Тьма древнего леса.

Увы и ах — от такой заманчивой идеи пришлось отказаться. В лучшем случае после осуществления этой мечты я смогу удрать из Леса живым, относительно здоровым и, желательно, при полном комплекте конечностей. В худшем — от меня останется только мокрый след на земле, потому как князь меня попросту раскатает в блин за убийство своего особо доверенного лица и лучшего друга в одном флаконе. Не стоит обольщаться: я для большинства эльфов являюсь либо экзотической зверюшкой, либо просто удобным материалом для сотворения достойного представителя и продолжателя дел рода Аторре. Конечно, такое отношение злит неимоверно... Но что я могу сделать? Увы — в этом мире, как и в моем родном, очень высоко ценятся как деньги, так и титулы. Мне же для спокойной, сытой и обеспеченной жизни вне Леса нужно было и то, и другое. И если для того, чтобы потом всю отпущенную мне жизнь я мог не считать гроши в кармане и не опасаться, что меня могут приказать казнить за один только косой взгляд в сторону аристократов, надо перетерпеть год ада — я это сделаю! Какие наши годы... Главное только — вытерпеть все это!

Нет, были и светлые моменты, когда я мог отдохнуть и от души посмеяться. Одним их таких моментов стало отбытие Нелири из Леса...

Отъезд эльфа из родного и уютного Леса в далекое странствие, в отличие от возвращения, всегда был достаточно скромным событием. Практически всегда юный эльф сам решал, кого именно он хочет позвать, чтобы разделить с ними тяжесть первого шага.

На проводах Лира, помимо всей семьи Мирэди, состоящей из отца, матери и двух уже вернувшихся из своих странствий великовозрастных братьев, на окраине леса присутствовал князь (он сопровождал каждого покидающего Лес юного эльфа, благословляя на успешную жизнь и возвращение — благо, подросших ушастых всегда было немного), княжич, подозрительно подмигивающий своему уезжающему другу, я, наслаждавшийся свежим воздухом и свободой от занятий, десяток знакомых мне по первому вечеру в Лесу эльфов и эльфиечек, включая ясноглазых близняшек, невозмутимый, словно танк, Арициан и какой-то настолько ветхий плешивый дедок в балахонистых одеждах, что я буквально видел, как из него песок сыпется! В трясущихся руках, больше похожих на высушенные птичьи лапки, дедок держал небольшую стеклянную чашу, наполненную рубиново-красным вином. Я даже отсюда чувствовал его одуряющий запах!

Сам Лир, наряженный в походную одежду, стоял на поляне, держа за повод тяжело навьюченного коня. Лицо ушастого выражало что угодно, кроме тоски по покидаемому дому — нетерпение, ожидание, азарт... На третьего сына кузнеца не без зависти смотрели его братья. Ну да, они-то через это уже прошли, а их младшему братику развлечение длиной в три с половиной сотни лет только предстоит.

Дедок, дождавшись кивка князя, дребезжащим голоском завел нудный речитатив на старом диалекте эльфийского, закатив в экстазе глаза и слегка покачиваясь. У-у-у... Так, это надолго. Не заснуть бы.

Плюнув на все, я плюхнулся прямо на траву — на меня покосились, но смолчали, и лишь по лицу Нелири проскользнула едва заметная ухмылка. Видать, ему тоже не очень хотелось выслушивать тот скрип несмазанной телеги, который по недоразумению назывался голосом старого хрена в зеленом балахоне.

Дас'саал (а это был именно хранитель традиций) скрипел долго — около двадцати атисс, так что вскоре на ногах остался только князь, верховный жрец, сам дедок, "отбывающий" и родители Лира — остальные с комфортом устроились на мягкой травке. Выражение лица Лира говорило о том, что ему тоже хочется присесть... но нельзя — традиции, чтоб их!

Наконец, дедок перестал дребезжать и протянул юному эльфу стеклянную посудину, которую до того баюкал в ладонях, словно любимого правнука. Лир осторожно принял чашу, сделал небольшой глоток и, внезапно подмигнув мне, принялся говорить — скорее даже, вещать — медленно, важно, чуть нараспев:

— Эс'зеаранэ исс нил'лэарро анно аррани'ил таррэ эр ш'шреххо оланнэ ир'риалла...

