Прыжок в сторону или предводительница кочевников.

— Яму не для нас копают, направление не такое — яма длинная, но не поперёк и не вдоль дороги, а как бы наискосок. То, что яма — ловушка, сомнений нет, а вот для кого... Скажи своим, чтоб тихо сидели и не высовывались, — последние слова могучей охотницы были адресованы Жаннэт. Та в сопровождении Аниты направилась к замершему каравану, чтоб отдать соответствующие распоряжения.

— Что она собирается делать? — спросила Жаннэт у Аниты. Та пожала плечами:

— Охотиться, посмотреть, на кого гугутаны готовят ловушку, и забрать себе их будущую добычу.

— А эти обезьяны, что, возражать не будут?

— Не будут, — помотала головой Анита, — мы их перестреляем.

— А не жалко?

— А чего их жалеть, — нахмурилась девушка в меховом бикини, — они едят нашу еду — охотятся на тех же зверей, что и мы. На нас нападают и тоже едят, в смысле, пытаются.

— Веские аргументы, — усмехнулась Жаннэт, — очень убедительные.

— Угу, — согласилась Анита и обосновала свои слова: — Они лишнее звено в пищевой цепочке. Лишнее и вредное, такие звенья надо без жалости уничтожать! Этим и займёмся.

Закончив отдавать распоряжения своим кочевникам, Жаннэт вернулась к охотницам. Там уже были их парни, все с автоматами и занявшие определённые позиции. Джип с пулемётом стоял так, чтоб его не видно было гугутанам, но машина была готова в любой момент выехать на холм. Жаннэт ожидала, что Анита начнёт командовать, но она, как и остальные, чего-то ждала. В ожидании непонятно чего прошло полчаса. Тишину разорвал рёв из-за ближайшего холма, показались бегущие обезьяны. Бегущие на двух ногах, почти как люди, за ними гналось длинношеее динозавроподобное чудовище. Оно-то и издало этот громоподобный рёв, почему молчало раньше, Жаннэт поняла, когда вперёд метнулась голова на длинной шее и последний бегущий оказался в громадной пасти. Чудовище молча зачавкало своей добычей. Это не остановило чудовище, но его заминка позволила остальным мохнатым охотникам, или дичи — это с какой стороны смотреть, немного увеличить расстояние между собой и преследователем. Впрочем ненадолго, чудовище снова нагнало убегающих, и ещё один гугутан оказался в его пасти.

— Что они делают?! — не выдержала Жаннэт. — Этот зверь их всех съест!

— Не всех, кто-то и до ямы добежит, — пояснила Алита, — видишь, они его заманивают в ловушку.

Жаннэт обратила внимание, что яма уже прикрыта ветками, но не очень замаскирована, другой зверь туда бы не пошёл, но, видно, для этого хищного динозавра такой маскировки ловушки было достаточно, тем более что он увлечён погоней, надо сказать, весьма результативной, так как он схватил ещё одного мохнатого охотника.

— Если такими темпами поедание этих горе-охотников будет продолжаться, то до своей ловушки они не добегут, — заметила Жаннэт, Алита её успокоила:

— Если этих тардым съест, то другие выскочат и будут заманивать.

— Это точно, гугутаны хитрые твари, хоть и очень мохнатые, — поддержала сестру Анита. Жаннэт не совсем поняла какая связь между хитростью и мохнатостью, но на всякий случай кивнула. Её симпатии была на стороне отважных мохнатых охотников, а не грузного бронированного зверя. А тот, схватив очередную жертву, провалился в яму. Его грозный рёв заглушил торжествующие крики гугутанов, мохнатые охотники прыгали вокруг ямы, словно исполняли какой-то дикий танец.

Сигнал к стрельбе подала Гулана: застрекотали автоматы и загрохотал пулемёт. Жаннэт видела много смертей, видела, как кинжальным огнём выкашивали целые подразделения, но сейчас... Это была бойня, толпу человекоподобных обезьян, хотя нет, скорее, обезьяноподобных людей хладнокровно расстреляли, а потом парни спустились вниз и добили раненых, Бордом — копьём, остальные мечами. Анита и Алита остались у джипа, а Гулана пошла вместе с мужчинами, но в добивании гугутанов не участвовала, а подошла к яме и одним выстрелом из подствольника уложила ревущее чудовище, попав гранатой в раскрытую пасть.

