Второй Рассвет

Серия Мир Хьютай

Часть 3 (заключительная)

Второй рассвет

Продолжение романов Война Хьютай и Дочь Будущего

Некогда мы пожелали отыскать наше начало. Исходя, как всегда, из состояния совершенной полноты, мы понимали, что никакого начала не было, ведь начало означает вхожденье во время, подобно тому как граница — вхожденье в пространство; мы же способны творить и то и другое, будучи им неподвластны. И все-таки, неудовлетворенные вечностью, мы погружались в глубины памяти, пока не отыскали начало по мерке нашей безмерности. Начало было, ясное и бесспорное, оно появилось как ответ на вопрос — но откуда?

Конечно, его породила сама постановка вопроса, оно возникло из нашего переизбытка, всемогущество наше, чересчур уж охотно, сотворило его! Было ли истинным это начало? Что за вопрос, обращенный ко всемогуществу...

Охваченные такими сомнениями, мы размышляли о многом. Мы всемогущи, и в этом наша слабость: мы можем творить истины, но как выбирать между ними?

Станислав Лем. Записки всемогущего.

Большинство людей никогда не достигает своей цели — того, о чем они мечтали. Но это значит лишь, что им не хватило решимости пройти свой путь до конца.

Хьютай Вэру.

Часть 1:

Первичный мир

Среди бесчисленных галактик затерялась одна, ничем не примечательная, — одинокая спираль из двух ветвей, объединившая сто миллиардов звезд. Среди них выделялась одна, — колоссальная звезда-гигант, сиявшая в сто тысяч раз ярче, чем земное солнце. Она была не одинока — её сопровождали две звезды-спутника, намного более тусклых. Сложные, постоянно меняющиеся гравитационные поля тройной звезды не дали сформироваться планетам. Вокруг светил кружили лишь бесчисленные астероиды.

Здесь всё было мертвым. Здесь не было жизни, — и, казалось, не может быть и разума. Но он был здесь — только разум мог высверлить недра одного из самых больших астероидов, превратив его в крепость. И здесь был не один вид разума — второй всеми силами пытался уничтожить первый. Тысячи приплюснутых многоугольных кораблей — каждый из них представлял собой лишь монолитную черную плиту, покрытую странными, геометрическими серо-серебристыми узорами — отчаянно рвались вперед, подгоняемые взрывами крошечных капсул из дейтерия, гелия-3 и антиматерии. Под нижней стороной каждого ритмично вспыхивало крошечное, незримое в пустоте солнце, плазма упруго била в могучие магнитные поля, вновь и вновь прибавляя им скорость. При этом, вспышки смещались то вправо, то влево, хаотично бросая корабли из стороны в сторону — они старались уйти от туч летящих им навстречу черных игл, подгоняемых ровным сиянием термоядерного бороводородного огня, таких же монолитных, похожих на тщательно отшлифованные кремневые наконечники стрел.

Со стороны это поле боя, озаряемое лишь редкими взрывами попавших в цель игл, казалось лишь мерцанием мгновенных злых вспышек вокруг чудовищной угрюмой глыбы. Казалось, что после того, как этот бой завершится, тут уже ничего не изменится — пока не взорвется исполинское солнце. Но пришел срок — и всё закончилось.

..............................................................................................

Это был взрыв. Астероид-крепость — глыба из железа и камня, величиной в целый материк, — вдруг лопнул, раскололся, вспыхнул и разлетелся вдребезги. Из расщелин ударил страшный, сверхсолнечный свет, в один миг пожравший и защитников, и нападавших.

Удар, расколовший тысячемильный железокаменный монолит и швырнувший его обломки в стороны, был такой силы, что они, не успев разлететься, рассыпались и превратились в пыль. Ослепительное сияние обратило её в плазму, и возле трёх солнц вспыхнуло четвертое. Огненный шар, разрастаясь и тускнея, вскоре вырос в настоящую звезду. Но это было не простое светило. Что-то ещё, не свет, разливалось вокруг. Само сияние солнц в нем странно мерцало, завихрялось, астероиды же в этом мерцании стали вспыхивать и испарялись, исчезая в потоке растекающейся плазмы.

Там, где пространство разорвалось, зажглась новая звезда. Её свет яростно блестел на изломанных гранях ещё целых астероидов, заставляя странно мерцать и завихряться сияние трех солнц. Но в ней, в самом центре взрыва, возникло нечто новое — восьмиуступчатая пирамида из вырожденной материи, вмещавшая восемь триллионов бестелесных разумов. Мрачное лиловое сияние Йалис-щита окутывало её — физика окружающего мира не была властна над ними. Сейчас они изучали это, новое для них мироздание. Прошло десять тысяч лет с тех пор, когда они в последний раз смотрели на него — за это время оно изменилось.

И, среди этих восьми триллионов душ, очнулась единственная живая пара.

Глава 1.

Потерянное мироздание.

Из всех решений следует выбирать открывающее больше возможностей.

Укавэйра.

Хьютай Вэру всё же ощутила бездну безвременья, в которую погрузилась. Она не могла ощутить его прямо, но всё же ощутила бытие, текущее за пределом времен. Потом пришла чудовищная боль. Испепеляющий свет был повсюду, безмерная сила сжимала, сминала её... и она мгновенно потеряла сознание.

...........................................................................................

Её привел в себя ворвавшийся в сознание страшный, сверхсолнечный свет. Вместе со светом вернулась и боль. Хьютай сжалась, ожидая, когда она стихнет, и погаснет беспощадный свет...

Когда прошла словно уже целая вечность, боль всё же начала ослабевать, жестоко терзая её, но всё же, постепенно отступала. Она по-прежнему сводила все мышцы, не давая дышать, но Хьютай поняла, что жива, и что жизнь возвращается к ней...

Наконец, она подняла голову и осмотрела небольшое пустое помещение с единственным окном-экраном. Сидевший рядом Анмай молча смотрела на неё, судорожно сжав руки. Ему тоже пришлось нелегко.

— Как ты? — испуганно спросил он.

Она вымученно улыбнулась.

— Хорошо, Анми.

Анмай вздохнул. Он явно почувствовал вину за этот дурацкий вопрос.

— В каком времени мы оказались, Укавэйра? — спросила она, чтобы прогнать неприятное чувство.

— В том, в которое и хотели попасть. На десять тысяч лет позже после нашего отлета. Переход не-тела в тело произошел внутри астероида — такого за всю историю межзвездных полетов файа и иных рас ещё никогда не случалось, ведь шанс оказаться внутри одной из глыб был равен один к триллиону...

— Я знаю. Я ощутила... отталкивание. Но тогда основная энергия взрыва поглощена и рассеяна, так?

— Да. Мы не стремились к этому, но так получилось удачно.

Хьютай внезапно ощутила неожиданно сильное разочарование и усмехнулась. Главное — что она была жива, и что её мечта исполнилась, хотя бы в первой её части...

Машина продолжила:

— Но мы пересекли не только десять тысяч лет времени, но и шестьдесят миллионов парсек расстояния. Мы вышли из прыжка у звезды К-01031/В5. Здесь, на миллионы парсеков кругом, нет никакой разумной жизни. Поэтому мы и выбрали это место, известное файа лишь по астрофизической съемке. И не ошиблись — здесь нет никаких следов Последней Формы, гхатры. Мы не фиксируем здесь никаких следов её Йалис.

Хьютай кивнула. Гхатра — негуманоидная, неорганическая жизнь, враждебная всем остальным её формам, обитала исключительно в космическом пространстве. Необходимое сырьё она получала, разбивая и поглощая астероиды и кометы. Файа были известны две основных её разновидности: матоиды и Собиратели, добывающие сырьё для воспроизводства матоидов. Едва ли гхатру можно было назвать цивилизацией, — она не колонизировала планет, ничего не строила и не имела ничего, кроме самой себя. Тем не менее, она вела чрезвычайно организованную и активную деятельность по преобразованию физической реальности Вселенной. Предположительно, гхатра существовала уже семь миллиардов лет и происходила из какой-то иной Реальности, крайне далекой от этой...

— А что стало с физикой мироздания? — спросил Анмай.

— Она изменилась. Незначительно, но странным образом. Уровень энергии, нужный для изменения основных постоянных, — порог Йалис, — резко поднялся, как и древний барьер, препятствующий полетам естественной органической жизни в не-пространстве. Уже никто не сможет создать здесь новые установки Эвергет. Работа про-Эвергета в любом виде стала невозможна. Лишь уже существующие установки Эвергета класса II и выше ещё могут здесь действовать.

Хьютай жестом прервала машину, поднялась, и, всё ещё морщась от блуждающей по телу боли, подошла к парню, сидевшему в кресле с закрытыми глазами. Она начала растирать его холодные руки, потом уши, с усмешкой отметив эффективность столь простого приема — Анмай выпрямился, его глаза живо заблестели.

— Что произошло с физикой мироздания? — наконец спросил он.

— Ничего из того, что планировала изменить в мироздании Файау, не случилось, — ответила машина. — Однако, Космогоническая Игра — противостояние искусственных реальностей — продолжается. Несомненно, именно её участники закрыли щель обратимости физических законов. Теперь изменение физики вновь стало невозможно для всех, кто не обладал такой возможностью изначально. У нас есть основания предполагать, что...

Хьютай знала, что это обычное состояние их Вселенной. Однако подробности вылетели у неё из головы — по крайней мере, сейчас. Тело до сих пор казалось каким-то чужим, сознание тоже. В голове звенела пустота, и она хотела её заполнить...

— Нельзя ли подробнее? — попросила она.

— Каждая из сверхрас, участников Космогонической Игры, несомненно, изначально изменила физику таким образом, сделав невозможным появление новых её участников — они могли нарушить стабильность мироздания, — начала рассказывать машина. — Их запрет сделал нерентабельными любые попытки создания Эвергета. Вторая причина создания этих ограничений, — на изменение физики мироздания и на полеты в не-пространстве, — попытка сделать невозможными военные столкновения и чрезмерную экспансию цивилизаций. Они могли привести к уменьшению расового разнообразия и катастрофическим последствиям, вплоть до квантового вырождения и разрушения причинности. Но квантовое вырождение представляет собой второй уровень защиты от цивилизаций, сумевших обойти первый. Однако другие участники Космогонической Игры тоже воздействовали на эту часть Вселенной, стремясь занять территорию Первых, и, время от времени, когда физика частично возвращалась к исходному состоянию, их ограничения прекращали действовать, ненадолго по астрономическим меркам и нечасто, — периоды нестабильности разделяли сотни миллионов лет. Тем не менее, все сверхрасы, появившиеся после Первой, своим рождением были обязаны именно этим периодам временной нестабильности, хотя их продолжительность была в десятки тысяч раз меньше Главной Фазы Игры. Таких периодов было всего тридцать на протяжении семи миллиардов лет. Предпоследний разрыв в Главной Фазе Игры окончился миллиард лет назад, последний — примерно пять тысяч лет назад.

Хьютай вздохнула. Разрыв в её памяти не стал меньше, но кое-что всё же прояснилось.

— Вы уже пытались связаться с Файау? — спросила она.

— Да. Ответов не было.

— Насколько я помню, нельзя перехватить квантовые сообщения, но можно установить связь, если есть квантовые линки?

— Да. Ответов не было.

— Значит, Файау исчезла, и мы остались воистину единственной парой в чужом мироздании? — Анмай нахмурился.

— Да.

— Как? — новость Хьютай совершенно не радовала. Они прыгнули в будущее, чтобы встретить в нём новую, невероятно развитую Файау — и теперь оказались на мели...

— Это нелегко объяснить. Файау ушла в другую Вселенную, имеющую свои физические законы, слишком давно, чтобы имело смысл присоединяться к ним.

— Куда ушла? — спросила Хьютай. После всего, ей недавно пережитого, соображала она сейчас не очень хорошо.

— В какую-то из других Вселенных, конечно. Как вы знаете, среди нас есть представители сверхрасы Мэйат, которая сделала то же.

Хьютай хмуро кивнула. Она давно уже знала, что их Вселенная совсем не одинока. Единая Метавселенная включала в себя, примерно, 10^118 обычных Вселенных-пузырей, с разной физикой и разным числом измерений. Поперечник каждого пузыря в среднем составлял многие сотни триллионов световых лет. Но их разделяли Листы — мембраны из особого, сверхплотного вакуума, состоявшего из квантов всех взаимодействий. Кроме них, в Листах также присутствовали все двенадцать разновидностей лептокварков, изменяющих физику. К тому же, плотность этой не-материи была намного больше плотности вещества в атомном ядре и равна предельной, планковской. Короче говоря, пройти сквозь них в пространстве или в не-пространстве не мог никто. Но разум имел тенденцию к бесконечной экспансии. На определенном этапе развития становилось возможным изменение физических законов, и тогда...

— Но всё же, как это возможно? — спросил Анмай.

— Как вы уже знаете, законы нашей Вселенной ограничивают развитие цивилизаций, — начала Укавэйра. — И ограничивают саму возможность их изменения. Первой преградой на этом пути стала Космогоническая Игра, противостояние таких изменений. Наша Вселенная поделена на множество областей с разной физикой. Таких областей приближенно миллион — и столько же участников Игры. Она служит естественным барьером для неконтролируемой агрессивной экспансии, ограничивая развитие сверхрас. Однако, даже если не учитывать возможности сознательного противостояния, она разделила Вселенную на множество областей с различной физикой, а их прямой контакт опасен. Происходит их взаимопроникновение, аннигиляция, и как следствие — квантовое вырождение. К тому же, в любом случае такие изменения нельзя довести до конца, потому что области с действительно разной физикой вообще не могут непосредственно контактировать — происходит разрыв пространства и возникает Лист. Такое разделение требует приложения бесконечной энергии и практически недостижимо. Поэтому, на бране Метавселенной существуют 10^118 отдельных доменов...

— Вроде бы домен — это феодальное владение, — напомнил Анмай.

— Домен — это всего лишь одна из бесконечного числа Вселенных, а брана — это совокупность Вселенных, — возразила Укавэйра. — Это, в общем случае, половинка каждой Вселенной, содержащая все её физические законы и всё её пространство, но отделенная от других Вселенных Листом. К тому же, в Листах аннигилирует и вещество, и различные физики. Они являются источниками мощнейших потоков разрушительной энергии, известных как Стены Света. Таким образом, ни одна из сверхрас не может достичь своей цели — перестроить физику своей части мироздания наиболее удобным для своего дальнейшего развития образом. А такая перестройка, в конечном счете, необходима, поскольку существующая физика, повторюсь, накладывает на устремления сверхрас суровые ограничения.

— Хорошо, но как же нашу Вселенную можно покинуть? — упрямо спросил Анмай.

— В конечном счете Метавселенная едина. Основа, вакуум, везде один и тот же, просто в разных Вселенных — разный уровень образующего скалярного поля, от величины которого зависят все соотношения физических постоянных. Их общее количество — 10^118. В каждом пузыре может быть разное количество измерений. Исходно же пространство Метавселенной десятимерно. Некоторые измерения могут быть высвобождены, некоторые свернуты в суперструны, но в любой возможной Вселенной их не может быть больше десяти. Некоторые из этих измерений возможно развернуть искусственно и создать туннели, ведущие в другие Вселенные. Эти туннели соединяют домены, разделенные доменными стенами. Они могут быть построены искусственно или настроены на нужные домены природными законами. Вселенные, расположенные ближе к центру браны, содержат больше информации, чем более удалённые, однако на расстоянии в один Лист и даже дальше все они практически равны. После открытия этой технологии сверхрасы уходят в них, чтобы продолжить своё существование в иных, непредставимых нам формах. Но Космогоническая Игра продолжается, чтобы сохранить эту Вселенную — возможно, единственный в Метавселенной источник разума. Овладев этой технологией, свою Вселенную выбрали и файа. Это третий, последний уровень защиты Космогонической Игры.

Хьютай недовольно помотала головой. Теперь в ней несколько прояснилось. Она вспомнила, что переход в другую Вселенную был делом, крайне непростым. Он требовал полного изменения самой физической основы уходящей расы. Избежать таких изменений было нельзя: физика абсолютного большинства других Вселенных исключала возникновение разума и вообще организованных структур. Подумав так, Хьютай растерялась. Она не представляла, что станет с ней при таком изменении.

— А существуют другие Вселенные, из которых происходит такой же исход сверхрас? — спросила она.

На сей раз, Укавэйра помолчала.

— Мы не способны определить, сколько вариантов физики делают возможным существование организованных систем, — наконец ответила она. — В абсолютном большинстве Вселенных это невозможно. Они мертвы. Вселенных, подобных нашей, пригодных для разумной жизни в любом её виде, очень мало — возможно, всего несколько из 10^118. Но они так сильно отличаются друг от друга, что каждую можно считать единственной.

Хьютай вздохнула. Теперь она понимала, что так и должно было быть. Освоив технологию создания Туннелей, сверхрасы уходят в другие Вселенные, где ничто не мешает их развитию. Так же поступили и файа. Укавэйра — единственная и последняя из их кораблей в этой Вселенной. Это не радовало.

— Мы можем последовать за Файау? — спросила она.

— Нет. Мы знаем, где находятся порталы туннелей, ведущих в иные Вселенные, но воспользоваться ими мы не можем, ибо их охраняют создавшие их сверхрасы. Кроме того, каким бы ни был путь Файау, мы не сможем за ней последовать. Перед уходом файа развивались в течение нескольких тысяч лет. С тех пор прошло ещё несколько тысячелетий. Они ушли слишком далеко, чтобы имело смысл присоединяться к ним. А если и нет, они вряд ли поддержат наш... проект.

— Но неужели никого не осталось? — спросила Хьютай.

— Наверняка остались. После Перехода всегда остаются самые слаборазвитые части сверхрас. Конечно, мы можем их найти. Но наша цель — совершенно иная.

Хьютай молча кивнула. Могущество сверхрас впечатляло. Но замысел Укавэйры был ещё более смелым: выйти в Бесконечность, покинуть Метавселенную вообще, чтобы узнать тайну рождения мирозданий...

............................................................................................

Какое-то время они все молчали. На экране мерцало, угасая, пламя освободившего их из безвременья взрыва.

— Вы уверены, что мы МОЖЕМ покинуть Метавселенную? — наконец спросила Хьютай. Ей не хотелось участвовать в СОВЕРШЕННО безнадежном предприятии.

— Несмотря на невообразимые размеры, она всё же конечна, и, теоретически, мы можем достичь её внешней границы, — ответила Укавэйра.

— Но следует ли нам это делать?