От неожиданности я поперхнулся и закашлялся, чувствуя, как начинают гореть уши. Ничего себе, скромный эльфийский мальчик! Да он матерится, как последний сапожник!!

Только через десяток иссов до меня дошло, что я сейчас присутствую при соблюдении еще одной традиции — той самой, от которой обычай покидать Лес и взял свое название. Самой интересной, можно сказать... Ритуальная ругань!

Лир старательно поминал в многоэтажных выражениях оставшегося безымянным в веках бедолагу, первым выславшего эльфийскую молодежь из родного гнезда, его братья довольно скалились и едва ли не лопались от гордости за младшенького, эльфеныши помоложе во главе с княжичем радостно ухали на особо сочных моментах, эльфиечки смущенно краснели и хихикали, родители Лира с умилением глядели на своего сына, словно он не ругается, а читает стихи на детском утреннике, князь, дедок и Верховный оставались невозмутимы... А я старательно запоминал особо заковыристые обороты. Кто сказал, что эльфийская речь не приспособлена для брани?! Таких смачных выражений я не слышал уже очень, очень давно. Жаль, что нельзя попросить повторить — я не все успел понять. И запомнить! Такая речь достойна цитирования.

Наконец, Лир выдохся, одним глотком осушил чашу, подхватил коня за повод и, радостно всем оскалившись, ахнул посудину о небольшой камень под ногами. Синяя вспышка сработавшего персонального портала — и Лир исчез. Вместе с конем.

Легкой тебе дороги, друг...

Дикий грохот над ухом, сопровождающийся подвываниями и воплями недоубитой баньши — вот что стало причиной моего пробуждения в это далеко не самое радостное утро. Еще один день. Всего лишь еще один тяжелый день.

Тихо застонав, я сел, не раскрывая глаз, пришлепнул сотворенное персонально для меня излишне заботливым Элли заклинание-будильник и с мыслью "Щас встану" рухнул обратно на такую мягкую и теплую подушку. Пять минут, люди, дайте мне еще пять минут...

Угу, дали. Догнали и еще раз дали. С размаху. Потому как в следующий раз я проснулся от того, что ощутимо приложился затылком об жесткий пол. Следом меня за косу вздернули на ноги, оттащили в ванну и от души макнули головой в полную ледяной воды ванну. С добрым тебя утром, Раалэс! Чтоб его...

Пока я кашлял, ругался и прыгал по комнате, пытаясь одновременно вытрясти воду из ушей, отогнать липкую сонливость и одеться, добрая и заботливая дриада по имени Зеленая Веточка шустро отыскала заброшенные мной вчера невесть куда сапоги, сунула в зубы премерзопакостнейший бутерброд с ненавистной скоррятиной и следом мощным пинком выкинула в окно. Милая и ласковая домомучительница, чтоб ее нир-аш-алэ дятлы на ближайшее столетие полюбили... Я скучаю по Листик! По крайней мере, ее тараканы в голове не доставляли мне столько проблем, как излишняя инициативность в исполнении приказов главы рода Аторре у Зеленой Веточки. Мог бы — прибил заразу!

Взъерошенной белой вороной я протаранил уже и без того не раз и не два обломанные ветки и отправился в свободный полет — разве что не каркал нецензурно. И то, только по причине заткнутого бутербродом рта. Через пару иссов кое-как сообразив, где небо, где земля, где мечта наркомана-травокура в виде двух только-только поднявшихся из-за горизонта разноцветных солнц, а где — тренировочное поле, я, взмахнул крыльями, избегая встречи с землей-матушкой, поднялся повыше и принялся приводить себя в порядок. Умывание холодной водой (вернее, макание моей дурной головы в эту самую воду) по утрам — это, конечно, хорошо, но ежедневная стрижка в качестве радикального избавления от колтунов меня что-то не очень привлекает. Я не мазохист!

