Отсвет сна

— Позволь, но так не бывает! У всякого есть прошлое.

— Только не у меня. Всё, что у меня есть, это скромное наследство былого.

Толли Анен Хиэлирр улыбнулся.

— И где же твоё наследство?

Я хлопнул себя по бицепсу, коснулся груди и лба:

— Здесь, здесь и здесь. Может, моё богатство не так уж велико, зато оно из тех сокровищ, которые не может украсть ни один вор.

Ответ заставил благородного господина задуматься.

— Знаешь ли ты, Нэр Гилло, зачем я еду в Дульгирт? — спросил он несколько минут спустя. И тут же сам ответил. — Я еду получать наследство.

— Вот как?

— Да. Вообще история эта не из обычных. Да и наследство... сомнительное.

— Почему, господин Толли?

Ответа я не получил. Толли Анен углубился в какие-то размышления и, похоже, просто не услышал моего вопроса. Вообще у него был такой вид, словно он старается что-то вспомнить — и никак не может это сделать.

Я вдруг решил позабавиться и попробовал представить себя на его месте. Не проникнуть в мысли, не предугадать слова и действия, не оценить спектр естественных способностей или сотворить Зеркало Сути. Я не собирался делать ничего магического, а просто хотел "примерить чужой шарф". Если верить книгам, когда люди хотят оценить других людей, они по большей части обходятся именно так, одним воображением. В моём случае задача (опять-таки, если верить книгам) упрощается: хозяин "чужого шарфа" тоже мужчина, да и годами немногим старше.

Итак, я — Толли Анен Хиэлирр. Не самозванец Нэр Гилло, тем более не молодой улл-воин с извилистой кличкой, а южанин, имя которого сопровождает его/меня с рождения. Кстати, с очередным воплощением "мне" повезло: "я" принадлежу благородному семейству Анен, которое владеет имением Хиэлирр. Семья моя не из бедных, да и сам я не жалуюсь на достаток. А если даже жалуюсь, то, наверно, лишь по извечной человеческой привычке желать больше, чем имею. Кстати, кроме имени, семьи и всего прочего у меня есть оружие, конь и набор обязанностей. Одна из них приятна, так как в данный момент я еду получать наследство. Правда, что это за наследство и почему оно "сомнительно"? Не знаю. Ведь я — не Толли Анен Хиэлирр...

И очень хорошо, что так.

М-да. Что-то примерка "чужого шарфа" не задалась. Бедные, бедные люди, вынужденные всю жизнь обходиться воображением! Они не владеют магией и, следовательно, не могут ЗНАТЬ. А без магии это всё слишком... гадательно.

Нет, не нравится мне быть обыкновенным человеком. На некоторое время притвориться таковым — пожалуйста, но жить в образе обыкновенного? Жить всё время?

Не смогу. Потому что не хочу.

И не буду.

Я мысленно взвесил идею проникнуть в прошлое моего спутника через Память Мира. Собственно, я и так поддерживал связь с нею, но с иной целью: выискивать вокруг, в радиусе многих и многих станов, источники потенциальной угрозы. Помимо прочего, эта задачка на расслоение восприятия служила неплохой тренировкой моему мышлению. Но поиск информации о Толли Анене был бы в этом смысле ничуть не хуже. Так как, переключаться на новую задачу или нет?

Поглядев на результат, который показали мои мысленные весы, я решил пойти иным путём.

— Господин Толли!

— Да?

Всадник посмотрел на меня искоса, словно только что занимался тем же, чем я, и тоже остался не удовлетворён итогами.

— Вы начали что-то говорить о своём наследстве.

— А? Ну да. Что ж...

Он посмотрел вперёд тем особым рассеянным взглядом, который выдаёт концентрацию на какой-то одной проблеме. Например, проблеме, как лучше рассказать семейную историю тому, кто не знает о ней ничего. Равно как и о самой семье.

