— Давайте перекусим, — согласился он, — но чур это будет "завтрак на траве".
— Что вы имеете в виду? — нахмурилась было Вера, но Игорь ей все тут же разъяснил:
— Вы же видели в галерее Глинского картину Мане? Одетые мужчины и голая женщина...
— Надо говорить — нагая, — поправила его Вера, начиная, тем не менее, довольно успешно избавляться от одежды.
— Как скажете, — не стал Игорь упорствовать в своем невежестве и, устроившись в кресле, с большим интересом досмотрел до конца простенький стриптиз, показанный ему княгиней Белевской. Однако, если сам "танец" оказался незамысловатым, то вид нагой женщины вызвал у Бармина буквально бурю эмоций. Все-таки у него давно не было женщины, а Ингвар и вовсе впервые видел обнаженку не во сне, а наяву. Но следовало признать, Вера действительно была чудо, как хороша. Возможно и даже скорее всего, здесь не обошлось без магии, — косметическая и оздоровительная магия, как он узнал совсем недавно, была для аристократок этого мира общим местом. Однако с магией или нет, но у женщины оказалась полная и при этом упругая, отлично держащая форму грудь, белая гладкая кожа без следа целлюлита или какой-либо пигментации, плоский, но отнюдь не мускулистый живот и длинные красивые ноги, на которых, как, впрочем, и на лобке и ниже, не наблюдалось даже следа волос. Тело Веры было чистым и гладким, как у какой-нибудь малолетней нимфетки, не достигшей еще половой зрелости, что при ее формах смотрелось просто великолепно.
— Вы прекрасны!
— Я знаю, — улыбнулась Вера. — А теперь давай перейдем на "ты" и выпьем за знакомство...
Собственно, с шампанского и старки все только началось. Кажется, в ту ночь Бармин действительно что-то ел и пил. А еще он принимал душ, сначала один, а позже вместе с Верой и, в конце концов, там, под струями горячей воды овладел ею снова и теперь уже не останавливался до тех пор, пока не достиг так сказать катарсиса. Кульминация оказалась невероятно сильной. Это он запомнил очень хорошо. Зато все последующие события помнились, как сквозь туман, но, так или иначе, похоже, это была по-настоящему дивная ночь. Причем море удовольствия получил не один только Бармин. Уставшая до изнеможения женщина по утру только что не светилась, а глаза ее блестели так, что на них "было больно смотреть". Но, возможно, самый главный урок этого приключения состоял в том, что Бармин узнал наконец о себе, вернее, о своем организме именно то, о чем надеялся узнать. На поверку, Ингвар Менгден оказался настоящим половым гигантом в прямом смысле этого слова, — то есть, не только физиологически, но и анатомически тоже, — и, разумеется, это не могло не радовать...
Глава 6
1. Двадцать третьего апреля 1983 года
Неделю после праздника у Глинских Игорь безвылазно провел в замке княгини Кемской. Даже в Гдов не ездил. Сидел поочередно то в библиотеке, то за письменным столом в своих апартаментах и работал. Тяжело и много, как завещал советской молодежи вождь мирового пролетариата. И не без причины. Бармин рвал жилы, потому что посещение бала и общение с новыми и старыми знакомыми, но, в особенности, непростой разговор с Нестором Глинским со всей очевидностью продемонстрировали Игорю, как мало он знает о самом себе, — как политической фигуре, — и о своем месте в имперской системе личных и клановых отношений. Поэтому сидел теперь, как проклятый, над книгами, атласами и документами, восполняя просто ужасающие пробелы в своем аристократическом образовании. Тем более, что приближалось время визита к Балтийским Менгденам, а там уже не за горами запланированное на лето посещение столиц со всеми вытекающими из этого факта осложнениями.