— Вы сами избрали свой путь. Теперь отступление невозможно. Да и выбора у нас нет. Дело в том, что в будущем Метавселенная погибнет.

— Но это же произойдет через триллионы лет! И... как это будет? Гравитационный коллапс?

— Нет. Процесс намного сложнее. Вы знаете, что плотность материи во Вселенной — равна критической?

— Мы находимся внутри черной дыры, да.

— А каково её главное свойство?

— Замедление времени до его полной остановки... но мы же живем!

— Да. Это старый гравитационный парадокс, и его решение очень простое. Гравитация распространяется со скоростью света, а Вселенная — Метавселенная — расширилась практически мгновенно. Её части просто не успели провзаимодействовать друг с другом. А когда это произойдет...

— Дайте-ка подумать. Гравитация замедляет ход времени, так? С течением времени гравитационное поле Вселенной возрастает, поскольку складываются поля всё более отдаленных её частей. И время будет всё замедлятся, и замедлятся... пока не остановится вовсе, и всё мироздание застынет недвижимым навеки. Так?

— В общих чертах — да.

— Когда же время... остановится?

— Неверно поставленный вопрос. Чтобы ответить на него, надо выйти ЗА пределы времени, а это невозможно.

Хьютай вновь глубоко вздохнула.

— Теперь я начинаю понимать... но я же не знала! И всё же стремилась вырваться! Это происходило инстинктивно, да?

— Это нельзя почувствовать. Мы не знаем.

— А что произойдет после того, как гравитационное поле превысит критический предел? — вдруг спросил Анмай. — Я имею в виду, что с точки зрения наблюдателя на коллапсирующей звезде она никогда не достигнет состояния полного коллапса, но с точки зрения внешнего наблюдателя она его мгновенно достигает! Как разрешить этот парадокс?

— Парадокса нет. Вы не учли квантовой природы гравитации. И, в сущности, это вопрос о том, что происходит внутри черных дыр — под сферой Шварцшильда. Пространство там как бы выворачивается наизнанку, обычные физические законы перестают действовать — это проверено.

— И в него можно... войти? — спросила Хьютай.

— Без малейшей возможности вернутся, но да.

— Но что бы именно с нами произошло? И... если пространство внутри черных дыр вывернуто наизнанку, а пространство Метавселенной — тоже вывернуто по сравнению с... наружной средой, то на самом деле это наш мир вывернут наизнанку, и внутри черных дыр царят условия Большой Вселенной... но там же нет времени, в котором можно жить!

— Этого просто нельзя знать. Представить происходящее Снаружи невозможно даже математически. Впрочем... Вы помните, что услышали в свой первый день здесь... в нашем времени?

Хьютай закрыла глаза.

— Мир не существует. Средняя плотность материи во Вселенной в точности равна критической плотности, при которой происходит гравитационный коллапс объекта с той же массой. Мы находимся внутри черной дыры. Энергия вещества полностью компенсируется отрицательной энергией гравитации. И я тогда ответила, что иначе не может быть. Закон сохранения энергии непреодолим, и иначе мир не смог бы возникнуть. Это значит, что наше пространство замкнуто, и мы не сможем его покинуть, потому, что снаружи для нас ничего нет... точнее, нас нет. Но... коллапс ещё не свершился, и Метавселенная ещё не стала черной дырой! Разве что в центре... но я не могу понять это!

— Это очень сложно объяснить, — ответила машина. — Процесс неравномерен. Гравитация является основополагающим фактором, правящим судьбой Вселенных, — это единственная сила, влияющая на пространство и время, и не знающая пределов. Но её уровень в разных Вселенных неравен! Согласно расчетам, существуют такие, где постоянная тяготения в миллиарды и триллионы раз превышает нашу, но есть и такие, где вовсе нет гравитации... хотя это очень трудно представить. Во Вселенных с повышенной гравитацией время уже остановилось, там вступили в действие законы не-физики. Во Вселенных без гравитации замедления времени вообще нет. Но Вселенные соприкасаются, и всепроникающая гравитация проходит сквозь Листы, замедляя течение времени и там... и сами Листы при этом деформируются. И, хотя они, теоретически, не могут разорваться, даже один такой разрыв может привести к катастрофическому хаосу столкновения принципиально разных физик, последствия которого невозможно представить. Возможно, произойдет сверх-квантовое вырождение, которое охватит всю Метавселенную, мгновенно уничтожив в ней все организованные структуры.

— Значит, различные Вселенные взаимодействуют друг с другом? — удивилась Хьютай, невольно ёжась от услышанного. Поверить в него было трудно... но мысль о том, что она в любой миг может просто... исчезнуть, не радовала.

— Да. Это очень сложный процесс. Его можно описать только приближенно. Гравитационное поле Метавселенной непрерывно усиливается, и ход времени неравномерно замедляется. Замедление займет сотни миллиардов лет... насколько в данных условиях можно говорить о времени. Но косвенным путем совершенно невозможно представить степень замедления в каждой конкретной части Вселенной. Только с помощью полетов в не-пространстве... но нам не известно о таких полетах с такой целью. Можно только сказать, что предвидеть развитие Метавселенной невозможно. Слишком много факторов, включая взаимодействие различных физик, которые распространяются и взаимопроникают со сверхсветовыми скоростями, и в это взаимодействие вмешиваются непредставимые для нас разумные существа. Плюс принцип неопределенности...

— Но мы должны выяснить всё это, — сказал Анмай. — И, если это возможно, помешать наступлению... безвременья.

— В наши цели не входит изучение развития Метавселенной, а тем более вмешательство в её развитие, — возразила Укавэйра. — У нас иная, более трудная, можно сказать, максимально трудная во всём мироздании задача. Мы хотим выйти за все его пределы, понять его происхождение и цель. Но сделать это будет очень непросто. Прежде всего, нам надо будет приблизиться к внешним границам Метавселенной. Направление не имеет значения, но нам придется пересечь примерно 10^16 различных Вселенных с различными физиками, каждая из которых имеет размеры в сотни миллиардов и триллионов световых лет.

— Значит, всего 10^28 световых лет... — сказала Хьютай.

— Это невозможно представить. Возможно, и все 10^1 000 000.

— Но переходы в не-пространстве мгновенны...

— Нам придется преодолевать и Листы, что невозможно в не-пространстве. Это требует ввода дополнительных измерений, что недоступно даже для Сверх-Эвергета. Только машины четвертого порядка, Нэйристы, могут строить Туннели. Для этого необходима максимально возможная в нашей Вселенной концентрация энергии — 10^19 ГэВ/квант. Только при таком уровне энергии можно достичь основополагающей структуры пространства — гипернитей или струн, образованных свернувшимися измерениями пространства — семью из 10. Они постоянно кипят, появляются и исчезают. Приложив энергию, можно раздуть такую трубку до макроскопических размеров, создать Туннель, в котором физический вакуум сжат таким образом, что относительно небольшое смещение в нём соответствует огромному перемещению в обычном пространстве. Конечно, этот способ неизмеримо сложнее путешествия в не-пространстве, и не так быстр — для покрытия космологических расстояний в таких Туннелях необходимы сотни лет. Разновидностей Туннелей с различной физикой теоретически бесконечно много, но нам нужна лишь одна, обходящая барьерное действие Листов. Её создание требует приложения их почти бесконечной энергии. У нас нет такой технологии, но даже если удастся её осуществить, такое путешествие окажется очень опасным, поскольку среда с чужой физикой для нас практически недоступна.

— И нельзя защититься? — удивился Анмай. — Во время ваших путешествий к пределам Вселенной — нашей Вселенной — Сверх-Эвергет этого корабля генерировал...

— Эвергет или Сверх-Эвергет может изменять и стабилизировать уровень скалярного поля, от которого зависят основные постоянные, лишь до определенного предела. Если мы попадем во Вселенную с измененным зарядом электрона, с иной скоростью света, с иной гравитацией — особой опасности не будет. Но если там пространство не трёх-, а шестимерное? В многомерном пространстве любые силы ослабляются экспоненциально, частицы, более неспособные взаимодействовать друг с другом, разлетятся, любой материальный объект там просто распадется за непредставимо малую долю секунды. Из теории следует, что возможны и Вселенные с несколькими измерениями времени, — хотя вы неспособны это представить, это математически неопровержимо. Возможны Вселенные с совершенно иными взаимодействиями, с иными частицами, или вообще с принципиально иной формой организации материи. В них мы просто не сможем существовать.

Хьютай растерялась.

— Но должен же быть выход!

— Он есть. Единственный способ сохранить свою физику в любой возможной вселенной, — замкнуть её Листом, и, таким образом, превратить её в независимую Вселенную. А также получить возможность свободно перемещаться в этой Вселенной, как в пространстве, так и во времени. Это даст вам возможность получить доступ к любым возможным вариантам происходящего. Однако, это очень сложная задача. Для этого нужны колоссальные физические силы. Но, если мы хотим получить такую возможность, мы должны будем работать над собой в течение многих лет. И если у нас нет необходимых сил, то нам лучше не пытаться это делать. Этот Лист может быть только один. И это не означает, что он должен быть размером с планету. Лист может быть размером с атом. Но он может быть и размером с галактику. Он может быть даже больше, чем наша Вселенная. Если у вас есть такое пространство, вы можете поместить в него всё, что вам заблагорассудится, всё, чего вы желаете, всё, во что вы верите, всё что угодно. При этом, эта Вселенная, в той же мере, как и другие, будет обладать способностью к развитию. Другими словами, замкнув Листом себя, она станет самодостаточной. Она превратится в отдельный домен вакуума, внутри которого и будет развиваться, создавая всё новые и новые миры.

Хьютай задумалась. Только сейчас до неё начала доходить вся немыслимая трудность этой задачи.

— Но ведь Листы являются источниками мощнейших энергетических потоков! Они сожгут любой объект, как только достигнут его — если эта область достаточно мала и они успеют до него добраться. И как оно... эта область будет двигаться среди других Вселенных? Как смотреть из неё наружу? И как вообще создать её, если для этого нужна бесконечная энергия?

— У нас есть соответствующие теоретические построения. Но практические технологии — нечто совершенно иное...

— Вы не можете создать соответствующую технологию? — удивился Анмай. — Несмотря на весь свой сверхразум?

— Можем. Но это потребует времени — не тысяч, не миллионов, а миллиардов лет. Потребуется оборудование... потребуется целая цивилизация, а не один корабль, пусть и такой, как наш!

— На что же вы надеялись, прыгая в будущее? — Хьютай невольно подумала, что сильно преувеличила степень сверхразумности Укавэйры. Вот только сожалеть об этом было уже несколько поздно...

— На помощь Файау. Мы не знали, что она уйдёт так быстро. Мы ошиблись.

Хьютай вздохнула. Это она понимала уже и сама.

— Другие сверхрасы могут иметь нужную технологию?

— Могут. Но в нашей части Вселенной, в нашей области Игры, теперь нет других сверхрас, кроме Первой. За семь миллиардов лет своего развития они должны были узнать всё, но вряд ли поделяться знаниями с нами.

— А ДРУГИЕ Первые? Те, что начали Космогоническую Игру в ДРУГИХ частях Вселенной, и продолжают её и поныне?

— Первые Расы существует уже семь миллиардов лет, и они должны знать всё. Но они никогда не общались с младшими расами. Им не отвечали... а настаивающих просто уничтожали. А с другими сверхрасами, живущими в иной физике, мы просто не сможем разговаривать. Мы не знаем даже, есть ли у них эта технология. Но если и есть, если они ей воспользовались, то никто из ушедших не вернулся. Точнее, мы ничего не знаем об этом. Так что мы не знаем даже, куда теперь нам отправиться!

Хьютай растерялась. Её раса ушла, стала недостижима. Прыгая в будущее, они надеялись на помощь Файау, не зная, что она уйдет так быстро. А в этой части Вселенной не было других сверхрас, кроме Тэйариин, имевших эту технологию. И она, и Анмай, и сама Укавэйра оказались потерянными в мироздании... точнее, потерявшими своё родное мироздание...

......................................................................................................

— И что нам теперь делать? — растерянно спросила она. — Куда мы можем отправиться?

— Куда угодно. В этом основная трудность.

Хьютай прошлась по комнате, подошла к окну. Сияние в нем исчезло — Укавэйра убрала Йалис-щит, решив, что эта физика не представляет опасности. Серебристая вуаль туманности скрывала звездное небо, делая его нереальным, словно затянутым перистыми, прозрачными облаками...

Она усмехнулась. Правду говоря, она и сама себе не казалась сейчас реальной...

— Куда мы действительно можем отправиться, Укавэйра? — спросила она.

— Можно полететь к Новой Файау, которую вы называете Девятью Мирами. Или к любой из восьми не-планет нашей Первой Сверхрасы, и попытаться установить с ними контакт.

Эта идея Хьютай не понравилась. К не-планетам Первых, ведущих Космогоническую Игру, было небезопасно приближаться, даже на таком корабле, как Укавэйра.

— Куда вы сами хотели бы полететь? — спросила она.

— Мы предпочли бы отправиться к Церре, некогда лучшей из не-планет Файау, законченной постройкой всего три года назад к моменту нашего отлета, — ответила машина. — Или к Девяти Мирам Файау. Но куда бы хотели полететь вы?

Хьютай ненадолго задумалась.

— К Эрайа, конечно. Я хотела бы увидеть родину своего народа, наш Первичный Мир.

Укавэйра помолчала.

— Из тех сведений, что вы собрали на Увайе, — наконец сказала она, — следует, что через год Эрайа сгорит в Стене Света. Я бы не сказала, что это хорошая идея. Вряд ли вы захотите увидеть её гибель.

Хьютай тоже помолчала. Кто она, чтобы указывать восьми триллионам величайших разумов Вселенной? Но без неё их всех сейчас не было бы на свете, а значит, они все были перед ней в долгу... в какой-то мере.

— Можем ли мы спасти наш Первичный Мир?

— Лишь переместив его в другое место — никакой щит не выдержит удара Стены Света. А чтобы провести объект, — неважно, какого размера, — через не-пространство, необходимо превратить четверть его массы в энергию. Даже если нам удастся найти дополнительную массу, существует предельный размер для перемещения в не-пространстве. Он не превышает ста миль. Нам придется производить множество установок Эвергет и размещать их во всем объеме планеты. За год мы просто не успеем это сделать. И, скорее всего, каждая область переноса прибудет к месту назначения самостоятельно. Даже если этого удастся избежать, при не-переходе всё живое на планете погибнет. И смысл тогда это делать?

— Но ведь можно вывести Эрайа через Туннель Дополнительности. Там нет предельного размера.

— Да. Но у нас нет технологии его создания.

Анмай невесело усмехнулся.

— Забавно. Или мы за год получим, либо создадим технологию, необходимую для бегства из Метавселенной, либо наш Первичный Мир погибнет. А впрочем, какое это имеет значение? Ведь у нас впереди столько времени... лет сто, пока не истощатся резервы памяти в наших телах, и мы не присоединимся к вам, к вашим сознаниям. А потом — целая вечность...

— Мы полагаем, что вы хотите осуществить вашу мечту в вашей нынешней физической форме.

— Да, хочу, — ответила Хьютай. — Но какое это имеет значение?

— Мы полагаем, что большое. Что ж, мы начинаем подготовку к прыжку на Эрайа. Это займет примерно десять часов.

Хьютай коснулась браслета-весма на левом запястье. В прошлый раз он едва ей не... пригодился. Её передёрнуло.

— Не-переход всего через десять часов после предшествующего...

— Неужели ты боишься? — насмешливо спросил Анмай.

Хьютай вздохнула.

— Нет. Просто у меня предчувствие... — она покосилась на парня, думая, стоит ли говорить дальше. Потом всё же сказала: — Что если мы полетим на Эрайа... через год наша мечта исполнится. Глупо звучит, правда?

— Глупо, — он улыбнулся. — Ведь мне тоже не терпится попасть на Эрайа, — и, в то же время, я почему-то боюсь этого...

— Ладно, пока оставим это. Давай, наконец, спать.

Хьютай скинула одежду, включила силовую подушку и с удовольствием растянулась на упругом воздухе. Через секунду Анмай присоединился к ней. Они сонно повозились, устраиваясь поудобнее, и через минуту заснули.

............................................................................................

Пока пара спала, Укавэйра двигалась к ближайшему крупному астероиду. Достигнув его, она остановилась, развернувшись к нему кормой. Из её дюз ударил поток гамма-излучения невероятной мощности. Тысячи кубических миль камня вспыхивали и превращались в плазму, которая тут же попадала в магнитную воронку и исчезала в питательных дюзах, втягиваясь внутрь корабля...

...........................................................................................

Когда Хьютай проснулась, заправка была уже окончена и началась зарядка накопителей. Она поняла это, едва взглянув на экран, потом зевнула и потянулась, разбудив Анмая. Времени осталось мало, так что они просто быстро оделись и плюхнулись в кресла, ожидая перехода, безмолвно рассматривая россыпи звездной пыли в окне. Через несколько минут они изменятся...

— Ты уверена, что мы сделали лучший выбор? — наконец спросил Анмай, глядя на экран. Где-то там, безмерно далеко, затерялась система двух солнц. Вокруг меньшего вращалась родная планета их расы...

Хьютай вздохнула. Теперь она начала сомневаться в этом. Впрочем, если недостаточно информации, остается положиться на удачу...

— Уверена. И потом, там нам вряд ли что-то может угрожать, в отличии от более... оживленных мест.

— А почему Укавэйра нас послушалась? — вдруг спросил Анмай. — Кто мы по сравнению с ней?

— Создатели цивилизации, которая спасла её, — усмехнулась Хьютай. — Но если мы начнем гадать ещё и о намерениях Укавэйры, то вообще ничего не поймем.

Она замолчала, вспомнив о перенесенном ей всего десять часов назад. Тогда она оказалась на грани смерти — такое нелегко забыть. А вновь добровольно подвергнуться этому...

Я ещё никогда не чувствовала такой боли, — наконец подумала она, недовольная своей трусостью. — Но перенесла её. Перенесу и сейчас.

Анмай заметил её волнение — и даже понял причину.

— Не бойся. Не каждый же раз нам выныривать в центре астероида!

Хьютай слабо улыбнулась.