— Надо вытащить из ямы. Зацепим двумя малыми машинами, а потом привяжем к твоей большой и потащим, — Гулана сообщила свои планы Жаннэт и своим сёстрам, сказала так, словно не сомневалась, что все остальные будут выполнять её распоряжения. Анита не возражала, Алита тоже, и вскоре тардым был вытащен из ямы, хотя и не без усилий. Спутники Аниты съездили в ближайшую рощу и привезли материал для волокуши, как пояснила Гулана:

— Если так тащить, то стереть шкуру и мясо до кости можно. Да и след кровавый останется, а такой след к нашему селению может привести других хищников, а нам это не нужно.

Жаннэт обратила внимание, что шею убитому динозавру, завернули так, чтоб из раны не капала кровь. С тардымом провозились несколько часов: доставали из ямы, делали волокушу, а потом ящера на неё грузили. Ночевать на этом месте Гулана категорически запретила. Жаннэт с удивлением заметила, что командовала эта крупная девушка, остальные, в том числе и Анита, беспрекословно выполняли её распоряжения. Бывшая ученица пояснила своей тоже бывшей наставнице:

— Здесь не вольные баронства, где я герцогиня, а буш. Гулана лучше знает, что и как делать. Если что-то не будет знать — Бордом подскажет.

Жаннэт давно отметила, что этот мускулистый и двигающийся как юноша, уже далеко не молодой мужчина обращался к охотницам с демонстративной почтительностью, но они его слушались без возражений. Гулана прежде чем прежде чем отдать распоряжение, смотрела на Бордома и, только получив подтверждающий кивок, командовала. А иногда и прямо спрашивала — что делать?

— Ты говорила, у вас тут матриархат, но смотрю, он какой-то странный, — глядя на мужчину в набедренной повязке, с копьём в руках и автоматом за спиной, сказала Жаннэт Аните, в ответ девушка усмехнулась:

— Наши мужья не отсюда, местным обычаям подчиняются постольку поскольку, да мы и не требуем этого. А Бордом... Он старше и опытнее Гуланы, так что матриархат матриархатом, но вопрос выживания на первом месте.

— Это вызывает уважение, первый раз вижу, когда здравый смысл преобладает над обычаями, — Жаннэт, усмехнулась в ответ. — На меня до сих пор кочевники косо смотрят — элир, то есть предводитель, и женщина.

Симла

Чем больше девушка присматривалась к охотницам, тем больше они ей нравились. Смелые, независимые — эти девушки чем-то напоминали Жаннэт, на которую Симла старалась быть похожа. Но Жаннэт это Жаннэт, элир и непререкаемый авторитет. А эти две сестры так похожие друг на друга, маленькие и хрупкие с виду, хоть у каждой автомат (автомат был и у Симлы, стрелять из него она тоже умела), и скачут (пусть не на лошадях, а на странных зверях) так же, как кочевники (у степняков женщины ездили на лошадях наравне с мужчинами), в общем, ничего особенного в девушках не было, но что-то в них привлекало. Набравшись храбрости, на одном из привалов Симла подошла к Аните, только та одна знала язык степняков, и попросила:

— А можно мне такого же зверя, как у тебя?

Анита внимательно посмотрела на девушку и ответила:

— Гурх не лошадь. Он гораздо умнее, если ты его приучишь, то он или она, как у меня, будет с тобой на всю жизнь. С гурхом нельзя как с лошадью — поездил и поставил в конюшню, гурх — это...

— Член семьи, притом любимый, — хмыкнула тоже подошедшая к Аните Жаннэт.

— Именно! — без тени улыбки сказала Анита. — Верный и надёжный друг, который никогда тебя не бросит и заслонит в случае смертельной опасности, заслонит и сделает это вполне сознательно, не задумываясь, что рискует своей жизнью.

