— Но ты понимаешь, что я могу быть старше, чем кажется, тебя не смущает... — я прервал ее, приложив к губам палец. К ее губам. Можно обмануть простого человека. Можно водить за нос и строить из себя неприступность, изображать холодность... Но не Зверя. Зверь просто чует ее желание, по изменившемуся ритму дыхания, по оттенкам запаха кожи, по изменению температуры тела... Не важно, Зверь не анализирует, он просто чует. И сейчас я — Зверь. И я — чую.

— Просто, заткнись, — мягко сказал я и убрал свой палец от ее губ, поместив на его место свои губы.

Она вновь попыталась отстраниться, но... без уверенности. И я последовал за ней. Она снова начала отстраняться, я за ней. Результатом стало то, что она опрокинулась и оказалась накрыта моим телом, а поцелуй так и не прервался.

Суо, она таяла медленно, но неотвратимо. Лед и скованность постепенно уходили, и уже она начала отвечать на поцелуй. Тело разогрелось и начало выгибаться под моими ладонями...

Тут дверь отворилась и в нее сунулся какой-то смертник. Я не разбирался, какой именно. Я просто повернулся в его сторону и зарычал, как лев рычит, атакуя. Ведь я — Зверь! ПОРРРРВУ!!!

В то время я из всего разнообразия приемов управления Ци, хорошо освоил лишь укрепление тела и атаки. И в свой рык я, даже не задумываясь и не колеблясь вложил атаку Ци. Плюс к тому, что сам рык представлял собой разновидность Киай.

Потому я и называю того, кто сунулся к нам, смертником. Если и выжил, то поседел точно. По крайней мере дверь захлопнулась мгновенно.

Рыкнув, я вновь повернулся к жарко дышащей Суо и продолжил прерванное занятие с новой силой и страстью.

Больше нам не мешали.

Восемь лет. Восемь лет воздержания. Помноженные на бесконечную выносливость и животную половую силу...

Уверен, Суо — женщина необычная. Обычная бы сутки не продержалась. Тут же... Кто еще кого пытался "заездить" и "укатать"! Под тонкой корочкой льда прятался просто вулкан. И если у меня воздержание было восемь лет, то судя по той страсти и пылу, с которым Суо отдавалась мне, у нее — лет триста!

Неделю я гостил в этом Кармар... как его, таже. Неделю мы прерывались лишь на то, чтобы поесть. Уснули только на седьмой день, и проспали часов пятнадцать, по моим ощущениям.

Скажу одно, Суо покорила моего Зверя. Точнее приручила. Рядом с ней мне не приходилось прилагать никаких усилий по самоконтролю, так как все мое существо ластилось к ней и мурчало. Иногда и буквально. А мурчу я громко. Суо этот звук всегда казался невероятно забавным. Она смеялась и чесала меня за ухом.

Но прошла неделя, и я молча оделся, потом молча поцеловал Суо и так же молча ушел из поселения.

Когда вернулся в монастырь, то оказалось, что отсутствовал я в нем всего одну ночь. Это было странным, но... Мне было пофиг.

А через месяц я снова сбежал. И снова вернулся утром.

И так повторялось раз за разом. Вход в долину каждый раз был не там, где в прошлый, каждый раз замаскирован по-другому, но Зверь всегда его находил. Всегда.

А где-то через год мне впервые пришло приглашение на Арену Драконов уже в качестве Мастера Кунг Фу. И жить в монастыре стало совсем хорошо.

* * *

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Закончилась и моя беззаботная жизнь в Шаолине. Я ведь долгожитель. Я пережил всех Мастеров, что были старше меня по положению и статусу. И новые Мастера практически насильно впихнули меня на место настоятеля...

Десять лет я продержался. Десять лет я тащил на своем хребте дела монастыря.

В ту ночь, в Кар... как его там пофиг что, я прибыл слегка раздражённый и взвинченый. Проблемы монастыря, дрязги Мастеров, проделки учеников и послушников...

