Тьма древнего леса.

Впрочем, деду знать об этом совершенно не обязательно. И пусть Саила объяснила мне о причине его поступков, но все равно, доверия у меня этот эльф не вызывает ни малейшего.

Пока я обдумывал сложившуюся ситуацию, патриарх Аторре подтолкнул поближе ко мне лежащую на столе толстую книгу, которую сам читал до этого.

— Вот, прочти первые тридцать страниц для начала, а потом ответишь на мои вопросы и задашь свои.

Осторожно убрав пузырек с ядом в карман и взяв в руки книгу, я перевел взгляд на первую страницу — и едва не взвыл в голос. Книга, на обложке которой красовалась простенькая надпись: "О ядах", была написана от руки! Причем мелким почерком... И на эльфийском языке!!! У-у-у, проклятая эльфийская грамматика! Уж лучше бы я и дальше слушал дедовы байки, честное слово!!!

Я уже открыл было рот, чтобы высказать свое недовольство, но заметив, что дед смотрит на меня так ласково... умильно... с таким кровожадным оскалом на лице, только тяжко вздохнул и тоскливо уставился на ровные строчки.

Что ж, приступим. Ар'радине'эр литарр онне'беролл линнэ от'торранэ...

Торрэн буквально выпал из портала во дворце Каирри и кинулся на поиски сестры. Нужно было найти ее прежде, чем разъяренная Имиалла узнает, кто создал пятно гнили на Лиэ-Лио-Лане и придет мстить за уничтожение своих нимф.

Всей своей сутью он чувствовал, что произошло нечто страшное. Нечто непоправимое. Нечто, что было напрямую связано с его любимой сестрой — но несло опасность для всей их семьи.

Трижды оббежав весь дом и не найдя в нем никого — даже захудалой сущности, обычно служившей у Каирри мальчиком на побегушках, — Торрэн уже вознамерился было уйти и поискать в другом месте, когда его словно что-то толкнуло: подвал, там он еще не был.

Медленно, словно пытаясь отсрочить неизбежное, Торрэн спустился вниз и пошел по лабиринту подземелий. Откуда-то он знал, что идет правильно — и что находящееся на том конце, чем бы оно не было, доставит ему много неприятностей.

Наконец возле одной из двери, на которой не было замка, бог понял: здесь. сестра была именно здесь.

Но что Каирри могла забыть в пыточной, которые, на памяти Торрэна, не использовались уже много тысячелетий? Он не стал задумываться над этим вопросом, в просто толкну неожиданно легко распахнувшуюся дверь.

От представшего его взору зрелища мужчину аж передернуло от ужаса. Окровавленные куски тел... Тяжелый, непереносимый запах свежей крови и мочи... Не поле битвы и даже не пыточная — скотобойня. Скотобойня для людей.

А посреди всего этого кошмара на дыбе сидела Каирри, болтая в воздухе ногами, словно маленький ребенок, и смачно глодала какую-то большую кость.

Не может быть...

На скрип двери сестренка обернулась, и Торрэн наконец поучил возможность увидеть лицо женщины с пустыми, мертвыми глазами — и с черной тенью ничто в них.

Может.

Каирри окончательно поддалась безумию твари Пустоты.

Эилиан был прав. Как всегда.

— Бра-а-атец, — прошелестела Каирри вместо приветствия и, растянув окровавленные губы в жуткой ухмылке, протянула ему кость с остатками плоти на ней. — Хочешь?

И брезгливо отпихнула ногой в сторону подкатившийся к ней череп.

Торрэна затошнило от омерзения. И пусть он знал, что от его любимой сестры в этом теле не осталось ничего, кроме рефлексов и отдельных обрывков воспоминаний — ему было невыносимо тяжело видеть, как Каирри уничтожает свои же творения, да еще столь чудовищным образом.

Мужчина хотел уже отказаться, как осекся под пристальным взглядом занявшей тело сестры частички твари. Он не готовился к битве, перенесясь к сестре в одних легких штанах и рубашке, лишь с небольшим ножом. Если сестра вздумает напасть, он не выстоит.