— В самом деле... — она вызвала на экран схему системы двойной звезды. Первую из них окружали шесть планет. Четвертая была её неведомой родиной. Вторая звезда, вчетверо массивнее солнца Эрайа, была мертвой, черной дырой, окруженной пятью выгоревшими во время взрыва Сверхновой остовами планет. Она уже знала всё это, — просмотрев записи мертвого корабля, пролежавшие двенадцать тысячелетий. Но просматривала вновь, стараясь успокоиться и забыть о чудовищном огне, бушующем в реакторе Сверх-Эвергета под её ногами. Энергия аннигиляции по мощи не уступала звезде-сверхгиганту, но, в отличие от неё, никуда не рассеивалась, запасаясь в накопительных кольцах. Правда, время от времени она всё же косилась на ползущую по низу экрана зеленую линию, отмечавшую процесс зарядки. Несмотря на всё, она боялась перехода, который должен был перенести их к цели. И ещё никогда она не ощущала так сильно напряжения Анмая, его скрытого страха...

— Создан полный запас энергии в накопителях. Пусковой механизм Сверх-Эвергета разблокирован и готов к работе, — сообщила Укавэйра, когда линия доползла до края и погасла. — Пуск через пятнадцать секунд.

Хьютай вздохнула и попыталась вспомнить, что видела во время второго прыжка, который перенес её в Линзу. Ей показалось, что она вспомнила. И в это мгновение всё вспыхнуло.

Глава 2.

Первичный мир.

Свобода — это право сильного безнаказанно творить зло.

Китайская мудрость.

Хьютай ожидала прыжка, но тот всё же застал её врасплох. Она ощутила, что взрывается изнутри, перед глазами вспыхнуло белое, нестерпимо яркое пламя, всё тело пронзила невыносимая боль...

Она дико закричала от неё... и тут же поняла, что прыжок уже закончен. Он был слишком быстр, чтобы она смогла что-то заметить. Что же тогда...

Хьютай инстинктивно сжалась в комок, ожидая, когда боль утихнет, и рассеется мятущийся перед глазами свет. Это случилось неожиданно быстро — Укавэйра уже приноровилась к здешней физике, и этот не-переход оказался куда более удачным. Да, тело до сих пор ныло и болело, перед глазами прыгали цветные сполохи, но по сравнению с пережитым ей раньше это были пустяки...

Корабль начал вращаться вокруг центра масс, чтобы осмотреться с помощью наиболее крупных инструментов. За это время Хьютай окончательно пришла в себя.

— Мы находимся в полусотне миллиардов миль от места назначения, — наконец заговорила Укавэйра. — По данным предварительного обзора системы Эрайа мы обнаружили... — в окне-экране поплыли телескопические изображения.

............................................................................................

Черная дыра, главный компонент системы, была, как и положено, невидимой. Вокруг неё вращалось пять планет. Четыре внутренних были отчасти похожи на Эрайа. Внешняя, пятая планета, отдаленная от дыры на два миллиарда миль, была необычной — коричневый карлик, стотысячемильный шар сжатого до плотности свинца газа. Он светился как мутно-багровый тревожный маяк. Здесь сконденсировалась часть образовавшейся при взрыве Сверхновой туманности. Раскаленный газ до сих пор не остыл и полыхал угрюмым, мрачным пламенем. У этого объекта не было ни колец, ни спутников, на него нельзя было сесть или использовать для любых других целей — его поверхность клубилась сплошным океаном из плотной, как лава, плазменной массы.

Четыре планеты внутри его орбиты были гораздо меньше. Их массы были примерно порядка массы Эрайа, но больше они ничем на неё не походили — изрытые метеоритными воронками железные ядра выгоревших при взрыве Сверхновой планет-гигантов. На них когда-то стояли научные станции — именно исследования столь близкой черной дыры позволили анмайа создать величайшую из цивилизаций. Позднее они построили здесь рудники, снабжавшие их звездолеты массой, а промышленность — тяжелыми металлами. Теперь приборы Укавэйры не обнаружили здесь никаких следов жизни — многочисленные заводы и рудники были мертвы, ещё со времен Катастрофы...

На расстоянии семи миллиардов миль сияло второе, живое солнце. Три внутренних планеты его системы, тоже изрытые кратерами, оказались безжизненны, и перед парой повисла Эрайа — родина всех файа, давно забытая ими. Её окружала дюжина установок Сверх-Эвергет — сверкающих стальным блеском крепостей, каждая в сотню миль диаметром.

После Линзы и Девяти Миров Файау Хьютай это не впечатлило, но сама Эрайа была очень красива. Ось вращения планеты была практически перпендикулярна плоскости орбиты, поэтому её климат был неизменным, не знающим ни зимы, ни лета, и повсюду очень теплым и влажным, поскольку Эрайа отстояла от солнца, светимость которого составляла 1,68 стандартной, всего на сто десять миллионов миль. Большую часть планеты, не считая океанов, покрывали пышные леса и степи.

Пятая планета Системы, Уртара, была чуть больше её. Анмайа заселили и этот мир, изменив лишенную кислорода атмосферу и слишком холодный климат с помощью системы орбитальных отражателей. Даже приливное действие огромной луны не разрушило ориентацию зеркал — их создатели соединили их в зеркальную розу, чьи изогнутые лепестки составляли единую сеть.

Шестая планета, Юэра, была гораздо крупнее Эрайа, и, благодаря мощной атмосфере из углекислого газа океан, покрывавший её почти полностью, был по большей части свободен ото льда. На ней была жизнь, но, ввиду отсутствия суши, — здесь были лишь редкие цепи гористых островов, — растительность не смогла связать углекислоту. Это спасло жизнь, но, в то же время, не дало ей достигнуть уровня Эрайа, оставило её на уровне рыб и земноводных. А высокая гравитация Юэры, превосходящая стандартную почти вдвое, не дала анмайа преобразовать и заселить и этот мир. Из её многочисленных спутников лишь один был достаточно большим, чтобы на нем удалось построить научную станцию — ныне такую же заброшенную...

Хьютай с интересом рассматривала уже хорошо знакомое ей живое, объемное изображение Эрайа, плавающее посреди комнаты. Она была вполне обычной планетой, поперечником в восемь тысяч миль. Её полярные области были степями, леса покрывали побережья океана. Орбитальные конструкции отлично сохранились. А города файа давно должны были исчезнуть... но они оказались целы!

Укавэйра отмела последние сомнения: у Эрайа появились новые хозяева.

...........................................................................................

Пару часов спустя ситуация прояснилась — с помощью перехваченных и расшифрованных радиопередач. Это было сразу хорошо и плохо. Плохо было то, что на Эрайа жили файа, — те, кто не ушел с Файау, окалина, как назвала их Укавэйра, отщепенцы из тех, кто отказался Перейти. Хорошо то, что среди них не было интеллектронных машин, по крайней мере, здесь. А справиться с обычными, ослепленными тягой ко злу существами гораздо легче, чем с ними...

Хьютай подумала об этом, когда Укавэйра обнаружила на Эрайа признаки существования второй разумной расы — людей, таких же, как в Линзе и на Уарке...

— Ситуация ещё хуже, чем показалась нам сначала, — продолжала рассказывать машина. — Люди не просто живут на Эрайа. Файа завезли их туда с целью Игры...

При этих словах Хьютай вздрогнула. Она слишком хорошо помнила, как файа развлекались с низшими расами, — или организовывали кровавые междоусобные побоища, как на её родном Уарке, или сами совершали кровавые набеги. Укавэйра даже сравнила их с выползком — ядовитой шкурой мудрой змеи, сброшенной во время последней линьки...

— Как они только могли?! — наконец возмутился Анмай. — Превратить свой родной мир в... Но они заплатят за всё! За осквернение своей родины и за... Ради... они уничтожили... — он всё же успокоился. — Ладно. Они могли нас заметить?

— Разумеется. У них есть межзвездные корабли, следовательно, есть и Эвергет, и приборы, фиксирующие использование Эвергета. Хотя гамма-импульс и гравитационные волны от нашего не-перехода дойдут до них ещё не скоро, зафиксировать изменение скалярного поля они могли сразу, едва мы появились, уже в момент нашего выхода из не-пространства. Импульс был так силен, что мог ощущаться файа даже непосредственно. Мы дали антиимпульс в момент перехода, но не смогли полностью погасить его...

Хьютай вздохнула, догадавшись, что именно этому анти-импульсу она была обязана массой неприятных ощущений.

— А что почувствовали люди? — между тем с интересом спросил Анмай.

— То же, что почувствовал и увидел Айэт Тайан в момент появления Астрофайры в Линзе.

— Небо, полное звезд?

— Да.

— И что же нам делать? — спросила Хьютай. — Окалина нападет на нас?

— Сейчас я имитирую признаки чуждой физики. Они решат, что мы принадлежим к сверхрасе Энтилан — а те могут уничтожить Эрайа в единый миг. И они знают, что не смогут с нами разговаривать — нельзя говорить с теми, кто живет в другой физике. Этот камуфляж заставит их трижды подумать, прежде чем напасть на чужого Игрока.

— Хорошо, — Хьютай немного успокоилась. — А что точно происходит на Эрайа? Откуда они пришли?

— Это нелегко узнать... сразу. Насколько можно судить по данным наблюдений и по тому, что нам удалось расшифровать из перехваченных радиопередач, ситуация примерно следующая. На каждом из двух континентов Эрайа — северном, Ламайа, и южном, Куайа, существуют объединенные государства людей, образующие всепланетный союз. Файа занимают относительно небольшую, но единую область на северном материке и часть прилегающих к нему островов, а также большую часть южного материка. В основном они живут в более близких к экватору широтах, практически не пригодных для людей из-за жары, а южнее ведут постоянную войну с ними. Война имеет характер постоянных набегов, атак и интриг, излюбленных файа, а не планомерных боевых действий, — это, по сути, лишь имитация войны. Естественно, в этой имитационной войне не используются наиболее разрушительные средства — ядерное оружие и эффект изменения, — изменения физики, производимые Эвергетом. А её участники со стороны файа обладают бессмертием — их сознания непрерывно записываются на матрицы и возвращаются на Эрайа после своей телесной смерти. Если не считать этого, файа там практически не общаются с остальной частью своей расы.

— Они знают, что ожидает их через год? — спросил Анмай.

— Разумеется. Здесь уже повышен фон реликтового микроволнового излучения. Файа отлично знают, что это означает. Никто, никакая раса, не колонизировала планет, которые в обозримом будущем окажутся в Стене Света. Это бессмысленно. Они избрали Эрайа, как некогда был избран Уарк, — чтобы огонь стер все следы их преступлений.

— И они находятся тут только ради этой Игры?

— Нет.

На экране появилось изображение Алейры, искусственной луны Эрайа. Древние анмайа переплавили изрытый кратерами тысячемильный каменный шар в розу поперечником в шесть тысяч миль. В её ячейках блестели крошечные зеркальные пирамиды. Судя по размеру спутника, их размер не превышал миль двух.

— Это звездолеты Первой Культуры анмайа, — пояснила Укавэйра. — Сейчас в системе Эрайа их находится примерно 1300, но они все выведены из строя квантовым вырождением. Неизвестно, сколько здесь было кораблей до Катастрофы, но сейчас их слишком мало для центра их цивилизации. Очевидно, что файа восстанавливают эти корабли и используют их.

— А где находятся их матрицы? — спросил Анмай.

— Возле Уртары здесь, — на экране появился её орбитальный город — ажурная конструкция из труб поперечником в сотню миль, оплетающая шары оранжерей и вращающиеся цилиндры жилых блоков. — Возле Эрайа — здесь.

Изображение орбитального города сменилось нейтридными геостационарными башнями, словно бы подпиравшими окружающее планету кольцо. Там, где они соприкасались с этим зеркальным кольцом, размещались узлы. Изображение надвинулось на один из них, показав образ десятилучевой звезды поперечником в сотню миль, одной из дюжины. На обращенной к планете нижней стороне этой десятилучевой звезды, в её центре, в одной из шахт порта, виднелся одинокий звездолет.

— Это установки Сверх-Эвергет, такие же, как наша, только на три порядка мощнее, — пояснила Укавэйра. — Резерв массы на них не ограничен, в отличии от нас, — по колоссальным трубам внутри геостационарных башен в них можно закачивать воду из океанов Эрайа. Они тоже построены Первой Культурой, но не для защиты от врагов, которых у неё не было, а для сохранения благоприятной для анмайа физики.

— Так они знали о Космогонической Игре, и о том, что щель обратимости в её законах закроется? — удивилась Хьютай.

— Возможно. Узнали же они о Линзе, даже вывезли на Уарк людей из неё. И они сопротивлялись Игре, как могли. Скорей всего, именно это сопротивление и привело их к Катастрофе.

— Но что файа делают здесь, перед ударом Стены Света? — удивился Анмай. — И почему их вообще так много здесь? Как они смогут эвакуироваться?

— Эвакуируются только их матрицы. Они все поместятся и на одном корабле. А их тела, естественно, погибнут.

Хьютай покосилась на браслет-весм на запястье левой руки. На нем горел зеленый огонек — связь действовала. Это устройство тоже соединяло её сознание с матрицей. В крайней ситуации она могла набрать 9 цифр на браслете, — и её сознание тоже уйдет в неё, и потом получит новое тело. А это — мгновенно превратится в прах, когда взорвется питающий аннигилятор весма...

Она мотнула головой, прогоняя лишние мысли.

— Ладно. Что вы теперь намерены делать?

— Прежде всего, пополним запас массы, — ответила Укавэйра. — Мы направимся к солнцу Эрайа и займем позицию в его фотосфере. Это даст нам постоянный приток питательной массы.

— У нас будет преимущество в битве, да? — спросил Анмай.

— Да. Но, надеюсь, оно не понадобится. Установки Эвергет, как известно, используются также для сверхсветовой связи. Рано или поздно мы взломаем их коды и перехватим управление всей защитной системой Эрайа.

Анмай вздохнул.

— Ладно. Но откуда они вообще здесь взялись?

— Вероятно, с какой-то из потерянных колоний Файау, забытых задолго до её Исхода. Поскольку они не могут строить своих звездолетов — это запрет Игроков, их физики, они могли случайно добраться на релятивистской ракете до одной из мертвых колоний Эрайа, где они сохранились. Координаты Эрайа они могли получить, посетив оставленные Файау планеты. Но это маловероятно. Файау ушла несколько тысяч лет назад. Цивилизация окалины существует явно ненамного меньший срок. Мы не нашли здесь подобных нам кораблей, но это ничего не значит. Когда мы ушли, их было шестнадцать миллионов. Но, так или иначе, мы всё это узнаем.

— И когда мы сможем это всё узнать? — спросила Хьютай.

— Чтобы приникнуть в их управляющие сети, нам потребуется определенное время, пока нельзя сказать, какое. Обычный полет к солнцу займет минимум сорок дней, причем, потратив на это массу, мы уже не сможем войти в не-пространство, если это потребуется. Поэтому мы войдем в не-пространство сейчас, выйдем уже непосредственно внутри солнца, в конвективной зоне, и будем постепенно подниматься вверх. Они обнаружат наше появление, но не будут знать, где сосредоточить энергию эффекта изменения, а соответственно, и уничтожить нас. Даже при их установках Сверх-Эвергет, им не хватит мощности, чтобы накрыть сразу весь объем их солнца. К тому же, это разрушит его. Впрочем, разрушительный импульс от нашего не-перехода их машины погасят даже на столь близком расстоянии. Вреда он никому не принесет. Потом мы проникнем в их сети, и тогда будем знать, что делать дальше...

Хьютай задумалась. Это был рискованный, но реальный план. Силовое поле Укавэйры, очень мощное, могло защитить её от давления плазмы, а её нейтридная броня отразила бы её тепло. Только она и Анмай не могли остаться в Укавэйре. Гравитация солнца Эрайа превышала стандартную в двадцать пять раз. Для живых файа это было убийственно. Но...

— Можно же погрузиться в ядро, — предложил Анмай. — Там гравитация вообще равна нулю.

— Можно, — согласилась Укавэйра. — Но там, при температуре в пятнадцать миллионов градусов, мы не сможем обеспечить охлаждение. Плюс ещё эффект отталкивания при выходе в плотном веществе — даже более губительный, чем перегрев.

— И что же нам делать? — спросила Хьютай.

— Нам придется временно разделиться, — ответила Укавэйра. — Вы перейдете на Товию, корабль-разведчик Астрофайры. Её Эвергет защитит вас при нашем не-переходе. Более того, при необходимости мы сможем снабжать его массой для мгновенного входа в не-пространство.

— Как? — удивился Анмай.

— Вы знаете, что возможно наносить удары протонами и иными частицами через не-пространство, так, чтобы они выходили в любой заданной точке? И что Эвергет может отклонить такой удар тем же способом, каким он был нанесен? Если можно помешать выходу частиц из не-пространства, то можно и сделать его более вероятным, создав нечто вроде ловушки, которая направит протоны прямо в ядро Эвергета.

Хьютай кивнула. Идея выглядела вполне осуществимой, хотя при малейшей ошибке Укавэйра могла просто убить их. Но...

— Я не хочу болтаться в пустоте, пока вы будете извлекать информацию, — сказала она. — Я хочу полететь к Эрайа и высадиться на ней. Это возможно?

— Да. Но это очень опасно.

Это Хьютай понимала уже и сама. К счастью, риск обнаружения был не так велик, как казалось. Хотя пучок гамма-лучей из реактора, характерный для аннигиляции, очень легко засечь, Товия имела нейтринный двигатель, новейшее тогда изобретение Файау. Получить нейтрино несложно, для этого достаточно сверхгорячей плазмы. Их излучение будет ненаправленным, но в сверхмощных магнитных полях оно поляризуется — возникает тяга, и немалая. Поскольку нейтрино почти не взаимодействуют с веществом, их пучок очень трудно засечь. Такой двигатель можно использовать в атмосфере и даже на поверхности планет. Спрятать саму Товию, громадину поперечником в три вэйда, было несколько труднее...

— Вы уверены, что у нас выйдет скрыться? — спросил Анмай. — Пролететь мимо стомильных защитных станций?

— Не уверены. У них там есть дальние радары и телескопы. Да, излучение радаров можно поглотить специальными высокочастотными полями, в оптическом диапазоне можно спрятаться с помощью мимикрических изображений на обшивке, но скрыть тепловое излучение нельзя ничем. Вы правы — вам стоит полагаться скорее на удачу, чем на технику.

— И тем не менее, мы идем, — решила Хьютай.

— Идите, — согласилась Укавэйра. — И... будьте осторожнее. Вы слишком много значите для нас. Если нам придется выбирать между уничтожением Эрайа и вами, мы выберем вас. Не вынуждайте нас к этому.

Анмай и Хьютай молча склонили головы.

...........................................................................................

— Почему нам никогда не сидится спокойно? — спросил Анмай, когда Товия уже покинула ангар Укавэйры. — Когда-нибудь любопытство убьет нас!

