Мой заплечный мешок становится всё тяжелее. Там череп, зихары, да ещё ножны. Странно, такие кульбиты крутил, а черепушка, хоть и небольшая, а не помешала ни разу. В общем, весь такой волшебный заплечник. Череп, зихары — всё магическое.

Впереди ворота с чеканным ликом демона посередине, когда норнг их раздвинул, мы вышли в тоннель, скорее всего тот, по которому шла наша четвёрка, пока Маора не предал Эламу.

− Дальше туда. − Норнг махнул рукой вправо. — Отпускай!

− Ага! Щас! Выведешь к солнышку, тогда сниму уздечку. А пока вперёд!

Тихо рыкнув, норнг пошёл, опустив голову.

Воздух тут чистый, но суховатый. Идём навстречу свежей струе. Тёплый воздух, тёплый. Значит недалеко уже солнце и небо. И мы с Эламой его увидим!

Глава шестая

Мир Ахея

Никогда не думал, что от света так могут болеть глаза. Больно смотреть на яркое пятно, которое впереди — свет в конце тоннеля.

Небо, чисто небо и солнце заставили зажмуриться, когда мы вышли на свет. Норнг вообще закрыл глаза рукой. Тихо порыкивал.

Осторожно вытащив ремень из его челюсти, я хлопнул по массивному плечу.

− Разворачивайся, иди домой.

− Думал, убьёте, − сказал норнг уже из тоннеля.

− Иди, вас и так мало, − сказала Элама.

Мы в это время уже рассматривали этот мир, мир Ахея. А далеко на горизонте виднелась необъятная крона Древа жизни. Внизу на плато камни, большие валуны и скалы.

Элама, повернувшись ко мне, спросила. — А где Маора и Матэс?

Что ей сказать? Что Маора её отдал на откуп?

− Дерево... − чуть слышно сказала Элама, вглядевшись вдаль. — Мегед! Дерево! Дерево!

Она побежала по каменной дорожке, вниз посыпалась крошка.

− Да вижу я! Куда ты рванула? Там ещё и шаксы!

− Мегед! Дерево! — она повернулась. Глаза блестели, влажные. − Я не умру! Никогда!

Крона дерева Элато казалась тёмной неподвижной тучей. Ствола видно не было. Значит далеко это громадное дерево, ох как далеко. Не всё так просто, девочка. Почему-то было у меня предчувствие, что этот путь, который перед глазами сейчас как на ладони, будет самым сложным.

Да... солнце радует после сырых мрачных подземелий. Хотя... первая радость уже прошла — кожа от жары покрылась испариной. Жарко, будет жарко. Хорошо, что воды набрали в Подземье.

Этот мир какой-то неживой. Нет ни кустов, ни деревьев. Даже травы, нет простой травы. Камни, скалы, песок. Каменный мёртвый мир Ахея. Лишь крона дерева на горизонте.

Элама уже была внизу, что-то рассматривала на камнях. Брала их в руки и долго смотрела.

− Ты следы ищешь? Найдёшь тут... Если только на песке, — сказал я подойдя. — Мне кажется, тут вообще никто из людей не был. Где скелеты тогда?

− Может, дальше... − Не отрывая взгляда от камня, ответила Элама

Я тоже посмотрел... На обоих был лицо женщины, я бы даже сказал девушки. И таких красивых лиц я не видел в своей жизни. Как художник смог передать эту красоту не куске камня — непонятно. Эта женщина самая прекрасная из всех, что я видел.

Не сразу я понял, что лик на камне не просто выбит, он как бы живой, хотя очертаний лица не было. Прямые волосы, широкие глаза, аккуратный носик и... красные, почти кровавые губы. И глаза... они были не то зелёными, не то карими, что-то среднее. Но цветные, хотя высечены на камне!

Я поднял камен. На нём тоже был лик этой загадочной женщины.

− Что это такое? — тихо спросил.

− Пока вижу мало, − Элама не отрывала взгляда от камней. − Но этот лик здесь везде. Это женщина... Ахея. Имя её Эйя. И она в ладонях принесла ему зерно... зерно дерева Элато.

