Торопливо рявкнул огнемет, протянулся огненный хвост, и вход в подсвеченное здание расцвел огненным клубком. Кто-то из штурмовиков поспешил, атаковал с воздуха — и ошибся. И своей ошибкой спровоцировал остальных, потому что ночь тут же взорвалась десятком огнеметных залпов!

— Прекратить огонь! — заорала она по связи. — Ложная цель! Это развлекательный центр, привязывайтесь!

В эфире раздались сочные маты. Вообще штурмовики в присутствии Зиты старались не материться, но тут было не до приличий. Огнеметы — разовые, чем атаковать настоящую цель?!

Земля напрыгнула неожиданно, крепко ударила по ногам. Зита торопливо сорвала защитные колпачки, отжала фиксаторы, и несущее крыло потащило легким ветерком в сторону. Три щелчка — подвеска сброшена.

— Группе — доклад по готовности!

Тотчас отозвались крайние. Четверых штурмовиков вынесло за пределы зоны операции, и теперь они пытались понять, куда свалились. Для ночной выброски, да впервые в жизни — можно сказать, идеальный результат. Молодцы вертолетчики!

— Привязывайтесь по пожару! — решила Зита. — Подтягивайтесь, будете прикрытием! Группе — зачищаем цель вручную! Стрелять всех в форме! Начали!

И первой выстрелила из "реактивки" по темному входу. Там обязательно должен быть пост охраны — вот пусть встрепенутся и залягут, пока они подбегают!

Это была грязная работа. Расстреливать в упор безоружных — грязная работа...

Они на прощанье подожгли гостиницу парой оставшихся огнеметных выстрелов и ушли во тьму. Семь минут. Курортный городок даже не успел толком проснуться.

Тьма Душети оказалась сильно условной и очень мирной. Фонари уличного освещения мягко светили розовыми шарами сквозь кроны платанов, возле ночных кафешек текла неторопливая курортная жизнь, на озере, проглядывавшем иногда за панорамой улиц, ярко светилась набережная, а далеко на глади воды — разноцветные огоньки прогулочных катеров. И везде были люди. Как будто переспали дневную жару и теперь приступили к обстоятельному настоящему отдыху. Многие поглядывали в сторону зарева над гостиничным комплексом, переговаривались вопросительно, но особого беспокойства никто не проявлял. Мол, горит, да и ладно, а нам тут хорошо, утром узнаем, что там сгорело и почему. Цепочке бойцов в "хамелеонах" смотрели вслед с умеренным любопытством. Появление в Душети авиационной дивизии прибавило в местном бюджете денежной массы, вообще оживило сонные будни, но явно не добавило ни грамма милитаризма. Это совсем не походило на то, к чему готовились штурмовики. Не падали сбитые "калоши", не гремела на путях отхода бронетехника, отряды егерей не бежали за ними по следам, не стреляли из-за каждого угла...

Зита посмотрела, посмотрела на это мирное безобразие — и резко изменила план отхода. Изначально предполагалось уходить по горным лесам, но какой в осторожности смысл, когда через четверть часа после атаки на улицах даже блок-посты не появились? А от обзорной площадки возле Белого замка начиналась хорошо оборудованная туристическая тропа как раз в направлении к перевалу. Как раз и Брюханов с Димитриади доложились. У них было все хорошо, а европейским операторам — сильно плохо. Сейчас они уводили свои группы вдоль озера — и тоже тихо недоумевали, почему никто не ловит. У Зиты упал с сердца камень немалого веса, она с облегчением вздохнула и развернула группу к Белому замку.

Вот возле Белого замка они и нарвались. Там гудел какой-то праздник, у ворот стояли мужчины группой, курили, переговаривались, смотрели вниз на пожар, кто-то пытался узнать новости по телефону. Мужчины явно с вечера дегустировали благоуханные горные вина, ну как тут не поговорить с бегущими по делу бойцами?

— Э, бичеби, куда спешим? — благожелательно поинтересовался один из мужчин.

