Попаданки в матросках!

Дождавшись, пока все приветственные процедуры будут завершены, Сталин, наконец, объявил "Проверочный съезд священнослужителей" открытым, заодно произнеся речь о том, что, хотя причина его и связана с войной, но сам почин неплох и, может быть, стоило бы и после окончания войны продолжить эту традицию, организуя такие съезды для укрепления взаимопонимания между различными религиями мира...

— Ну а теперь наши уважаемые гости могут приступить к своей работе и убедиться, что ничего демонического в наших союзницах нет.

Рассказ о дальнейшем занял бы куда меньше времени, чем сама "работа" священнослужителей. Да, все они провели различные ритуалы, применяемые в их верованиях для обнаружения и изгнания демонов, злых духов и прочей нечисти. Да, разумеется, с воинами в матросках ничего от этого не произошло, мало того, они с удовольствием прикладывались к священным символам, позволяли кропить себя святой водой и прочее, и прочее. Всё под запись кинокамер. А потом все вышли на улицу, где воительницы продемонстрировали свои способности на специально заготовленных мишенях — чтобы никто не вздумал говорить, что их подменили двойниками на время проверки.

К слову, все "оборудование" священников было заранее проверено НКВД — мало ли, вдруг под видом святой воды кто-нибудь подсунет концентрированную кислоту или еще что-нибудь подобное устроит. Сэйлор Меркури со своим лицевым сканером тоже бдила. Однако все обошлось — сегодня ловушек не было.

В итоге "высокое собрание" вынесло вердикт, что ничего плохого в воительницах не находит и, хотя не способно понять природы их волшебных сил, но, видимо, они являются именно теми, кем объявлены — потомками пришельцев из далекого космоса. И хотя этот факт и сам по себе мог грозить пересмотром некоторых религиозных догматов, на это пока предпочли закрыть глаза.

Заодно "съезд" вынес всеобщее решение о том, что это свершившееся чудесное явление несомненно доказывает, что Бог/боги есть, что сверхъестественное присутствует в жизни человечества и что весть об этом следует распространить как можно шире, что будет способствовать его, человечества, духовному росту. При этом старательно обходился вопрос о том, какого именно Бога имеют в виду из всех, существующих в разных религиях... "С этим как-нибудь попозже разберемся... Авось..." — неофициально решили все.

В последующие дни все участники съезда начали постепенно разъезжаться, хотя некоторым между делом действительно удалось договориться об укреплении в будущем межрелигиозных связей. Пленка же с записью кинохроники съезда была немедленно размножена и разослана по миру так быстро, как позволяли война и скорость транспорта. А газеты всего мира уже на следующий день вышли с сенсационными заголовками, вроде "Религии всего мира подтверждают правдивость Советского Союза и пришелиц с Луны!"

Дошли вскоре новости и до Германии. Гитлер рвал и метал, однако не растерялся и снова выступил с яростной речью, в которой объявил советских большевиков предателями человечества, которые продали Землю злобным космическим пришельцам — селенитам Уэллса, намеревающимся захватить и разграбить планету, а также сожрать всех истинных арийцев и поработить недочеловеков, которые потому им сразу и сдадутся, что недочеловеки. Потом фюрер и вовсе понес какую-то околесицу о том, что лунянки размножаются путем откладывания яиц и что они планируют отдать всех европейских женщин замуж за африканских негров (а вот тут ощущалось явное влияние некоторых панических идей Вилигута, хотя об этом никто из слушателей и не догадался) и переселить своих рабов-людей жить в муравейники.

Немцы, слушая своего фюрера, балдели и тупели буквально на глазах, а картина, складывающаяся у них в мозгах при его речах, принимала откровенно сюрреалистический характер. За границей Рейха слушатели откровенно крутили пальцами у виска...

Сталин же в ответ просто написал короткую статью с описанием недавнего подвига воинов в матросках, спасших детей от немецких извергов.

— Кто же более человечен — космические пришельцы или эти так называемые "сверхчеловеки"-арийцы, кричащие о защите человечества? — вопрошал он. — Перед всеми разумными людьми такого вопроса даже не стоит.

