Второй Рассвет

— Мы остановим симайа? — спросил Анмай. — То, что они задумали, может закончиться чудовищной катастрофой.

— Нет. Во всяком случае, вряд ли. Прежде всего, их очень много — окалина знает сто сорок не-планет золотых айа, а их наверняка больше.

— А что вы знаете о золотых айа? — спросила Хьютай.

— Пока очень мало. Во всяком случае, они все обладают творческими способностями, скажем больше — это раса гениев.

Анмай усмехнулся.

— Гений и злодейство... У меня... Одна очень древняя религия — если не ошибаюсь, религия Мэйат — учит: нет неуязвимого зла.

— Золотые айа давно выросли из столь примитивных понятий. Они хотят добра... как они его понимают. Основной принцип их общественной стабильности, — непересечение интересов, то есть каждый симайа должен выбрать себе дело, не задевающее интересов остальных — место для каждого интереса, и каждый — нить в общем узоре. Это относительно легко осуществимо, ведь многообразие йэннимурской культуры исключительно велико. По этой же причине йэннизм не допускает проникновения в их общество извне, хотя при таком подходе элита других рас имеет возможность перебраться в их общество. Но в принципе, любая проблема с точки зрения каждого симайа, — это проблема всех симайа. А значит, её надо решать сообща. И ещё проще будет достичь этой цели, если каждый симайа окажется не только мастером своего дела, но и будет заниматься им в меру своих способностей. А что до неуязвимости... Их столица — родина Первых, не-планета Р`Лайх. В ней расположен один из Туннелей Соизмеримости, через которые Файау ушла в иную Вселенную. Она стоит за их спинами. И Нэйристы, машины, Строящие Туннели, тоже там. Окалина летала к Р`Лайх — она поперечником в миллиарды миль, а её масса составляет миллиарды солнечных. И другие не-планеты симайа — сотни — размером не уступят Линзе.

— Чем же они занимаются? — спросила удивленная Хьютай.

— Мы можем предположить, что они постепенно накапливают мощности изменяющих механизмов. Машины Космогонической Игры блокируют постороннее вмешательство... если замечают его. Внезапное и полностью превосходящее по силам нападение неизбежно окажется успешным. Дальнейшее зависит от того, имеют ли Первые связь со своими машинами здесь или нет. Если нет — золотые айа безраздельно завладеют нашей частью Вселенной, на миллиарды лет или навечно.

— У них есть шансы сделать это?

— Если бы их не было, симайа никогда бы на это не пошли. Если мы нападем на них... это будет самоубийство. И они, возможно, уже в курсе наших дел.

— И что с того? — удивилась Хьютай. — Мы всё им объясним, они сами остановят окалину, и...

— Нам не следует с ними встречаться, — голос Укавэйры был неизменно спокоен. — Они отчасти сами Первичная Форма, в основном, в своём физическом строении. Но оно неизбежно отражается и на психическом, а насколько велика степень этого влияния — мы не знаем. Сама ожесточенность их борьбы с ней говорит о том, что сходство очень велико. К тому же, они сами гораздо более опасны, чем Сеть.

— Но почему?

— Изменения физики, которые они производят, практически одинаковы с тем, что делает сама Первичная Форма, так что и цель их, несомненно, едина, хотя и различается в деталях. Эта цель — дать всем разумным существам возможность управлять квантовыми вероятностями, перемещаться в пространстве, даже в другие Вселенные. Насколько нам известно, Первичная Форма, или Мроо, как они сами себя называют, уже способна это делать. Невозможно представить, к чему это может привести.

Хьютай задумалась. Первичная Форма — она же Последняя Форма — была жизнью, развившейся до контроля квантовых процессов, манипуляций с вероятностью. Она могла менять вероятность местонахождения всех своих частиц и перемещаться быстрее света без затрат энергии. Такое считалось физически невозможным — но происходило. Хьютай не могла понять, как это возможно. Она не могла даже представить, что это такое, не могла постичь этого. Но она видела, что в этом есть смысл, что они могут так делать. Это было похоже на то, как человек может двигать предметы взглядом, усилием воли. Или как некоторые животные могут видеть будущее. Но это было невозможным, даже для неё. А они могли это делать, и делали это, и это являлось их главной целью. И, кроме того, они были бессмертны — как и всё, что существует в Природе, от звезд до бактерий. Именно поэтому они и называли себя Мроо — бессмертными.

Хьютай была знакома с теорией квантовой механики. Но она не верила в неё. Даже если допустить, что это правда, то как можно изменить квантовые вероятности? Переместиться в другую Вселенную? Но ведь тогда ты сам становишься частью этой вселенной! И это ещё не всё. Можно создать квантовую вероятность перемещения в другую вселенную, но как это отразится на твоей собственной вероятности? Ведь ты становишься зависим от всех Вселенных, где есть твои копии! Это было немыслимо. Мроо были единственными, кто это делал. И это не только происходило, но и было практически использовано...