— Я не очень хорошо знаю свою родословную, — неожиданно заявил благородный господин Толли. — Точнее говоря, прямых-то своих предков я перечислю легко, учителя об этом позаботились. Но все эти боковые ответвления, дальние и ближние браки, бастарды разной признанности, прости Свет... хм. Я это к тому, что ещё десять дней назад даже не подозревал, что под небом ходил такой человек, Гринд Теллип Зитат. Прапрадед моей двоюродной тёти по матери, если я ничего не путаю... или прапрапрадед?

— Немало пожил, видно, — рискнул вставить я.

— Немало? Не то слово! Ему по самым скромным подсчётам лет двести... было, — подумав, добавил Толли Анен.

"Возраст опытного мага". Моя догадка тут же подтвердилась:

— Прадедушка Гринд достиг большой полноты радуги. Как я слышал, некогда он имел высокое положение в Храме, но давно уже отошёл от тамошних дел. Да. Чем он занимался в своём уединении — Свет знает. Но чем бы ни занимался, однажды прадедушка всё-таки скончался. Ушёл на новый круг. А перед смертью честь по чести составил завещание. Длинное такое. Подробное. Всех в нём помянул, кого не забыл... а память у него оказалась — ого-го! Впрочем, имущества за прожитые годы у него тоже накопилось преизрядно.

Толли Анен не походил на записного болтуна. Но говорил он правильно и вставлял по ходу дела слова, которые можно вычитать только в книгах, потому что в быту их применяют очень редко. Есть люди, которым трудно говорить, потому что сказать им, по сути, нечего. Есть и такие, у кого трудности с речью возникают от избытка мыслей. Толли Анен явно был из последних. Если бы я взялся "примерять его шарф" теперь, я бы достиг большего.

Ведь мы на самом деле оказались похожи.

— Хм... ну, не буду расписывать, кому досталось то, кому это, кому земельные наделы, кому поместья, кому монеты и ценности. (И всё, заметь, с разными условиями. Когда зачитывали завещание, я местами едва удерживался от хохота. Прадедушка отдавал предпочтение требованиям такого сорта... ей же ей, кое-кому из наследников после знакомства с завещанием наверняка захотелось прогуляться к могиле предка, чтобы нарисовать на ней крест в круге!) Скажу лишь о себе. Гринд Теллип отписал мне место своего предсмертного уединения, башню Серого Листа, что под Дульгиртом. "Со всем, что у неё внутри, что над ней и что под ней. Далёкий потомок мой Толли Анен, как я знаю, преуспел не только в забавах благородных, как-то охоте и игре клинков; ему мой дар будет полезнее, чем кому иному".

Когда господин Толли цитировал завещание, голос его мгновенно и точно изменился, став слегка картавым, более высоким, нарочито занудливым. Видимо, душеприказчик покойного мага, зачитывавший завещание на сборище наследников, был Толли Анену хорошо знаком. И не любим.

Впрочем, это соображение мелькнуло где-то третьим планом и быстро исчезло. Куда больше меня занимали другие соображения.

— Нэр Гилло!

Настал мой черёд выпадать из задумчивости.

— Господин Толли?

— Ты дорого ценишь свою свободу?

Приехали.

Дорого ли я ценю свободу? Свою свободу? Ха! Спросите крота, дорого ли он ценит свет солнца! Если бы я знал, что это такое... хуже того: если бы первый же глоток настоящей свободы не подарил мне растерянность, если бы он не вызвал во мне ощущение своей ненужности, страха и опустошённости! Дорого ли я ценю свою свободу?

Да понятия не имею! Мне бы сперва привыкнуть к ней...

Лишь в последнюю очередь я вспомнил о сути вопроса и догадался, какое предложение мне сейчас сделают.

— Нэр Гилло, хочешь поступить ко мне в услужение?

— У вас что, нет других слуг? И почему именно я?

Кажется, благородный Толли Анен развеселился.

— Отвечаю по порядку. Другой слуга у меня есть. Старый и почтенный, унаследованный от моего уважаемого отца. Настолько старый и почтенный, что я посовестился взять его с собой в путешествие. А почему именно ты... я мог бы сказать просто, что ты подходишь. Что мог бы искать гораздо дольше и найти кого-то гораздо хуже. А я действительно подыскивал себе слугу, пусть и не очень активно. Всё надеялся на судьбу. И надежды, разнообразия ради, меня не подвели.