Ко всему этому нужно было хорошо подготовиться. Так что единственное, на что он позволял себе тратить время, — кроме учебы, похожей на научное исследование, — это занятия спортом и упражнения в "магическом искусстве". Организм требовал нагрузок, так что вскоре после бала Игорь добавил к гимнастике ушу, бегу и стрельбе из винтовки еще и плавание. Вода в озере была конечно не просто холодной, она была ледяной, но Бармин решил, что плавание, совмещенное с закаливанием организма, будет более, чем уместно. Другое дело, что плавать из них двоих умел только Игорь. Ингвар, выросший за полярным кругом, даже в воду не заходил ни разу в жизни. Однако Бармин надеялся, что спрашивать его об этом никто не будет, потому что никому это просто в голову не придет.
Что же касается магии, Игорь делал ровно то, чем занимался на Шпицбергене. И всей разницы, что тогда он не знал, почему ему не даются арканы официально существующей магической науки, а теперь понимал, что его Дар отличается от того, что здесь называют магическим талантом. Кое-где в читанной им литературе это называлось стихийной магией, имея в виду не Стихию или Стихии, как таковые, а в том смысле, что эта магия носит непроизвольный, безотчетный характер и, в большинстве случаев, не подчиняется воле и рассудку. Впрочем, Игоря это не касалось: непроизвольно творимая магия все-таки подчинилась его воле. Не сразу и не вдруг, но путем длительных тренировок Игорю удавалось запомнить и повторить то безотчетное чувство, которое возникало у него, когда он швырял огонь, вытягивал влагу из воздуха или замораживал воду в стакане. Он делал это без формул, взятых из гримуара, или точного понимания производимых пасов и произносимых при этом слов. Он просто знал, что нужно сделать, что ощутить, чтобы погнать по водной глади волну или сломать воздушным тараном довольно толстое дерево. Точно так же он открывал и новые приемы. Левитацию, например, или ночное зрение. Эти новые умения приближали его к возможности получения — по результатам, а не по форме и методу, — довольно высокого магического ранга. Впрочем, он никуда не торопился и не собирался в ближайшее время обращаться в квалификационную комиссию. Его интересовал результат, а не высокий рейтинг официально признанного колдуна. Поэтому Бармин продолжал совершенствоваться в том, что уже умел делать, и пытался найти способ открывать порталы и, если это возможно, читать мысли других людей. Ни то, ни другое ему пока не давалось, но Игорь был уверен, что его терпение и труд не только все перетрут, но и будут когда-нибудь щедро вознаграждены.
Двадцать третьего апреля с утра, сразу после завтрака он как раз этим и занимался. Стоял среди деревьев в парке и пытался нащупать уловку, которая позволила бы ему открыть портал. Увы, он слишком мало знал об этих гребаных порталах, еще меньше понимал в том, как такое возможно в принципе, и не мог пока себе это представить. Фантазии не хватало или, напротив, было слишком много, но, в любом случае, ничего у него не получалось. И вот на очередной безуспешной попытке претворить задуманное в жизнь, его прервали. Пришел слуга и передал просьбу княгини Кемской вернуться в замок. Ее Светлость княгиня, дескать, просит поспешить. Ну, надо, значит, надо. Бармин кивнул и пошел в дом.
А там его уже с нетерпением ждала сильно чем-то взволнованная княгиня-бабушка. Оказывается, с ней только что, — буквально четверть часа назад, — связался частный поверенный Архипцев — младший партнер Новгородской юридической конторы "Орлов, Кроненберг и Архипцев". Стряпчий попросил о срочной встрече с господином Менгденом в связи с исполнением поручения Ее Светлости княгини Элеоноры-Анны Несвицкой.
— Несвицкая? — переспросил Игорь. — Фамилия показалась ему смутно знакомой, но откуда он ее знает, Бармин не помнил.
— Это она по мужу Несвицкая, — объяснила княгиня. — Девичья фамилия у Элеоноры-Анны Корибут-Воронецкая. Она родная сестра твоей бабушки Барбары — жены твоего деда Карла Менгдена.
— Где она живет? — решил уточнить Игорь. Мало ли, вдруг — соседка.
