Тайна третьей невесты

Небольшая комната была ярко освещена, и я заморгала — на глазах выступили слезы. Взглянув на того, кто стоял передо мной, я снова подавила возглас, потому что...

Потому что передо мной стоял Грифон.

— Вижу, девушка узнала меня? — с усмешкой произнес он, и я медленно покачала головой. Даже если я уже видела его лицо, то имени всё равно не знала. — Что? Не узнала? Удивительно...

— Может быть, подстегнуть ее память, господин? — негромко произнес Танн.

— Оставь! — резко ответил Грифон. — И помни, с кем имеешь дело.

— Со слишком любопытной девчонкой, — был ответ. — Такой же, как ее кузина и... Сиди смирно!

Должно быть, при упоминании о Лиссе я невольно дернулась, и напрасно: тяжелая ладонь второго, безымянного похитителя припечатала меня к стулу.

— Я не ее имел в виду, — проговорил Грифон, в упор глядя на Танна. — Себя. Мне кажется, ты начал забываться, друг мой...

— Прошу простить, господин, — коротко поклонился тот. Раскаяния в его голосе я не услышала, и это явно не ускользнуло от внимания Грифона.

— Ты неискренен, — произнес он. — Хуже того, ты дерзишь. Но тобою мы займемся позже, а пока нужно решить, что делать с этой юной искательницей приключений...

Он наклонился ко мне, и я невольно отшатнулась. Вернее, отшатнулась бы, если бы меня не удержали на месте.

Холодные глаза впились в мое лицо, и мне захотелось зажмуриться: казалось, ими смотрит не человек, кто-то... или что-то иное. Но, должно быть, во всем было виновато лишь мое воображение.

"У Грифона волосы были длиннее, — вспомнила я вдруг, — намного гуще и без седины. И подстриженные совсем не так. И нос с горбинкой, не очень ровный — я еще подумала, что его наверняка не раз ломали... А у этого — прямой, и кончик иной формы... И лицо бледное, словно он давно не был на солнце, не то что Грифон! Это не он!"

Глупо, но у меня отлегло от сердца. Проще было подумать, что этот человек — старший брат или даже отец Грифона, чем поверить, будто тот способен так разительно измениться. Я же помнила, как он разговаривал со мной во время тех коротких встреч — ничего общего с манерой этого мужчины! Вот разве что оба называли меня "девушкой", но Грифон делал так только поначалу, а после знакомства торжественно именовал полным именем...

— Гара-Тесса, — произнес незнакомец, оборвав мои мысли, — первая дочь Гаррата, участвует в Испытании добровольно, с согласия обоих родителей. Всё верно?

Я зачем-то кивнула, а Танн подтвердил:

— Да, господин.

— Гара-Тесса успешно миновала первый этап и приблизилась к зениту второго, — продолжил мужчина.

Он стоял передо мной, заложив руки за спину, и мне приходилось сильно задирать голову, чтобы видеть его лицо. Почему-то мне казалось, что в такой ситуации Грифон опустился бы на одно колено. Или приказал подать второй стул. Или сам принес бы его. А что еще более верно — ничего подобного с ним бы не произошло!

— Внучки старого Гар-Дайна, — протянул он, — чувствуется его кровь... Удивительно даже: три девицы из одного гнезда забрались так далеко, оставив далеко позади куда более родовитых соперниц!

"Дедушка? — удивилась я. — При чем тут он? То есть, наверно, этот человек его знает, но..."

— Вам не нравятся рыжие, господин? — дерзко спросил Танн. — Хотя вам и брюнетка не пришлась по нраву.

"Это он о Лиссе? Что они с ней сделали?!"

Видимо, незнакомец прочел вопрос по моему лицу, потому что сказал:

— Твоя маленькая сестричка жива и здорова. И она останется таковой до тех пор, пока ты будешь вести себя смирно. Понятно?

