Демон

Видя, что водитель начинает поворачиваться ко мне, отчаянно роясь в кармане куртки, понял, что тот пытается достать оружие. Обхватив левой рукой шею, правой с такой силой сжал запястье руки вытаскивающей пистолет, что хруст костей и нечеловеческий крик боли раздались почти одновременно. Хорошо, что нога его интуитивно жала тормоз, потому что соображать от боли он, вряд ли уже мог.

Не сильно, но со скрежетом машина врезалась в какие-то гаражи, выстроенные в одну линию. Выпихнув Виталика из двери, вылез вслед за ним. Подхватив за воротник, поднял над землей: — Где Галина?

— Да пошел ты, урод! — дыхание Виталика приходило в норму, видать самоуверенность тоже.

Вернув перстень и мимолетно скользнув по его слабым извилинам, уже прекрасно знал, что Галина находится в третьем гараже под присмотром еще одного придурка. Но мне хотелось, чтобы он сам это сказал. Методично и расчетливо я начал его избиение: одним ударом соединил его глаз с носом, другим — переломил два ребра, третьим — вбил коленку в обратную сторону.

Честь ему и хвала, сознание от болевого шока он не потерял, но понял, что постоянно повторяющийся вопрос о Галине может стоить ему жизни. После четвертого удара, отбившего ему почки, с присвистом признался: — Живу я в этом районе. Утром делал пробежку и случайно увидел вас входящими в гостиницу. Дальше — дело техники и помощь друзей. Кстати, поторопись. Парень, охраняющий ее, давно глаз положил на ее красоту. Пока меня боится, но в любой момент у него может башню снести...

Силы оставили его, но я уже добился своего. Убивать и его я уже не хотел. Как еще на это посмотрела бы Галина? Поэтому, быстрым шагом направился к указанному гаражу и уже на подходе услышал приглушенный шум и крики, доносящиеся оттуда. Выбить ворота не составило бы для меня никакого труда, но упади они внутрь, могли накрыть или зацепить Галину. Поэтому, переместившись сквозь них, увидел, что гараж пуст, только в углу навалена куча тряпья, на которой барахтались два борющихся тела.

Галина была прикована наручниками к трубе проходящей в углу гаража, поэтому оказать особого сопротивления не могла. Этим и пользовался насильник, в запале срывающий с нее одежду. Вдруг помещение огласил крик яростной боли — это Галина изловчилась зубами хватануть своего обидчика за шею. Парень отклонился назад, за что тут же и поплатился — согнув ноги в коленях, она со всей силой распрямила их, попав парню прямо в грудную клетку своими острыми каблучками. Отлетев на середину гаража, тот опять взвыл от боли.

"Что же, просто умничка, — подумал я, — умеет постоять за себя". Пора и мне вступить в дело, тем более, что очухавшийся подонок уже вставал с бетонного пола с красными от ярости и желания глазами.

Столкнувшись нос к носу со мной, он осатанело помотал головой: Как ... как ты ... п-попал сюда?

— Ленечка, милый, помоги мне, — услышали мы голос Галины. Поворачиваясь к ней, краем глаза заметил, как взлетает рука парня, надеявшегося врасплох нанести удар. Не глядя, перехватил кулак, с силой провернул его на сто восемьдесят градусов, а другой рукой, уже слыша нечеловеческий крик боли, нанес сокрушительный удар в лицо, с удовлетворением отмечая хруст ломающихся хрящей. Решив докончить дело, с места, словно распрямившаяся пружина, в полете припечатал его голову к стене. Пошарив в его кармане, нашел ключи от наручников. Освободив Галину и дав привести себя в порядок, вывел на улицу, предварительно расправившись с засовом.

— Ну, что у вас тут приключилось? Почему ты не в номере, а здесь? — с недовольством спросил я.

И тут с ней случилась истерика. Пытаясь что-то сказать, но не в силах вымолвить ни слова от накативших рыданий, она обессилено прислонилась ко мне, заходясь в плаче.

