Она вошла в кабинет. Здесь всё оставалось таким же, каким было пять лет назад... да, пять лет прошло с тех пор, как она, Дилана Танжери, в последний раз переступала этот порог. Ничего не изменилось — кроме самого владельца кабинета.
Его Величество Император Унгарт Седьмой развалился в кресле, спиной к двери, и разглядывал потрескивающие от огня поленья, распространявшие запах дыма... и ещё какой-то аромат, приятный, необычный.
— Сандал, — пояснил он, не оборачиваясь. — Люблю этот запах. Ты не стесняйся, проходи. Хочешь вина?
— Почту за честь, Ваше Величество, — Дилана присела в реверансе, ничуть не беспокоясь, что Унгарт не смотрит в её сторону.
— Можно без церемоний, — буркнул он. — В моем окружении достаточно умельцев отвешивать поклоны, жаль, кроме этого ничего толком не могут. Садись... и мне налей.
Некоторое время они сидели молча. Дилана маленькими глотками смаковала густое красное вино, вполне достойное стола Императора, хозяин кабинета почти не притронулся к кубку, продолжая застывшим взглядом смотреть на огонь. Его Величество порядком сдал — сейчас он выглядел много старше своих пятидесяти трёх лет. Некогда чёрные волосы истинного гуранца сейчас сплошь затянула серебристая дымка седины. Дилана не сомневалась, что внешние признаки старости обманчивы, целители Триумвирата обеспечат властителю долгую жизнь и здоровье. Так что все эти проявившиеся морщины, опущенные плечи, склоненная голова — скорее признаки усталости, чем немощи.
— Как дорога?
— Благодарю вас, Ваше Величество, дорога была легка.
— Помнится, я разрешал тебе называть меня по имени, когда мы наедине, — желчно заметил Император. — Или память коротка?
— Просто много времени прошло, Унгарт, — усмехнулась Дилана, понимая, что продолжение официоза вызовет раздражение у властителя. — Милость Его Величества часто бывает недолговечна. Скажем, Сюрт Ви мог бы подтвердить мои слова... но не подтвердит.
— К чему эта шпилька? — ухмыльнулся Император. — Можно подумать, ты сожалеешь о кончине этого ублюдка. Изрядная доля отпрысков знатных родов Брона очень напоминают мне генерала... видит Эмнаур, я предупреждал его. Кстати, неужели он не пытался затащить тебя в постель?
— Представьте себе, нет.
— Хм? Пожалуй, он был умнее, чем я предполагал, — пожал плечами Император и, промедлив мгновение, добавил: — может, я и поторопился. Впрочем, дело, как ты понимаешь, отнюдь не в любовных похождениях Сюрта. Интересы Империи... хотя есть у меня подозрение, что обвинение генерала во всех смертных грехах не состоялось бы без некоторой помощи одной известной особы.
Дилана промолчала. Её натянутые отношение с генералом вряд ли были тайной для Императора. Да, на плаху Сюрт Ви взошёл не без её участия, но видит Эмнаур, Империи это должно было пойти только на пользу. Этот ловелас никогда не был хорошим полководцем... если бы в обвинениях не содержалось, по меньшей мере, девять десятых истины, казни он наверняка избежал бы.
— Вся беда некоторых моих придворных в том, что они не понимают, когда нужно перестать попадаться мне на глаза, — без тени насмешки заметил Император. — Не чувствуют нужного момента. Ты вот не ошиблась... знаешь, Ди, тогда, после обнародования Ультиматума Зорана... тебе и в самом деле не стоило мелькать во дворце. Я редко жалею о принятых решениях, но твоя головка слишком очаровательна, чтобы кататься по эшафоту после удара меча.