* * *

28 февраля, Керченский полуостров, Ак-Монайский перешеек

Константин Симонов, черновик. "Грязное" наступление"

...Грязная узкая дорога вилась меж полей, которые мало чем отличались от нее по виду: та же самая грязь, только не утоптанная. На дороге, на объездах, в балках и в бадочках — всюду виднелись застрявшие машины. Они ревели и рыдали, моторы выбивались из сил, но никакие человеческие и нечеловеческие усилия, никакой мат не могли сдвинуть их с места. Под диким дождем, лившим без передышки третьи сутки, солончаковые почвы чудовищно развезло. Все вокруг буквально плавало в грязи. Даже тракторы там, где они двигались, а не стояли, ползли со скоростью полукилометра в час, и в том, как они двигались, была, пожалуй, еще большая безнадежность, чем в зрелище стоявших машин.

Все завязло в грязи, танки не шли, пушки застряли где-то сзади, машины тоже, снаряды подносили на руках. Людей на передовой было бессмысленно много. Ни раньше, ни позже я не видел такого большого количества людей, убитых не в бою, не в атаке, а при систематических артналетах. На каждом десятке метров обязательно находился подвергавшийся этой опасности человек. Люди топтались и не знали, что делать. Кругом не было ни окопов, ни щелей — ничего. Все происходило на голом, грязном, абсолютно открытом со всех сторон поле. Трупы утопали в грязи, и смерть здесь, на этом поле, почему-то казалась особенно ужасной.

Немецкие орудия не слишком густо, но беспрерывно и настойчиво обстреливали все это пространство.

— Ничего, сейчас по плану воины в матросках должны вступить в бой, — как обычно хмурый командарм 51-й армии генерал Львов взглянул на часы. — Опаздывают... Тоже, что ли, в грязи застряли?

Но в этот момент откуда-то со стороны Владиславовки донесся гулкий грохот мощного взрыва. А несколько секунд спустя трижды вспыхнул вертикальный золотой луч, устремленный в заливающее всех дождем небо.

— Пошли, — произнес генерал. — Началось. Что это они там рванули, бронепоезд со складом снарядов, что ли?

Упомянутый Львовым немецкий бронепоезд серьезно досаждал нашим войскам, регулярно "присылая" свои тяжелые снаряды. Неплохое начало для наступления моих старых знакомых!

Вскоре новые взрывы послышались уже куда ближе — похоже было на то, что сэйлоры ворвались на вражеские позиции с тыла и теперь громили их артиллерию.

— Здорово идут, девицы, — всего второй раз на моей памяти генерал улыбнулся, как в прошлый раз, при залпе дивизиона "катюш", только теперь — прислушиваясь к далекому грохоту. — Ага, до минометов дошли.

И в самом деле, залпы минометов по цепям наших поднимающихся на возвышенность пехотинцев внезапно прекратились. Бойцы двинулись вперед быстрее... все выше... выше... и вот уже бой кипит на гребне холма, там, куда нам не удалось добраться весь вчерашний день!

Разноцветные вспышки волшебного "оружия" сэйлоров начали мелькать совсем близко, за гребнем возвышенности, а пехотинцы один за другим скрывались там же, ворвавшись на линию обороны врага.

Через полчаса до нашего наблюдательного пункта добрались несколько кавалеристов, рассказавшие, что противник в беспорядке отступает, бросая технику, наши преследуют его, хотя и его отступление, и наше преследование — словно погоня черепахи за улиткой, ведь не только мы вязнем в грязи, враг — тоже. А воины в матросках ушли на север — прямо вдоль рубежа обороны, точнее сквозь него. Сказали, что таким путем быстро доберутся до края перешейка, взломав вражескую оборону на всем фронте перед 51-й армией.

— Да... И впрямь — воительницы... — уважительно прокомментировал Львов.