Придав себе более-менее приемлемый вид и как можно туже затянув все завязки-шнурки-ремни-ремешки-веревочки на одежде и обуви — спасибо, одного раза, когда я чуть не сломал себе шею из-за не вовремя развязавшегося ремешка, мне хватило за уши, — я тоскливо вздохнул и полетел на ежедневную казнь, по недоразумению именуемую "стандартной индивидуальной тренировкой эльфийских Стражей под руководством уважаемого наставника Тиса". Уж лучше бы я и дальше уворачивался от приснопамятного дрына в руках мастера Лиира, чем занимался с этим садистом, честное слово!

Иэх... Что ж мне так не везет-то с этим миром, а? Согласно всем законам фэнтези, попавший в мир иной человек легко и просто овладевает всеми науками, соблазняет лиц противоположного пола пачками и начинает махать здоровенной железной дурой, по недоразумению именуемой двуручником, словно легким перочинным ножичком — причем с мастерством, которое в реальной жизни достигается годами. И если с девушками у меня и в самом деле не возникло никаких проблем, то с оружием... Ну-ну. Лично меня не спасли ни многолетние тренировки в родной секции, ни самостоятельное "мечемахание" — вот сколько я уже здесь нахожусь, столько и чувствую себя недоструганным Буратино, которого при этом делал вусмерть пьяный папа Карло методом "топора и кувалды". Руки-ноги как деревянные негнущиеся палки, сколько ни тренируйся! А про то, чтобы использовать в качестве личного оружия тот же, не к ночи будь помянуто, двуручник даже речи не шло — я просто не мог погасить инерцию, когда начинал размахивать этой отвратительно заточенной рельсой весом едва ли не с меня самого, и меня мотало, как ту самую ворону во время урагана. Стандартные мечи мне тоже не подходили — из-за ощутимо мешающихся в драке крыльев. Так что пришлось привыкать к разнообразным ножам-кинжалам-стилетам и прочим интересным и не всегда честным вещам. Желательно, отравленным, ибо той зубочисткой, которую я мог свободно использовать без риска повредить себе летательные конечности, можно было убить разве что комара — или если бить противнику в спину. А заодно старательно развивать на тренировках ловкость и увертливость — чтобы противник с более честным оружием не смог меня зацепить.

Иногда мне кажется, что сама жизнь толкает меня на довольно-таки скользкую дорожку. Не очень, понимаете ли, весело затачивать собственное оружие так, чтобы оно оставляло после себя рваные раны, и осознавать, что честный бой тебе в этой жизни не светит. Разве что я ввяжусь в драку в воздухе с каким-нибудь сильфом — тогда мы будем на равных.

Нет, если меня качественно разъярить, я не только двуручником начну махать, но и молодое нир-аш-алэ выдрать из земли смогу, не обращая ни малейшего внимания как на собственные травмы, так и на количество и качество противников... Но другое дело, что я спокойный и я в ярости — это два абсолютно разных существа. И не факт, что слетевшего с катушек меня не зарубят мои же товарищи — ради спасения собственной шкуры.

Так что — ножи, кинжалы и прочие милые ядовитые удавки прочно заняли свое место в моей жизни. Правда, оставался еще вариант с боем без оружия... И вот ему-то как раз я и летел с утра пораньше обучаться под чутким руководством Тиса.

До поля я добрался очень быстро, но спускаться вниз не спешил, разглядывая затянутую в полевую форму Стражей тонкую фигуру "дорогого наставника". Дайте, дайте мне гранатомет! Или хотя бы пращу. Это ж насколько моя — и не только — жизнь станет легче, когда я избавлюсь от Тиса!

Угу. От такого избавишься, как же. Скорее, он сам кого угодно на серпантин пустит и скажет, что оно так и было с сотворения мира. Так что — терпим и не подаем виду. Нет, про кучу заработанных благодаря своеобразным урокам Тиса травм и переломов забудем... Я сказал, забудем! И про моральные издевательства тоже не вспоминаем... Не вспоминаем! Совсем не вспоминаем! Иначе точно не удержусь и пойду в самоубийственную атаку, после которой меня даже кремировать не понадобится — и без того только пепел и останется. Так что спокойнее, спокойнее. Вдох-выдох...