— Давай, — переборов отвращение, Торрэн даже сумел растянуть губы в довольно правдоподобной улыбке, шагнул вперед. Протянув одну руку в сторону подношения, предложенной довольно улыбающейся сестрой, кулаком другой он сильно, но аккуратно ударил Каирри в висок.

Женщина, в чьих глазах в самый последний момент мелькнуло изумление, мягко осела на пол, выронив остатки своего кошмарного пиршества. Не церемонясь, мужчина перебросил сестру через плечо, словно полный мешок, и, поджигая все на своем пути, бросился прочь.

Гори, огонь... Сожги всю ту дрянь, которая возникла здесь с появлением твари. Сожги все — ткани, помнящие вкус крови, посуду, помнящую боль своих хозяев, стены, впитавшие в себя ужас смерти. Все, чего коснулась тварь, должно быть уничтожено!

Когда Каирри очнется — он, Торрэн, сам поможет сестре с созданием нового дворца, еще краше прежнего.

А пока марионетке твари самое место в его замковой темнице — как и полагается преступникам.

Глава 9.

Есть три вещи, которые должны делать профессионалы: лечить, учить и убивать. С остальным справятся и дилетанты.

Закон жизни.

Время летело незаметно: восемь улэдов моего пребывания у эльфов пролетели, как один миг. День сменялся днем, хаидэ сменялась хаидэ, закончилась осень, прошла удивительно теплая зима — теперь я понял, почему Элли так мерз в долине. В эльфийском Лесу даже снега не выпало! Я уж не говорю о каких-либо существенных холодах, — и наступила сырая, неожиданно противная весна.

Все это время я... учился? Да, именно учился. Хотя, скорее, это можно назвать не учебой, а самой настоящей дрессировкой. Мне не давали ни единой свободной минуты, в прямом смысле слова вколачивая знания и умения. Да что там! Времени очень часто не хватало даже на короткую полудрему-полусон — дрессура была не только днем под руководством деда и Тиса, но и ночью — Арициан все-таки вспомнил про свое обещание и принялся наверстывать упущенное время. Уж лучше бы он и дальше страдал склерозом!

Я научился засыпать на любом месте и в любой позе, будь то алтарь в храме Мертвого солнца, куда меня все-таки загнал Верховный в попытке выяснить, откуда у меня в ауре имеется некое таинственное "темное благословение", или как раз освободившаяся дыба в пыточной, где только что проходил урок по "жестким методам дознания". Про стулья, столы, полы, землю и ветви я молчу — стоило мне просто устроиться поудобнее, как мое сознание уплывало в царство Морфея. А уж нормальное одеяло и подушку я видел столь редко, что они стали недосягаемой мечтой.

Научился жрать любую дрянь, которая только летает, бегает, ползает или растет в этом трижды проклятом богами эльфийском Лесу. Еще бы — когда на меня нацепили "пограничники"#, шарахнули между лопаток какой-то искрящейся дрянью, от которой крылья парализовало намертво, и пинком отправили через портал в нежилой район Леса — в самую чащу — в одних штанах, то тут не до жиру. Что поймаю — то и съем. Правда, чаще всего мне приходилось сидеть на "подножном корме": я обнаружил одинокое, совсем молоденькое — лет двадцати, не больше — нир-аш-алэ, рядом с которым тек ручеек, и когда в желудке начинало бурчать слишком уж громко, объедал его листья. Благо, что в свое время успел вытрясти из княжича один из главных эльфийских секретов: листья нир-аш-аэ вполне себе съедобны, хоть и безвкусны, и могут служить неким самовозобновляющимся НЗ на черный день, если настанет голод. Вот я и пользовался этим самым НЗ, поскольку жрать было решительно нечего. Ну не землю же мне жевать...