Хьютай, в отличие от других, была знакома с некоторыми из них, пусть и косвенно, по своим снам. Она знала, что Первичные Формы могут быть использованы как инструменты для создания новых форм жизни, а также как оружие. И ещё она знала, что их можно использовать для получения энергии...

— Итак, симайа хотят создать ещё одну Первичную Форму и управлять ею при помощи квантовой двойственности? — спросила она Укавэйру, но та не ответила.

Хьютай оглянулась на Анмая. Он молча кивнул. Такое действительно было возможно. Но они не могли изменять свойства материи: их бозонно-плазменные формы не могли изменить структуру материи без ущерба для неё. И с этой точки зрения их Первичное Существо было мертво.

— Что ты знаешь о них? — спросила она.

Укавэйра снова промолчала. И это означало, что всё возможно. Если Мроо могут это, то могут и всё остальное. И это было не просто чудом, а чудом, которое можно было использовать. Если бы они захотели — возможно, они могли бы перемещаться сквозь время, не затрачивая энергии. Но они этого не хотели — пока.

— Ты думаешь, что симайа это смогут? — она сказала это с сомнением. — Овладеть по сути магией, управляя материей с помощью своей силы воли?

— Я не очень верю в такие их способности, — наконец ответила Укавэйра. — Я знаю, что есть люди, которые могут делать такие вещи, но они не так уж хороши.

— Но симайа стоят намного выше людей, и прежде всего именно в умственном отношении.

— Я говорю о тех, кто способен на это во сне. Во сне, когда сознание полностью отключено. А это значит, что им нужно научиться спать по-настоящему.

Хьютай пожала плечами. Значит, есть ещё и люди-маги? И это было не просто возможно, но реально. Никто не знал, как это происходило, но это происходило. В теории, любая форма жизни способна на это. А вот на практике... На практике, если они и способны были на такое, то не могли контролировать себя. Это было возможно, когда они становились разумными. Но симайа видимо не были полностью разумными...

Хьютай вздохнула. Золотые айа не перестали ей нравиться, но в этой попытке Файау вернуться в прошлое — как, впрочем, и в любой другой попытке сохранить всё прошлое — развивающееся и живое прошлое — было нечто противоестественное...

— А Первые? — спросил, наконец, Анмай. — Почему они не помешают золотым айа, раз уж те решили отобрать у них власть над Вселенной?

— Они никогда не вмешиваются, если другие не угрожают их существованию, — ответила Укавэйра. — Первые, сверхраса, которую Мэйат называют Тэйариин, а файа — Тэйатайа, давно покинули эту Вселенную, оставив в ней лишь машины Космогонической Игры. В них находятся порталы Туннелей Соизмеримости, ведущие в другие Вселенные, и иных Туннелей, подводящих неограниченную энергию Стен Света. Никакой иной источник энергии не способен обеспечить энергопотребности машин Космогонической Игры — они меняют физику во всей Вселенной. Таким образом, наша область Игры обладает некоторыми, возможно, решающими преимуществами перед остальными, — она имеет прямой доступ к Стене.

Хьютай задумалась. Золотые айа тоже обладали этим источником почти неограниченной энергии, хотя бы в пределах своей родины, в Р`Лайхе, а следовательно, и нападать на них — безумие... А впрочем...

— Золотые айа хотят разрушить энергоподводящие каналы машин Космогонической Игры? — спросила она. — И одновременно подключить к ним свои собственные машины?

— Да. Даже самая мощная установка Эвергет не может сама производить энергию. А без энергии она бессильна. Но для такого нападения необходимы Нэйристы, машины четвертого порядка, и свои машины Космогонической Игры. Судя по всему, у золотых айа они есть, хотя Файау построила всего один Туннель Соизмеримости — тот, по которому ушла.

— Может ли быть так, что эти каналы разрушатся необратимо, и симайа не смогут подключить к ним свои машины? — спросил Анмай.

— Очевидно, что может, — ответила Укавэйра. — Впрочем, при инертности Космогонической Игры, измеряемой миллионами лет, это не имеет никакого значения. Даже если таких туннелей у них сейчас и нет, они вполне успеют их построить, ещё задолго до того, как влияние других Игроков на наш объем Игры примет опасный характер.

— И они действительно решатся?

— Да. Нет никаких признаков того, что Первые сохраняют какой-либо интерес к этой Вселенной. Неизвестно, существуют ли они вообще. Мы о них ничего не знаем. Очень возможно, что их машины Космогонической Игры уже не функционируют так, как следует, так как столь масштабных вторжений Мроо в нашу Вселенную ещё не происходило. А ведь Мроо являются очень древними существами, как и вся Вселенная.

— Они так опасны? — спросил Анмай.

— Мроо обладают колоссальной массой, поэтому в космосе им не страшны никакие гравитационные аномалии. Во время путешествия они используют свои гигантские тела для того, чтобы захватывать частицы материи и создавать из них новые объекты. В результате, Мроо могут создавать любые объекты, даже космические корабли. Это свойство позволяет им совершать межзвёздные перелёты и даже осуществлять межгалактические путешествия. В настоящее время только в этой Галактике насчитывается около двухсот миллионов особей Мроо, объединенных в колонии.