— Видишь, до чего ты довел женщину? Причем любимую. Грош цена твоей любви, если смог оставить ее на растерзание своим дружкам-волкам, — проронил я, подходя с Галиной к стонущему в снегу Виталику. — Проучить бы тебя как следует, да ради нее не буду.

— А ты проучи его, надоел он мне, хуже горькой редьки, — вдруг высказалась прекратившая плач Галина. Удивленно взглянув на нее, неожиданно увидел странный блеск в ее глазах. Словно римские патриции повернувшие большой палец к земле требовали смерти поверженного гладиатора, так и она, с презрением смотря на своего бывшего друга требовала его кончины.

Но что-то удержало меня от необдуманного шага, и вслед за тем услышал голос Арота: — Тебе мало смертей? А знаешь ли ты, что каждая душа возносится в поток вечности, находящийся еще выше информационного поля земли? Чистильщики, из низших демонов, постоянно реагируют на всплески прибывающих новых душ. Они вылавливают и сортируют их, разбираясь в причинах смерти. И не дай бог, чтобы хоть что-то могло заинтересовать их.

— Но я же не знал этого! Да и ситуация угрожала моей жизни и жизни любимой, — пытался оправдаться я.

— Дело еще в том, что много душ чистильщики пропускают — не в состоянии уследить за всеми, и бывает, пройдет не одна сотня лет, пока они всплывут, — как бы про себя рассуждал Арот.

— Ты еще учти, что кроме отца Виталика, смерть других, в отношении меня, не должна никого заинтересовать. Только к нему, я применил свои чары. Остальные пострадали в простой драке, — поддержал я его.

— Значит так, — обратился я к скулящему от боли и бледному от потери крови Виталику, — если еще хоть раз ты попадешь в поле моего зрения — живым не отпущу. Пожалеешь мать — значит, останешься на этом свете. Будешь продолжать мстить за отца — встретишься с ним на том.

— Так значит, это ты ... его отца? Виталик мне рассказывал, но я не могла поверить! — и опять странным блеском засветились ее глаза.

— Не будем сейчас об этом. Лучше расскажи, как ты добровольно согласилась пойти с ними? Насколько я видел, силой от тебя мало чего можно добиться, — допытывался я, держа направление на автотрассу.

— Виталик постучался ко мне в номер, и так как я не хотела его впускать, через дверь угрожающе сказал, что ты у них. И он готов отпустить тебя на все четыре стороны, если я снова буду с ним, — сбивчиво объясняла она. — Ради тебя — я на все была согласна, а когда бы ты освободился, думала, найдешь способ разобраться с ними и вызволить меня.

— Ладно, что было — то прошло. Давай забудем, и чтобы даже в кошмарном сне этого больше не видели, — подытожил я, поймав такси и усаживая ее в машину. — Слушай, а есть— то как хочется — ведь мы сегодня без обеда, — будто спохватился я, зная, что она с утра не держала маковой росинки во рту.

— Езжай в какое-нибудь местечко, где тихо и уютно можно славно поесть, — попросил шофера изменить маршрут.

Выспавшись и отдохнув от пережитого, на следующий день мы отправились к ее родителям, где, выслушав, и приняв, позиции друг друга, согласились на перемирие.

Еще день мы провели вдвоем, но все чаще я начинал вспоминать Ольгу, деток и предстоящую работу с Велиалом. Галина стала замечать, что мысли мои витают где-то вдалеке, но не подавала вида.

Наступил день, когда я был вынужден сказать ей: — Мы прекрасно провели время, за неделю — столько приключений! Но мне нужно домой: семья, работа, да и дела поднакопились. Самое главное — нужно время, чтобы разобраться в своих отношениях. Я обещал это твоим родителям, обещаю и тебе.

Галина прекрасно понимала, что это не могло продолжаться вечно, поэтому обреченно склонив голову, с грустной, но все-таки иронией, напутствовала: — Я понимаю, что жизнь состоит из полос — то черная, то белая. Сейчас для меня наступает черная, но это же ненадолго?