# "Пограничники" — артефакт, позволяющий полностью блокировать магию у мага, на которого надет. Представляет собой парные узкие браслеты из матово-белого металла. Не являются материальными в полном смысле этого слова, представляя собой цепь многочисленных заклинаний, завязанных на своего создателя — потому количество "пограничников" в обитаемом мире не превышает семи десятков.

Применение "пограничников" строго контролируется и позволяется либо для обучения будущих магов (на срок не более тридцати суток), либо для наказания тех магов, чья вина полностью доказана и не подлежит сомнению. В любом ином случае применение "пограничников" незаконно и карается смертной казнью.

Тогда, в чаще, я прожил около двух хаидэ, не рискуя отойти далеко от обжитого пятачка. И признаться, неожиданное окончание этого странного времени "робинзонства" стало для меня неожиданностью. Вот честно: в первый момент, когда на поляне появилась компания из довольного деда, чему-то улыбающегося князя и невозмутимого, словно йог в нирване, са'ара, мне уже не хотелось ничего — ни ругаться, ни орать... Только очень хотелось пожевать чего-нибудь сладкого. В идеале меда. Ну, и еще поспать — все-таки, компания хоть и не смертельно ядовитых, но достаточно неприятных кусачих и, что самое обидное, абсолютно несъедобных в виду невероятной жесткости и горечи мяса змей еще никому не прибавляла спокойствия.

Оказалось, что это была всего-навсего "проверка на выживаемость и приспосабливаемость в экстремальных условиях" — сиречь, без магии и подручного оружия, в незнакомой местности! Ну не сволочи они, а? Сволочи. Натуральные.

Вначале — где-то в течение первых двух улэдов — я пробовал что-то сделать: сопротивляться, ругаться... Даже неоднократно пытался удрать подальше из Леса, послав все титулы и эльфийскую родню подальше. Бесполезно. Ловили, наказывали — и снова начинали дрессировку под чутким руководством деда и жреца и при пристальном наблюдении князя. Через пару улэдов такой жизни я окончательно впал в некое состояние транса: дрема — перекус — тренировка — учеба — тренировка — перекус — дрема (если повезет) — учеба — учеба — перекус — тренировка — дрема... И так по кругу. Какое там, "боевая ярость"! Я чувствовал себя старой ломовой лошадью, устало бредущей по кругу и не знающей, когда же это все прекратится. Все закрывала тусклая, серая пелена усталости.

Княжич смотрел на меня с нескрываемым ужасом и жалостью, периодически тайком пронося мне в комнату бутерброды и яблоки. Да и его друзья тоже не отличались повышенной улыбчивостью в моем обществе, предпочитая даже говорить на пониженных тонах, словно у постели тяжелобольного. Как-то раз я, наплевав на остатки гордости, буквально взмолился, чтобы Лэй попросил князя сбавить обороты. На свою голову.

Через несколько суток после того разговора с наследником правителя на меня посреди ночи вылили ведро ледяной воды. Пока я кашлял, отфыркивался и тряс головой в тщетных попытках собрать разбежавшиеся после такой экстремальной побудки мысли в кучу, князь, — а это был именно он! — усевшись рядышком, начал вдумчиво читать мне длинную лекцию под названием: "Об обязанностях наследников родов высоких леишей". Из продолжавшегося около сеада бубнежа я смог вычленить только одно: те издевательства, которые ошибочно выдают за мои тренировки, являются обязательным обучением только что вернувшихся из эс'зеар наследников знатных семей, с уклоном в родовые умения — свои у каждой семьи. Так что я должен терпеть и не рыпаться: все взрослые эльфы благородных родов прошли через похожую "мясорубку". И ничего — выжили!

Угу. Вот только никто не учел, что вернувшиеся из странствий эльфы были именно что взрослыми — матерыми мужиками или женщинами на пятой сотне лет. Они издеваются, что ли?! Мне еще и двадцати нет! Я попросту не выдерживаю всех тех нагрузок, которые на меня свалились!!

Сказав об этом князю, я удостоился тяжелого, немигающего взгляда.