— Член семьи, близкий родственник, — снова хмыкнула Жаннэт и добавила, обращаясь к Симле: — Но учти, это будет только твой родственник, а не мой.

— Ты не возражаешь?! — обрадовалась девушка.

— Не вижу причины, — пожала плечами Жаннэт, а улыбающаяся Анита сказала Симле:

— Через три дня маленькие гурхи будут вылупляться из яиц. Сходим с тобой к наседкам, если ты кому-то из них понравишься, она отдаст тебе яйцо. Но учти, выходить и воспитать гурха не такое простое дело, мы тебе, конечно, поможем, но очень много будет зависеть от тебя.

Девушка заверила охотницу, что она будет очень стараться. Анита кивнула и отошла по каким-то своим делам, а Жаннэт спросила у своей младшей жены:

— Ты серьёзно собралась обзавестись таким зверем?

Симла заверила свою старшую подругу, что она очень хочет, чтоб у неё тоже был такой зверь. А на следующий день, в полдень, навстречу колонне двигающихся кочевников выскочило около двух десятков всадниц на больших прямоходящих ящерицах. Навстречу им устремились охотницы, сопровождавшие кочевников. Всадницы на гурхах встретились и о чём-то оживлённо заговорили, а потом все двинулись к тардыму на волокуше, что тянул бронетранспортёр Жаннет. Женщина, очень похожая на Аниту и Алиту, выразила общее мнение охотниц:

— Очень кстати, будет чем кормить вылупившихся маленьких гурхов!

— Мама, это Гулана подстрелила, — сообщила Алита, не став при этом уточнять, что тардыму некуда было из ямы деться и стреляла Гулана в упор, с такого расстояния промахнуться было невозможно. Молодая охотница важно кивнула, ударив себя в грудь:

— Гулана великая охотница! Но я бы не стала такой, если бы не Анита, моя сестра!

Женщина, похожая на Гулану, обняла ту, а Аниту обняла женшина, выразившая своё одобрение, по поводу добычи охотниц. Жаннэт видела мать Аниты, Марию Моралес, только на фотографиях, и сейчас была просто поражена сходством. Анита подвела эту женщину к Жаннэт и Симле, которой разговоры охотниц переводила старшая подруга, и представила:

— Арлита, моя мама, вождь племени волчиц.

После знакомства Арлита сделала какой-то знак и из травы поднялось два десятка мужчин с копьями. Как они сумели так близко подобраться, оставшись незамеченными предводительница степняков, да и они тоже, даже представить не могли! Эти мужчины, получив разрешение Арлиты, собрались кружком вокруг Бордома, и тот им стал рассказывать о прошедших событиях. Тоже самое делала Гулана, только рассказывала она женщинам-охотницам. Через некоторое время колонна, сопровождаемая всадницами на гурхах, двинулась дальше. Загонщиков посадили на броню траспортёра, те, кто не поместился, устроились на тардыме.

К вечеру добрались до селения волчиц. Стены, в два человеческих роста, сооружённые из заостренных брёвен, окружавшие селение, впечатлили кочевников. Жаннэт тоже одобрительно поцокала языком, ей понравились не столько стены, сколько ров перед ними. По ширине и глубине не уступающий ловушке, вырытой гугутанами, ров был укреплён брёвнами, а дно было утыкано острыми кольями. Даже тардым не смог бы преодолеть это заграждение, а если бы и полез — то упал бы на колья, и толстая шкура не помогла бы. Тархар, может, ров и перепрыгнул бы, а вот уже на стену вскочить — сил бы не хватило, Анита так и сказала:

— Был такой случай, большая саблезубая кошка решила забраться в селение, ров перепрыгнула и уцепилась когтями за стену, тут её и сбросили, прямо на колья.

— А как узнали, что она напасть собирается? Ну, эта кошка с большими зубами, или у вас на стене постоянно кто-то сидит? — спросила Симла, Анита ответила:

— Гурхи. Они почуяли тархара и предупредили...

— Они что? Говорить умеют? Раз смогли предупредить? — удивилась Симла.