Волшебница, достаточно хорошо изучившая Императора, по-прежнему хранила молчание. Он сам скажет, что считает нужным — как правило, Его Величеству требовались не собеседники, а слушатели. Это не относилось к военным советам, к переговорам, к решению государственных задач — в серьёзных вопросах Император не гнушался выслушать мнение подданных. Хотя окончательное решение обычно принимал сам. Но, время от времени, ему необходимо было просто поговорить, ни о чём... оформить свои мысли в слова для молчаливого гостя. Иногда таким гостем становилась леди Дилана Танжери, не пожелавшая исполнять роль наложницы, но вполне согласная со сложившимся положением.
— Интересуешься, чем я был недоволен?
Взгляд Диланы явно свидетельствовал, что этот вопрос ей чрезвычайно интересен.
— Всё просто, Ди. Всё очень просто. Ты когда-нибудь задумывалась о том смысле, что вкладывается в понятие "карающей руки"? Той, что выбита на некогда полученном тобой медальоне?
— Это знак доверия Императора, — тихо прошептала волшебница.
— Да, верно. Доверие, которое нельзя обманывать. Но одна женщина, которой это доверие было оказано, повела себя довольно странно. Она бросила имперские силы на чашу весов личной мести.
Сказать было нечего. Этот разговор Дилана представляла себе десятки раз, и редко когда выстроенная нить витиеватых фраз, коротких реплик и многозначительных пауз приводила к доброму финалу. Как правило, в её воображении беседа заканчивалась весьма печально для леди Танжери. Император, если того желал, мог выглядеть добродушно, но он никогда не был добродушным. Мягкую, отеческую речь в любой момент может сменить резкий приказ, а то и просто жест — и только что, казалось, обратившиеся в камень, стражи уже заламывают несчастному руки за спину, чтобы отвести его в подземелья, откуда уже не будет возврата.
— Я знаю, что такое желание отомстить, — Император говорил тихо, задумчиво, не обвиняя и не угрожая. — Клянусь благоволением Эмнаура, есть немало людей, свершение мести которым я посчитал бы великой радостью для себя. Но долг часто велит мне мирно беседовать с этими людьми, угощать их за своим столом, подписывать бумаги... знаешь, Ди, бывает так, что договорённости куда более выгодны для этих людей, чем для меня. Но выгода эта сиюминутна. Каждый раз, наступая на горло желанию отомстить, я понимаю, что делаю это на благо Империи.
— Я виновата...
— Это я знаю. Видишь ли, твой ум помог взять Шиммель практически без боя. Не слишком достойные методы, признаю — захват крепости не добавил чести имперской армии, но сберёг воинов для более важных дел. Кстати, тебе имя Тайрон Гвалм о чём-нибудь говорит?
— Да... Унгарт, — после полученной отповеди обращаться к Императору по имени было нелегко, но волшебница не сомневалась, что это попросту ещё одно испытание, проверка её умения удержать себя в руках. — Полковнику Тайрону Гвалму было поручено осадить и захватить Шиммель.
— Что он и сделал. С твоей помощью. Правда, вот странно... после окончания войны полковник повесился. Весьма позорная смерть для дворянина, не так ли?
Дилана скрипнула зубами. Да, Гвалм был дураком и бабником, дерьмовым командиром и изрядным трусом. Но некое представление о чести он сохранил. Нельзя сказать, что она жалела о том ультиматуме, что три года назад высказала арЛорену. Весь её опыт, все одержанные победы — и в схватке, и в интриге, и в постели — давно убедили её в одной простой истине. На войне нет и не может быть правил. Если будешь проявлять неуместное благородство — поражение неизбежно. Не бывает чистой и честной войны, это — не дуэль. Быть может, тогда, у крепостных стен Шиммеля, она выглядела в глазах обеих враждующих сторон настоящим чудовищем, но... но несокрушимая крепость пала, и заплачено за эту победу лишь несколькими жалкими жизнями простолюдинок и их сопливых отпрысков. Сама Дилана назвала бы это блестяще проведенной операцией. Гвалм решил иначе, старательно цепляясь за те условности, которые принято называть "порядочностью" и "честью". Что ж, его выбор стоит уважать.