Хьютай ответила не сразу. Их придавила упругая тяжесть — сейчас они разгонялись, удаляясь от Укавэйры, чтобы не попасть под удар её не-перехода. В рубке Товии — огромном многоугольном помещении, освещенном белым кругом на потолке, они были одни. Оставалось лишь надеяться, что её компьютеры сохранят баланс, и корабль не сойдет с ума — такое бывало...

— Когда-нибудь. Но точно не сейчас.

Анмай усмехнулся. И в этот миг всё вспыхнуло.

...........................................................................................

Всё прошло вполне благополучно: Йалис-щит Товии сработал, как и ожидалось, её броня легко перенесла сокрушительный удар гамма-лучей, но Хьютай не сразу поняла, что вся взмокла от боли. Оглушенная ей, она не заметила, как ускорение двигателей заменило искусственное тяготение сидераторов. Она лишь увидела, как перекрестье, отмечавшее курс Товии, легло на яркую звезду — солнце Эрайа...

.............................................................................................

Сорок дней спустя оно стало просто солнцем. Долгие дни полета оно, казалось, не менялось. Лишь в пятистах миллионах миль из звезды, всё более яркой, оно превратилось в отчетливый диск. Тогда началась самая опасная часть полета — их могли заметить инфракрасные телескопы защитных станций на стационарной орбите Эрайа. Единственным путем помешать этому была газовая завеса — корабль выпускал из топливных баков охлажденный почти до абсолютного нуля водород, удерживая его между собой и наблюдателями силовым полем, что вело к быстрой растрате топлива. К тому же, их могли заметить с другой стороны, но всё обошлось. Товия вышла на орбиту Эрайа без всяких происшествий. Всё это время единственная пара на её борту изучала мир, бывший их целью. Они добирались до него больше месяца, а за это время многое изменилось. Хьютай слышала, какая волна растерянности прокатилась в эфире, когда таинственный пришелец из другой зоны Космогонической Игры исчез, — чтобы в ту же секунду вынырнуть на глубине пятидесяти тысяч миль в солнечной плазме, вызвав чудовищной силы вспышку. Файа были заинтригованы, но не один из их кораблей не решился последовать в огненный ад за чужаком — к своему счастью. Сейчас Укавэйра плавала в фотосфере, на глубине всего в пятьсот миль, непрерывно анализируя перехваченные её зондами радиопередачи. Среди прочего, она довольно быстро расшифровала и оба языка Эрайа — файский и человеческий, тоже неузнаваемо изменившийся со времен Линзы. Чтобы изучить их, паре потребовались бы годы. Пришлось прибегнуть к прямому вводу информации в мозг. Хьютай не очень это нравилось, но иного выхода не было. Учить эти языки обычным путем было весьма затруднительно.

— Теперь у нас в голове уже по четыре языка! — воскликнул Анмай после окончания процедуры. — И два из них, увы, совершенно не нужны!

Хьютай усмехнулась. Подобным же образом Укавэйра могла передать им и все свои сведения об Эрайа, но она отказалась.

Мне нравится во всём разбираться самой, — ответила она тогда. — Это долго, но зато гораздо интереснее!

..............................................................................................

Эрайа была удивительным миром — миром, которому осталось существовать всего 340 дней. Издавна её населяли дикие разумные существа, тогда ещё именовавшие себя просто айа — народ. Они научились строить плоты и постепенно заселили все прибрежные острова. Первая, случайная искра цивилизации вспыхнула в дельте великой реки Рэр. Но только с появлением паровых судов она распространилась на далекий северный континент, Ламайа. Позднее чума муравьиного тоталитаризма поглотила всю планету, едва не погасив сам разум. Но...

Хьютай подумала о прихотях природы и случайностях, от которых зависит развитие цивилизаций. Если бы не большая внешняя луна, Уку, обладавшая тонкой атмосферой, анмайа вряд ли всерьёз заинтересовались бы космонавтикой. Если бы не мертвая, но легко пригодная для колонизации Уртара, они не стали бы превращать её в индустрию, осваивать эрайаформирование и астроинженерную деятельность. Потом вся жизнь на Уртаре тоже погибла от квантового вырождения. Вскоре к ней прибыл экипаж Увайа — они восстановили биосферу, но остаточные эффекты квантового вырождения оказались настолько сильны, что им пришлось уйти. Они основали новую цивилизацию — Империю Уарка, но она слишком быстро уклонилась в сторону зла, и лучшим из файа пришлось бежать в Линзу. Они пытались создать в ней свою цивилизацию, но потерпели катастрофу. Та же участь, только в несколько иной форме, постигла и Империю Уарка... Лишь на одной из её заброшенных колоний файа — изгнанники и беглецы, — вновь открыли принципы Эвергета. Хьютай вздрогнула, вспомнив, что всё это — дело её рук...

С тех пор её народ уже не знал катастроф и войн. Они снова вышли в космос. Затем они заполнили всю Вселенную, — а затем ушли в какую-то другую. Но некоторые всё же остались... как воры в брошенном доме, бесцельно блуждая по покинутому их народом мирозданию. И, наконец, они вернулись сюда — опять же как воры. Очевидно, им нравилось рассматривать свою родину — родной дом всех файа — как заброшенный дом. От Первой Культуры анмайа к тому времени уже почти ничего не осталось. Гигантские плотины доверху занесло илом, их разломали движения планетной коры. Города обратились в каменные россыпи. Очень медленно созданные квантовым вырождением Искажения исчезли, но гены сохранили их тень... в плазме наследственности. Когда файа из неведомого мира привезли людей, тем пришлось вступить в настоящую войну с местной природой. Они построили свою цивилизацию, их оказалось около миллиарда. Бесконечная война с файа вовсе не мешала им увеличивать население и развивать промышленный потенциал. Сейчас файа, почти все, жили на южном континенте. Люди населяли почти весь северный материк, за исключением относительно небольшой укрепленной области на побережье — Шарны, страны воинов. Отсюда файа совершали на них набеги. Люди отвечали им тем же, но с некоторых пор перешли на удары возмездия с помощью дальнобойных ракет и самолетов. Файа это крайне раздражало и они разрушали заводы людей таким же образом, стараясь вернуть ситуацию в привычное им русло. Их крейсера и линкоры бороздили океан, небезуспешно препятствуя сообщениям людей на разных континентах. Многие острова файа превратили в военные базы, на других уже обосновались люди...

На юге их дела обстояли получше. Файа и поныне заселяли околополярную область и большую часть побережья Куайа — ту, где располагались величайшие и древнейшие города айа, в том числе и столица, Эрайа, носившая имя всей планеты...

Хьютай смотрела на плотины и стены, соединявшие изогнутые острова в дельте Рэра. На них возвышались немногочисленные пирамидальные здания, такие же огромные, как корабли Первой Культуры, только чисто-белые, а не серебристые.

Никто уже не помнил, что отражал образ пирамиды с восемью отклоненными наружу уступами, но файа издревле строили так и свои здания, и межзвездные корабли. На южном полюсе Эрайа возвышался шпиль — точнее, целый пучок шпилей из субстали, высотой в добрый десяток миль. Его построила ещё Первая Культура. Люди не строили таких громадин, но, в отличие от файа, обращали основное внимание не на колоссальный размер, а на содержимое и отделку своих построек. Но Хьютай видела здесь и их селения, иногда состоявшие просто из одиноких, похожих на замки зданий...

Построив геостационарные башни, анмайа снесли космодромы, но телескопы Товии обнаружили несколько штук, возведенных позднее — один в Эрайа, один в Шарне, другие у полюса. На них стояли конические космокары. Они регулярно летали на Уртару. Небольшим кораблям с термоядерными двигателями на такой полет требовалось максимум две недели. Очевидно, изоляция Эрайа не была полной. Это был не очень приятный сюрприз.

— Мы сможем высадиться на Эрайа? — спросил Анмай.

— Возможно. Но это поставит под угрозу всех нас, — призналась машина. — Здесь технический уровень файа уступает нашему, но в других частях их общности он значительно выше. Их Главный Мир — одна из гигантских не-планет, хотя пока и неясно, какая. Но если вы хотите встретиться с жителями Эрайа...

— Хочу. Ведь других мне уже не доведется увидеть.

...........................................................................................

К их счастью, ни астрономического, ни охранного, ни какого-либо ещё наблюдения за космическим пространством с поверхности Эрайа не велось, да и зачем, если вокруг планеты двенадцать орбитальных крепостей? О присутствии Товии её жители не знали, хотя даже самый примитивный инфракрасный телескоп теперь легко бы её обнаружил — если бы смотрел сверху вниз. Но файа полагались на периметр защитных станций — а гости находились уже внутри него. В этом мире они были единственной расой, способной передвигаться в межзвездном пространстве. И при этом находили удовольствие в унижении иной расы, продолжавшемся уже две тысячи лет. Они не отбрасывали людей назад, в дикость, нет, но обращались с ними без всякой жалости. Хьютай эта беспрерывная и бессмысленная война возмущала. Здесь обнаружились и черты её собственных деяний. Это было особенно невыносимо и вызывало у неё особенно жаркий стыд. Здесь не шли в ход дипломатические и иные тонкости, война была единственным способом взаимодействия.

Очень простая и грубая война. Здесь не использовались технические хитрости и роботы, файа действовали сами и в лоб — устраивали резню и набеги всякий раз, когда им того хотелось. Обнаружились и ритуальные жертвоприношения пленников. Файа относились к людям, как к низшей расе, на которой можно безнаказанно демонстрировать свою хитрость и удаль, и которой можно безнаказанно причинять зло...

Впрочем, всё оказалось не столь примитивно и просто. Сейчас внизу царил относительный мир — точнее, они не обнаружили признаков больших войн. Отношения двух рас, сосуществующих два долгих тысячелетия, были весьма разнообразны, очень сложны и запутаны. К тому же, файа внизу не были едиными — они жили множеством отдельных областей, селений, общин, каждая из которых была практически независимой, в том числе и в своём отношении к людям. В некоторых общинах файа покровительствовали людям, которые помогали им даже в войне с собратьями. Но файа, помогавших людям, не было. Их презрение к низшей расе было абсолютным. В иных их общинах процветало самое гнусное рабство, в иных — уже ритуальные избиения и жертвоприношения светловолосых, — и это буквально бесило её...

Но она хорошо понимала, почему это происходит. Всегда приятно принадлежать к высшей расе, даже зная, что её величие — лишь результат случайного стечения обстоятельств. Величие познается в сравнении, и лучше всего — в сравнении с низшей расой, тщательно доведенной до такого состояния. В самом деле, строительство новой не-планеты неизмеримо величественней — но в космической бездне его не с чем сравнить! И что делать тем, кто не может понять величия происходящего? Только искать более доступные примеры...

При уникальности могущества файа появление таких планет было неизбежно. Они привыкли творить всё, что только придет им в голову, отлично зная, что за это не придется отвечать. Проблема была проста до крайности — и именно поэтому почти неразрешима. И Хьютай, и сама Укавэйра знали, что тут требуется не решение, а возмездие. А этому противостоял древний и сильнейший запрет на междоусобную рознь у файа, и понимание того, что возмездие, свершись оно, закончит историю их расы в этой Вселенной...

...........................................................................................

Так как болтаться на орбите было бессмысленно, Хьютай решила сесть. Укавэйра не возражала — ведь Товия именно для этого и была здесь...

С величественной медлительностью колосс развернулся днищем вперед. Вновь тяга двигателей незаметно заменила тяготение сидераторов, и Товия, погасив скорость, стала медленно спускаться. Внутри, в многоугольной рубке, Анмай и Хьютай не отрывались от экранов. Эрайа надвигалась гигантским шаром в синем сиянии атмосферы, нестерпимо сверкающем белыми спиралями и полями облаков. В их сиянии терялись даже стационарные станции, небо вокруг планеты казалось черным и пустым. За ней сверкающим серебряным диском плыла внешняя луна — Уку, окруженная тонким бледным ореолом. Алейра, внутренняя луна, сюрреалистическая роза из света и теней, застыла почти напротив неё. Её диск был втрое крупнее.

Хьютай почти не двигалась и лишь щурилась, глядя на притемненное экранами солнце. Его свет гасил звезды, небо казалось угольным и неподвижным, лишь Эрайа наплывала сияющим шаром, приближаясь и становясь всё ярче. Товия должна была опуститься на ночной стороне планеты. Она медленно приближалась, заслоняя небо. Городов на зеленоватой суше не различалось, но изображение было столь подробным и красочным, что у пары просто захватило дух...

Наконец, солнце скрылось за краем планеты. На экранах остались лишь яркие звезды, и Хьютай всё же удалось заметить слабые огни городов далеко внизу. Товия погасила большую часть своей орбитальной скорости. Быстро теряя высоту, она спустилась к полю облаков, вздымавшихся, подобно гигантским снежным горам. Теперь вокруг было лишь небо и волнистая, зеленовато-белая в лунном свете, туманная пустыня внизу. Она широким куполом продавилась под опускавшейся Товией. На секунду та погрузилась в огромный кратер со струящимися, загибавшимися вверх стенами. Затем клубящийся туман поглотил её, сгустившись сначала в серый сумрак, а потом в непроницаемую тьму. Она спускалась вниз, медленно снижая скорость.

Лишь когда до поверхности Эрайа осталось всего около вэйда, Товия плавно остановилась и зависла неподвижно. Так она могла парить неограниченно долго — о настоящей посадке пока не было и речи, скрыть её было уже невозможно...

Хьютай осмотрелась. Здесь оказалось темно. Она видела лишь падавшие в бреши облаков лучи луны, ползущие по равнине призрачными пятнами света, да где-то вдали мерцали туманные огни поселков. Вдруг она заметила внизу смутный белесый отблеск, исходивший, несомненно, из-под днища Товии. Та тоже заметила это. Отделившийся зонд показал тусклое сияние в жерле реактора и расплывающиеся в мимикрических экранах огни. Невооруженным глазом это не было заметно, но реактор...

— Мы можем что-то с этим сделать? — спросила Хьютай.

— Нет. Если мы хотим избежать обнаружения, надо либо подняться в стратосферу, либо погрузиться в воду. Это свечение — неустранимое следствие нейтринной эмиссии. Мы не можем ослабить или отключить её, иначе просто упадем.

— Тогда лучше вверх. Но с высоты десяти миль немногое увидишь. Впрочем, какая разница? Всё равно, нам придется выйти наружу, и... вступить в контакт с людьми и файа.

— Вы хотите сесть сейчас? — спросила Укавэйра.

Хьютай включила приборы ночного видения, рассматривая огромную пустынную равнину. Потом микрофоны — рубку внезапно наполнил шум ветра. У неё вдруг сжало сердце.

— Да. Я запрограммирую мой весм на самоуничтожение при нарушении связи. Тогда не будет никакой опасности.

— Будет. Файа сразу же запеленгуют ваш весм, а тогда...

Хьютай задумалась, отчаянно пытаясь найти выход.

— Насколько я знаю, единственная связь, которую в принципе невозможно перехватить — это связь с использованием квантовых эффектов одновременности, — наконец сказала она.

— Ещё никто не решился доверить свою жизнь непредсказуемым квантовым эффектам, — возразила Укавэйра. — И пропускная способность квантовых каналов ничтожна. Обычную связь так ещё можно обеспечить, передачу сознания — нет.

— Что ж, тогда всё будет по-настоящему, — сказала Хьютай. — Если меня там убьют — я умру.

— Это ваше решение, — согласилась Укавэйра. — Мы изготовим для вас и Анмая имитирующие весмы браслеты квантовой связи, и, если возникнет опасность, мы вмешаемся. Чтобы изготовить браслеты, нам потребуются сутки.

— Хорошо. Я подожду. И... благодарю вас.

Глава 3.

Вселенная Рэтиа.

Нет ничего, более недостойного для чести человечества, чем верный раб.

Вольтер.

Эти сутки показались Хьютай самыми длинными в её жизни. Товия парила в стратосфере, внизу виднелись лишь горы облаков, но Хьютай и не смотрела вниз — мучительное нетерпение заглушило все остальные чувства. Она и не представляла, что её с такой силой будет терзать одиночество...

Наконец, когда заходящее солнце окрасило вершины облаков, Товия сообщила, что всё готово. Хьютай стала быстро собираться, буквально сгорая от нетерпения. Анмай пристально следил за ней.

— Я отправляюсь с тобой, — вдруг сказал он.

— Нет, — резко возразила Хьютай. — Там слишком опасно.

— Всегда вместе, — сказал Анмай. — В жизни и в смерти. И за пределами Реальности, где мы однажды окажемся. Ты сама это мне говорила.

Хьютай лишь вздохнула, соглашаясь с ним. Вообще-то, она была очень рада.

.............................................................................................

Закончив свои сборы, она подумала о том, что скажет своим отдаленным потомкам. И усмехнулась. Вполне возможно, что ничего. Раньше с ней никогда такого не случалось.

Она подошла к ставшей зеркальной стене ангара, всматриваясь в своё отражение. На неё смотрела рослая девушка, всего лет двадцати на вид, ладная и гибкая. Оделась она так, как одевалась когда-то на Уарке — белая футболка, серые шорты и сандалии с легкими ремешками, открывающими ступни. Серебряный обруч на черной гриве — скорее от волос, лезущих в глаза, чем для красоты. Оружия она не взяла, для защиты у неё, как всегда, был Анмай...

Хьютай напряженно всматривалась в своё насмешливо-дерзкое лицо, — то есть, не в своё, а своего искусственного тела, то есть, как раз в своё. Даже сказать по этому лицу, что ей не двадцать лет, а почти вдвое больше, было нельзя. Она была создательницей цивилизации, изменяющей Вселенные, но выглядела самой обычной файской девчонкой, может, чуть крепче обычной. В её глазах не было ни звездного огня, ни света мудрости. Да их и не могло быть там — тогда, на Уарке, она просто старалась выжить, а вовсе не достичь высшей мудрости...

В самом деле, много ли ты сделала? — спросила она себя. — И даже не знала тогда, что ты делаешь. Правду говоря, твои заслуги не больше, чем у обвала, обнажившего золотую жилу. И что ты стоишь без Укавэйры и Товии, а?

Хьютай вздохнула, поднеся к глазам браслет на левом запястье. В нем блестели маленькие черные глазки — глаза Укавэйры. И не только глаза, — в нем был и универсальный радиоприемник, хотя и не такой широкополосный, как у весма. И квантовый передатчик. По сравнению с этой вещью, собранной по атомам, даже её силовой пояс казался простым...