Я кивнула, чувствуя, как на глазах снова вскипели слезы, только на этот раз — от бессильной злости. Чего он может потребовать от меня в обмен на благополучие Лиссы? На что я соглашусь, лишь бы ей не навредили? И что, если ей твердили то же самое? На что мы обе готовы ради друг друга? Ох, как не хотелось проверять... Хотя бы потому, что я опасалась собственного малодушия — мне так мало понадобилось для того, чтобы перепугаться насмерть, а дальше... Дальше будет хуже, а я вовсе не героиня из книг, которая способна достойно вынести пытки и унижение, если будет знать, что от нее зависит чья-то жизнь!

— Мне нравится наблюдать за рядом изменений этого милого личика, — сказал вдруг незнакомец, — но сейчас у меня нет на это времени. Уведите её. Я загляну к ней позже.

Меня вздернули на ноги и повлекли прочь. Если бы я могла говорить, то потребовала бы встречи с Лиссой, чтобы убедиться — она в самом деле цела и невредима! Во всяком случае, попыталась бы... Но увы — кляп оставался у меня во рту, и, как ни старалась я вытолкнуть проклятую тряпку языком, ничего не получалось.

— Повязку, — напомнил Танну второй конвоир, и мне снова завязали глаза. Потом на плечи набросили плащ, на голову опустился глубокий капюшон. — Пошевеливайся, время...

— Без тебя знаю. Чего ты боишься?

— Ничего.

— Нет, определенно, ты опасаешься, — повторил Танн. — В чем дело?

— Бродит тут... всякое, — буркнул тот. — Ближе к полуночи, говорят, видели. Ну, кто видел, те, может, сбрехали, а вот которые не вернулись — те точно повстречали...

— И что это такое?

— Помолчал бы ты, а? Накличешь! И шевелись — нам еще вещи ее выносить, пока ужин не закончился, а ты еле плетешься!

— Я бы пробежался, — хмыкнул Танн, — да рыжуля не угонится.

— Так ускорь ее, — приказал второй, и Танн потащил меня быстрее, я едва поспевала за ним. Одно хорошо: не слишком тугая на этот раз повязка сползла набок, и хотя бы одним глазом я могла видеть, что там, впереди. — Сдается мне, белобрысую принцесску ты погонял бы с куда большим удовольствием?

— Может, еще и доведется... — пробормотал тот и вдруг остановился.

— Ты чего?

— Господин, — недоуменно произнес Танн, — разве он не сказал, что...

— Какой еще...

Голоса их слились в один, а я присмотрелась — впереди маячила высокая фигура, до странного зыбкая в свете факелов.

Факелов? Были же светильники... Куда меня завели, в какую часть замка? Я не вспомню дорогу назад, столько раз мы поворачивали, поднимались и спускались по лестницам!

— Померещилось, — произнес Танн. Фигура и впрямь исчезла. — Нет там никого.

— Ага. Кто из нас еще боится! — хмыкнул второй конвоир. — Тени перепугался! Хорошо, не собственной...

Танн не ответил, только с силой дернул меня за руку, вынуждая идти быстрее, и я, конечно же, споткнулась и с размаху упала на колени. Встать не успела — он поволок меня за собой... куда подевался обходительный кавалер, которого я видела перед совсем недавно?

— Подними девку, — велел ему напарник. — Господин с тебя шкуру спустит, если узнает, как ты с ней обходишься! Совсем разума лишился, что ли?

Меня снова поставили на ноги, как куклу, и подтолкнули в спину, чтобы шагала проворнее. Наверно, я ободрала колени, как в детстве, но тогда всё было просто — кормилица вытерла бы мне слезы, приложила к ссадинам прохладный зеленый лист подорожника, а зимой — горсть чистого снега, и всё бы прошло. А теперь... Пёс с ними, с разбитыми коленками! Мне будто на сердце кованым сапогом наступили — никто никогда так со мной не обходился! Как с вещью, безмозглой и безответной, сколько ни пинай такую, ничего не будет, если хозяин не заметит... Распоследняя служанка и то может в тарелку плюнуть, а я даже голос подать не смела!