— Итак, — продолжал Император, — благодаря твоей идее Шиммель пал. Это было большой удачей. Но потом всё изменилось... ради глупой и несвоевременной мести ты разворошила этот муравейник до такой степени, что полки Ульмира застряли на севере Инталии почти на месяц, наводя порядок. Как думаешь, не нужней ли были эти солдаты у стен Торнгарта? Оправдана ли потеря боевой галеры?
Дилана опустила глаза. А что тут ответишь? Таша Рейвен и в самом деле не представляла собой цели, достойной усилий имперских войск. Сбежала... подумаешь, ну и сбежала. Поддавшись порыву, Дилана навлекла на себя неудовольствие Императора, но если бы погоня и завершилась успехом, если бы эта орденская стерва попалась в её сети, что это изменило бы? Да ничего.
— Ну что ж, — Император отставил почти нетронутый кубок. — Надеюсь, Ди, урок ты усвоила. Я желаю, чтобы в будущем ты больше думала о точном следовании моим приказам и о благе Гурана, а не о личных интересах. "Карающая рука" дает немало привилегий, но накладывает и обязательства, помни об этом. Теперь поговорим о деле.
Он замолчал, в то время как Дилана ощутила — впервые за эти три года — как валится с плеч плотно угнездившийся там камень. Всё это время и, в особенности, последние часы она подспудно ожидала фразы "за проступки надо отвечать". Проступки и прегрешения перед троном могли быть разными, а вот ответственность за них особыми изысками не отличалась. Его Величество редко проявлял несвойственное гуранским владыкам милосердие, оставляя ослушников на свободе. Жизнь подарить мог — но лишь затем, чтобы рано или поздно провинившийся начал сам молить о смерти.
— Хочу сообщить новость, которая, думаю, тебя заинтересует. Один твой старый знакомец объявился. Блайт.
Рука Диланы чуть заметно дрогнула. Не настолько, чтобы расплескать вино, но достаточно, чтобы вызвать понимающую ухмылку на губах Императора.
— Где?
— В Кинтаре, как мы и предполагали. К сожалению, Совет Граждан, будь они неладны, не позволил нам своевременно прочесать юг частым гребнем, к тому же найти опытного мага, заботящегося о своей безопасности, не так легко. Во всяком случае, Дуккерт, нынешний Консул, в этом деле не преуспел.
— Кто же обнаружил Блайта?
— Инталийцы, — Император скривился, словно одна эта мысль вызывала у него зубную боль. — А точнее, ищейки арГеммита. Старый хрыч спит и видит, как бы добраться до всех тех тайн, что сокрыты у Блайта в голове.
Он снова помолчал, затем тихо заметил:
— Запомни, девочка, в жизни властителя должны быть либо верные слуги, либо мертвые слуги. Нет ничего хуже "бывшего" слуги — он слишком много знает и, как правило, склонен к тому самому чувству мести, о котором мы с тобой говорили. АрГеммит достаточно умен, чтобы сыграть на этой струне... привлечь Блайта на свою сторону — уговорами или мирскими благами, не без этого, но главным козырем станет возможность больно пнуть Империю вообще и меня в частности. Думаешь, наш Ангер захочет остаться в стороне?
Дилана как раз считала, что уж Блайт, с его врожденной осторожностью и недоверием к "очевидным" решениям, постарается держаться как можно дальше и от Инталии, и от Гурана... По всей видимости, Его Величество придерживался иного мнения.
— Не знаю, — она постаралась ответить нейтральным тоном.
Нехитрая уловка не обманула собеседника.
— Судя по этой очень короткой фразе, на самом деле ты считаешь, что Блайт попытается прятаться и дальше. Не исключаю, что ты права — последние три года он делал это довольно успешно. Но, скажем так, отдельные мои слуги... да, да, верные, но глупые и уже, — он выделил интонацией это "уже" и Дилана вновь ощутила, как по коже пробежала волна холода, — мертвые слуги решили, что голова мятежного Консула, а то и весь он целиком, доставят мне удовольствие.
— Это не так?