Она посмотрела на парня. Анмай тоже оделся как обычно — серый удобный комбинезон с множеством вместительных накладных карманов и сандалии. Плюс тоже силовой пояс. Всё прочее его снаряжение тоже было самым обычным — излучатель в потайной кобуре и массивный нож на поясе. Анмай не владел им, и взял его, по сути, лишь потому, что такое оружие всюду носили воины-файа, одевавшиеся так же. Излучатель ему тоже вряд ли был нужен — Товия наверняка пошлет с ними облако своего боевого нанотеха. А в крайнем случае...

Хьютай тронула браслет и нахмурилась. Удары через не-пространство, — эффект Экстран, — на самом деле были крайним средством. Поток протонов мог быть любой мощности, от нескольких частиц до тераватт, но сопутствующие не-переходу разрушительные эффекты ограничивали применение. И нацеливать это оружие могла только Товия. Если она захочет — она взорвет и самого Анмая. А, в виду очевидного превосходства окалины, первый её выстрел, скорее всего, станет и последним...

.............................................................................................

Ждать больше было нечего. Они сели в леталку и вылетели в бледный лунный свет. Оглянувшись, Хьютай увидела светлый глаз ворот на прозрачной черноте ночного неба стратосферы — только их, больше ничего, словно окно в иной мир. Он сузился и исчез, оставив их в одиночестве. На миг перед ней мелькнула призрачная крыша Товии, её плоские ребра-валы, идущие от центральной пирамиды к орудийным башням, — тень корабля, очерченный дрожащими звездами, призрачно-золотая, как окружающее её, подсвеченное луной ночное небо...

Леталка упала вниз, как камень. Вокруг засвистел рассекаемый воздух. Облака приближались на глазах, между ними темнела неразличимая земля...

Вблизи пустыня облаков утратила четкость очертаний. Не снижая скорости, они врезались в них. Леталка погрузилась в клубящийся туман, но через минуту земля показалась вновь, уже совсем близко. На высоте двух вэйдов машина замерла, ожидая приказов. Хьютай растерялась. Правду говоря, она совсем не представляла, что делать дальше, и потому просто осмотрелась.

Здесь оказалось темно. Лишь вдали сквозь облака падали лучи луны, подобные призрачным колоннам. Так как висеть в воздухе было бессмысленно, Хьютай, наконец, посадила машину. Её рука протянулась к контрольному квадрату, открывающему кабину, но застыла, не коснувшись его. Её охватила непонятная робость — словно она решила забраться в чужой дом...

Наконец, усмехнувшись, она тронула квадрат. Прозрачный колпак леталки поднялся, в машину ворвался прохладный, несущий сотни незнакомых запахов ветер. Они словно вобрали, растворили её. Оглушенная ими, Хьютай на миг даже потеряла себя — и очнулась уже какой-то другой, ошалевшей от этой дикой ночи...

Не вполне понимая, что делает, она нагнулась, снимая сандалии. Потом словно какая-то сила выбросила её из машины.

Выпрыгивая из кабины, Хьютай невольно вскрикнула, коснувшись раскаленной внешней обшивки леталки — её использовали как радиатор для охлаждения двигателя, и сейчас, после посадки, она чуть ли не светилась от нагрева...

Боль и прикосновение босых ног к покрытой мягкой травой влажной земле неожиданно обострили её чувства. Она вытянулась, всматриваясь в темноту, совсем как её дикие предки. Анмай тоже вытянулся, потом, вдруг усмехнувшись, сел на траву у её ног, насмешливо посматривая на неё снизу вверх. Хьютай, тем не менее, осталась стоять, жадно втягивая прохладный, влажный воздух. Наконец, Анмай потянул её за шорты, тоже заставив опуститься.

— Наконец-то мы дома, — сказала она, не давая себе труда думать над тем, что говорит. Лишь сейчас она сообразила, что только что ступила на землю предков. — Хорошо...

— Хорошо, — согласился Анмай спустя несколько минут. — Но здесь мы ничего не высидим. Надо лететь дальше.

Вздохнув, Хьютай, вслед за ним, забралась в леталку и вновь подняла её в воздух. Однако, она не знала, что делать потом. У неё не было под рукой карты этой местности, она не знала даже, где находится, чья это территория — людей или файа...

Подумав, она решила довериться своей интуиции — она всегда вела её раньше. Но сейчас в голову не приходило ровным счетом ничего. В конце концов, она просто полетела вперед во мраке. Конечно, преобразователи спектра машины легко могли превратить ночь в день, но ей хотелось познакомиться со своей родиной самой, без помощи машин...

Внизу, едва не задев днище, проплыли какие-то развалины — многоэтажные стены без крыш, неровные, толстые, едва заметные во мраке. Хьютай не остановилась: сомневаться в том, что здесь давно нет ничего живого, не приходилось...

Наконец, она заметила справа рой далеких, исчезающе-слабых огней и повернула в ту сторону, приняв их за огни поселка. Лететь пришлось довольно долго. Но поселок на деле оказался аэродромом. Подлетев ближе, она увидела огромное бетонное поле, вдоль него выстроился ряд стальных полукруглых ангаров. Вокруг них горели желтые лампы на столбах, — их она издали и приняла за огни домов...

Один из ангаров был открыт, рядом с ним стоял длинный и узкий, угловато-черный, явно военный вертолет. Возле него возилось три маленьких фигурки. Мужчины, рослые, в одинаково замасленных комбинезонах, — явно техники. С такого ракурса и при таком расстоянии Хьютай не смогла разглядеть их лиц, — только их светлые волосы и то, что кожа аборигенов была загорелой, но всё же, не смуглой. Люди! Оставалось лишь надеяться, что различить её машину на темном фоне облаков не сможет даже самый острый глаз...

Увлекшись наблюдениями, Хьютай забыла, что эти трое не могли быть единственными обитателями базы, а там, где есть вертолеты, есть и приборы ночного видения...

К реальности её вернули лишь протянувшиеся к машине строчки трассирующих пуль. Силовой щит без труда отразил их, и она лишь завибрировала под ударами. Но здесь могло найтись и оружие получше — вроде зенитных пушек или даже ракет. Их удара щит леталки не выдержал бы, и она повела её прочь, инстинктивно прижимаясь к самой поверхности...

.............................................................................................

Хьютай остановилась, лишь вынырнув из-под туч. Уже начинало светать, высокие облака светились серебром на темно-синем небе, словно неведомые острова. Внизу, в смутном сиянии рассвета, в степи зияли громадные воронки. Судя по уровню радиации, здесь рвались монобомбы — с равным количеством разноименных магнитных монополей. Подобное использование драгоценных частиц было чудовищным расточительством, и Хьютай невольно подумала, что теперь порода её соплеменников не слишком-то разумна — что бы не служило им тут целью...

............................................................................................

Она помчалась прочь от этого жуткого места, потом вновь замерла, осматриваясь. Туманная заря ползла вдоль северного горизонта. Там, очень далеко, из коричнево-алых туч вздымался узкий пучок серебряных игл, — южный полярный шпиль Эрайа...

Словно неведомые острова, в безмерной дали зависли редкие сиреневые облака. В бездонной синеве небес виднелось лишь несколько самых ярких звезд. Уку, внутренняя луна, плыла над южным горизонтом ущербным серебристым диском — на этой широте он не заходил несколько месяцев, лишь медленно меняя фазы. Хьютай несколько секунд смотрела на него. Лишь потом она перевела взгляд на то, что прежде всего бросалось в глаза — ещё несколько крохотных звездчатых лун, гигантской дугой изогнувшихся над южным горизонтом. Одни побольше, другие поменьше, яркие, их лучи различались невооруженным глазом. Прищурившись, она разглядела тонкое кольцо с искрами утолщений и паутинными нитями, ведущими вниз. Они расходились, словно лучи заката, распадаясь двумя веерами — тень Эрайа разрывала кольцо. В текучем предрассветном воздухе оно мерцало едва заметно, словно живое. Было ли во Вселенной более красивое небо? Этого она не знала...

— Куда мы направимся теперь? — наконец спросил Анмай.

Она задумалась.

— Нужно для начала отыскать людей и расспросить их, это очевидно.

— Ночь — не лучшее время, чтобы ходить в гости, — заметил Анмай. — И я, вообще-то, уже хочу спать.

Хьютай вздохнула.

— Действительно. Я тоже. Ладно, тогда переночуем в степи.

Осмотревшись, она заметила внизу очередные развалины — невысокие, но массивные, — и посадила леталку возле них. Когда они вошли в них, она поняла, что попала в дом — хотя и без крыши. Между древних стен росла трава. Насмешливо посматривая друг на друга, Анмай и Хьютай сбросили одежду. Потом осторожно растянулись на траве.

Здесь оказалось совсем не так неудобно, как ожидала Хьютай — земля была неожиданно мягкой... но холодной. Ночной ветер тоже был прохладен, но почти сразу их окутало мягкое тепло — Товия накрыла их невидимым одеялом нанетов. Пара ровно задышала, расслабившись. Сон не шел, они занялись любовью — неторопливо, безо всяких изысков, — а потом, как могли, расстелили свою сброшенную одежду и растянулись на ней. Постель вышла скудная и совсем неудобная, но вдвоем им было уютно. Хьютай казалось, что они очень долго лежали, сонно глядя сквозь лениво качавшиеся метелки травы на бездонное небо... а потом она незаметно заснула...

...........................................................................................

Утром их разбудил ворвавшийся в руины ветер. Проснувшись, они какое-то время лежали неподвижно, глядя на плывущие над головой синевато-малиновые облака, и, иногда, искоса посматривая друг на друга. Хьютай за ночь замерзла и даже покрылась мурашками от холода, — но, всё равно, ей было необъяснимо хорошо...

Увы, как обычно бывало по утрам, долго валяться не вышло. Всего через пару минут ей пришлось торопливо подняться, и, энергично растерев все особенно замерзшие места, отойти в угол — где она и замерла, невольно ёжась от скользившего по лопаткам насмешливого взгляда парня. Впрочем, он, конечно, не упустил случая полюбоваться её широкой круглой задницей, изрядно перепачканной землей во время их вчерашних занятий...

Ещё через минуту её место занял Анмай — и она смогла, в свою очередь, неплохо провести время, созерцая его не столь широкий, но тоже вполне круглый зад...

Покончив с наиболее насущным, они вновь занялись любовью — в основном, чтобы размяться и согреться после сна. Это вполне удалось — кончив и отдышавшись, Хьютай ощутила себя непривычно бодрой. Впрочем, никогда раньше она не спала нагишом на траве и не занималась на ней любовью, да ещё по утрам...

Вставая и потягиваясь, она подумала, что спать на земле неудобно, но отнюдь не настолько, как ей представлялось...

Усмехнувшись, она как была, нагишом, вышла из развалин. Всё ещё не зная, что делать, она рассеянно осматривалась. Под ней лежала необозримая равнина. Над ней невозмутимо плыли величественные облака, окрашенные багрянцем восхода. Вдали, на западе, высились снежные горы, розовые от этого восхода. Внизу же ничего не двигалось, кроме волн, гонимых ветром по густой, высокой траве. Лишь случайно она заметила там одинокую белую искру, пробиравшуюся в текучих волнах травяного моря...

............................................................................................

Хьютай невольно прищурилась и поднесла руку к глазам — но их остроты не хватило её разглядеть, расстояние было слишком большое...

Всё ещё нагишом, она забралась в машину, взлетела и включила максимальное увеличение, разглядывая её. Вдруг она поняла, что это человек — он брел явно наугад, его шатало от усталости...

Хьютай присмотрелась внимательнее. У идущего были длинные светлые волосы — он не мог быть файа. А на белой одежде резко выделялись угловатые черные знаки — цифры файа, здешних файа. Хьютай вспомнила, что здесь есть рабство, а это, безусловно, беглец.

Без дальнейших размышлений она бросила машину вниз. Анмай уже поджидал её, тоже всё ещё нагой.

— Что случилось? — тревожно спросил он.

— Там человек, — Хьютай показала на север. — Беглый раб, судя по всему. Я хочу поговорить с ним — он может рассказать нам многое...

— Хорошо, — Анмай усмехнулся. — Давай.

Они быстро оделись и вернулись в леталку. Хьютай вновь подняла её и повела прямо к беглецу. Услышав гудение силового двигателя, человек обернулся — она увидела испуганное юное лицо — споткнулся и упал в траву.

...........................................................................................

Леталка приземлилась, упруго подпрыгнув на подушке силового поля, потом замерла. Хьютай откинула колпак и выпрыгнула наружу, глядя на поднявшегося уже беглеца. И вдруг замерла — он оказался девушкой, молодой, но не столь юной, как ей сначала показалось. Даже если пересчитать её возраст на 410-суточные годы Эрайа, ей было где-то лет двадцать. Девушка оказалась стройной и босой. Хорошенькое курносое лицо, пальцы ног и тонкие руки были поцарапаны. На нем сверкали большие синие глаза — неожиданно красивые...

Хьютай смутилась, не зная, что сказать. Потом оглянулась, заметив, что девушка с испугом смотрит в сторону. Стоявший там Анмай смотрел на неё напряженно и зло. В руке он сжимал выхваченный из кобуры излучатель. Хьютай удивленно замерла, не в силах понять, что его так насторожило. Вот если бы беглец оказался прекрасным нагим юношей...

— Кто ты? — отрывисто спросил он.

Девушка не растерялась.

— Яната. Яната Арус.

Она напряженно всматривалась в лица пришельцев, словно они были ей уже знакомы.

— А кто вы? И ты так одета...

Хьютай растерялась лишь на миг.

— Я — Хьютай Вэру, он — Анмай Вэру. Мы...

Яната вздрогнула. В её глазах промелькнул испуг.

— Ты нас знаешь? — удивилась Хьютай.

— Да. Каждый знает... — она замолчала. В животе у неё вдруг громко заурчало.

— Ты хочешь есть? — догадался Анмай.

Яната торопливо кивнула.

Анмай вздохнул, потом, убрав излучатель в кобуру, достал из леталки упаковку походного рациона и дал ей. Яната тут же начала есть — с таким аппетитом, словно не ела, как минимум, сутки. А впрочем, скорее всего и в самом деле не ела...

Хьютай тоже вздохнула и осмотрелась. Облака целыми массивами плыли на юг, пугающе огромные, солнце ползло между них, не спеша подниматься — ну да, здесь же почти полярный день... Над горами она разглядела серебристый диск Уку — он сам казался странным круглым облаком...

Наевшись, — это едва заняло минуту, — Яната уселась на траву. Пара последовала её примеру. Теперь их всех скрыли высокие шелестящие заросли.

— Скажите, вы действительно Анмай и Хьютай Вэру? — спросила Яната. Она несколько успокоилась. — Это очень важно.

— Да, — удивленно ответил Анмай.

— А откуда вы?

Хьютай задумалась. Она не знала, что ответить, но врать не хотелось.

— Мы высадились с межзвездного корабля, с Укавэйры, — неожиданно сказал Анмай.

Яната вздрогнула, вновь испуганно глядя на него.

— В чем дело? — удивилась Хьютай. — Откуда ты нас знаешь? И вообще, что всё это значит?

Яната помолчала.

— Понимаете, я сама никогда всерьёз не верила, но слышала... Это Рэтиа, Учение, его исповедуют все — и вы, и мы. Бог, сотворивший наш мир и нас, всемогущ, но он получил могущество от... Создателя Вселенной... богини... Хьютай.

— А имя у этого бога есть? — спросила Хьютай. Её осенила внезапная ужасная догадка.

— Да. Бог Айэт.

— Айэт Тайан? И Ювана Кари? — быстро спросил Анмай. — Тоже богиня, как я полагаю?

— Я... я не знаю. Я не верила...

Хьютай гневно фыркнула.

— Ненавижу, когда наши действия превращают в столь возмутительную чушь! Но Айэт! Мальчишка! — она говорила на родном для неё языке Уарка, и Яната не могла понять её.

— Мы расстались с Айэтом два месяца назад, но для них прошло десять тысячелетий, — на том же языке ответил Анмай. — Впрочем, дело ещё хуже. Ты помнишь, кем стал Айэт? И он мог ещё... расти. Кем стал он сейчас? Вряд ли он придумал всё это — люди всегда горазды на такие вещи. Это всё, разумеется, чушь, она оскорбляет нас, но она оскорбляет и всех настоящих богов... если они, конечно, существуют.

— И ты хочешь её опровергнуть, сказать, что мы — это мы, но не мы? А кто привел Айэта к... и потом, мы на богов не тянем, а вот Укавэйра — да.

Хьютай посмотрела на свой браслет.

— Да. Впрочем, прежде, чем судить, надо узнать больше!

Они стали расспрашивать Янату, но девушка не знала о Рэтиа почти ничего. Хьютай решила перейти на более насущные вещи.

— Откуда ты?

— Из Нанны, это община на юге. Там много нас... Белых. А на севере, в Олаире, Черные... вы, говорят, помогают людям. Там есть большой поселок, а среди Черных, говорят, есть Мечтатели.

— Мечтатели? Как вообще устроено тут общество?

Яната усмехнулась её явному невежеству.

— Внизу, большинство, — Жители, они одеваются в белое, над ними Воины — они одеваются, как твой парень, а Мечтатели — на самом верху. В Нанне нет Мечтателей, только Жители и Воины. Они бьют нас, а тех, кто бунтует, сжигают заживо. Но в Олаире тоже сжигают, только редко.

— Сжигают? Зачем? — удивилась Хьютай.

— Нас, Белых, приносят в жертву, это сати, Великий Обряд. Так записано в Рэтиа, и никто не смеет протестовать...

Хьютай застыла, её охватила тоска и гнев. Эти касты, эта кровожадная религия, словно вышедшая из кровавой древности, — всё это были прямые и явные признаки вырождения. Она с ужасом поняла, что её народ уже пережил свой срок, — давно пережил, — но его история всё тянется и тянется, умножая горы жертв, страдания и страх. Она некогда начала эту историю — и она же должна её закончить... прежде, чем тоже уйти навсегда.

Хьютай встряхнула волосами, отгоняя мрачное предвидение. Незачем заглядывать в будущее и думать о судьбе рас. Достаточно подумать хотя бы об этой девушке, уже вздрагивающей от холода...

— Как далеко эта Олаира?

Яната растерялась.

— Я не знаю, — она вдруг напряженно посмотрела на них. — В Олаире живет Ойар. Он великий философ и знает всё о Рэтиа.

— Философ? — Хьютай задумалась. Это слово пробудило не самые приятные воспоминания... но выбора у неё, как и всегда, не было. Ей и так невероятно повезло наткнуться сначала на Янату, а потом на этого Ойара — это давало шанс хотя бы частично во всём разобраться, не вступая в сложные и опасные контакты с первыми встречными файа. Которые могли кончиться для них двоих довольно плохо... — Я хотела бы встретиться с ним.