− Что ещё видишь? — Я уже держал в руках другие камни. Даже на неровных острых камнях одна из сторон была отшлифована, лик женщины был везде. − Выходит, она не просто человек.

− Нет... Со стороны дерева идёт очень мощная сила или энергия, не пойму. Прям давит на кожу. А женщина... она выше, выше людей. Может перевоплощаться в разные тела. Подойдём ближе к дереву, может, увижу больше. Вот лик её увидела, сразу многое узнала. Увидеть бы ещё лик Ахея. Потому что этот мир, он плохой. Не нравится мне здесь. Не скажу, что тут зло. Но и не добро. Здесь обман, смех, боль и радость. Здесь оковы и свобода, радость и горе. Не пойму, как описать, что чувствую. Если в нескольких словах, то тревожно стало на душе, потому что этот мир переполняют эмоции.

— А что ты хотела, если дерево охраняют шаксы. Конечно, будешь тут переживать. Они, между прочим, могут ещё и немножко убить.

− Нет, не то... Я не говорю о препятствиях. Я говорю об этом мире.

− В любом случае мы идём вперёд, правда?

− Маора с Матэсом там, − Элама показала рукой правее. — Ждут нас, между прочим.

− С Матэсом будет проблема, − сказал я. — Рассекатель его профукали.

− Знатный был меч, − Элама вздохнула. — Да и шакс с ним. Главное, что сами выбрались. Да, тебе спасибо, спасибо что не струсил, пошёл один на выручку. А то в пещерах даже и не поблагодарила, мозги, видно, кровью залило.

− Всё равно Матэс меня покусает. Пошли, пока солнце не раскалило наши бошки, − с этими словами я двинулся вперёд. Плечо оттягивали лямки заплечника, в котором зихары и череп — будет шаксам хороший подарочек.

Сухой горячий ветер обжигал лицо. По сторонам две каменных гряды нависли тёмными ящерами. Стараясь изгнать нас прочь, солнце этого мира жгло безжалостно.

− Воду нужно экономить, − откупорив мех, сделал два скупых глотка.

− Да, воды тут не будет. Поблизости нет точно.

Каменная гряда справа закончилась, пошло плато, вдали мы рассмотрели две точки.

− Маора с кашитом, − кивнула Элама в их сторону. Затем вытерла пот с лица. Улыбнувшись, добавила. — У них там зонтик из песка!

− Что? Как из песка?

− Увидим сейчас. Я сама ещё не поняла.

Плато... Жалящее. беспощадное солнце.

Наши спутники, если так их можно назвать после предательства Маоры, и вправду сидели под большим песчаным зонтом толщиной в три пальца. Ветер дует, но у мага с кашитом внушительный навес, не шелохнётся. Магия.

− Маора, Матэс! Вы дерево видели? — крикнула Элама. − Крону видно!

− Да уж не слепые, − буркнул Маора, когда мы подошли. Смотрел исподлобья, медленно сжал кулаки. Думает, мстить начнём за его подлый поступок. А Элама даже и не знает.

− Мегед, а ты ушлый, таки вытащил Эламу! − Кашит окинул нас взглядом. — И где мой... рассекатель?

− Я же тебе говорил, − сказал я, повернувшись к Эламе. — Покусает за свой меч.

− Не! кусать не буду, а вот глаза ночью выцарапаю!

− Ладно, Матэс, это я виновата. Вернее, у меня норнги его отобрали. Хочешь, я тебе этот отдам? − Она сняла с плеча тяжёлый меч подземников. Конечно, кашит не из слабых, но этот клинок для него слишком тяжёл.

− Ты издеваешься? Шаксы быстрые! Пока я эту железяку подниму, шакс мне яйки открутит одной рукой!

− Если хочешь, могу меч укоротить, сказал я. — Отрублю своим, сколько нужно.

− Да, буду я с огрызком ходить! − Кашит вскочил, ударившись о песчаный зонт головой. Песчинки посыпались на его лицо. − Маора! Ты ничего лучше не мог придумать? Из песка зонтик.