— Скажем, я ничего не имею против зрелища Ангера Блайта верхом на колу на Площади Правосудия. Но это должно было бы произойти в нужное время. Сейчас время не самое подходящее. Если бы его поймали в первые месяцы после побега, казнь принесла бы Империи пользу. Сейчас — не уверен. Но речь не об этом. Я отдал вполне вразумительный приказ — наблюдать и только наблюдать. Но увы, кто-то проявил инициативу.
— Его попытались захватить? Думаю, вашим бывшим слугам это стоило дорого, — не удержалась от язвительной реплики Дилана, с некоторым опозданием сообразив, что этим наступает властителю на больную мозоль.
— Да, Тайная Стража потеряла некоторое количество не самых худших бойцов. Но это, как ты понимаешь, меня беспокоит мало. Хуже другое — Блайт понял, что его спокойное пребывание в Кинтаре под угрозой, и исчез.
— Ваше... гм... Унгарт, а как вы узнали о том, что арГеммит обнаружил мятежника?
— В его окружении есть верные нам люди.
В голосе Императора слышалась плохо скрытая насмешка. Дилане не потребовалось много времени, чтобы понять намек.
— Метиус арГеммит достаточно опытен, чтобы сохранить столь значительную тайну. Уверена, что эти сведения достигли ушей ваших шпионов в полном соответствии с желаниями Вершителя.
— И я так думаю, — спокойно кивнул Император. — Сведения предназначались для одной цели — спугнуть Блайта с насиженного места, причём сделать это руками имперцев. К сожалению, арГеммит своего добился, благодаря тупости исполнителей. Определённо, Дуккерт утратил способность правильно расставлять приоритеты. Желание служить и желание выслужиться, знаешь ли, не одно и то же. У Дуккерта слишком много второго — это мешает первому.
— Значит, Консул снова в бегах...
Дилана и сама не заметила, что поименовала Блайта уже не принадлежавшим тому званием. Как-то так получалось, что она всё время думала об Ангере исключительно как о Консуле Тайной Стражи, человеке, в чьих руках сосредоточены сила, власть и деньги, пусть и уступающие возможностям Императора или Триумвирата, но достаточные, чтобы с ними считаться. Блайт был сильным противником, и не стоило сомневаться, что и в изгнании он сумел сохранить изрядную толику влияния на события.
— Итак, Блайт снова ищет тихую пристань, но если в прошлый раз это был просто беглец, то сейчас мы имеем беглеца раздосадованного, возможно, жаждущего отмщения. Куда он может податься? Выбор не так уж велик — ни корсары, ни Индар его не примут. В памяти первых свежи действия Тайной Стражи, вторые сейчас слишком озабочены новой для себя ролью миротворцев, чтобы провоцировать конфликты. В Индаре Блайта схватят, выпотрошат все знания, какими он только располагает, после чего мой бывший Консул бесследно исчезнет.
— Тимрет?
— Этот вариант возможен только в том случае, если Блайт решит продолжить своё отшельничество. Но, признаться, земли герцога подходят в качестве укрытия далеко не идеально. Людей там немного, новое лицо привлечет внимание, а Сивер, несмотря на внешнее благодушие, та ещё лиса. Он здорово умеет... скажем так, выбирать. Выбирать, на чьей стороне оказаться. Подозреваю, что в сложившейся ситуации он предпочтет занять сторону Инталии — следовательно, обосновавшись в его землях, Блайт окажется под неусыпным надзором людей арГеммита.
— Он этого не понимает?
— Прекрасно понимает. Поэтому выбора у нашего бывшего слуги не так много. Либо попытаться затеряться на просторах Инталии, изменив лицо и ведя себя тише воды ниже травы, либо пойти ва-банк, предложив свои услуги напрямую Вершителю, постаравшись выторговать побольше.
— Слишком очевидно... — без энтузиазма протянула Дилана. — Слишком. Блайт никогда не был склонен к простым решениям, особенно к тем, к которым его старательно подталкивают. А может он демонстративно остаться в Кинтаре? Этот клочок земли невелик, но, при желании, укрытие там найдётся.