— Я думаю, он примет вас, — Яната пожала плечами. — Если вы до него доберетесь.

— Это-то как раз несложно, — Анмай похлопал по корпусу леталки. — У нас хороший транспорт.

— Я вижу, — Яната смутилась. Она помолчала, явно стараясь решиться на что-то, потом вдруг спросила: — Вы возьмете меня с собой?

Хьютай невольно оглянулся на парня, но тот лишь пожал плечами. Идея ему явно не нравилась, но и бросать Янату здесь было совсем уже нехорошо...

— Возьмем, — Анмай указал ей на открытую кабину. — Залезай.

...........................................................................................

Едва леталка упруго взвилась в воздух, Яната взвизгнула, спрятав лицо. Летать ей явно раньше не доводилось. К тому же, она не знала, где живет Ойар. Сначала Хьютай хотела обратиться к Товии, затем решила положиться на удачу. Она направила леталку на север, сразу набрав большую высоту — радары не могли её заметить, а вот глаза...

К счастью, всего минут через пятнадцать она заметила далеко внизу поселок. Яната, выглянув за борт, подтвердила, что это Олаира, знакомая ей по картам. Надо было садиться...

К счастью, землю внизу ещё скрывала тень. Хьютай высмотрела большое пятно зарослей на склоне возвышенности, прикрывавшей Олаиру с востока, — там никто не смог бы их заметить.

Она бросила леталку в крутое пике. Та снизилась всего за пару минут — за это время она не успел толком рассмотреть поселок, а потом его уже скрыл лес. Резко затормозив, она приземлилась, невольно ёкнув от навалившейся на неё перегрузки.

С минуту они все сидели неподвижно, стараясь опомниться от этих внезапных перегрузок и от резкой смены обстановки — вместо беспредельного неба вокруг были глухие заросли. Наконец, Хьютай нажала кнопку, открывающую колпак, и тут же чихнула от ворвавшихся внутрь запахов раздавленной приземлением зелени. На какой-то миг они показались ей даже мучительно сильными после стерильных отсеков Укавэйры, и она невольно сморщилась...

— Всё, выходим, — сказала она, отдышавшись.

Выбравшись наружу, она вдруг услышала сухой шелест, непохожий на шелест окружающей их листвы. Два маленьких люка в корме леталки открылись, и над ними поднялось прозрачное, тут же исчезнувшее облачко — Товия выпустила своих микроскопических защитников. Теперь брать оружие просто не имело смысла. Секунду спустя они уже двинулись в путь.

.............................................................................................

Пробираться в зарослях пришлось считанные минуты — они быстро нашли тропинку и вскоре вышли на луг. Чуть ниже стояла Олаира. Хьютай приостановилась, разглядывая поселок. К её радости, там не оказалось ничего сверхъестественного или варварского — обычные дома, обычные улицы... Немногочисленные фигурки на них ни цветом кожи, ни цветом волос не очень отличались от Янаты. Зато файа нигде видно не было.

Тем не менее, Хьютай всё же не спешила. Одежда жителей Олаиры тоже была вполне обычной. Рабский балахон Янаты, похоже, не очень годился здесь для утренних прогулок. К тому же, она не знала, куда идти, где живет Ойар. И вряд ли юноша-файа в одежде Воина встретит там теплый прием...

Хьютай усмехнулась, поняв мысли Анмая.

— Сиди здесь... воин. Я узнаю.

— Но ты...

— Что со мной может случиться? — Хьютай показала вверх. — Они защитят меня.

Анмай поднял глаза. Воздух был пуст. Посланцы Товии оставались незаметны, но выделяемое ими тепло заметила бы любая инфракрасная камера. Сомнительно, конечно, что сейчас, днем, кто-то здесь пялиться в них...

Он пожал плечами.

— Хорошо.

Хьютай быстро, легким шагом устремилась вниз. Анмай напряженно провожал её глазами. Она кожей ощущала его раздражение и гнев на её глупую смелость... но вариантов в самом деле не было. Здесь они были незваными гостями — а к прекрасной деве туземцы отнесутся всё же лучше, чем к парню. Он знал, что с ней ничего не может случиться, но всё же волновался за неё, и это было приятно...

Миновав луг, она вышла на улочку. Здесь ей повезло — навстречу шли две девушки в легких платьях. Они подозрительно уставились на неё. Затем одна из них вытянула из-под платья неожиданно длинное лезвие ножа.

— Не подходи к нам, Черная, а то получишь!

— Не буду, — Хьютай миролюбиво подняла ладони к плечам. — Мне нужно лишь узнать, где тут живет философ Ойар.

— Этот плешивый говноед? — девчонка фыркнула. — Там, дальше, — она махнула рукой себе за спину. — Улица Закатная, семнадцать. Читать-то по-людски ты умеешь?

— Типа того, — согласилась Хьютай. — Будь боевой дурой и дальше, — она зашагала по улице, с усмешкой слыша за спиной возмущенное фырканье. Девчонка ей понравилась, хотя она и понимала, что вряд ли увидит её второй раз...

Теперь она крутила головой, высматривая названия улиц и номера домов. Письменность местных людей она тоже вполне разбирала — хотя поняла это лишь сейчас. Укавэйра неплохо справилась со своей работой. На самом деле даже лучше, чем неплохо, и это одновременно радовало и пугало её...

Она дошагала до конца поселка, но никакой Закатной улицы так и не встретила. Девчонка то ли соврала, то ли просто ошиблась. Поразмыслив о том, что опаснее — дальше шляться тут по улицам или вновь спросить кого-то — она отдала предпочтение последнему варианту. Благо, попавшийся навстречу парень не выглядел настроенным воинственно.

— Где тут Закатная улица? — спросила она, решив в этот раз не упоминать Ойара.

— На западе, конечно, — парень даже махнул рукой в том направлении.

— А точнее? Я в первый раз здесь.

— Два перекрестка назад, потом налево.

— О, спасибо, — она развернулась и зашагала обратно.

Похоже, она и впрямь поступила разумно — другие местные парни смотрели на неё менее дружелюбно. А впереди она заметила сразу шестерых — они подпирали высоченный забор какого-то дома. Одного взгляда на номер Хьютай хватило, чтобы понять, что это и есть нужный ей дом. Можно было гордо развернуться и уйти... но наличие дома ещё не означало наличие в нём владельца, и она вздохнула. Похоже, что мнение девчонки о старом говноеде разделяли многие из обитателей поселка, если не большинство — а эти лбы играли роль его охраны. Что явно не очень их радовало...

— Ойар дома? — спросила она, подойдя к парням. Оружия на виду у них не было, но все шестеро были здоровенными, как на подбор.

— Дома, — буркнул один из них, но тут же опомнился. — Разрешение!

— Какое разрешение? — удивилась Хьютай.

— На пребывание в поселке! Тут автономия. Без разрешения вам заходить сюда нельзя.

— Извини, я не знала, — миролюбиво ответила Хьютай.

— Издеваешься?! — парень отделился от забора и шагнул к ней, подняв руку и явно собираясь схватить её за волосы. — Да я тебя...

— Осторожно, — Хьютай отступила на шаг, тоже подняв руки вовсе не с миролюбивой целью. — Ты понимаешь, что будет, если ты тронешь меня.

— Я пожалуюсь Ведущему Олаиры, — пригрозил парень. — Он относится к этому очень серьёзно, уж поверь мне. У тебя будут очень большие неприятности.

— Жду с нетерпением, — Хьютай развернулась на пятке и быстро зашагала прочь.

...........................................................................................

На обратном пути к лесу никто не пытался задержать её, но теперь она и сама понимала, что поступила очень глупо. Видимо, запрет на посещения тут и впрямь соблюдался очень строго, в противном случае она столкнулась бы с охраной. Её бы попытались задержать, и оставалось лишь гадать, смогли бы нанеты Укавэйры справиться с этим или нет...

Вернувшись к леталке, Хьютай застала милую картинку — мрачный Анмай сидел возле неё, а напротив сидела Яната — встрепанная и злая.

— Что случилось? — спросила она. — Надеюсь, этот лохматый извращенец не хватал тебя за попу?

— Я просто спросила, как ты с ним занимаешься любовью, — непринужденно ответила Яната, — кверху попой или кверху пятками, а он...

Анмай издал какой-то странный звук — словно подавился. Хьютай вздохнула. Стоило ей отойти от парня на двадцать минут — и в её личную жизнь уже залезли с ногами. Впрочем...

— Обычно кверху пятками, — сообщила она. — Хотя кверху попой тоже бывает. Под настроение.

Анмай вновь издал какой-то странный звук, и она повернулась к нему.

— В чем дело, дорогой? Разве не так? — спросила она уже на родном. — Или ты не рад, что первая же встречная дева с ходу прикидывает, как половчее на тебя запрыгнуть?

— Хью, я тебе уши оборву, — мрачно предупредил Анмай, но в глазах его прыгали чертики. — И по попе ты тоже получишь.

— Я вся твоя, — она широко улыбнулась. Анмай вздохнул.

— Как всё прошло? — спросил он.

— Я узнала, где живет наш мудрый Ойар. Это было нетрудно — спросила одного, другого... но возле его дома шестеро здоровенных парней. Мне хватило одного взгляда... Похоже, этот Ойар пользуется популярностью не только среди друзей!

— А почему ты такая злая?

— Файа нельзя появляться здесь без разрешения. Тут нечто вроде автономии... могли бы объяснить и просто словами! А то сразу хватают за...

— И как действуют наши защитники?

— Никак. Я посмотрела на них, как на тебя, — и они отстали. Но они нас не любят, и я на них не в обиде! — она ткнула в царапины на руках Янаты. Лишь сейчас Анмай понял, что это следы веревки. — И всё же, мы попадем туда. У этого Ойара есть большой сад за высоким забором. И они тут редко смотрят вверх. Только не думай, что я дам тебе прикоснуться к ней! — Хьютай неожиданно обхватила Янату сзади, и они прыгнули вверх.

...........................................................................................

Это действительно напоминало один гигантский прыжок, — резкий взлет высоко вверх, мгновения парения, когда Хьютай высматривала внизу нужный сад, — и падение по крутой дуге вниз. Мелькнули ветки, взвилась поднятая силовыми вихрями пыль, — и они вновь встали на ноги, но уже в саду.

Она осмотрелась. Сад был велик, хорошо ухожен и совершенно пуст. Ни собак, ни людей в нем не оказалось, никто не спешил на шум. Их прибытие осталось незамеченным.

— По-моему, он там, — Хьютай показала на открытую дверь застекленной веранды. — Я не сильно тебя помяла? — она повернулась к Янате. Девушка согнулась, держась руками за живот.

— Нет, я просто немного испугалась...

Хьютай кивнула и прошла в дверь. Она двигалась совершенно бесшумно — ни одна доска не скрипнула под весом её гибкого тела. За ней, столь же бесшумно, кралась босая Яната. Анмай шел последним. Несмотря на всё это, Хьютай ощущала себя до крайности глупо. Если их здесь увидят...

Но дом, казалось, был пуст. Они прошли комнату, вторую, по широкой лестнице поднялись на второй этаж. Это блуждание показалось ей вдруг неожиданно знакомым — девчонкой она так же обследовала резиденцию Тару...

Из-за одной из дверей донесся шорох бумаги. Хьютай решительно распахнула её, и они вошли.

........................................................................................................

К её радости, Ойар ничем не напоминал того, несчастного Философа. Он был высок, массивен, довольно молод, с могучим залысым лбом и сухим, аскетичным лицом. Редкие светлые волосы были коротко подстрижены. Его комната выглядела весьма обычно — просторная, чистая, залитая желтым электрическим светом, словно за её окнами ещё висел синий рассветный полумрак. Посреди неё стоял стол, вдоль всех стен шли стеллажи, загроможденные множеством в беспорядке наваленных книг. Между них блестели непонятные металлические детали.

Взгляд Хьютай поймали картины, висевшие на стене, против двери. Их было пять — две пары лиц и ещё что-то совершенно непонятное, но отдаленно похожее на Сверх-Эвергет Линзы. Она с удивлением узнала Ювану и Айэта, вторая пара лиц была ей незнакома. А впрочем...

Это был она, Хьютай, она и её парень — но не настоящие, иные, те, кто одаряет всемогуществом богов, с лицами, исполненными мудрости и покоя...

Ойар молча смотрел на них, они — на него. Молчание затягивалось. Хьютай легко могла представить, что он видит — высокий юноша в одежде Воина, с дурацким ножом на поясе и серьёзным мальчишеским лицом, с широко раскрытыми удивленными глазами. Красивая девушка, его пара, в весьма легкомысленной одежде, и ещё одна девушка — в рабском балахоне, растерянная и любопытная. Но если уж даже Яната их узнала...

— Кто вы? — неожиданно глубоким голосом спросил Ойар.

Анмай нашелся мгновенно.

— Я Суру Ласси. Это моя подруга, Хьютай Тайра, — он назвал их настоящие имена. Звучное Анмай было лишь прозвищем, и он мог легко от него отказаться...

Лицо Ойара дрогнуло, в глазах мелькнул испуг.

Чертов Айэт! — подумала Хьютай. — Я же рассказала ему всё про себя! Кто же мог подумать...

— Любопытно, — Ойар был не из тех, кто надолго теряется. — Я повидал немало самозванцев... Как вы сюда попали? Что вам нужно?

— Мы хотим узнать о Рэтиа.

— И всё? Ради этого не стоило лезть через забор. Если вы немедленно не уберетесь, я позову охрану.

— А если мы настоящие? — ехидно спросила Хьютай.

— И чем вы это докажете? Я вижу, вы все явно в своём уме, и должны знать, что...

Анмай включил силовой пояс и завис в воздухе, подпрыгнув.

— Я не люблю дешевых чудес, — сухо сказал он. — Но раз вы хотите... — он сунул руку за вырез комбинезона и вынул излучатель. — Такую штуку ты вряд ли видел. Вот как она действует... — узкий луч синего пламени ударил из цилиндрического ствола и с треском прожег щель в толстых досках пола. Взвился дымок. Анмай спрыгнул на пол. — Я высадился с Товии, этой ночью, и я действительно ничего не знаю о Рэтиа. Что мне ещё надо сделать, чтобы доказать, что я — это я?

Ойар побледнел. Хьютай тоже замерла. Её обдавали неожиданные в комнате струи горячего ветра. Наверняка весь рой кристаллических нанитов Товии собрался здесь — и кто знает, что они сейчас делают с хозяином?..

Ойар опомнился. Он показал на кресла, стоявшие перед столом.

— Садитесь, — наконец сказал он. — Любопытно. Как вы всё это проделали? Может, вы дадите мне эту штуку?

Анмай с усмешкой протянул ему излучатель. Ойар внимательно осмотрел треугольный блок с цилиндрическим стволом и вырезами для пальцев.

— Вы смелый файа. Вы не боитесь, что я убью вас?

— Выстрелите в безоружного, пришедшего узнать, чтобы ничего не рассказывать ему? Нет.

Ойар вернул ему излучатель.

— Возьмите. Я не любитель оружия. Итак, что вам угодно?

— Рэтиа. Это новая религия, как я полагаю?

Ойар медленно покачал головой.

— Ей десять тысяч лет, это одна из древнейших вер. И самая могущественная из всех. Ни Ахм, ни Кораш не сравнятся с ней. Если вам угодно знать основы...

— А что мне угодно? — не удержалась от сарказма Хьютай.

Ойар и сам прекрасно понимал, что в этом вопросе она права. Но как объяснить ей, что такое основы? Как рассказать о том, что существует за пределами привычного мира? Он решил, что лучше всего будет показать. Спросил:

— Ты видел когда-нибудь, как цветет роза?

Хьютай молча кивнула.

— Так вот, основы — это те же самые лепестки. Только не настоящие, нарисованные. Ты видишь их, но не чувствуешь. Точнее, чувствуешь, но совсем не так, как в жизни... Кто эта девушка с голодными глазами?

— Яната Арус. Я сбежала...

— Я вижу. О вас позаботятся... — Ойар протянул руку к столу, явно собираясь кого-то вызвать. Хьютай перехватила её умоляющий взгляд.

— Пусть остается, если хочет, — сказала она.

Ойар невозмутимо кивнул.

— Что вы хотите знать о Рэтиа?

— Мне не нужны догматы, — они одинаковы, по сути, у всех религий. Не убей, не укради, и прочее. А вот история возникновения, распространение, физическая основа — да.

— Это нелегко объяснить. Потребуется немало времени. Но я постараюсь...

— О, да, прошу вас.

Хьютай невольно улыбнулась, когда Ойар, не зная, как приступить к делу, стал с важным видом потирать руки и перебирать пальцами. Её вид явно смущал его.

— Начнем с того, что в каждой из вер есть свой иерарх, или лидер. В Кораше он — Магистр, в Ахме — Верховный жрец. Но вер гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Они, словно кристаллы, растут, соединяются друг с другом, образуя новые системы. Иерархи, они, как правило, из разных вер и не всегда сами по себе, — он отхлебнул кофе и продолжил: — Представьте себе мир, в котором на каждом шагу вас поджидают ловушки и подстерегают опасности. Где можно погибнуть от любой случайно упавшей в воду травинки, веточки, случайно разбившегося стекла, задев локтем торчащий из стены гвоздь, и даже от случайного взгляда. Или от случайной искры, упавшей на сухую траву, задохнуться от слишком близкого к вам комара, отравиться ядовитыми грибами, которые растут на земле, покрытой мхом, и так далее. Вы можете умереть, даже не осознав этого, от недостатка кислорода, солнечного или теплового удара, упав в ущелье, утонув в болоте, сгорев живьём, провалившись в пещеру, погибнув от удара молнии, а можно и от собственной оплошности. Не говоря уже о том, что любой из нас может попасть в беду, просто заблудившись и оказавшись в незнакомом месте. Мир, где каждый шаг может стать последним. Мир, где даже за порогом собственного дома вы не можете чувствовать себя в безопасности. Где жизнь зависит от того, насколько ловко вы умеете избегать смерти. Где человек просто не может быть счастлив, не имея в своем распоряжении средств, позволяющих защитить себя от опасностей. И где нет ничего вечного, кроме смерти. Представили?

— Да, — кивнула Хьютай.