— В Луцке. У Несвицких там родовое гнездо в замке Люборт.
— Но стряпчий из Новгорода?
— Да, однако сейчас он находится в Пскове. Сказал, что прибыл специально из-за тебя. Позвонил из гостиницы, попросил о встрече, сказал — дело срочное и конфиденциальное.
— Едет сюда?
— Летит, — уточнила княгиня Кемская. — Он сказал, что наймет геликоптер.
— Ладно, — пожал плечами Игорь. — Приедет — расскажет, что за дело такое срочное. Послушаем, узнаем, в чем проблема, и решим, что с этим делать.
Гадать, зачем он понадобился стряпчему, и чего от него хочет двоюродная бабка, было попросту глупо. Информации не хватало.
— Я так и подумала, — соглашаясь с Игорем, кивнула княгиня.
— Я буду в парке, — решил Бармин, повернулся через плечо, сделал шаг и оказался в том же самом месте, где нашел его давеча слуга.
Он стоял среди деревьев, словно, и не уходил отсюда, и означать это могло лишь одно: он переместился в пространстве. Не открыл портал, — портала, как ему помнилось, и в помине не было, — а просто сделал шаг из одного места в другое, разом перенесясь метров на триста по прямой, никак не меньше.
"А вот это уже по-настоящему круто!" — обомлел Игорь и, боясь спугнуть удачу, повторил действие с поворотом через правое плечо. Повернулся, вызвав в себе прежнее ощущение, и шагнул прямиком в гостиную, в которой только что разговаривал с княгиней Кемской. Она, к слову, так и стояла там, где он ее оставил.
— Телепортация, — сказала княгиня. — Но без открытия портала. Редкая способность, Ингвар. Очень редкая и очень ценная. Я попробую потом найти в библиотеке одну книжку... Точно помню, что была одна такая. Как раз об истинной телепортации. Возможно, тебе пригодится.
— Спасибо! — поблагодарил он княгиню-бабушку. — Обязательно пригодится!
Следующий час или около того, Бармин тренировался в мгновенном переходе. Сначала, он раз двадцать прыгнул в парк и обратно, заучивая наизусть те ощущения, которые предшествуют телепортации, и те, которые ей сопутствуют. Затем попробовал отправить себя в свою собственную спальню, и, когда это получилось, стал перемещаться между всеми хорошо знакомыми ему местами в замке и в окружавшем его пространстве. В плохо знакомые места, однако, прыгнуть не удалось ни разу, так что способность эта была кое-чем все-таки ограничена. Однако теперь вставал другой вопрос, вернее два вопроса: как далеко он может прыгнуть и может ли взять кого-нибудь с собой. Впрочем, было очевидно, что ответы на эти вопросы можно будет получить одним лишь опытным путем, а значит, явно не сегодня.
В любом случае, его "упражнения в прекрасном" были вскоре прерваны появлением частного поверенного Архипцева. Это оказался крупный холеный мужчина лет за пятьдесят. В его светло-русых, отлично подстриженных и безукоризненно уложенных волосах видна была обильная проседь. Но держался он молодцом. Явно следит за своим здоровьем и внешним видом. Темно-серый костюм-тройка, светло-голубая рубашка и темно-лиловый шелковый галстук. А из-за довольно толстых линз в тяжелой роговой оправе смотрят умные и внимательные голубые глаза. В общем, стряпчий Игорю понравился.
Поздоровались, обменялись любезностями и прошли в кабинет. Здесь Архипцев объявил, что по распоряжению княгини Несвицкой разговор должен вестись строго с глазу на глаз между ним и господином Менгденом, но, что разговор может состояться только после того, как господин Менгден представит официальные документы, подтверждающие его личность. В принципе, ничего особенного в этих требованиях не было, и Бармин не нашел причины спорить, но зато серьезно задумался о содержании предстоящего разговора. Нормальны или нет предъявленные адвокатом требования, но было очевидно, что речь идет о крайне серьезных вещах. И он в своих предположениях не ошибся.