Я молчал. Терпеливо ждал, когда мне выложат настоящие причины.

Ну, Толли Анен и выложил.

— Человеку не должно быть одному. — Сказал он очень серьёзно, печально даже. — Это не в природе человеческой — одиночество...

— А отшельники? — Не выдержал я. — Подвижники, маги?

— На то они и подвижники. Маги — уже больше, чем люди. Но даже они ищут не одиночества, а уединения. Одиночества не ищет никто. Ты не согласен?

Я промолчал. Согласен ли я?

Нет разницы.

Нельзя слишком часто перебивать говорящего, иначе не услышишь и половины того, что он хотел тебе сказать. Этому меня научила немота.

— Ладно. Перечислю некоторые... аргументы. Ты, Нэр Гилло — боец, и боец отменный, насколько я могу судить. Но в обычной жизни бойцы — как обученные рыцарские кони. Их держат в тёплом стойле, хорошо кормят, тщательно ухаживают... и оставляют без дела. А без дела, как говорится, и сталь ржавеет. Кроме того, ты — человек грамотный. Наверняка умеешь читать и писать, может, даже оннэд знаешь...

Догадливый, фря!

— Но это всё — пыль. Пыль на ветру. Главный мой аргумент не имеет отношения к этому. Ты мог бы быть отшельником, Нэр Гилло. Хотя ты сам не хотел этого, ибо отшельники не бродят по дорогам. Но даже отшельники не вполне лишены человеческого общества. Думаю, тебе не хотелось бы получить дурную славу беглеца.

— Беглеца?

— Ну да. Быть ищущим уединения отшельником — это почётно. Но что почётного в том, чтобы быть бегущим людей дезертиром с севера?

Sfarri shehk blarg! Похоже, если занимаешься примеркой чужих шарфов всю свою жизнь, это приводит к появлению профессионализма. Господин Толли раскусил меня хоть и не до конца, но гораздо глубже, чем мне бы того хотелось. Что же теперь делать?

Что делать, что делать! Я заворчал сам на себя, как матёрый волкодав на слепого щенка. А вот то и делать, дурак!

Есть предложения, от которых не отказываются.

Дульгирт оказался городишкой заштатным. Тихим и сонным, как распухшее село. Каковым и был. Никакого сравнения с Коградом. Хотя, замечу, вряд ли большое сходство с Коградом может быть комплиментом какому-либо населённому пункту.

Позднее мне довелось увидеть сияние Искелиана и мрачное величие Тирра-на-Скалах, погружаться в шум и суету торговой столицы дальнего юга, Доннига. Я также весьма близко познакомился с холодной и строгой красотой метрополии Империума, старого Танела. Но даже когда я увидел эти и другие города обоих держав моего мира, я всё же не забыл Дульгирт.

Могу понять, почему Гринд Теллип, прадедушка Толли, поселился неподалёку от него. Дремотный покой... у него тоже есть своё очарование, своя притягательная сила.

Показательно, что в Дульгирте была всего одна настоящая гостиница. Не так много народа ездило через него, чтобы в городе хватало клиентуры для двух постоялых дворов. К тому же традиция юга требовала, чтобы более-менее долгие гости снимали не номер в гостинице, а комнату у какой-нибудь почтенной вдовы. Впрочем, если с гостиницами в Дульгирте было туго, то пивных в нём, напротив, хватало. Это, кстати, общая черта всех знакомых мне городов: даже в самом малом из них непременно найдётся минимум три питейных заведения, иначе это и не город уже, а так, деревня. Да, любят на юге пиво...

Впрочем, на севере по этой части нисколько не отстают.