И как-то незаметно, как это бывает у пьяных, оказался на дороге отходящей группы. Ну, поговорить ему захотелось, что такого. Зита не успела открыть рот, как среагировал один из бойцов, выкрикнул на турецком, что идет спецоперация. Зита мысленно поставила Брюханову жирный плюсик. Не только сам взялся за турецкой, но и весь отряд припряг, чтоб не в одиночестве страдать.

Мужчины у ворот заинтересованно подтянулись. Зита подала условный знак — не стрелять. Отходить предполагалось максимально тихо, а на мужчинах, между прочим, военная форма, и поведение, как у старших офицеров.

— Понятно, что спецоперация! — усмехнулся мужчина. — А что случилось?

Зита подумала и подняла очки ночного видения. Этот разговор тянуть ей, ребята не настолько готовы.

— Диверсия, — коротко объяснила она. — Перекрываем зону.

Спиной она чувствовала напряжение своих бойцов. Уже разворачивается сеть для их ликвидации, ревут на горных дорогах блиндеры, егеря перекрывают тропы, а они тут стоят, любезничают!

— Это где горит? — озаботился мужчина. — В детском лагере, да?

— Не знаю, — пожала плечами она. — Может, и в детском. Нас недавно перебросили.

— Ты не грузинка, — заметил мужчина.

Она молча подосадовала. Мало занималась с Давидом, отлынивала, дура! А теперь каждый встречный попрекает акцентом!

Как отвечать, она все же знала. Эту ситуацию они с Давидом в свое время проработали досконально — так, на всякий случай.

— Грузинка! — возразила она уверенно. — Просто жила на Украине! Папа грузин, мама тбилисская еврейка — значит, чистокровная грузинка!

Мужчины вежливо посмеялись. Она наконец разглядела знаки отличия. От полковников и выше. Ого. Это они что, нарвались на день рождения начальника военного округа? Вот угораздило. Эти могут знать, что никого сюда не перебрасывали. Разве что авиационную дивизию...

А папа из чьих? — ожидаемо полюбопытствовал мужчина.

— Деканозишвили.

— Это те, которые в Тбилиси, или...

— Которые в Гори, — стараясь оставаться вежливой, перебила она. — Господин полковник, раз уж мы не можем присоединиться к празднику, разрешите продолжать операцию?

— Да почему не можете?! — искренне удивился мужчина. — Такой красавице всегда рады! Проходите все, вина сейчас нальем, у нас такой праздник!

— Не! — засмеялась она. — Ребята — европейцы, они столько не выпьют! Умрут, не дойдя до боевого поста!

Полковник коротко хохотнул.

— То-то они молчат, — заметил он небрежно. -Спецназ с аэродрома? Понимаю... Переводчицей при них? Умница. Как имя твое, нежная красотка Деканозишвили?

— Зита, — ответила она машинально.

Лицо мужчины помрачнело.

— Неправильно поступили твои родители, — буркнул он. — Имя должно быть грузинским! Нельзя отрываться от своих корней! Это всё твоя мама, тбилисские еврейки — они красивые и хитрые, крутят нами, грузинами, как хотят...

И он легким жестом закрыл разговор.

Бойцы быстро втянулись в тень туристической тропы, послышались облегченные вздохи. Ну да, они же не понимали разговора. Успели напридумывать всякого.

Рядом почему-то оказалась Катя Короткевич, хотя должна была идти замыкающей, как старшина.

— Зита, — неуверенно сказала девушка. — Там, в гостинице, операторы кричали...

— ... на русском? — понимающе кивнула Зита. — Я тоже заметила. Это наши, Катя. Бывшие наши. Те, кто уехали за границу за легкой жизнью. Думали, отсидятся. А с них раз — и потребовали плату за комфорт... и доказательство верности новой родине. Вот такие дела. Полковник прав — нельзя отрываться от корней. И нельзя, и невозможно. Для всего мира мы русские и останемся ими, куда бы ни спрятались.

— И не собираюсь! — буркнула Короткевич. — Пусть сами прячутся... все.

И исчезла в темноте, вернулась к роли замыкающей. Ее задача — следить, чтоб никто не отстал, не упал, не потерялся. Как всегда — мамка отряда.