А в том доме, куда я всегда приходил к Суо, было в этот раз людно. И несколько напряженно. Я же ввалился, как и всегда нахально, практически как к себе домой. Толкнул какого-то хмыря. Хмырь толкнул меня. Я развернулся и двинул ему в морду. Хмырь оказался магом, пальнул в меня огненным шаром. Я увернулся и оторвал хмырю голову. Тут бросились дружки хмыря...

Маг очень силен в бою на открытой местности. Просто силен и опасен, когда бьется начиная со средней дистанции, будучи готов к бою. Невероятно силен и опасен, когда бьётся на своей территории, в своем логове, где каждый сантиметр всего вокруг — есть ловушка его, либо оружие.

Но в свалке ближнего боя, в чужом доме (а хмырь с дружками были явно здесь чужаками), когда к бою заранее не готовились, при недостаточном освещении и ограниченном пространстве... Не сказал бы, что моя шкура вышла из драки совсем уж целой, но их я убил всех четверых.

Тут на шум из соседней комнаты вышла Суо. И была она сердита и гневна. Я потянулся было ее обнять, а она указала мне на выход. Я попытался было извиниться, но она непреклонно повторила жест. Я повторил попытку, но она сопроводила повторение жеста еще и топаньем ноги по полу.

Еще женщина на меня ногой не топала!!! Я рыкнул (разумеется с применением Ци, но ненаправленно, а так, для острастки), развернулся и ушел, хлопнув дверью так, что она слетела с петель и ввалилась внутрь.

В монастырь я возвращаться не стал. Да и страну вскоре покинул.

Такие вот дела...

* * *

Впервые это произошло во Франции. В то время я учился на первом курсе Сорбонны. Хоть и прошло уже больше года с нашей последней встречи, а из головы Суо так и не шла. Приручила она моего Зверя, ох приручила... Верите, нет — но дошло до... обломов. По приезду в страну, я трижды снимал путану, и трижды просто пил с ней чай. Не возникало ни малейшего желания взять ее, ни физического, ни психологического. Как отсушила, ведьма лысая... Никак.

Желание есть, вообще желание, потребность в женщине, но удовлетворить ее не получается. Все не то: и голос не тот, и движется не так, и пахнет не так... Не так!

Бесился я тогда жутко. Пил запоем, употреблял все возможные наркотики (некоторые даже минут на пять вставляли), ходил ночами в лес, уплывал в море на яхте, тренировался до умопомрачения, до безумия...

Потом в моей жизни появилась Николь, стало полегче... Совсем немного. Хотя бы наркотики и алкоголь бросил, чтобы дурного примера не подавать. Но Зверь по-прежнему тосковал и выл на луну ночами.

И вот однажды случилось это.

Я бессонно сидел на кресле в своей комнате, в своем доме, пялясь невидящим взглядом в стену. В пустую голую стену. Так, в таком положении и уснул, наверное. Потому что внезапно стена осветилась огненным кольцом, внутри которого сияло ночное небо Тибета и виделись далекие горные пики.

И прямо из этого кольца на пол моей комнаты шагнула Суо.

Она успела сделать три шага.

— Вик, я... — начала было говорить она, но я уже был перед ней. В сантиметре перед ней.

— Просто заткнись, женщина! — тихо и угрожающе прорычал я, приложив палец к ее губам. — Заткнись, и получай удовольствие, — в следующее мгновение я уже жадно целовал СВОЮ ЖЕНЩИНУ.

Я любил ее бесконечно долго и страстно.

В конце мы лежали вместе на кровати, и Суо медленно перебирала пальцами волосы на моей груди.

— Какой же хороший сон, — произнес я, целуя ее в макушку.

— Сон... — вскинулась она. Странно на меня посмотрела и сказала. — Действительно, сон. Пусть будет сон. Спи! — и я стал проваливаться в дрему. Странно: засыпать во сне. Но, пока не провалился в дремотную одурь окончательно, видел, как Суо взяла в руки какую-то побрякушку, напоминающую по форме глаз. А потом снова было огненное кольцо, в которое уходила моя женщина.