Сам я плохо понимаю, в чём состоит прелесть потребления спиртных напитков. Что поделаешь, перекосы воспитания. Не то чтобы я был полным трезвенником; несколько раз я всё-таки пробовал вино, пиво, даже кое-что покрепче. Но, попробовав, нашёл, что пить стоит лишь вино, да и то не всякое. Причём именно пить, не напиваться. По здравом размышлении, главная прелесть пивных, кабачков и прочих заведений того же рода состоит вовсе не в напитках. Как сказал Толли Анен, явно цитируя кого-то, человеку не должно быть одному. Главная прелесть пивных — в общении с себе подобными, лёгком и приятном.

Правда, пьяницы со мной не согласятся, — но что взять с больных людей?

Можно спросить: к чему я завёл разговор про пивнушки? Ответ прост. Во-первых, до Дульгирта я сии славные заведения обходил стороной, да и не было в Кограде таких пивных, чтобы в них стоило зайти. А во-вторых, добравшись до города, благородный Толли Анен перед последним, так сказать, рывком заглянул в достославное заведение под вывеской, изображавшей хитро совмещённые подкову, кружку и якорь. Коня он оставил снаружи, у коновязи, и я поначалу остался там же. Стеречь. А чтобы было не так скучно исполнять только что принятый на себя долг слуги, принялся рассуждать про себя.

Символика у пивной, прямо скажем, странновата. Ну, подкова с кружкой — ещё туда-сюда, но якорь? Чудеса, да и только. Где море и где Дульгирт? Поблизости даже реки-то приличной не найти. Равно как озера глубиной более десяти локтей. А между тем якорь изображался настоящий морской: с тремя внушительными бронзовыми лапами, массивным гранитным грузилом и не с каким-то канатом, а с куском цепи в ушке. Кстати, о цепи. Если судить по ней, это даже не просто морской якорь, а якорь тяжёлой южной каррабы — корабля, более известного как "форт на плаву". Только для этих морских монстров якорная цепь — не роскошь, а суровая необходимость.

Может, хозяин пивной или один из его предков служил во флоте Светлой Державы?

Праздные вопросы занимали меня недолго. Не прошло и минуты, как из-за угла вывернула компания бражников городских обыкновенных. Судя по всему, ребятки уже приняли кружек так по несколько в другой пивной и направлялись в "Якорь" за добавкой. Винный дух им судья, но почему-то они решили подождать с осуществлением своих планов ради моей скромной персоны. Они встали в нескольких шагах, вытаращились с довольно глупым видом и принялись очень громко обсуждать "этого урода". Причём чем дальше, тем громче.

Ни дать, ни взять — ребятишки из Боевой Школы. Те тоже любили подразнить "безъязыких". Хотя ребятишкам хватало ума ограничиваться словами. У этих же с умом явно имелись... гм, гм... сложности. В воздухе запахло пьяной дракой.

Ситуация была скорее забавной, чем угрожающей. Этих хмельных парней я не посчитал бы угрозой своей жизни, даже если бы их было не пятеро, а пятьсот. Бывает количество, которое не переходит в качество, даже если пыжится изо всех своих хилых силёнок. Но шум, создаваемый компанией задир, оказался достаточно громким, чтобы привлечь внимание моего нового хозяина.

Выглянув из пивной через окошко, он быстро оценил происходящее и строго сказал:

— Нэр Гилло! Ты опять за своё?

Я быстренько прикинул, что к чему, и состроил умеренно виноватую мину. Пьяная компания уставилась на Толли Анена. А этот, с позволения сказать, благородный... мой новый хозяин, трать-тарарать!.. устроил самый настоящий цирк. Аттракцион для дураков.

Надо отдать должное: аттракцион был красив.

— Сколько раз я тебе говорил: не приставай к людям на улицах! Если ты и здесь кого-нибудь убьёшь, я точно тебя уволю! Нет! Я уволю тебя, даже если ты кого-нибудь просто покалечишь!

Тон Толли Анен подобрал виртуозно. Интонации прямо-таки кричали о том, что разнос с угрозами уволить меня повторялся уже не раз и не два. И что неумеренно добрый хозяин всё равно меня прощал. Много, много раз.