Далеко внизу наконец взвыли сирены военной полиции. Огромная военная машина очнулась и начала реагировать на болезненный укус. Штурмовики невольно прибавили шаг. Бежать никто не пытался, горные учения в Копейке давно отучили штурмовиков бегать по склонам. Умрешь уставшим, только и всего, как мудро подмечено в армейской присказке. Бежать не пытались — но холодок промеж лопаток почувствовали все. Они на чужой территории, вокруг — огромные массы военных, и скоро все захотят их убить. А до перевала — далеко... Зита вспомнила, сколько бойцов потерял "Спартак" в рейде за перевалом, по условно своей территории, и упрямо стиснула зубы. С шансами или без них, но они все равно уйдут!

-=-

Полковник проводил взглядом уходящих в лес бойцов. Вот наглецы, на туристическую тропу нацелились! Неопытные, неумелые. Но рисковые ребята, не отнять. Залезли в сердце страны, и ничего, не трясутся, только щерятся оружием в стороны. Хоть ума хватило "реактивки" прикрыть маскировочными чехлами. Глупые бичеби решили, что сойдут за европейцев. Глупые. Из них кровожадные звери при каждом движении лезут! Европейцы им — на один бросок до горла, и это чувствует любой настоящий мужчина. Действительно — волчата Ферра!

А старшая ему глянулась. Вот она как раз могла бы пройти до Тбилиси не споткнувшись. Как она сказала? Мама — тбилисская еврейка, значит, она сама чистокровная грузинка? Х-ха, как верно замечено! Эти евреи везде свои! Спокойная, абсолютно уверенная в себе, и... какая-то доброжелательная, что ли? В коротком разговоре он не раз поймал ее мягкую улыбку, и каждый раз теплело на душе. Ее он бы с удовольствием взял в напарницы. Жаль, нельзя, засветилась...

— Ф-фух! — показал свое отношение к произошедшему стоящий рядом офицер.

Прожжённый интендант, бессовестная сволочь и жестокий политик встречу с реальной смертью пережил тяжело, и полковник мстительно порадовался. Это не врагов стравливать сплетнями и доносами.

— То ли мы сделали, Леон? — неуверенно сказал интендант. — Может, нацелить егерей?

— Пусть уходят. Ребята выполнили для нас сложную работу, заслужили. Или хочешь, чтоб у нас командовали европейцы?

— Нет, но...

Интендант посмотрел вслед ушедшим и поежился.

— Отпускать врага как-то неправильно, Леон.

— Они нам не враги, — задумчиво сказал полковник. — Русские — не враги. Единственная большая нация, с которой мы сможем иметь дело. Надо только немножко сбить с них имперскую спесь. Это сделают за нас европейцы и турки. А мы сделаем так, чтоб европейцы не остались здесь навсегда. Чужих нам не надо. Пусть уходят волчата Ферра, мне с русскими еще работать.

— Они нас чуть не застрелили, — пробормотал интендант. — У девочки-грузинки видел, где рука лежала? На пистолете. Я тоже видел. Повезло, что наша. Умная, гордая, хладнокровная. Сама удержалась и своих удержала. А если б нет? Зачем столько риска, не понимаю...

Полковник усмехнулся. Да, он любил риск. Потому полковник Леон Габуния занимал немалый пост в разведке "Мхедриони", а его дружок детства — там же, но на снабжении. Кто-то любит деньги, кто-то — риск, соответственно живет, и успех по жизни соответственный. Пусть уходят ребята. Рискового противника стоит уважать.

— "Барсы Гомбори" нам не подчиняются, — заметил интендант. — Вцепятся, упадут на след. Их как остановишь? Вдруг чего-то нароют? Возьмут пленного, спросят, почему так легко ушли, узнают о встрече с нами...

— Пусть падают на след, — спокойно сказал полковник. — Тогда жить им — до первой встречи с волчатами. Ничего они не нароют. Их самих зароют. Гарантирую.

— Что это? — озадаченно спросил Димитриади.

— Зонтик РЭБ шестого поколения! — язвительно отозвалась Зита и подосадовала на саму себя. Ведь поверила полковнику-вертолетчику, как дура! А тот и рад посмеяться над наивной девочкой. Система РЭБ шестого поколения, как же! Массированный ракетно-бомбовый удар — вот что это на самом деле!