− Не хочешь такой, сиди без зонта! — недовольно сказал Маора. Он крутнулся, оказавшись на открытом солнце, встал. — Сарх, − сказал громко.

Зонт осыпался на кашита.

− Вы издеваетесь? — сердито вскрикнул он. Затем стал рыться в песке, вытащил из него короткий ржавый меч.

− Зачем тебе рассекатель? — Маора уже шёл вперёд. — Ты и с рассекунчиком смотришься неплохо!

− Идиоты! — Матэс зашагал следом за магом. Мы не смогли сдержать улыбок.

Прибавив шагу, я догнал Маору, Матэс, увидев, что я заспешил, тоже подтянулся.

− Маора, она не знает. Не говорите ей, что вот так отдали её на заклание подземникам.

− Я так и понял, потому что слишком приветлива девка, − сказал Маора. − В тени вон той скалы кто-то сидит. Идём туда, − он повернул вправо.

− Вот и нам надо было ждать этих, − кивнув на нас, кашит всё смахивал с лица песчинки, − в тени скалы. А то придумал! Зонтик! Я весь в песке!

Мужчина прятался от нас за большим валуном. Но когда увидел, что идём прямо к нему, вышел навстречу. Он был в одних штанах и лёгких сапожках. Плечистый, мускулист, Черноволосый, загорелый, словно медный. В руке держал солидный меч с белым блестящим клинком. Лицо мужественное — воин по духу. Только чего прятался?

− Привет вам, паломнички! К дереву топаете?

− Нет, ищем кабачок, где бы напиться, − Маора, видно, решил пошутить. Взгляд от незнакомца не отрывал.

− Ооо, вам повезло. Знаю я тут одно местечко. За теми скалами! — он махнул рукой в сторону.

− Ты шутишь? — спросил я. Остановился, взявшись за рукоять меча. Но не с неба же он упал, этот мужик. А говорят, шаксы оттуда падать будут.

− Это вы пошутили, что кабачок ищете. А я уже не люблю шутить после того, что испытал в этом мире. Вы ведь к дереву идёте.

− А что, тут можно ещё куда-то ходить? — недовольно спросил Матэс. — Я так думаю, что насчёт кабака ты всё же пошутил.

− Там не совсем кабак. Там райские кущи. В общем, бани, девки... − посмотрев на Матэса, добавил, − кашитки. Ещё вино и терпкий сок сикоры, убивающий жажду надолго.

− Сико... ры, − мечтательно прошептала Элама. − По-моему, ты всё врёшь!

− Ага, мне больше делать нечего, как сидеть тут и лапшу вам вешать, вместо того, чтобы идти домой, хвастать бессмертием! Да, если будете пить вино, просите ядрёное.

− Что значит, ядрёное? — спросила удивлённо Элама.

− Там два вида вина. Есть ещё и квёлое. От него спать будете неделю. А ядрёное — ух! До дерева потом допрыгаете, даже не устанете!

− Допрыгаем? — спросил Маора подозрительно.

− Де нет, это я так, болтанул. Дойдёте, не устанете.

− Ты от дерева? Уже бессмертный? — спросил я.

− Ага. Иду домой. Нас сюда трое пришло. Маг, наёмник и я — добровольный гладиатор. В общем, один домой теперь иду.

− Шаксы? — спросил я. Трудно с ними?

− Да не... они не страшные. Просто шустрые. Да, забыл сказать, для того, чтобы всё удачно прошло с бессмертием, нужно поймать шинока и принести его в жертву Ахею.

− Что за шинок? — спросил Маора.

− Зверёк такой местный. Шустрый, сильно кусается. А живёт в норах. Но глупый. Его можно поймать на руку или ногу. Но только на живую. Мы пробовали на мёртвую, не идёт. Он вцепляется, зубы загнутые. Отцепиться не может, заглотить пытается. Вот и вытаскиваешь его наружу. Потом делаешь что-то типа ритуала, пускаешь ему кровь. Ахей это видит, видит, что ты смел. Раз не боишься сунуть руку в нору, где большие зубы, значит достоин бессмертия.

− Как достоин? Шаксы тогда с неба не падают, что ли?