— Вот и отлично. Не каждый выдержит такую жизнь, и не каждый захочет. Так вот, это — мир, в котором нельзя жить без вер. Вер, которые, как и люди, умеют убивать и умирать. Но в отличие от людей, они могут умирать и возрождаться. Веры — это те самые мосты через ловушки и опасности, которые, так или иначе, поджидают каждого человека. Но если ты принял веру, то уже не сможешь оттуда уйти, пока не пройдешь через все испытания, не станешь её истинным сыном. Вера — это не только и не столько религия, сколько способ выживания. Это то, что позволяет нам выжить и остаться людьми. Именно так живет большинство верующих. В том числе, и стражей веры. Но есть и другие: те, кто не боится смерти, любит её и принимает такой, какая она есть. Они живут за счет своего мастерства, знания и силы. Их называют мастерами. Мастерство бывает разным. Некоторые мастера владеют мечом, другие — магией, третьи — ремеслом, четвертые — могут лечить, и так далее. Каждый верующий знает о существовании других вер, но ни один из них не догадывается о том, что их иерархи могут общаться друг с другом. Мы все — только часть более крупной системы, которую мы не в состоянии понять и постичь. Наши иерархи — это только верхушка айсберга...

Хьютай вздохнула. Слушать Ойара оказалось нелегко. Он был, несомненно, искренним и глубоким сторонником Рэтиа. Ей постоянно приходилось очищать суть рассказа от мистических построений, и, насколько возможно, соотносить его с реальным ходом событий. Частенько ей приходилось переспрашивать, или, напротив, пояснять. Анмай по мере сил помогал ей, но всё, рассказанное Ойаром, было настолько удивительно, что она вскоре забыла обо всём...

...........................................................................................

Рэтиа зародилась в Линзе вскоре после их отлета. Предпосылки её возникновения были достаточно трагичны. Немногочисленные файа, жившие в одном из государств Линзы, Актале, стали безжалостно преследоваться — на них свалили всю вину за революцию и кровавую гражданскую войну, опустошившую две трети территории страны. Айэт, воплотившийся в управляющую суть Линзы, решил вывезти их в её центральный сегмент, хотя этот исход и занял много лет.

Но оказалось, что файа преследуют и истребляют уже по всей Плоскости — легенды и слухи, распускаемые расой ару, наиболее пострадавшей от рук файа, сделали их повсеместно настоящими демонами зла. И вновь огромная орда летающих металлических созданий вывезла в центр Линзы всех оставшихся в живых файа. Плоскость была очень велика, и этот исход продолжался долго. Сами файа восприняли своё спасение, как чудо, а Айэта — как бога-спасителя. Разубедить их оказалось невозможно.

Очевидно, в какой-то роковой миг Айэт решил, что ему не стоит бороться с новорожденной верой, а, напротив, улучшить и всячески использовать её — ведь это приносило пользу всем, и ему, прежде всего. Естественно, что сверхразум интеллектронной машины создал логически идеально стройную религию, исполненную добра и любви. Впрочем, многие его соплеменники тогда не принимали этой веры, да и никакой другой. Быстро размножаясь, они постепенно осваивали невообразимый центр Линзы. Айэт всячески помогал им, и, по его воле, они, наконец, смогли вернуться во внешние сегменты Линзы. Населявшие их бессчетные народы четырнадцати разумных рас приняли их в целом хорошо. Но файа вернулись и на просторы родной Плоскости, населенные народами, давно забывшими об их существовании...

Да, забыли в самом деле все — кроме ару. Эти искусственные существа, созданные некогда Опустошителями и почти полностью уничтоженные Нэйсом, втянули файа в войну. Вскоре она распространилась на другие народы Линзы. Очень быстро файа тоже вспомнили прошлое и из пришедших учить превратились в агрессоров, решивших захватить все её Плоскости, более того — стать единственным населяющим Линзу народом. Но один из них, юноша по имени Эроин Чэрити, возмутился творимым файа злом, и попросил Айэта остановить их. К его просьбе присоединился Нэйс Анкус, бывший во время революции правителем Акталы и спасенный Айэтом из плена ару.

Перед Айэтом встал страшный выбор — уничтожить свой собственный народ, либо позволить ему истребить все остальные, намного более многочисленные. Он выбрал уничтожение файа. Для них это стало непостижимым бедствием, физической природы которого они не могли понять — их истребили Йалис-удары, прокатившийся по Линзе шторм изменений физики.

Именно немногие уцелевшие файа дали людям Рэтиа. Тогда это была просто история о чудесном спасении, возвышении и гибели предавшего себя народа, о самоубийственной войне и о боге-машине. Но эта история о гибели народа, возомнившего себя избранным, и не ведавшим, что творит зло, увлекла постепенно и людей. К сожалению, в священных книгах не было ничего о дальнейшей истории Линзы — лишь намеки... Хьютай могла лишь предполагать, — впрочем, как и другие, верящие в Рэтиа.

Очевидно, где-то, в тёмной бездне веков, обитатели Линзы вышли за её пределы, столкнувшись с Файау. Между ними наверняка вспыхнула война. Окончилась ли она катастрофой или почетным миром? Хьютай не знала. В Рэтиа говорилось лишь о том, что в бездне космоса существуют две противоборствующие силы, добра и зла, — Айэт и противостоящая ему безмерная, безликая масса файа. Но сами файа верили в иное — что где-то в бездне космоса затеряна богиня Хьютай, создавшая их расу, и что когда-нибудь она вернется...

Впрочем, она скоро поняла, что Рэтиа не избежала судьбы иных религий — раскола и сектантского противоборства. Правда, сами файа никогда не отличались особой религиозной одаренностью. Люди же, попавшие в этот мир из иного, давно ими позабытого, отнюдь не считали Эрайа юдолью страданий, хотя и они делились на десятки сект, порой непримиримо враждующих...

Хьютай, конечно же, не знала, какая же из этих ветвей истинная, — то есть, исповедует наиболее близкую к реальности версию своей священной истории. Все они признавали Айэта верховным богом — а разбираться в деталях у неё не было времени, да и особого желания тоже...

Она подумала, что здешние файа, наверное, всё же знают истину, хотя и скрывают это. Но истинная суть Рэтиа, странной веры во всемогущество интеллектронных машин, оказалась недоступна ей. Это не было чушью, придуманной файа для обмана людей, — и, в то же время...

Хьютай встряхнула головой. В окна комнаты уже бил дымчато-серебристый солнечный свет — солнце поднялось над прикрывавшим Олаиру холмом. Она так увлеклась рассказом, что совершенно не представляла, сколько прошло времени. Впрочем, она уже видела — на то, чтобы понять Рэтиа, все её тонкости и сплетения, не хватит её жизни. И это был явно не её путь...

— Последний вопрос, — сказал Анмай. — Что такое сати?

— Рэтиа требует от каждого жертвовать самым дорогим во имя великой цели, — спокойно ответил Ойар. — А что может быть дороже, чем человеческая жизнь?

— Особенно чужая, — съязвила Хьютай. — А что это за великая цель?

— Вечная жизнь. Бессмертие.

— Купленное чужой смертью?

— Нет. Того, кто не исповедует Рэтиа, тоже можно спасти. Мучительная смерть искупает любые грехи, — и, принятая с соблюдением надлежащих обрядов и от руки искренне любящих может спасти даже самую темную душу...

Хьютай вздрогнула. Ей внезапно расхотелось продолжать разговор. Она встала. Анмай тоже. Яната мирно спала в кресле.

— Скажите всё же, кто вы? — спросил Ойар, видя, что они собираются уйти.

— Я уже сказала.

— Так вы действительно Дайталайа, Дивная Пара, единственная во всём мироздании? — в его голосе проскользнула издевка.

— Да, — Хьютай внезапно разозлилась.

— И что же вы делали эти десять тысяч лет?

— Всё это время меня просто не было. Укавэйра двигалась в будущее вне времени, как — я не знаю. Но она здесь, внутри вашего солнца. Или вы и об этом не знаете? Нет? Хотите нового чуда? Тогда поговорите с ней! — она скрестила руки, незаметно вдавив секцию браслета.

Укавэйра неожиданно легко согласилась с её мысленной просьбой. Воздух в центре комнаты замерцал, уплотнился — и вдруг вспыхнул сияющей восьмиуступчатой пирамидой, повыше человеческого роста. Она повернулась к Ойару, почти коснувшись его плоской вершиной. Хьютай ощутила исходящий от неё жар. Она не слышала ни звука, но Ойар наверняка что-то слышал — он осел, на его лице появилось выражение крайнего изумления. Секунду спустя пирамида исчезла, обдав их волной теплого воздуха.

— Слушайте, — сказала Хьютай, когда Ойар пришел в себя. — Я не разбираюсь в религиях, — но, насколько я помню, все, делающие нечто, подобное сати, обрекают себя лишь на вечные мучения. Неважно. Я не собираюсь опровергать Рэтиа — всё это правда. Действительно, где-то во Вселенной плывет Линза, и ей правит бог Айэт, которого я сделала богом. Это правда. И правда, что существует Сеть Файа, — но она лишь тень истинных файа, ушедших дальше. Где-то там интеллектронные машины плывут среди звезд, а ещё более могучие машины ведут Космогоническую Игру, о которой вы ничего не знаете. А я сама — что ж, я совершила всё, что мне приписывают, но я — всего лишь обычная, не слишком умная девчонка, лишь случайно возродившая мощь нашего древнего народа. Я не смогу ни разрешить ваших споров, ни дать вам откровение. Я не знаю, кто сотворил Вселенную, знаю лишь, что она была сотворена. У меня есть математически неопровержимые доказательства этого, — но разве вы их поймете? Я сама пытаюсь узнать, кто сотворил мироздание, и не задержусь в вашем мире. Я хочу узнать лишь дорогу, по которой ушли мои собратья — мои настоящие собратья. Я не стану осуждать Рэтиа, и не потому, что не понимаю её. Но сжигать людей, чтобы спасти их, не только чудовищно, но и бессмысленно. Вот такой браслет, — она подняла левую руку, — делает вечной любую жизнь. А вы и не пытаетесь...

— Вы не поняли! — Ойар мертвенно побледнел. — У нас есть отступники, сектанты, но это не мы! Они лишь подражают файа, это их обычай... но ведь тогда он бессмысленен! Это...

— Чистой воды садизм, ничего больше. Рэтиа не имеет к этому никакого отношения... я надеюсь. А вы должны стараться понять, а не объяснить непонятное, оправдать его. А я... — Хьютай вдруг сбилась с мысли.

Сказать, что Эрайа погибнет через год, у неё просто не хватило сил. И... это ведь не окончательно! Достаточно лишь узнать, где расположены Нэйристы файа, открывшие им путь в иную Вселенную — и они наверняка спасут её...

— Прощайте. Возможно, мы ещё встретимся. Возможно, нет. Единственное, о чем я прошу — позаботьтесь о Янате. Она была несчастной среди моих соплеменников, но среди своих она несчастной быть не должна. Понятно? А они, опозорившие свой мир, свою расу, заплатят за всё. И я чувствую, мы ещё встретимся... в конце, — Хьютай слабо улыбнулась.

На лице Ойара вдруг появилась ответная усмешка, такая спокойная... Она поняла, как сильно недооценила этого человека. Она ещё раз улыбнулась ему и вышла. Анмай молча последовал за ней.

...........................................................................................

— И что дальше? — спросил он, когда они вышли в сад. — От Янаты ты избавилась. А ведь если с ней что-нибудь случится...

— Она была бы мне хорошей подругой, — рассеянно заметила Хьютай. — Она умеет задавать... интересные вопросы.

Анмай фыркнул.

— Пусть так! Но пока вы болтали, я там кое-что нашел, — он вытащила из кармана смятый лист. — Он лежал на полке, и я...

— Теперь им придется придумывать легенду о боге-воре, — усмехнулась Хьютай.

Анмай лишь пожал плечами.

— Это о нас, о нашей расе. Читай!

Хьютай взяла лист. Почерк был достаточно четким, чтобы читать его, — во всяком случае, для её глаз, привычных к собственным каракулям. Это оказался отрывок перевода какой-то древней рукописи о первой встрече двух рас в этом мире:

У файа тонкий прямой нос, серо-серебристые глаза. Лоб ровный, высокий, выступающий. Убийства и насилие среди них — вещь совершенно неизвестная. То же относится к содомии и прочим извращениям естественных влечений, которые запрещены. Этот запрет очень строг, и его нарушение карается немедленной смертью, как и корысть или трусость. Впрочем, необходимость в столь крайних мерах ныне и не возникает, ибо современные файа мечтательны и отважны. А вооруженное насилие власти в их отношении может привести (и в прошлом нередко приводило) к мятежу против... — на этом лист, увы, кончался.

— Значит, у них было всё, — вздохнула Хьютай. — Взаимное любопытство, дружба, восхищение... — тихо сказала она. — И чем всё кончилось? Неужели действительно наш срок прошел?

— Давно прошел, — так же тихо ответил Анмай. — Файа сейчас сами строят свою Вселенную, свои миры, в великом одиночестве... одни. Наверно, так и должно быть. Расы должны сами строить свои миры, а не пытаться захватить чужие... Путь нашей расы — одиночество, она не может жить рядом с другими, ибо не равна им. Путь других рас может быть иным... Но наш путь — строительство, познание и вечное одиночество. Мы ушли по этому пути. А эти... наш позор.

Хьютай промолчала. Она задумчиво смотрела вверх, и глубокая синева дневного неба Эрайа отражалась в её глазах. Анмай тоже присел, откинувшись назад. Из-за деревьев был виден лишь клок небосвода. Подчиняясь внезапному порыву, она стремительно рванулась вверх. До неё долетел удивленный вскрик парня, затем он устремился за ней, всё вверх и вверх...

Лишь когда воздух похолодел, они остановились — удивленно глядя вокруг. Облака плыли на них, словно невероятным образом ожившая горная страна. Внизу зеленела бесконечная волнистая равнина.

— Тут холодно, — наконец сказал Анмай. — Куда мы направимся теперь, дорогая?

— К нашим соплеменникам, это очевидно. Среди них мы должны найти знающего путь к нашей мечте... хотя мне и не хочется этого.

— И где мы их найдем?

— Раз люди и файа живут раздельно, рядом с Олаирой должен быть второй поселок — их. По-моему, это вон тот — она показала вниз.

Они спустились на землю, в стороне от Олаиры. Ветер растрепал их волосы, в животах непривычно урчало. Они быстро привели себя в порядок и поели. На завтрак ушла вся пища, ещё остававшаяся в их карманах. Отныне им предстояло добывать её самим...

— Я готова, — наконец сообщила Хьютай, закончив трапезу. — Пошли?

Анмай задумался.

— Подожди. Файа не должны знать, кто мы такие.

— Согласна. И что?

— Наши защитники невидимы, но любой, знающий, что нужно искать, легко их обнаружит. А тогда... И как мы сможем понять жителей Эрайа, если не станем равны с ними во всём?

— Понятно, не объясняй. Я согласна.

Анмай кивнул. Она вдавила кнопку браслета и мысленно передала свою просьбу. Укавэйра ответила почти сразу.

Я соглашаюсь против своей воли, — сообщила машина, — и только потому, что не хочу нарушать свободу вашей. Но ваша возможная смерть будет лишь на вашей личной совести.

Хьютай вздохнула и повернулась к парню.

— Теперь всё готово. Пошли.

..............................................................................................

Они спускались по широкому лугу к Олаире примерно минут пятнадцать. С высоты склона оба поселка были отлично видны — и спутать, где чей, было трудно. Файскую половину составляли массивные двухэтажные дома с большими окнами и плоскими крышами, людскую — обычные одноэтажки.

Хьютай заметила, что их прекрасная окрестность совершенно пуста. Яната говорила, что здесь, так близко от границы, можно встретить спецназовцев людей или группу мстителей-подростков. Они были нечастыми гостями, но файа научились не гулять здесь в одиночку или даже небольшими группами. Люди, живущие в поселке, следовали их примеру. Рассказы об убийствах предателей звучали более чем убедительно.

На окраине файской Олаиры они увидели первого Воина — рослый парень в сером комбинезоне с множеством карманов невозмутимо прохаживался взад-вперед. Хьютай порадовалась, что комбинезон её парня был точно такой же. У этого все карманы были оттопырены, очевидно, набитые обоймами и гранатами, через плечо висел автомат с массивным изогнутым магазином, на ногах — неизменные сандалии. Тем не менее, она подумала, что толку от такого защитника будет немного — он пропустил их, лишь улыбнувшись. Но эта улыбка ей не понравилась — это была улыбка убийцы...

..............................................................................................

Сам поселок они увидели вновь лишь минуту спустя, миновав окружающие его сады — двухэтажные дома-коробки, мощеные улицы, ажурные железные заборы... Ничего специфического, свойственного файа, — если не считать их самих.

Ступив на улицу, Хьютай удивленно замерла. Большинство файа шло босиком, в одних коротких белых туниках. Зато браслеты-весмы были у каждого, — бессмертные файа очень ценили свою жизнь. Да и без этого преимущества браслета, — мгновенная связь с любым файа на планете, — были очень велики. Файа так привыкли быть включенными в единую сеть связи, что даже ради Игры не смогли отказаться от неё. На вид они были самыми обычными, как на Девяти Мирах. Хьютай напомнила себе, что на самом деле их разделяет пропасть десяти тысячелетий — и не только...

Никто не обращал на них внимания, — все, встреченные ими, куда-то спешили, — и она немного успокоилась. Только всё вокруг казалось теперь каким-то ненастоящим. Она проводила изумленным взглядом совершенно обнаженную девушку, по виду её ровесницу — судя по широкой грязной попе и лопаткам, она недавно тоже занималась любовью на травке, но никто даже не смотрел в её сторону...

Тем не менее, их, как оказалось, не только заметили, но и доложили, кому нужно. Уже в центре поселка их остановил красивый босой юноша, по виду всего лет семнадцати, одетый, как и почти все тут, лишь в короткую тунику, но темно-красную, а не белую, как у других.

— Зачем вы здесь? — не очень-то вежливо спросил он.

Взглянув на его необычную тунику, Хьютай догадалась, что видит Ведущего Олаиры. Который вполне имел право задавать такие вот вопросы незваным гостям...

— Любопытство, — честно ответила она. — Мне нравится путешествовать по Эрайа.

— Кто вы? — тон парня несколько смягчился.

— Яната Тайра, — Хьютай усмехнулась.

— Найте Лай, — представился Анмай. Это была точно не лучшая идея: Хьютай вспомнила его погибшего друга, и едва расслышала следующие слова парня:

— Очень приятно. Я — Анмай Нау, Ведущий Олаиры. Если угодно, можете позавтракать со мной.

