Военный съёмщик

— Ненавижу их.

— Почему?

— Сестру и маму изнасиловали и убили.

— Но... Ты же пошёл сюда...

— Не думал, что пойду.

— Но пошёл.

— Из-за тебя. Иначе б не позволили быть на Орее.

— Прости...

— И ты прости, что не распознал и чуть не убил.

Он нежно гладил по волосам, заставляя меня млеть.

— Я хочу быть полезной... Хочу чтоб ты доверял мне.

— Давай спать. Утро вечера мудренее.

— Мне изменить свой облик?

— Нет. Буду привыкать.

— А ночью не удушишь?

— Боишься?

Прислушалась к себе и поняла, что нет.

— Я не понимаю, на что ты намекал... — честно призналась. — Хочешь миловаться со мной? Но тогда защиты ж не станет... И...Я солгала насчёт укола...

Он нежно потрепал по голове.

— Давай договоримся, что сперва обсуждаем то, что ты хочешь сделать.

— А если некогда?

— Значит, зовёшь меня.

— Как?

— Просто представляешь в виде тьмы, зовя по имени.

— Которому из?..

— Любому.

— А тогда, когда Фрося... — хотела сказать про Всеслава, но слова застряли в горле.

— Да, — всё понял он. — Но только про себя.

— Так я — твоя невеста?

— Да, если ты этого хочешь.

— Хочу.

— Значит — да. Что до защиты... Она исчезнет, но появится новая. Сильнее. Но тогда уже ни один мужчина с определёнными намерениями к тебе не прикоснётся. Я ревнив, убью каждого.

— А если он просто захочет помочь мне... Как же доверие?

— Помочь, желая обладать?.. Интересное видение... — хмыкнул.

— Думаешь, меня совсем никто не может хотеть? — вновь подняла с вызовом голову.

— Мысли и намерения — вещи разные, как и мысли и действия. Но прикоснуться можно по-разному, согласись... — и он скользнул по моей спине, вызывая волну жара. И когда ладони потеплели? — Но та тварь, что сегодня лишилась руки, не выжила б... Вот и подумай, надо ли тебе такое "счастье"?

Несносный Мор, но с ним так сложно и так просто одновременно.

Свет погас, погружая нас во тьму, оставляя меня наедине со своими думами и его поглаживаниями.

Под стук его сердца я и уснула.

Примечания по главе:

лето* — в значении год.

Плетью обуха не перешибёшь!* — народная пословица, означает, что необходимо правильно оценивать свои возможности и силы, не лезть в разные авантюры, и не вмешиваться в те события, ход которых вам изменить не под силу.

понести* — отяжелеть, зачать, забеременеть.

ижма* — пижма. Провоцирует выкидыш.

локоть* — (Даль) В виде меры, длина от угла этого до конца среднего перста, около 14-ти вершков.

Глава 11

Проснулась от поглаживания моих волос. Что снилось, не помнила. Но выспалась хорошо. Лежала так же на его груди, правда, в живот упиралось что-то твёрдое. Встретилась с чёрными глазами зеленокожего. На любимого при дневном свете он не походил. Вот нисколечко. Но... Что-то родное и неуловимое всё же имелось. Какое-то время мы просто разглядывали друг друга. Отметила, что зелёный цвет моих рук остался и чёрные волосы упали на обнажённую зелёную грудь. Не помнила, когда разделась. Но оба мы были в чём мать родила. Ощутила и его желание.

— Это не то, о чём подумала, — сказал на языке зелёных Шекс.

Пожала плечами и встала, соблазнительно потянувшись.

— До внедрения наши наблюдали за жизнью Шекса целое ореанское лето. Правда, не меня собирались использовать, а более страстную личность, которая будет делать всё то, что я тебе вчера обещал, чтобы не выбиваться из образа. И на меня давят... Тем более, что ты — рядом. Зря ты так себя ведёшь.

Но я ухватилась за весть о НИХ:

— Они знают?

— Да.

— Как там мой отряд?

— Цел. А вот Ястреб пропал. Не знаю, кто это, но велели передать.