— Живи радостью предстоящей встречи, поменьше слушай родителей, желающих нас разлучить. Наслаждайся материальным благополучием. Кстати, — вспомнил я, — помнишь, я тебе говорил, что знаю, как оправдать перед родителями появление денег? Так вот, этим я и займусь по прибытии. Скажи мне одно: ты точно знаешь, что в Австралии у вас есть тетка?

— Да, мамина сводная сестра. Я ее видела только на фотографии. А так, уже прошло сорок лет, как она вышла замуж за австралийца, и мы больше о ней ничего не слышали. А зачем тебе это? — удивилась Галина.

— Все узнаешь потом. Давай попрощаемся здесь, потому что ненавижу сцен расставания, особенно в вокзальной сутолоке. Да и по пути на вокзал, нужно заскочить в одно место — тебе это будет неинтересно, — попросил я. Не мог же я ей признаться, что нужно заехать в банк и продлить аренду сейфа со сбережениями отца Виталика.

Прощание было трогательным и слезообильным, ее нежное, трепетное тело, прижимавшееся ко мне, опять приводило в возбуждение мою плоть, но срок, отпущенный нам, истек, и с этим ничего нельзя было поделать!

X

Прибыв на место, я никого не обнаружил дома. "Ну и славненько, — подумал я, — ведь надо еще предупредить Велиала о том, что будто бы по его заданию отсутствовал эту неделю".

— Арот, — лаконично призвал я.

— Слушаюсь, мой повелитель, — как джин из бутылки, отозвался он.

— Хочу видеть Велиала. Как его вызвать?

— На твоем пальце перстень — это и есть прямая связь. Смотри на камень и мысленно призови его. Чем ярче цвет камня, тем ближе Велиал к тебе.

Сделав все так, как советовал Арот, увидел, что камень не меняет цвет, но неожиданно услышал голос Велиала: — Я сейчас очень занят, но в курсе всех твоих проблем. Хорошо, Ольге я подтвержу, что ты неделю был со мной. Но вряд ли это понадобится. Лучше думай, как решить семейные проблемы, — Велиал говорил загадками. — Даю еще пару дней — найди приличное агентство и присмотри домик. Почти все время теперь будешь занят со мной, и мнение твоей семьи, родителей и любовниц не должно нам мешать. Ничего не хочу слушать в ответ — действуй, — и связь прервалась.

"Ну что же, разберусь пока с вещами, — решил я, — а заодно и подумаю, как помочь Галине, да заодно и себе".

Распаковав и выставив привезенную в подарок дочке детскую комнату Барби, принялся за CD-проигрыватель, привезенный сыну в подарок. За распаковыванием прекрасного набора кастрюль, фирмы Цептер, о котором давно мечтала Ольга, меня и застали вернувшиеся с прогулки жена с детьми.

— Здравствуй, Ленчик! — довольно прохладно поздоровалась жена.

— Привет, папусик! — радостно заверещали дети. — Ты давно приехал?

Показав им подарки и выспросив, как они провели Рождество усадил играть за компьютер. Сам же поинтересовался у Ольги столь прохладным отношением. Естественно, все оказалось до банальности просто. Ей надоело постоянное отсутствие супруга, его бесовские наклонности и вообще все, что связано со мной.

— Ты знаешь, мне давно нравился один молодой человек, — продолжала она, — он работает в управлении торговли. Мы знакомы уже больше года, но встречались нечасто. Что самое интересное — при встречах всегда сильно смущались. Так вот, на следующий день после твоего отъезда, я повезла детей в парк, на аттракционы, и там мы встретились. Мне было одиноко, ему тоже. Мы переворошили массу тем, и каждая была интересна.

Встречаясь почти всю неделю, поняли, что жить не можем друг без друга. Такого понимающего, заботливого и нежного человека я не встречала с тех пор, как ты стал ... этим... ну, сам понимаешь.

— И что ты предлагаешь? — подтолкнул разговор, чувствуя, что она теряет нить. — Как быть с детьми? Как быть с помощью, которую ты обещала? Как быть с теми клятвенными заверениями в любви до гроба? И главное — ты ведь предаешь меня в самую трудную минуту!