Закончив с проверкой документов, — дворянских грамот и патентов, императорских указов и выданных Игорю в МВД официальных документов, подтверждающих его личность, — стряпчий перешел к делу.
— В январе 1961 года между моей нанимательницей и вашим дедом по отцовской линии Карлом Менгденом состоялся крайне конфиденциальный разговор. Содержание этого разговора таково, что прежде чем перейти к его изложению, а именно таково распоряжение моего клиента, я должен потребовать от вас, господин Менгден, подписать соглашение о неразглашении. Вы готовы?
Естественно, Игорь был готов. Еще бы, от вводной части их беседы несло таким запахом тайны, что начинали шевелиться волосы на загривке.
— Итак, — продолжил частный поверенный, когда документ был подписан, — Карл Менгден обратился к Ее Светлости Элеоноре-Анне Несвицкой, как к сестре своей горячо любимой и так рано ушедшей в мир иной супруги Барбары. Причина обращения именно к ней очевидна: ее необыкновенная близость с сестрой, о чем Карл Менгден был хорошо осведомлен, исключительная порядочность в финансовых вопросах и политическая удаленность от господина Менгдена.
Игорь обратил внимание, что стряпчий не называет его деда графом, что было понятно. Карл Менгден являлся государственным преступником, закончившим жизнь на эшафоте.
— У вашего деда, господин Менгден, — продолжил между тем законник, — существовали серьезные опасения по поводу своей будущности, так же, как и будущности своего сына и наследника. Поэтому он обратился к Ее Светлости, как к самому близкому, но в то же время напрямую не ассоциируемому с ним человеку. Его просьба сводилась к тому, чтобы взять на хранение некоторые суммы денег, пакеты ценных бумаг и важные документы. В случае, если его опасения стали бы реальностью, моя нанимательница должна была дождаться появления неоспоримого наследника рода и передать ему или ей то, что попросил ее сохранить Карл Менгден. Когда же случилось то, что случилось, Ее Светлость княгиня Несвицкая поручила именно нашей конторе отслеживать ситуацию с возможным наследником. Первой и единственной наследницей рода в течении некоторого времени считалась ваша сестра Варвара Глинская, но около шестнадцати лет назад нам удалось узнать о вашем рождении, господин Менгден, и наследником в наших глазах стали вы. Теперь же, когда вам возвращены имя и род, пришло время передать вам то, что оставил лично вам, как бесспорному наследнику, ваш дед.
С этими словами стряпчий передвинул в центр стола лежавшую до тех пор с краю толстую кожаную папку.
"Любопытный поворот!" — отметил Бармин, рассматривая папку.
— Следуя прямым указаниям клиента, — продолжил между тем частный поверенный, — мы взяли на себя смелость оформить все необходимые документы на ваше имя.
Стряпчий раскрыл папку и начал извлекать из нее документы один за другим.
— Вот извольте получить. Банковский счет на предъявителя в Лифляндском Торговом Банке. На данный момент на нем депонированы 187 тысяч 532 рубля золотом. — И перед Игорем легла тоненькая папочка из прозрачного пластика с озвученными частным поверенным документами.
— Кредитный Банк Ганзейского Союза, счет на предъявителя: 107 тысяч 876 рублей золотом. Dom Bankowy Samuela L. Kronenberga в королевстве Польском — 236 тысяч 959 рублей в польской, немецкой и французской валюте. Женевский частный банк "Pictet" — 347 тысяч 291 рубль. В шведском Sveriges Riksbank находится 397 тысяч 294 рубля. И, наконец, в Московском Купеческом банке — 1 миллион 253 тысячи 865 рублей. Итого, 2 миллиона 524 тысячи 817 рублей золотом. Я взял на себя смелость заказать от вашего имени банковские карты и чековые книжки с тем, чтобы их доставили в Гдовское отделение Московского Купеческого банка, где вы сможете их получить не позднее, чем через четыре дня.