И действительно, у девочек все получилось. Когда мы с командармом возвращались обратно в штаб, по пути осматривая все встречные части, оказалось, что наступает вся армия, наконец, дело сдвинулось с мертвой точки...

А на следующий день я узнал, что немцы и румыны в панике бегут повсюду на перешейке. Сэйлоры разгромили их рубеж обороны с севера до юга, а наши сумели, прорвавшись, обойти и окружить немецкую 170-ю дивизию. Остальные немецкие и румынские силы вынуждены были просто побросать в грязи все свои танки, машины и артиллерию и бежать от "страшных селениток" пешком. Наши, тоже оставив отставшую технику, преследовали их, но сами догнать не сумели бы (!), если бы снова не пришли на помощь союзницы-воительницы. Они благодаря своей скорости обогнали фашистов и попытались перерезать им путь. Но, хотя девочки и метались с одного конца перешейка на другой, всего лишь впятером им, конечно, не удалось остановить всех гитлеровцев. Часть тех задержалась, заметалась в разные стороны и, попав под удар наступления нашей пехоты, сдалась. Но многие сумели прорваться, обходя воительниц со всех сторон, и сбежать. Наши бойцы, утомленные сверх всякой меры, не могли продолжать преследование.

Сэйлоры тоже чрезвычайно устали — не столько от самих битв, сколько от того, что наряду с этими битвами в тот день им пришлось пройти, точнее пробежать, значительное расстояние. В Москву они телепортироваться пока не стали — генерал Львов уступил им для ужина и ночлега тот домик, где располагался его штаб, как самое лучшее помещение...

Тем не менее, уже на следующий день воины в матросках приняли участие в ликвидации немецкой 170-й дивизии, остатки которой не выдержали их напора и быстро сдались.

Наше наступление продолжалось, но снова очень медленно, хотя врага перед нашей армией и не было — сдерживала все та же грязь, а далеко отрываться от техники и тылов пехоте было никак нельзя. Конечно, при такой погоде мы не сможем догнать немцев, которые бегут со всех ног. Вероятно, оторвавшись достаточно, их потерявшая всякий порядок толпа придет в себя и попытается выстроить новый рубеж обороны, но, если из глубины тыла им не успеют доставить новые танки, артиллерию, машины, то и там они надолго не задержатся.

* * *

1 марта, штаб немецкой 11-й армии, генерал пехоты Эрих фон Манштейн

До вчерашнего дня все складывалось вполне благополучно — отступившие на Ак-Монайский перешеек русские войска без толку пытались прорвать немецкую оборону. Наступление большевиков определенно завязло, а их значительное численное преимущество вело только к еще большим потерям от постоянных артобстрелов. Конечно, и у русских была своя артиллерия, и немецкие войска тоже несли от нее потери, но в целом — ничего, что стало бы поводом для беспокойства. Если, конечно, не считать недавнего неожиданного отступления румынов на севере — но прорыв удалось достаточно быстро ликвидировать, введя в бой резервы и перебросив части с юга перешейка, несмотря на все помехи, что чинил проклятый "генерал Грязь". А уж после этого... Теперь надо было лишь дождаться, пока большевики истощат все резервы в бесполезных атаках, а потом самим накопить силы — и перейти в контрнаступление, выбросив их с Керченского полуострова окончательно.

И вдруг... панические сообщения: "Это селенитки!" Начавшись во Владиславовке, на стыке вражеских 44-й и 51-й армий, они затем посыпались со всего фронта. По их распространению можно было судить о стремительности перемещения противника — и подобного Манштейн не то что никогда не видел, но даже и не мог себе представить. Селенитки просто прошли сквозь всю линию обороны (и не поперек, а вдоль прошли!) сначала с юга на север, а потом, развернувшись, с севера на юг! Оборона была столь быстро взломана по всему фронту, что командующий 11-й армии просто не успевал отдавать адекватные обстановке приказы. Русские вошли в широкий прорыв на севере и, прежде чем 170-я пехотная дивизия разобралась в обстановке и могла начать отступление, уже зашли ей в тыл и окружили. 132-я и 46-я пехотные вместе с 18-й румынской дивизией, увязая в грязи, в панике бежали на запад. Им удалось оторваться от русских (слава Богу, тем тоже не давала разогнаться вездесущая грязь), но тут селенитки появились уже с другой стороны! Зигзагом пройдя сквозь отступающие дивизии, они посеяли среди всех подразделений полную панику, заставляя те бежать "на все четыре стороны". До сих пор было не ясно, сколько именно сил смогло вырваться оттуда — штабы бежали вместе с солдатами, часто также пешком, порой потеряв даже рации, так что связь была восстановлена далеко не со всеми.