Странно. Куда он мог деться? Надеюсь, его не убили и в плен не взяли. Интересно, а какие у него отношения с тьмой? В отличие от Мора, у него глаза никогда чёрными не были.

— Пойду в душ, — сказала я, поднимая с пола платье, интересно, как оно там оказалось? — Советую раздобыть местную одежду для меня, иначе надену что-то из этого, когда пойду в город, — предупредила этого зелёного.

Прикоснулась к пострадавшему от наказания месту, ничего не болело. Выгнулась, чтобы поглядеть. Ни красноты, ни следов... Будто ничего и не было.

— Хочешь меня, так и признался б, — ответила и откинула соблазнительным жестом с лица прядь волос.

— Возьму силой, будешь потом обижаться, — прозвучало как угроза.

— Я тебя уже соблазняю в этом облике?

Как он оказался рядом, я не заметила. Прижался к моей спине, чуть наклоняя вперёд, позволив упереться ладонями в стену, касаясь своим мужским достоинством моего естества, заставив задохнуться от нахлынувших ощущений предвкушения. Он чуть ткнулся, заставив охнуть и задышать чаще.

— Как тяжело сдерживаться... Меня соблазняли многие, но ни одна не вызывала такого отклика в сердце и теле, — его рука легла мне на живот.

В следующее мгновение он развернул меня к себе лицом.

— Чего ты пытаешься добиться? Скажи, я не умею мысли читать.

Сейчас он был хоть и зелёным, но с голубыми глазами, которыми залюбовалась. Желание он подавил, и уже ничего не говорило, что мгновение назад он чуть не сделал меня своей. И правда, чего я хочу? Просто отдаться похоти? Так противна ведь сама мысль об этом. Но... Не с ним. Нравится дразнить его. Хочется, чтобы вновь стал тем Мором, которого знала. За меня решал, как мне быть.

— А ты что думаешь по поводу всего этого? Я так понимаю, Жесткач дал добро на наши отношения. На то, чтобы ты соответствовал нужному образу.

— Я ж тебе уже сказал, что мы поженимся — вопрос решённый. В армии не принято устраивать пышных свадеб. Храм да застолье. Но родичей на свадьбе не будет.

— Я не про то... — попыталась возразить. — Тут у них такие порядки... Я так понимаю, что и замуж не выходят... Просто не считают это чем-то важным. И если надо на задании с кем-то спать, то сделать это.

— Что ты хочешь знать? — он прижал к себе.

— Как ты смотришь на наши отношения — спать на задании, не ради зачатия дитятка, а ради чего? Соответствия образу...

— Здесь это в порядке вещей...

— А вот здесь? — я прикоснулась к его груди, где за преградой билось его сердце.

— Если с тобой, то главное, чтобы ты была готова, — прикоснулся к моей щеке большим пальцем, к уху.

— А если это не я буду?

— Накручиваешь себя... — сделал он вывод. — Я месяц продержался, ещё продержусь... Сколько потребуется.

— Даже если прикажут?

— Ты ж меня вчера дразнила. Даже набросилась. И каков итог?

— Ты меня чуть не убил.

— Я не о том. Было у меня желание?

Помотала головой.

— Конечно, это может стать моим позором, если узнают. Но только ты вызываешь во мне любые чувства.

— И ненависть?

— Ты ж знаешь ответ. Ты бесишь порою, но не на столько, чтоб хотелось тебя убить, разве что проучить.

— И всё же ты не ответил. Ты хочешь, чтобы у нас вот так было?

— Если и будет, то по-настоящему.

— То есть?

А он поцеловал. Только не нежно, а страстно. Приподнял меня, разводя ноги и усаживая на свой пояс, заставляя обхватить его. В лоно упёрлось что-то, точнее кто-то... Ну, то есть...

Он отстранился.

В его голубых глазах плескалась любовь ко мне и... желание.

— Если согласна стать моей навсегда, прямо сейчас...

— При одном условии.

Он замер, ждёт.

— Что ты тоже будешь только мой. Навсегда... Пока смерть не разлучит нас...

— Э, нет, милая, навсегда — понятие гораздо длиннее, чем до смерти.