Из этого подобия аутотренинга меня вырвал властный жест моего тренера, недвусмысленно показывающий, что хорош парить, аки птаха — спускайся и займись делом. Делать нечего пришлось спуститься и преданным взглядом уставиться на Тиса. Ну, и какова на сегодня спортивно-развлекательная программа?

— Двадцать отжиманий, — вместо приветствия бросил в мою сторону эльф, выплюнув травинку, которую до этого жевал. И тебе доброе утро, гадость моя длинноухая...

Без лишних споров и пререканий — толку-то, если на любое мое слово количество отжиманий будет расти в геометрической прогрессии? — приняв упор лежа, я принялся отжиматься, одновременно отсчитывая себе под нос:

— Раз, два, Тис скотина, пять, шесть, жрать охота, девять, десять, я не успел накормить Миледи, пятнадцать, шестнадцать, теперь сожрут меня, двадцать. Все! — Приведя таким нехитрым образом мысли в порядок и прогнав прочь остатки сна, я бодро вскочил на ноги и преданным взглядом уставился на хмурого эльфа. Тот только презрительно хмыкнул в ответ на мое ерничанье. Не, а я что, должен тупо отсчитывать отжимания, чтобы на очередном заснуть, уткнувшись мордой в землю? Нет, благодарю, одного раза мне хватило, повторения последовавшего за этим персонального ада не надо, в сувенирах тоже не нуждаюсь.

Впрочем, я был бы полным идиотом, если бы решил, что какие-то жалкие два десятка отжиманий — это вся разминка. Следом последовал дикий комплекс упражнений под кодовым названием "завяжись-морским-узлом", приседания, прыжки, подтягивания и — в довершение комплекта — бег по пересеченной местности на пару с Тисом, еле слышно дышащим у меня над ухом и ощутимо протягивающим мечом — хвала всем богам, плоской стороной! — по спине всякий раз, как я, по его мнению, снижал темп. Я мог только с нежностью вспоминать пробежки под руководством Лиира и незлым тихим словом поминать ту длинноухую и, к ее счастью, неизвестную мне сволочь, которая назначила Тиса моим учителем. Какой там, шутки-прибаутки! Выжить бы, при такой нагрузке...

— Достаточно! — Как только мой мозг опознал сию команду, я с размаху рухнул на теплую и такую мягкую землю, шустро откатился под ближайшее дерево на краю поля и прикрыл глаза. Дайте мне чуть-чуть времени на перекур, люди-эльфы! Совсем чуть-чуть. Чуть-чуть... Чуть...

Кажется, я все-таки снова ухитрился заснуть, потому что над моим ухом раздалось яростное шипение Тиса. Зная по собственному печальному опыту, что последует дальше, я дернулся в сторону. Вовремя — увесистая молния пролетела мимо и врезалась в какой-то покосившийся пенек. Эй, аккуратнее! Одно дело — покалечить, но какой харрахи кидать в меня полноценными боевыми заклинаниями! Убьет ведь и деда с Элли не побоится. Конечно, потом тренеру устроят креативную стрижку шевелюры вместе с головой, но мне от этого уже не будет ни жарко, ни холодно.

— Подъем, — скомандовал Тис, швырнул в мою сторону какой-то длинный обрывок тонкой веревки и отошел в сторону. Я поспешил встать: печальный опыт непослушания у меня уже имеется, в повторе не нуждаюсь, в отращивании нового крыла тоже, спасибо. Единственное, в чем я действительно нуждаюсь — так это в замене тренера!! Но кто ж мне это позволит?

Брошенная мне веревка оказалась на редкость коварной штукой: стоило мне подобрать ее с земли и сжать покрепче в кулаке, как я тут же с невнятным матерным воплем отбросил ее в сторону и с недоумением уставился на ободранную до мяса ладонь. Это что еще за, извиняюсь, хрень болотная?!