Попытка отправить на помощь авиацию привела только к большим потерям — пикирующие бомбардировщики тоже столкнулись с селенитками, и несколько эскадрилий были уничтожены ими целиком, без остатка.

Однако Манштейн не растерялся. Действуя через румынскую кавалерию, которая отступала на лошадях, а потому более или менее сохранила порядок и связь, он разослал приказы по всем частям, которые еще было возможно собрать. Уцелевшим войскам было приказано занять на Керченском полуострове новые позиции и спешно окапываться, задерживая и присоединяя к себе все отступающие подразделения. Паникеров — расстреливать на месте. Из-под Севастополя были срочно сняты и направлены на помощь еще две дивизии, а также отправились большие колонны снабжения. Пока же пропитание (ибо полевые кухни тоже были потеряны при бегстве!) было приказано беспощадно реквизировать у местного населения.

Вот только не было никакой уверенности, что новые рубежи обороны не постигнет та же участь, что и старые... До сих пор Манштейн еще ни разу не сталкивался с таинственными русскими союзницами и, надо сказать, тихо надеялся, что так будет и впредь. Но вот... они добрались и до Крыма.

Разумеется, выполняя распоряжение фюрера, едва только поступило первое сообщение о селенитках, командующий тут же отрапортовал о произошедшем в Ставку Гитлера. А потом еще несколько раз отрапортовал — по мере того, как положение все ухудшалось. Но что и вся Ставка смогла бы поделать со столь быстрым вражеским нападением?! Последующие приказы фюрера лишь повторили то, что уже сделал сам Манштейн — перебросить все возможные силы против наступающей РККА и держаться, ни в коем случае не отступая! Правда, Гитлер добавил еще парочку распоряжений — немедленно снять и отдать под суд всех командующих отступившими дивизиями, а против селениток использовать... ВСЁ! Вот просто все, что только есть! В случае их обнаружения собрать все танки, артиллерию и авиацию в один мощный кулак и обрушить на них! Задавить их сотнями бомб и снарядов!

Манштейн передал приказ всем своим подчиненным, лишь слегка его подкорректировав (он уже оценил скорость передвижения противниц, а потому надеялся только на авиацию), однако в этот момент у него появилось очень нехорошее предчувствие... То есть, даже еще более нехорошее, чем уже было раньше. Как бы это не закончилось еще более масштабной катастрофой, чем та, что уже маячила перед 11-й армией. Впрочем, может быть, и получится? Не бессмертные же они в конце концов. Хотя... а вдруг да?!

* * *

6 марта, Крым, Феодосия

В городе и воздухе над ним творился форменный ад. На городские кварталы дождем падали как бомбы, так и сами самолеты — разрезанные на части, без хвостов, без крыльев... Падали, разбивались, взрывались на собственных бомбах... Бомбардировщики, пикирующие бомбардировщики, штурмовики — все они пытались добраться до одного конкретного квартала, чтобы стереть его в порошок, но... Луч Сэйлор Венеры сновал в задымленном небе, старательно и неизбежно находя каждый до единого фашистский самолет. Лишь немногие уцелели — и только потому, что, увидев творящееся еще издалека, благоразумно не стали прорываться в эпицентр происходящего, а вовремя ретировались, сбросив бомбы куда попало. Те же асы, которые упорно и фанатично пытались выполнить приказ своего фюрера — погибли или, если сумели выпрыгнуть с парашютами и приземлиться, то оказались в плену.