Ольга залилась горькими слезами: — Прикрой дверь на кухню, а то дети услышат.... Пойми, хоть эти последние месяцы, пока эта нечисть не разрушит наш мир, я хочу пожить в свое удовольствие. Любя и быть любимой. Чтобы не волноваться из-за детей, которых могут погубить из-за тебя в любую минуту. Чтобы сердце не разрывалось от страха и тоски по тебе. ... Я сразу говорю правду, потому что в любом случае ты все узнаешь. Прошу тебя — не причиняй мне боль, не преследуй нас. Раз тебе выпала такая доля — отдать жизнь за человечество — то отдавай. Только будь добр — без нас.

— Ты уже все решила? — спокойно спросил я, хотя буря страстей кипела во мне. — А дети знают?

— Нет еще, но думаю, что Максим догадывается. Один раз я видела, как он следил за нами... И вот еще что: никаких денег мне не нужно. В доме оставайся ты — у Игорька есть квартира, и мы переберемся к нему.

— Я надеюсь, у тебя хватило ума не рассказать ему, кто я? Узнай об этом Велиал — вам не жить!

— Ни слова о нашей прошлой жизни, начиная с осени — он не услышит. Поверь! Я же не враг себе и детям! Так ты отпустишь нас? — с надеждой и все-таки затаенной грустью спросила она.

— Куда же мне деться? — ледяным тоном произнес я. "В принципе, рано или поздно, все равно пришлось бы решать: или она или Галина", — подумал я. — Только прими и мои условия. Во-первых, я в любом случае открою счет в банке на твое имя — не хочу, чтобы мои дети хоть в чем-то нуждались, а также это будет гарантией твоей независимости. А во-вторых, в любом случае, я на днях перееду в другой дом, а ты можешь в любой момент пользоваться этим. Договорились? — подытожил я.

— Прости меня, милый. Но потом ты поймешь, что так было лучше и для тебя, и для меня, — обхватив мою голову руками, она крепко прижала ее к себе, — еще раз, прости!

Как же не постоянна наша жизнь, что за неделю все может так измениться! Уезжал — была полноценная семья, приехал — ни дома, ни семьи. Не зря говорят: "Век живи — век учись". Но, если Велиал был уже в курсе этой ситуации, то почему не предупредил меня? И вообще, какого черта, советовал заняться новым домом, если теперь свободен старый? Загадки, да и только!

Наутро, пока все еще спали, я принялся листать телефонный справочник, в поисках агентств недвижимости. Таковых развелось уж слишком много. Вопрос выбора занимал меня еще долго, пока не вспомнил, что перед новым годом встречал бывшего коллегу — Рустама. Ведь он сейчас управляющий банком, и наверняка знает и состояние дел в сфере недвижимости.

Номер телефон, который он называл, я, естественно, запамятовал, а вот название банка вспомнил. А собственно, почему это я не помню телефон? Обратившись к памяти и разложив все по полочкам, тут же с удивлением обнаружил пропажу. "Еще одно открытие, — обрадовался я, — значит, все прошедшие события, которые так или иначе касались меня, не могут быть забыты. Просто, нужно уметь вспоминать".

Около десяти часов утра, когда по моему понятию банки должны начинать работу, набрал его номер. Как ни странно, трубку подняли сразу: — Смольный слушает.

Не туда попал, что ли? — усомнился я. Но решил переспросить: — Рустама можно услышать?

— Кто его хочет? — опять услышал голос с сильным южным акцентом.

— Хотят "голубые", а я спрашиваю. Рустам, ты, что ли?

— Это кто такой умный меня достает? — уже была слышна заинтересованность в его голосе.

— Леонид тебя беспокоит... Помнишь кабак? Как мы играли? Как твою первую любовь отбили у шумной компании?

После небольшой паузы, наконец, услышал: — Ленька, чертяка, ты что ли? Где ты сейчас? Откуда звонишь?