— Так вот почему симайа...

— Они не хотят зависеть от других. Конечно, другие сверхрасы Игры, например, маай, тоже могут помешать им... только мы даже не знаем, где они. Их нужно искать... это очень трудно.

— Но симайа ведь и не собираются нападать на нас.

— Нет, но они могут сделать так, что мы будем думать, будто собираются. Но нет никаких признаков вмешательства в нашу зону Игры извне... если не считать Первичной Формы.

Хьютай перевела дыхание. Всё же, золотые айа были... лучшими из всех? Она не знала. Она совершенно запуталась во взаимоотношениях сверхрас и просто не знала, что делать дальше. Она боялась, что судьба столкнет Укавэйру с золотыми айа, и надеялась, что этого не случится...

Движение Товии вдруг прекратилось, её вдавило в пол... потом она застыла.

— Мы достигли Эрии, — сообщила Укавэйра. — Вам пора отправляться туда.

Она кивнула.

........................................................................................................

— Пойдемте, полковник, — тихо сказала Хьютай.

Вими пристально смотрел на неё. Перед ним стояла создательница всей расы файа. Вот только поверить в это он никак не мог. Он со стыдом понял, что смотрит на её ноги, почти полностью открытые короткими серыми шортами. Стягивавший их массивный металлический пояс подчеркивал крутой изгиб широких бедер. И этот насмешливый блеск в её глазах... А Анмай...

Решительное и суровое лицо парня всё же оставалось мальчишеским — его обладателю нельзя было при всем старании дать больше восемнадцати лет. А то и семнадцати. Даже стоящая слева от него Хьютай казалась старше. Густые вьющиеся волосы, обрамлявшие лицо Анмая, скрывали уши, падали на шею, — это, как, впрочем, и крепкие босые ноги, ровные, словно у ребенка, тоже не добавляло ему серьёзности...

— Пойдемте, — повторила Хьютай. Мечтателя она просто не замечала. — Только оставьте здесь оружие. Вам оно больше не понадобится. Ваша война закончена.

Вими оглянулся на Айту — тот, очнувшись, напряженно смотрел на него, но молчал, — и осторожно положил на пол автомат, затем разгрузник с рожками и гранатами. Всё равно, у него ещё оставался нож и спрятанный автоматический пистолет. Его эти двое не заметили...

— А что будет с ним? — он показал на Мечтателя.

— Ничего. Его история кончилась, — Хьютай отступила, жестом приглашая Вими идти вперед. Она не забыла, как он стрелял ей в спину. Полковник вышел молча, не оглянувшись. Но всё же, он чувствовал долгий прощальный взгляд Айту — взгляд знающего, что уже никого не сможет увидеть...

............................................................................................

Они подошли к шлюзу — как ни странно, тому самому, через который Вими и Налу сбежали из разгерметизированного коридора. За ним должна была быть пустота, но пара без рассуждений нырнула в этот шлюз. Вими оставалось лишь последовать за ними.

К счастью, в туннеле был воздух. И мрак, — лишь далеко впереди, в разломе ворот, яростно горели звезды. Прямо перед ним стояла овальная летающая машина, незнакомая ему. Они сели в неё, и она тут же поднялась, выскользнув наружу. Полковника ослепил яростный солнечный свет.

Едва его глаза приспособились, Вими осмотрелся. Со всех сторон его окружала чернота космоса, внизу — металлическая равнина звезды, но не та, обращенная к планете, с портом звездолетов и Небесной Башней, а обратная — с парусами радиаторов и огненным зевом реактора. Над ней висела черная угловатая конструкция, показавшаяся ему удивительно зловещей.

— Это... это Укавэйра? — внезапно севшим голосом спросил он.

— Нет, Товия — универсальное планетное устройство, — усмехнувшись, ответил Анмай.

У Вими перехватило дух, когда машина устремилась к чудовищному глазу на борту громадины. Лишь когда он, закрыв полнеба, исчез во внезапной вспышке ослепительного пламени, он смог перевести дух.

..............................................................................................

Всё остальное запомнилось ему лишь обрывками — огромный полутемный ангар... раскрывшаяся перед ними глухая металлическая стена в его торце... расчерченная голубыми концентрическими кольцами шахта, в которой воздух вдруг подхватил его и понес вверх... он закричал от испуга и вдруг весьма неловко приземлился на четвереньки под веселый смех Хьютай...

Наконец, миновав просторный коридор, он оказался в круглом зале. В центре пол горбился чем-то вроде линзы, у стен шло кольцо изящных пультов (Вими не знал, что на файских кораблях они давно превратились в элемент декоративной отделки). Над ними шел сплошной цилиндрический экран, а выше ещё пояс других, квадратных экранов, почти черных — Вими не знал, что это экраны радаров и гиперсканеров, отображающих колебания скалярного поля. Потолок — зеркально-черный круг, в который упирались изгибы обрамлявших зал стальных колонн — плавал на высоте метров пятнадцати. Он не сразу заметил затерявшуюся в этом огромном зале пару.