Да и что бы я сказала? "Отпустите меня немедленно, я пожалуюсь отцу?" О, как бы это насмешило моих конвоиров! Они бы животики надорвали! Отец далеко, и кто сказал, что я смогу до него добраться? И что он может поделать с тем, похожим на Грифона? Тот ведь явно королевский родственник — очень уж характерная внешность, хоть сейчас портрет пиши...

Обругать этих двоих я и то бы не сумела! Вряд ли их задели бы слова наподобие "дурак" или "болван", а другие — я имею в виду, те, которые доводилось случайно слышать во дворе, от отца или дедушки, — развеселили бы их еще сильнее. Нет ничего смешнее неумелой ругани, особенно в женских устах, говорила тетушка и сердито поджимала губы. Наверно, знала не понаслышке...

Я изо всех сил старалась сдерживать слезы, потому что от них непременно распухнет нос. И не в красоте дело, просто как я стану дышать, если рот заткнут? Вряд ли эти двое сжалятся и вынут кляп! Решат еще, что я притворяюсь, а стоит вытащить у меня изо рта тряпку, начну кричать на весь замок. Я не знала, что готовит мне заточение (куда еще, как не в темницу, влекли меня конвоиры?), но надежда на лучшее все-таки оставалась, пускай и совсем зыбкая. А вот если по пути захлебнуться собственными... м-м-м... слезами, ее не останется вовсе!

— Эй, — негромко окликнули сзади, и Танн вздрогнул. Рука его сильнее сжалась на моем плече, и я невольно всхлипнула — он сделал мне больно. Вернее, больнее, чем прежде: Танн не слишком-то со мной церемонился. — Куда вы так спешите? В замке пожар, и вы спасаете самое ценное?

— Ну что вы, господин, — неожиданно любезно произнес напарник Танна. Я не видела его лица, зато могла во всей красе лицезреть широкую спину: он загородил меня от неизвестного свидетеля. — Просто даме сделалось дурно, вот мы и провожаем ее в покои...

Прежде я думала, что никто не бродит по коридорам ночами, кроме Грифона, но, видно, ошиблась. Здесь кипела жизнь, и то, что участниц Испытания отгородили от прочих обитателей замка, не означало, будто те бесследно исчезли...

— Мне почему-то показалось, что дама не рада вашей помощи, — услышала я и встрепенулась.

— Вовсе нет, господин, — подхватил Танн и надвинул мой капюшон поглубже. Удивительное дело, голос его дрожал. — Она... она злоупотребила... если вы понимаете, о чем я... Поэтому речи ее не вполне разумны, и...

— Она может только мычать, — брякнул второй. — Простите, господин, но не нужно вам смотреть на... э-э-э... даму в беде. Она ведь вам не простит, если узнает, что вы видели ее в этаком состоянии! И уж тем более, если кто услышит...

— Что ж, разумно, — согласился неизвестный.

Я зажмурилась в отчаянии: не было никакой возможности подать ему знак, что я действительно в беде, а не... Наверно, эти двое имели в виду, что я слишком много выпила? Какой стыд...

— Ну так мы пойдем своей дорогой, господин, а вы — своей, верно? — подобострастно и с заметной опаской произнес напарник Танна. — Да? Благодарствуем... Живее давай...

Это уже адресовалось Танну, и тот, обхватив меня за талию, так что ноги мои не касались пола, почти понес прочь. Если даже я начну отбиваться, то случайный встречный решит, что дама пробудилась и недоумевает, куда это ее несут, а может, требует налить еще вина!

"А если не начну, — подумала я, — то не останется никакого шанса на спасение!"

И я брыкнулась, что было сил, так, что Танн едва не уронил меня. В книгах девушки кусали негодяев, но я была лишена такой возможности. Однако руки мне не связали, а обломанные на тяжелой работе ногти успели отрасти... Достаточно, поняла я, когда Танн глухо выругался — я целилась ему в глаза, но попала, кажется, в нос. Вторая атака провалилась — капюшон свалился, повязка съехала на шею, но растрепавшиеся волосы не давали мне толком разглядеть, что передо мной, и я попала Танну в плечо.