− Как не падают? Конечно, валятся, будто птичий помёт сверху.

− А в чём соль? — спросил кашит.

− Соль... в разнице вкуса. Несолёное — невкусное!

− Ничего не понятно, − Элама развела руками. — Где этого, как его... поймать можно?

− Вы ничего и не поймёте, пока до дерева не дотопаете. Там всё станет на свои места. Всё непонятное станет понятным, а понятое раньше превратится в загадку. В общем, я сейчас не объясню. А где шинока поймать, скажу. По пути осматривайте расщелины, скалы. Трещины, норы ищите. Шиноки вообще любопытные зверьки, выглядывают из нор, по скалам мотаются.

− Всё ясно, как стал бессмертным, так и потерялся, − подытожил Маора. − Где, говоришь райские эти, кущи? Может, там мираж или ты просто сошёл с ума? Ты проверял, на самом деле бессмертен?

− Проверял. Ухо себе отрезал. Вот... − Он достал из кармана ухо. Но у него уши были на месте! — Похоже? Он приставил уже немного скукоженное ухо к своему левому.

− Похоже, − приглядевшись, сказал я. — Что, новое отросло?

− Ага, − он ощерил зубы, стукнул по ним ногтем. — Смотри, зубы тоже. Пять штук не хватало. Выбили в кабаке этом! — он махнул за плечо. − В райских кущах шаксовых! А теперь смотри, корни выпали, а зубы новые.

− Ух ты... − выдохнул кашит. У него не хватало нижнего клыка.

− Да, чуть не забыл. Что-то вы разговариваете тихо. Палочки, что ли в уши не втыкали?

− Какие палочки? — недоуменно спросил Маора.

− Как какие? Любые! Желательно с торчащими щепками, чтобы духи демонов и шаксов не залезли в голову. А то они мастера. Через уши проникать.

− А через ноздри? — настороженно спросила Элама. А у неё нос широковат.

− Нет, за ноздри ничего не скажу, хотя тебе, − он взглянул на Эламу. − Тебе я бы посоветовал палочки воткнуть и в ноздри. Ладно, с вами хорошо, но скучно. Скучно мне, бессмертному разговаривать тут. Ждут меня великие дела, а я с вами языком треплю без толку да бесплатно. Всё равно помрёте все, наверное.

Мы смотрели на незнакомца. Никто ни разу не слышал о райских кущах, о шиноках. Только и разговора было, что о мире Ахея, да про шаксов, что с неба падают. А больше ничего.

− Ладно, пойду я, − сказал незнакомец. — Вам, конечно, удачи желаю. И за шинока не забудьте!

С этими словами он прошёл мимо, самодовольно улыбаясь. Конечно, смотрит на нас, смертных, радостно ему. Я бы тоже ликовал.

− Эй! Тебя как звать-то? — спросила Элама.

− Бибом кличут, − ответил бессмертный, не оборачиваясь.

− Биб! А эти шиноки, они большие?

− Да не очень. Но мою руку по локоть почти обглодал! — Биб уходил.

− По локоть! — Элама поглядела на нас. — Если что, руку в нору совать не буду!

Я отошёл в сторону. Лямки торбы оттягивали плечо. Пусть мои друзья поболтают без меня. Всё равно нужно собирать совет, договориться, что делать дальше. Потому что разделяться больше нельзя. Тем более в этом мире, где от одного слова шакс вздрагиваешь.

Достал зихару. По кругу белеют острые зубцы. Кажется, что они рассекут любые латы, как зубчатый загнутый меч вскрывает кожаный доспех. В центре зихары округлая рукоятка, за которую зихару и держат.

Троица перестала болтать. Все внимательно наблюдали за мной.

Бросить этот диск — ума много не надо. А вот поймать... Как он так крутится, что режет камень? Оставаться на месте, куда зихара вернётся, нельзя. Вдруг я её не поймаю? Тогда диск рассечёт меня, как нож режет хлеб.

Сосредоточившись и выдохнув, я бросил зихару в воображаемого противника впереди. Она полетела ровно, будто ничего не весила, крутилась, это было хорошо видно по сверкающим зубцам.