Казалось прошла неделя, даже вроде бы видел как за окном не раз и не два вставало и садилось солнце...

Но проснулся я в том же самом кресле, в котором и засыпал. Всего через час.

Ничего в комнате не напоминало и не намекало, что это мог быть не сон: все вещи оставались на своих же местах, кровать была не примята. Лишь чудился запах ее тела, витающий в воздухе...

Я разобрал ту стену по камешку.

А потом собрал ее снова.

Поступил на курс живописи.

И нарисовал свой сон. Во всю стену. И теперь с моей стены из огненного кольца выходит лысая женщина в одеждах напоминающих тибетские монашеские одеяния.

И сон этот посещал меня после того не раз. Не два и не десять. И был он реальнее, чем сама реальность. И всегда начинался и заканчивался он огненным кольцом, через которое Суо приходила в начале и уходила в конце.

А еще, она в этих снах хотела мне что-то сказать. Но никогда не успевала. А со временем привыкла и перестала пытаться, смирившись с тем, что все равно ничего из этого не выйдет. Зверь больше не бесновался и не выл на луну. Не сказал бы, что он стал спокойным, но все опять же познается в сравнении.

С тех пор, в каждом своем доме, где доводилось жить дольше месяца, я выбирал стену. И рисовал свой сон. Каждый раз краше прежнего, ведь ото сна ко сну, одежда Суо менялась. В одной и той же дважды она не появлялась. И мастерство мое в живописи росло.

Забавно было во снах наблюдать, как Суо, выйдя из стены, затем эту стену с интересом рассматривает, покачивая головой, перед тем, как я заключал ее в объятия...

Эрскин очень долго (все шесть лет нашего соседства) пытался узнать у меня, кто нарисован на стене нашей комнаты. Но я на это всегда лишь молчал и улыбался.

Эрик в мою комнату нашего дома не заходил ни разу. Как и я в его. Это не было таким уж табу, но личное пространство друг друга мы уважали.

Правда, было одно, в чем я ему врал. В Голландию к проституткам я не ездил, как говорил ему, чтобы он за мной не увязывался. Не получалось у меня ничего с ними, так что уже и не пытался. Просто, не хотел, чтобы он знал про Арену Драконов. У него ведь нет Исцеляющего Фактора, а противники там бывают... Руки или ноги лишиться только так можно. Или головы. Я же без тех боев уже просто не мог. Битым был или бил сам, не важно. Не хватало того накала, той страсти, того адреналина и возбуждения, что приходили только в честном бою с равным или более сильным противником. Не с врагом. Врага убивают в любое время в любом месте и любым способом, без всякого удовольствия, просто выполняя работу. С противником же можно биться честно. Противника можно пощадить. К нему можно повернуться спиной после победы...

В Японии сны перестали являться почему-то. Не сразу, а постепенно. Крайний раз, когда мне приснилась Суо, был в шестьдесят третьем.

Я как раз в тот год выследил и убил Боливара Траска (вы же не думаете, что я забыл из-за кого в каноне погибло столько мутантов?). Самым обычным и человеческим способом — застрелил из пистолета в его же собственном доме, сымитировав ограбление (а взять у него было что! Моя заначка во Франции сильно пополнилась).

Зверь снова нервничал и бесновался, но практики Айкидо и Мисоги были изумительно действенны, помогая справляться с собой изо дня в день. Из года в год. С тоской, поселившейся еще в тридцатых. С мыслью, что Суо могла уже умереть от старости, а сны это только сны... Они ничего не доказывают, как и их отсутствие.

* * *

конец флэшбэка

Примечание к части

Глава переработана.

глава 32

Я проснулся на берегу горной речки, недалеко от водопада. В том самом месте, где упал от слабости вечером. Сейчас же во всю светило солнце.

Я помотал головой, сбрасывая остатки одури и полез под водопад медитировать.

Придя в город, я понял, что отсутствовал не несколько часов, а два дня. И пришел я как раз к похоронам О-сэнсэя. Хотя бы последнюю дань уважения Учителю смог отдать.