— То есть, ты и после своей смерти не позволишь никому ко мне прикоснуться? — уточнила я. Бред! Вот что за дурь я спрашиваю? О чём думаю? Разве ,собираюсь умирать? Или уже планирую жизнь без любимого?

— Со смертью там много всего намешано. С Марой можно договориться, тем более, что мы с ней в особых отношениях. Зависит от обстоятельств. Я б не хотел забирать тебя вслед за собою.

Он осторожно снял меня с себя, целиком охладев.

— Я ответил на твой вопрос? — и, получив мой кивок, молвил: — Иди в душ, а то я пойду. Или хочешь вместе?

— А как я должна себя вести после изнасилования? Плакать и кусать локти? Или зажаться в угол и не выходить? — прошептала я.

— Если в том виде, котором сейчас, то ты меня сама изнасиловала, — так же тихо ответил он.

О, я ж зелёная!

Пришлось обсудить, как мы это всё обставим. Пока договаривались, выяснилась одна немаловажная деталь о жизни зелёных. Женщины у них были на первом месте, им, можно сказать, поклонялись, их боготворили. В свою очередь женщина могла не одарить даже взглядом. Когда охотится, могла соблазнять, кокетничать на улице, но идти за мужчиной в его дом означало, что согласна разделить с ним постель.

Я вытребовала с любимого обещание, что он не будет убивать зелёных женщин, и всегда даст возможность доказать ему, что это я. И вообще — низко как-то это всё. На женщину поднимать руку.

— Ты не права. У них женщина — более сильный представитель народа. Она сильнее, умнее, хитрее мужчины, и не только занимает более важные посты на службе, но и в армии.

— А зачем тогда нужны мужчины?

— Для продолжения рода и чтоб выполнять любые женские прихоти. К тому же, женщины так искусны в постели, что однажды переспав с мужчиной, делают того безвольным рабом.

— Как так?

— Он будет делать всё, что она скажет, чтобы добиться вновь её внимания.

— Хочешь сказать, что у них мужчина принадлежит лишь одной женщине?

— Нет.

— Но... Ты ж сказал...

— Другая позовёт — он не имеет права отказать.

— А зависимость?

— Сохраняется ко всем.

— Тогда как же они делят эту покорность?

— Не знаю, Танюшка.

— А если тебя позовут? И вчера ж тебя не просто позвали... — я намекала на зелёную.

— Они сами приходят.

— А, ну да.

— Вот и используем её. Можно получить доступ к её воспоминаниям. Изучим её жизнь и внедрим тебя.

Мне всё равно мысль издеваться над женщиной не нравилась. Над любым человеком. Но я понимала, что армия — не пустой звук. Они не жестоки, просто это вынужденная мера, если потребуется идти на пытки.

— Хочешь сказать, что получил доступ к знаниям и воспоминаниям Шекса?

— Да.

— А это не отразилось на тебе?

— Нет. Заиграться могу, играя его роль. Изучил его жизнь вдоль и поперёк, знаю всех его знакомых.

— Так ты б соблазнился на зелёную?

— На людях — да. Но стоило б остаться нам одним — убил бы.

— А если б она прямо при свидетелях тебя того...

— Заманил бы в спальню и... — показал на шею.

— Мы ж договорились...

— Есть много разных способов обездвижить человека, парализовать его и прочее.

— И ты эти способы знаешь?

Кивнул. Какой опасный у меня жених!

Тут вспомнила про то, что после бурной ночи должны остаться следы на постели. Любимый следил за моим разглядыванием постели.

— Что?

— Следов нет.

— А должны? — удивился он.

— Ну как же... Ты ведь меня... Ну, того... — смущённо пробормотала я.

Любимый же достал из ящика комода пробирку с тёмно-красной жидкостью.

— Я ж безумный учёный. Ни капли потери! — расхохотался он, меняя свои глаза на чёрные. Растрепал свои волосы, накинул хламиду.

— Я в лабораторию, у тебя есть возможность принять душ без меня, — сказал громко. — Хотя... я не против, если ты там задержишься. И не вздумай замыкать за собой дверь. Выломаю — вообще двери не будет, — это прозвучало угрожающе, и он вновь расхохотался и уже почти вышел, когда повернулся и молвил: — Та-ню-ш-ш-ш-ка...