— Я могу попросить Анавариана прекратить твое обучение, — обронил князь. Но не успел я обрадоваться нежданному спасению, как остроухий правитель добавил: — В таком случае ты будешь изгнан из Леса без родового имени, с клеймом отступника на щеке. Или убит — в зависимости от обстоятельств. Необученные высокие леиши гораздо опаснее, чем ты можешь себе вообразить. И иметь под боком необученную опасную тварь я не собираюсь.

Приплыли тапочки к дивану... Это что же: шаг вправо — шаг влево является попыткой к бегству и карается расстрелом на месте?! Куда я попал?!!

У меня даже мелькнула мысль взлететь повыше над деревьями и сложить крылья — чтобы сразу и насмерть, но я тут же отбросил эту безумную идею. В конце концов, я слишком сильно люблю жизнь, чтобы позволить себе так легко с ней расстаться. Пришлось стиснуть зубы до хруста и терпеть...

Терпеть, когда дед начал обучать меня родовому искусству Аторре — искусству палачей. Терпеть, когда Арициан, оказавшийся на редкость деспотичным учителем, решил все-таки, не слушая моих отговорок, попробовать научить меня хоть какой-то ментальной магии, а вместо этого устроил знатное "полоскание мозгов", после которого я еще около улэда приходил в себя. Терпеть извиняющиеся взгляды Саилы и Рая и беспомощные — Элли, который в этой ситуации вообще не имел права голоса. Терпеть Тиса, который, поняв, что я уже могу дать ему какой-никакой, но отпор, принялся гонять меня с утроенной силой. Терпеть настырную дриаду родового древа Аторре, которая следила буквально за каждым моим шагом в доме, едва ли не залезая вслед за мной в ванну. комнату. Терпеть перемешанную с ужасом ожидания жалость от эльфийских друзей.

Терпеть — и надеяться не сдохнуть от перенапряжения.

Не дождетесь! Русские не сдаются! Весь Лес изведу на дрова — но моей смерти вы не дождетесь!!

В принципе, я мог бы попытаться снова уйти с эльфийской территории. Возможно даже, мне бы это удалось... Ну а дальше-то что? Куда мне идти? К тому же, одному?

Податься в маги? Так для того, чтобы зарабатывать себе на жизнь колдовством, нужен диплом об окончании Академии — любой. Без него меня просто высмеют, как шарлатана.

Пойти на юг и стать охотником на песчаную нечисть? Ну-ну. Это даже не смешно. Если даже на приснопамятном балу меня — при довольно ярком освещении, между прочим! — приняли за упыря, то что могут сделать нацеленные на уничтожение всего неизвестного охотники с тщательно взлелеянной паранойей, заметив, например, мой силуэт в темноте? Вот именно. Снесут мне голову — и поминай, как звали. Хорошо, если в песочке потом тело прикопают.

Вернуться в замок на территории Сарриса? Никогда! Лучше тихо-спокойно помереть здесь, чем пробираться задворками империи в прямом смысле на край света. Не-не-не, спасибо, такого удовольствия, как жизнь отшельника (а ведь живущие там эльфы должны покинуть замок, стоит мне вернуться) в ненавистном мне месте, я не заказывал!

Нет, я еще мог пойти учиться в Академию — благо, что скучать там не придется ввиду отсутствующих у меня систематических знаний по магии и необходимости обучения. Но опять же: в одиночку, толком не зная этого мира, до них будет крайне затруднительно добираться. А Академия в эльфийском Лесу больше напоминала магистратуру: в нее шли в основном уже отучившиеся в других заведениях эльфы и маги иных рас, желавшие получить звание магистра.

Да и не думаю, что дед вот так вот просто отпустит меня учиться. Ему и князь не разрешит, и сам он не захочет. Ишак упертый.

Пока я еще мог связно соображать, а не просто загонять очередную порцию преподносимых мне знаний в голову и тело, я всерьез обдумывал идею, скажем так, отправки на пенсию главы рода Аторре. По потере разума. Вместе с головой, ага.