После церемонии ко мне подошел сын Морихэя Киссёмару, оставшийся наследником додзе и стиля после смерти отца.

Мы прошли с ним в бывшую комнату Морихэя.

— Виктор-сан, — обратился он ко мне, когда с соблюдением положенного этикета, мы расселись друг напротив друга. — Я позвал тебя сюда, чтобы выполнить последнюю волю отца.

— Я внимательно слушаю, Уэсиба-сан, — чуть поклонился я, выражая внимание и почтение к предстоящим словам.

— Отец перед смертью велел отдать вот это, — протянул он мне длинный сверток, — Тебе, Виктор-сан.

— Мне? — удивился я, узнав по выбившейся из под ткани рукояти, тот самый адамантиевый меч, что мы сделали с Эриком для Морихэя. — Но почему? — спросил я, принимая сверток.

— Это оружие. Очень серьезное оружие для нашего мира. И найдется очень много желающих им завладеть. Рано или поздно его выкрадут из Хомбу додзё. Так пусть он будет у тебя. Я — не отец, я не смогу сохранить от чужих жадных рук столь опасную вещь. И... так хотел отец.

— Что ж, Уэсиба-сан. Я принимаю этот подарок. Воля Морихэя выполнена... — мы еще посидели с Киссёмару, помянули почившего парой глотков саке. И распрощались. Возможно, что навсегда. По крайней мере возвращаться я не планировал. И так уже, мимолетом, Киссёмару восхитился тем, как мне удается поддерживать такую прекрасную форму в моем возрасте... Я ведь с ним девятнадцать лет знаком. При том, что выгляжу от силы на двадцать два...

Со свертком под мышкой, я покинул гостеприимный дом старого Мастера и ушел в лес. А там...

Не сон это был на берегу водопада. Совсем не сон. Следы ног на песке остались вполне отчетливые. И я видел их, перед уходом в город. В моем восприятии они горели, как фары дальнего света на пустой неосвещенной трассе безлунной ночью. А в моем сознании, словно маленькое горячее солнце.

Прошло пятьдесят четыре года с нашей последней встречи. Наверное, пришло время поговорить...

* * *

Я пошел в город. В самой дорогой парикмахерской сделал себе аккуратную стрижку. В самом дорогом магазине одежды купил дорогущую осовремененную версию костюма самурая.

Одевшись так, я сунул за пояс адамантиевую катану и "прыгнул" в Тибет. На то самое плато, где обычно начинал поиск, будучи еще монахом.

Насколько же с тех пор усилились мои сверхчуства! Все вокруг казалось удивительно ярким и сочным, словно цветной 3D кинотеатр после старенького черно-белого телевизора с кинескопом и линзой перед экраном. Примерно с такой гигантской разницей ощущались воспоминания об этом месте и нынешние впечатления. И если, раньше приходилось припадать к земле, чтобы уловить тень от тени следа, то сейчас, я просто чувствовал где это место, где Суо.

И сейчас мне Зверя сдерживать не приходилось. Он был со мной полностью солидарен.

Но идти пришлось долго. Может воспоминания меня подводят, или поселение действительно перенесли? Хотя от магов, а, что Суо магичка, я больше не сомневался после таких чудес, что были мне продемонстрированы в крайнюю встречу, всего можно ожидать.

И снова я на своем пути уперся в скалу, в голый монолитный камень. В прошлый раз были лишь когти. В этот раз есть адамантиевая катана, плюс сильно возросшая физическая сила — камень сдавался быстро. Но было его гораздо больше.

Через час я чувствовал себя уже метростроевцем, ведущим новую ветку Москва-Пекин. Шестьдесят метров камня!! И он все не кончался! Думаете это меня остановило? Неееет (в этом месте можно представить ехидный оскал канонного Саблезуба из комиксов, добрый и ласковый до появления преждевременной седины у зрителя)!!! Я слишком упрям, для того, чтобы меня это могло остановить! Хотя, кто-то скажет иначе: не упрям, а туп. Но сути это не поменяет.