Изменив облик на привычный, я натянула хламиду. Представила, как бы себя ощущала, если б меня изнасиловал зелёный. Жизнь не мила. Руки-ноги неподъёмные. Всё безразлично. И по стеночке поплелась в душ, натянув маску отрешённости.

В проходе меня встретили девочки, подхватили под руки, повели в душ. Что-то говорили, выражая сочувствие, но я не слушала. Не должна слышать. Думала о Ястребе. Что ж с ним случилось? И кого заменил Мор на задании? Девочки ж обсуждали зелёную, мол, хоть и пришла такая, а нашей Тане досталось всё равно. А они так надеялись... И куда эта зелёная подевалась?

Меня даже помыли, смывая что-то между ног.

— Ни капли крови не оставил... Кровопийца...

— Зато семени своего... — слышались бормотания-причитания подруг по несчастью.

Семени? Когда успел? Когда прижимался? Или у нас всё же что-то было?

Когда же меня попытались вытащить из-под струй воды, я упёрлась, представляя, как водичка смывает с меня всю грязь, при условии, что меня изнасиловали... Девочки отстали.

Вышла я из банной раскрасневшейся, с покрасневшими глазами, будто плакала. Закуталась в банный халат, словно мёрзла. Девочки тут же усадили за стол, начали поить отваром. Я молчала, думая о своём. Провалила ли задание? Да и каким оно было? Своих ребят спасла, и то радость. Если Ястреба нет и меня тоже, кто ими руководит? Надеюсь, все живы. Как там отец с мамой поживают?

Вскоре явился Шекс, девочек отослал на рынок, а меня позвал в лабораторию.

Там дал мне доступ в невод. Надел на меня шлем, и я оказалась во тьме. Вначале кроме пустоты ничего не имелось, а затем стали появляться какие-то ленты. Подумалось о моём отряде, Жесткаче. И вот он уже прямо передо мной.

— Докладывай, Сметана!

— Жесткач? — удивилась я.

— Да. Рассказывай всё с самого начала. Почему ты не выполнила задание?

— Какое?

Не произвела разведку? Так, стоп, о чём он?

— А в чём было наше задание?

— Разве ты не получила цель, условия? Я ж тебе велел пообщаться с Ястребом?

— Я и пообщалась. Он сказал, какое оборудование понадобится, — и я рассказала как дело было, начиная своим уходом от него

— Ясно. В общем, сиди, где сидишь.

— А чем мне заниматься?

— Разве твой похититель тебе не сказал?

— Что именно?

— Играет в благородство? Ну-ну... В общем, Шекс — тот ещё извращенец. Да они все там такие, что женщины, что мужики. И хоть он на нашей стороне, в общем, тебе надо играть роль его подстилки. Планировалось, что будет работать пара наших. Но кто-то карты спутал, в общем, завербовали этого зелёного. Никто не собирался играть по его правилам, но кто-то ему явно благоволит. И у него руки развязаны, в отличие от нас. Он хоть и подчиняется нам, но может действовать по своему усмотрению, насилуя тебя во все дыры. Ну, такова цена...

— Это вы о чём?

— У нас приказ не вмешиваться. Всё, что мы можем, это тайно скупать пленных, не без его помощи, и отдавать их местным. Всё. Остальное — только сбор данных и невмешательство.

— Как вы собирались меня использовать?

— Мы нашли для тебя объект. Пока только слежка за ней, изучение её повадок. Когда будешь готова, Шекс сменит цвет твоей кожи, если, конечно, он захочет. И да, теперь твоя база здесь. Ты подчиняешься Шексу. А мы свою базу свернули, потому что нас могли обнаружить. По договору о невмешательстве ты осталась одна, ибо незачем было лезть на рожон. Приспосабливайся к тому, что есть. И, надеюсь, ты укол сделала. Хотя, твоя беременность тоже может сыграть нам на руку. Просто раздвоиться у тебя тогда не выйдет. На этом всё, голубки. Развлекайтесь...