самого Кондора?..

— Алё, приятель! — прервал его мысли повеселевший Аттон. — Так что, какие планы? Нар-Шадда?

Кондор оглянулся на Крею, но женщины не было уже ни в рубке, ни в коридоре. Видимо, сочла текущую проблему решённой и со всем достоинством отправилась в лазарет.

— Нар-Шадда, — сказал Кондор.

Глава 7. Сквозь строй (часть 32)

32.

Если бы.

Как только навикомп оказался в руках более опытного пилота, выяснилось, что в базе данных нет вообще никаких гиперпространственных координат. Разумеется, за исключением Перагуса (к системным границам которого яхта спешила на форсированных движках) и Малакора (куда возвращаться никто не собирался).

— Ты сказал, что знаешь координаты Нар-Шадда, — напомнил Кондор.