Место, где на карте были указаны позиции систем ПВО, дымилось до сих пор. Что не взорвалось и не разлетелось к чертовой матери, то сгорело или оплавилось. А подземный бункер управления бетонобойной бомбой выворотило наизнанку и выбросило наружу. Выглядело страшновато даже в бинокль. Машина реанимации без дела стояла в стороне под деревом — кто бы выжил в таком аду, разве что киборг? По обломкам осторожно ходили саперы, обезвреживали территорию. Как теперь понимала Зита, подобное происходило на всех точках системы ПВО турок. Сибирские ДШБ достойно ответили на попытку южаков прорваться за хребет и сейчас наверняка мудохали живую силу противника по всем ущельям, разблокировали попавшие в окружение части. И "Спартак" внес свой вклад в будущую победу — стоят ударные беспилотники, некому ими управлять! И еще долго будет некому, операторов быстро не подготовить!

А сейчас, когда за хребтом гремели бои, "Спартак" спасал сам себя, крался по лесам бесшумным волком, прятал иголку в куче подобных... потому что европейцы буквально взбесились. Каждые полчаса — пролет над головами летающего "глаза", каждый час — грохот ударных вертолетов на барраже, по всем дорогам усиленные броней патрули и мощные блок-посты на перекрестках. Зита сильно подозревала, что сожгли они в развлекательном центре кого-то... не того. Кого-то очень важного. Или много важных. Ну нельзя так тратиться за каких-то операторов. Подумаешь, дивизию посадили на землю. Да вертолеты столько горючки уже пожгли — на пару таких дивизий хватит! А сколько еще пожгут? Активности у врага с каждым часом только прибавляется!

Перед выходом "хамелеоны" спартаковцев модернизировали, специалисты заверили, что теперь никаким прибором их не взять, но кто бы верил словам специалистов? Они соврут не моргнув глазам, потому что — как их проверишь? Так что на отдых отряд остановился в единственно безопасном месте — впритирку к оживленной военной трассе, вплотную к перекрестку. Даже если засекут с воздуха, вполне могут решить, что своя часть расположилась на отдых. Прятать иголку в куче подобных, других вариантов не оставалось. Да, опасно, да, риск случайного обнаружения, но в лесах их могли взять обычным тепловизором и накрыть квадрат из систем залпового огня. Так что — только рядом с дорогой. В селениях — еще бы лучше, но туда рожами не вышли, как и языками. Там Зита могла пройти разве что в одиночку.

Брюханов и Димитриади сосредоточенно изучали окрестности. Прикидывали, куда бежать в случае чего. Катя Короткевич просто лежала в отключке с закрытыми глазами. Ей в рейде доставалось больше всех. Лучший оператор летающего "глаза" — и самая миниатюрная девушка в отряде. Идеальное в некоторых случаях сочетание. Катю несли на себе по очереди самые здоровые парни отряда, а она, накинув на лицо щиток и отключившись от действительности, управляла летающим "глазом". Час за часом. Ни на секунду не теряя концентрации. Четко понимая, что от ее внимания зависят жизни всех. Жуткая, выматывающая работа. Но она пока что справлялась, и уже дважды засекла засады, увела отряд от боя обходными путями. В лесных зарослях заметила, в густом подлеске. А они ее летающий "глаз" — нет. Не зря на внутреннем отвороте формы у Кати — скромный мастерский значок.

Зита поглядывала на подругу с безмолвным вопросом в глазах. Зачем она здесь? Ей сейчас, по логике, самое место в центре отряда, под защитой постов, дрыхнуть без задних ног, завернувшись в верную термоткань. И ей, и еще паре штурмовиков. Кунгурцев и Лялин, новые командиры взводов, присоединились к руководству отряда по еле заметному знаку Димитриади. Зита не протестовала, мало ли для чего Александру потребовались надежные бойцы. Например, просто для усиления. Не протестовала, но поглядывала на них тоже. Зачем они здесь, а не со своими подразделениями? Поглядывала, ждала... и дождалась.