Теперь уже я замычала от боли — он едва не сломал мне кости, поймав за запястья, а его напарник схватил меня за волосы, намотав их на кулак, и...

— Нет, эта дама определенно не жаждет вашего общества! — услышала я мужской голос, а затем раздался... пожалуй, шлепок, какой раздается, когда большой кусок сырого мяса с размаха припечатывают к разделочной доске. Вот только в этот раз роль доски выполняла каменная стена, а ударился о нее со всего маха напарник Танна.

Сам Танн потащил было меня прочь, но далеко не ушел. Что именно произошло, я не видела — повязка съехала сильнее, волосы закрывали обзор, — зато слышала влажный хруст, короткий вопль и шум падения чего-то тяжелого.

Наступила тишина, и нарушал ее только звук шагов. Я сидела на полу, по-прежнему опасаясь поднять руки и снять повязку, убрать с лица волосы...

Неизвестный остановился прямо передо мной. Я увидела ноги в мягких сапогах, потом, чуть выше подняв голову, — край туники с вышитым краем, ножны, широкий наборный пояс...

А потом Грифон опустился на одно колено и посмотрел мне в лицо.

В книгах девушки лишаются чувств в такие моменты, но я никогда в жизни не падала в обморок и сумела только разреветься, когда он осторожно избавил меня от кляпа.

— Они ничего не успели с тобой сделать, Гара-Тесса, — сказал он скорее утвердительно, чем вопросительно, и поставил на ноги. — Волокли к своему господину, верно?

Я сперва кивнула, потом помотала головой... я ведь не знала, что со мной собирались сотворить! Грифон, однако, истолковал это по-своему.

— Сперва ты говоришь, что участвуешь в Испытании, — задумчиво произнес он, — но я так и не выяснил, кто проводит его. Ты выполняешь то, что принято делать во время Испытания... а потом я вдруг встречаю тебя среди ночи в таком месте!

— Каком? — зачем-то спросила я, шмыгнув носом.

— Безлюдном. Я имею в виду, здесь ходят только те, кто не хочет попасться кому-нибудь на глаза.

— Как вы?..

— Как я, — согласился он. — Вот только беда: об этих коридорах мало кому известно. Значит, плесень поселилась совсем близко ко мне. Рядом. Неудивительно, что в последние дни мне мерещится ее запах...

— О чем вы? — шепнула я.

Признаюсь, Грифона я сейчас боялась не меньше, а то и больше, чем тех двоих. Они хотя бы были понятными и, как я поняла, не причинили бы мне вреда, во всяком случае, без приказа. А вот Грифон был совершенно непостижим и оттого особенно страшен...

— Мысли вслух, — сказал он, осторожно выпутал из моих волос повязку и ею же утер мне лицо. — На сердце тяжело. Вижу, неспроста.

Он помолчал, зачем-то рассматривая смятый кусок ткани, потом добавил:

— Я сказал тебе — не говори имени того, кто устроил Испытания, я хочу сам узнать его. Теперь я вынужден взять свои слова обратно. Назови мне имя человека, который превратил Испытание в потеху для себя и своих приближенных, и я объясню ему всю глубину его ошибки... И чем скорее, тем лучше. Пока никто не пострадал.

— Моя кузина!.. — смогла я выговорить. — Они и ее забрали, но я не знаю...

— Не в коридоре говорить об этом, — перебил Грифон. — Идём.

— Но Лисса...

— Ты не знаешь, где она, а я не знаю даже, кто развлекается в моём замке, и не могу предположить, куда он подевал твою кузину, — спокойно произнес он и положил руки мне на плечи. У меня колени подогнулись, хотя он вовсе не пытался придавить меня к земле, как делали, развлекаясь, мои братья. — Я хочу услышать всё с самого начала. По порядку.

— Если бы можно было расспросить Идду! — воскликнула я.

— Кто это?

— Она тоже проходит Испытание, и она знает намного больше, чем я!

Мне было стыдно за мое малодушие, но, право, я обрадовалась бы компании даже Каса-Онны, что уж говорить о принцессе Карадин!