— Гурхи волнуются, когда чуют опасность. По-разному волнуются, и охотницы могут определить — кого же почуяли гурхи. А я могу вообще понять, что мне Звёздочка сообщить хочет. — При этих словах Аниты, Жаннэт, улыбнувшись, тихо произнесла:

— Ну ещё бы, одна же семья.

Звёздочка Аниты словно поняла, что её хозяйку хотят обидеть, и зарычала на Жаннэт, та подняла руки в жесте примирения:

— Ну извини, не хотела вас обижать. Обещаю, что больше не буду.

Гурх перестала рычать, кивнула головой, но при этом предостерегающе пощёлкала зубами.

— Точно понимает! — поразилась Симла и с надеждой спросила у Аниты: — У меня тоже такой будет?

— Как воспитаешь и как будешь к нему или к ней относиться, — кивнула Анита, а Звёздочка подставила голову, и хозяйка почесала её под нижней челюстью, гурх заурчала от удовольствия.

Кочевников внутрь не пустили, а вот Жаннэт и Симла, что стали гостями Аниты, прошли беспрепятственно. Большие шатры произвели впечатление только на Симлу, Жаннэт заметила:

— Если судить по внешним стенам, то тут должен быть город, а оказывается — становище почти первобытных дикарей.

— Эти шатры получше каменных домов, жить в них удобнее, — ответила Анита и пояснила: — Если надо перейти на новое место, то они легко разбираются и перевозятся.

— А стены? Тоже легко разбираются? По-моему, это довольно капитальное сооружение. Как с ним поступаете? — поинтересовалась Жаннэт.

— Стены капитальное сооружение, — согласилась Анита и пояснила: — Оно такое, потому что это вопрос безопасности. Твоё кочевье тархар, без проблем для себя затерроризировал, хотя твои повозки выглядят солиднее наших шатров. А к нам он сюда не заберётся. К тому же, когда мы переходим на относительно новое место, там уже стоят такие стены. Их только надо подновить, а не строить заново.

— И сколько у вас таких укреплений? — спросила Жаннэт, Анита улыбнулась и ответила:

— Три, но на моей памяти ни одним ещё не пользовались, сколько я здесь, волчицы живут в этом. Но тебе, вернее, твоим кочевникам ни одно не подойдёт — далеко от реки.

Жаннэт согласно кивнула — в её планах не было задерживаться в буше.

Глава восьмая. О гурхах и не только

Симла

Симла с замиранием сердца шла за Анитой, девушки двигались по дорожке между сидящими на кладках самками гурхов. В углу большого становища находился загон с самками, отделённый от остального селения высоким забором, чтоб не беспокоить наседок, как пояснила Анита. Две женщины поприветствовали Аниту и стали ей что-то быстро говорить, та внимательно выслушала и направилась к одной из наседок, Симла пошла за ней. Девушка-охотница шла и здоровалась с сидящими на кладках гурхами. Здоровалась, не произнося ни слова, но при этом слушала ответы самок. Как это у неё получалось, Симла не знала, но каким-то образом и сама понимала курлыканье гурхов, а когда вслух приветствовала наседок (на своём языке), сидящие на яйцах самки приветливо закурлыкали точно так же, как и в адрес Аниты. Обе женщины, следовавшие за девушками, что-то снова взволнованно начали говорить Аните, а та, их остановив, внимательно посмотрела на Симлу. В это время подошли к одной из наседок. Симла почувствовала, что ту что-то беспокоит, как это у неё получается, девушка и сама бы не объяснила, она не то чтобы мысленно разговаривала с гурхами, а словно воспринимала чувства наседок. Вот и сейчас наседка-гурх отсидела лапу, неловко её подвернув, и громко на это жаловалась, но эти жалобы слышала одна Симла, так девушке казалось (Анита тоже слышала, но предоставила действовать кочевнице). А Симла, глядя на наседку, точно уже знала почему это произошло. Хотя сама наседка не могла понять, почему у неё болит лапа. Симла без страха подошла к гурху, погладила её и, засунув руку прямо в кладку, вытащила камень, очень похожий на яйцо. Гурх что-то благодарно прокурлыкала, Симла снова её погладила. Анита и обе женщины, ухаживающие за гурхами, внимательно смотрели на Симлу.