............................................................................................

Охотно приняв предложение, пара пошла вслед за Нау. Всего через пару минут они оказались в небольшой комнате, прохладной и даже довольно уютной, если бы не мертвенная белизна стен. Тезка Анмая сам принес еду — молоко и пирог с тушеным мясом, всё очень вкусное. Хьютай мимоходом вспомнила, что нигде на Эрайа она не видела коров или иных домашних животных. Впрочем, она пока мало что тут видела...

— Вы, наверное, к нам ненадолго? — осторожно предположил Нау, когда завтрак закончился.

Анмай кивнул. Нау какое-то время молча разглядывал его.

— Скажите, что бы вы хотели увидеть? — наконец спросил он. — Олаира — скучный поселок. У нас даже сати нет, но...

Хьютай поморщилась. Видеть сати ей точно не хотелось. Пока она его и не видела, — но кое о чем она предпочла бы и не знать.

Анмай усмехнулся, решив забросить удочку.

— Скажем так: я изучаю возможность выведения всей Эрайа из-под удара Стены Света и её перемещения в другое место.

— Как? — глаза Нау удивленно расширились.

Хьютай поморщилась. Глубиной знаний Ведущий Олаиры явно не страдал. По крайней мере, в данной области.

— Я не могу пока что говорить об этом, — осторожно сказал Анмай. Но это была чистая правда — они и в самом деле отчаянно думали об этом. Пусть пока и без толку.

— Я не уверен в том, что это было бы... разумно, — между тем, сказал Нау. — Тут происходит слишком много... всякого.

— Да уж, происходит, — согласился Анмай, и Нау тоже ощутимо поморщился. — Насколько я понял, вы не сторонники сати, но не мешаете им, — продолжил он. — Почему?

Хьютай, конечно, уже знала, что главный закон Сети, как тут называлась цивилизация файа, категорически запрещал рознь, но детали были очень важны...

Нау вздохнул.

— Файа — Свободный Народ, — наконец сказал он. — Мы хотим помогать людям — и они не мешают нам. Они сжигают людей — и мы не мешаем им. Это может принести вред нам самим, всей нашей расе, и поэтому мы терпим даже то, что нам не нравится, и делаем то, что можем...

— А люди знают, что через год превратятся в плазму? — перебила Хьютай.

Нау покачал головой.

— Нет. Мы не можем лишать их покоя...

— Я хотела бы увидеть сати, — вдруг сказала она. Собственная брезгливость начала казаться ей трусостью.

— Это возможно, — согласился Нау. — Завтра в Аромаре как раз будет сати. Это дальше, возле границы. Но, вы же понимаете... — он замялся. Хьютай так и не дождалась ответа и вспылила.

— Нет, не знаю. Я всего первый день в вашем мире!

Она готов была поклясться, что смуглые щеки Нау темнеют от румянца.

— Понимаете... все, кто отправляется на сати... они должны быть обнаженными. Совсем. Даже весм надевать нельзя. И... украшения тоже. Это всё потому, что во время самого обряда... — Нау смолк, его душил стыд.

Хьютай догадалась о том, что происходит во время обряда, и каков его истинный смысл. Она встала. Продолжать разговор ей внезапно расхотелось.

............................................................................................

— Ты уверена, что мы должны это делать? — спросил Анмай, в десятый уже, наверное, раз. Весь день они проспали, измученные суточным ожиданием в Товии, а всю ночь прозанимались любовью, — без особого рвения, просто чтобы убить время и не думать слишком много о том, что ожидает их. Сейчас уже занималось утро. Они сидели нагишом в отведенной им комнате, очень похожей на комнату Нау. — Ведь нам пришлось отослать наших защитников. А оружия у нас не будет. Только голые попы.

Хьютай пожала плечами.

— Нау говорит, что их страна совершенно безопасна. Днем, по крайней мере.

— Ты уверена, что ему можно верить? Нау 78 лет, а его интересы застряли на уровне пятнадцатилетки! Да и его... подданные не лучше. Ты уверена, что они не растащат наши вещи, пока мы будем щеголять нагишом?

Хьютай вздохнула.

— Нет. Не уверена. Но мне кажется, там, в Аромаре, произойдет нечто, очень важное. А хорошее или плохое... не знаю.

— А я знаю. Я видел их глаза... у многих они пустые, а внутри... ждет лишь повода, чтобы вырваться, что-то очень скверное, — Анмай нахмурился. — Я чувствую себя так, словно собираюсь купаться в жиже с червями. Брр!

— Но мне это нравится! — Хьютай усмехнулась. — Пошли! Уже пора.

.............................................................................................

Прежде всего, они собрали всё свое немногочисленное имущество — два гибких силовых пояса, два ножа, тяжелый излучатель Анмая. Всё это одиноко осталось лежать на их постели. Даже шкафчиков в домах местных файа не было — только полки... Поверх оружия легли два серебряных браслета — их последняя связь с Укавэйрой. Заперев дверь, Хьютай почувствовала себя неуютно. Сейчас они были совершенно беззащитны... но именно поэтому она ощутила себя только что родившейся в этом мире...

Она вздохнула и осмотрелась. За окнами коридора ещё лежал предрассветный полумрак. Очень далеко, за склонами холмов, разгоралась рыжеватая заря.

— Жаль, что нельзя ничего одевать, — заметил Анмай, приоткрыв дверь на улицу. — Снаружи довольно холодно.

Хьютай с интересом взглянула на его нагое тело и босые ноги. Их одежду она ещё вчера утром аккуратно свернула в тючок, чтобы взять с собой, — с подозрением, что иначе никогда её не увидит.

— Зато сейчас все ещё спят, и нас никто не увидит в таком... виде. Всё хорошо.

— Сейчас да, а потом... — Анмай зябко повел плечами.

— Не бойся, я взяла одежду, — она легко шлепнула его по голому заду. Анмай фыркнул, и, распахнув дверь, быстро вышел на улицу. Хьютай, усмехнувшись, сунула их вещи в сумку и последовала за ним. Прохладный, влажный предутренний воздух окружил её, и на миг она ощутила, что взлетает...

............................................................................................

Они мчались верхом на коне по покрытой пышной травой степи. Справа, вдали, поднимались белые горы, слева синело бескрайнее озеро. Конь был невзнуздан, Анмай, нагой, держался за гриву, Хьютай, тоже нагая — за его талию. В целом, ощущения были... интересные. Ещё никогда, наверное, она не ощущала себя такой живой. Тем не менее, она невольно подумала, что прекрасное животное, на котором они сейчас ехали, не миновало внимания здешних генных инженеров — иначе оно не смогло бы почти беспрерывно мчаться с двойным грузом на спине, без малейших признаков усталости...

Впереди уже показалась Аромара — беспорядочное скопление высоких деревьев, за которыми темнели многоэтажные массивы древних на вид каменных зданий. Анмай пришпорил коня босыми пятками — за ними полнеба затянула грозовая туча. Хьютай рванула его за плечи.

— Стой! Нам же нужно одеться!

— Мы же всё равно промокнем до нитки! И потом...

Хьютай уперлась руками в его плечи и секундой позже спрыгнула. Анмай, разворачиваясь, вздыбил коня. Увидев, как она смеется, он перевел дыхание. Тем не менее, она отказывалась взбираться на коня, пока они не оденутся, и Вэру пришлось подчиниться подруге. Впрочем, ливень настиг их прежде, чем они въехали в Аромару...

............................................................................................

Не желая терять времени, Анмай въехал прямо на центральную площадь Аромары, где их окружила пёстрая толпа собравшихся — Жители и Воины. В ней Хьютай заметила нескольких автоматчиков-Воинов и совершенно обнаженных файа и людей. Нау недаром предупреждал её о здешних нравах, но, к её удивлению, раздетых оказалось немного. Это уже совсем ей не понравилось. Файа не соблюдали даже своих собственных правил, на которые она сама уже было настроилась...

Среди толпы выделялся Ведущий Аромары — настоящий Ведущий, в отличие от босоногого и наивно-любопытного Нау, в длиннополом черном одеянии и сандалиях на босу ногу. Под ним блестел металл панцирной кирасы. Верхнюю одежду стягивал гибкий железный пояс, на котором висел кинжал. Хьютай уже немного разбиралась в здешнем кодексе одежды, и сразу поняла, что перед ней — один из высших жрецов Рэтиа. Анмай спрыгнул с коня, поручив его заботам местных, и, держа её за руку, подошел к нему. К удивлению Анмая, жрец сразу узнал их.

— Вы — Найте Лай и Яната Тайра, наши гости из звездных бездн Сети, — спокойно сказал он.

Хьютай невольно вздрогнула.

Однако! Похоже, что Нау не только предупредил его о нашем визите, но и показал ему наши изображения! Это было уже довольно неприятно. Раз уж даже Яната смогла опознать их, то что говорить о жреце?..

— Я — Канро Ийэрс, — между тем представился жрец. — Вы здесь затем, чтобы принять участие в сати?

Хьютай растерялась. С одной стороны, ей отнюдь не хотелось в нем участвовать. С другой, отказ мог повлечь какие-то, быть может неприятные последствия...

— Нет. Мы хотим только посмотреть.

К её облегчению, Ведущий воспринял и это совершенно спокойно. Он не обращал внимания даже на хлещущий им на головы дождь.

— Это против правил Рэтиа, но не в моей воле запрещать вам что-либо. Смотрите. И в следующий раз, возможно, вы измените своё мнение...

— Как будет приноситься жертва? — спросил между тем Анмай.

— Сожжение заживо, — улыбнулся жрец. — На не очень-то быстром огне. Это придает любовным играм особенную остроту, вот увидите.

Хьютай смогла ничем не выдать себя. Лишь её серые глаза недобро прищурились, и непостижимая бездна за ними вынесла приговор: смерть. Смерть этому жрецу и всей этой безумной расе. Канро, впрочем, не заметил этого...

— Повсюду в Сети мы совершаем великое таинство сати, и повсюду великие файа торжествуют над низшими тварями... — вещал он, но она уже не слушала его, торопясь уйти подальше — пока ей не изменила выдержка...

.............................................................................................

— Он явно свихнулся со своими любовными играми, — зло сказала Хьютай, когда они, наконец, отошли в сторону. — Они все свихнулись. А чьё мясо мы ели тогда, у Нау? Тьфу!

— Рэтиа двулика, — осторожно заметил Анмай. — С высшей моралью в ней уживается кровавая древность. Тьма древних религий — с высшей технологией. В конце концов, согласно обычному статистическому распределению, даже здесь, в Аромаре, должен найтись хотя бы один нормальный, я уж не говорю о...

Он замолчал, заметив, что все вокруг всё же раздеваются. Впрочем, не все — он заметил черную мантию жреца и мокрые комбинезоны автоматчиков, но те тут же куда-то исчезли. Через минуту все на площади остались совершенно нагими. Хьютай заметила, что на них двоих оглядываются, и не сказать, что оглядываются дружелюбно. Она невольно поёжилась.

— Не обязательно снимать всё, — торопливо начал Анмай, — но лучше не дразнить гусей...

Под пристальными взглядами нескольких пар глаз он разулся, скинул комбинезон и стянул футболку, оставшись лишь в своих узких белых трусиках. Хьютай ограничилась снятием сандалий. Вскоре смотреть на них перестали. Резкое хлопание в ладоши возвестило начало обряда.

Парни и девушки построились в ряды, которые двинулись друг мимо друга, виляя обнаженными бедрами. Это походило на танец. Хьютай слышала рев ливня, трещали под ветром деревья, бешеные порывы шквала несли мелкую водяную пыль между темных стен угрюмых каменных громадин, — а молодые голоса выкрикивали имена особенно красивых парней или девушек. Она молча смотрела на них. Ей показался диковатым этот полутанец под дождем, под свирепое сверкание молний...

Наконец, самая красивая пара была выбрана. Нагая толпа тоже разбилась на пары, и, смеясь, устремилась к окраине селения. Анмай и Хьютай тоже пошли по широкой улице, стараясь не отстать от неё. Она видела прекрасные юные лица, парни и девушки файа смеялись, держась за руки, словно всех их ждало что-то очень хорошее...

Миновав улицу, они вышли на просторную поляну. В её центре чернело огромное пятно гари. Посреди его, на высокой клетке из бревен, стояла обычная клетка, тоже деревянная. Сверху её прикрывала широкая крыша — очевидно, чтобы дрова не промокли, когда пойдет дождь...

Между скрещенных брусьев что-то шевелилось. Хьютай разглядела пятерых нагих светловолосых людей, явно очень молодых, — они с ненавистью смотрели на файа. До неё донеслись проклятия и брань. Глаза пленников блестели такой ненавистью, что она невольно вздрогнула. Будь она хоть немного материальной — все здесь были бы уже мертвы...

Против клетки стояла невысокая каменная пирамида с усеченным верхом. На эту своеобразную трибуну поднялся жрец. Нагие пары разошлись по широкому кругу вокруг клетки и застыли, по-прежнему держась за руки и повернувшись лицами друг к другу. Ещё дальше, широким кольцом, расположились такие же обнаженные люди.

Жрец воздел руки и затянул что-то заунывное. Ему нестройно подпевали. Это напоминало унылую, ненужную формальность. Вскоре все смолкли. Жрец вновь воздел руки — на левой блеснул весм. Все остальные, как заметила Хьютай, были совершенно обнажены. Буквально ни одной нитки...

Самая красивая пара подошла к нему. Он, склонившись, протянул им блестящий округлый предмет... они, склонившись ещё ниже, приняли его... прошли между неподвижно застывшими парами... не обращая внимания на крики обреченных, положили его в основание костра. Юноша опустился на колени... что-то нажал... они спешно отошли, слившись с иными парами.

Глухо треснуло, в основании костра взметнулись языки пламени... и файа начали ласкать друг друга, словно исполняя какой-то странный танец. Его начала первая пара, крепко обнявшись. Остальные следовали за ней, повторяя все её движения...

Хьютай оглянулась. Люди тоже со смехом бросались друг на друга, повторяя веселую игру. На это никто не обращал внимания. Они оказались здесь единственными зрителями. Сырое дерево разгоралось медленно, шипело, дымило, обреченные люди кричали от ужаса...

Словно для контраста, ливень вдруг кончился, тучи разошлись. Солнце над горизонтом горело так ярко, что каждая капля воды на траве сияла звездой... в свежем, прохладном воздухе метался шорох, смех, треск, клубился сизый дым. Прежде, чем занялось деревянное днище клетки, прошло минут десять. Наконец, пламя взметнулось смерчем, дым почернел, треск перешел в рев, крики людей сменились душераздирающими воплями. Пары извивались, падали на траву, доносились стоны, мелькали босые ноги... люди помоложе тоже сплетались парами, остальные с жадным любопытством смотрели на них...

Хьютай вдруг потеряла ощущение реальности. Всё вокруг она видела словно в первый раз. Множество нагих пар любилось на широкой поляне, прямо на мокрой, утоптанной траве, — а в её центре пылал огромный костер. На нем, в деревянной клетке, вопили и корчились люди. Она поняла, что именно их адские вопли, жар огня и вонь паленого мяса придавали этим любовным играм особую остроту чувств — как и было обещано...

Она видела прекрасные лица девушек, их грязные пятки, упиравшиеся в дергающиеся зады парней, сплетенные бедра нагих пар, высокого файа в черном — он стоял на пирамиде и смеялся, глядя на всё это, столб черного дыма, вздымавшийся в чистые небеса — в них застыла неестественно огромная скорбная луна... слышала стоны наслаждения, видела босые ноги девушек, скрещенные на поясницах парней. Их руки в экстазе в кровь раздирали их спины, босые ноги кончающих парней судорожно упирались пальцами в землю... судя по дико блестевшим глазам Анмая, ему нестерпимо захотелось завалить её на мокрую траву и тут же овладеть ей. Во всей этой сцене проступало что-то противоестественное и чудовищное, — и, вместе с тем, ещё никогда она не чувствовала с такой остротой радости жизни. Всякий, увидевший эту сцену, ворвался бы в неё, — либо скидывая с себя всю одежду, либо с оружием в руках. Хьютай же лишь молча смотрела. Она отстраненно думала о запрете на оружие — теперь понятно почему...

Хьютай встряхнула волосами. Увиденное уже ничего не могло изменить. Но если бы она сейчас могла — она попросила бы Укавэйру уничтожить всё это, даже вместе с ней. Впрочем, можно обойтись и без неё. В конце концов, у неё есть руки...

Она не знала, что стала бы делать дальше — но тут Анмай, буквально одним махом сорвав с неё всё, что на ней было, вдруг крепко обнял её, и для неё тоже всё исчезло. Он тоже сорвал с себя трусики, швырнул подругу на траву и мгновенно овладел ей, яростно двигая бедрами, крепко сжимая руками её плечи. Сжигаемые кричали всего несколько минут — но и этого хватило, чтобы все файа на этой площади забыли обо всём на свете, кроме друг друга, и получили неестественно сильное, запретное наслаждение...

............................................................................................

Хьютай вернулась к реальности, лежа на спине и ошалело глядя в бездонное синее небо. Грудь её судорожно вздымалась, сердце в ней билось туго и сильно. В ушах у неё до сих пор звенело от дикого вопля Анмая — он атаковал её с такой яростью, что в конце концов всё её тело свела резкая судорога, и она тоже закричала, зажмурившись. Её женская суть бешено запульсировала — и она тоже кончила так, что едва не потеряла сознания. Что было бы, безусловно, крайне обидно, — ощущения продрали до пяток, и сейчас она чувствовала себя так, словно заново родилась. Низ живота до сих пор сладко жгло, его тугие мышцы непроизвольно подергивались от блуждающих по ним отголосков этой пронзительной вспышки, и она замерла, опустив ресницы, жадно ловя эти последние искры наслаждения...

Наконец, Хьютай отдышалась и остыла. Приподнявшись на локте, она осмотрелась. Времени прошло побольше, чем она думала. Все уже затихли, костер осел и превратился просто в груду головней. Кроме дремлющих пар вокруг никого не осталось. А впрочем...

В стене ближайшего здания зияла арка, забранная массивной решеткой. В ней застыли ещё три светловолосых фигуры — здесь от пленников не скрывали их судьбы, напротив, давали рассмотреть её в мельчайших подробностях...

Опомнившись окончательно, Хьютай поднялась на ноги, всё ещё ошалело осматриваясь. Её подтолкнул нагой Анмай.

— Ух! Ну и мерзость! Но я чувствую себя, как новый, и начинаю понимать, в чём смысл всего этого... Что нам делать дальше? Вернемся в Олаиру?

— Сначала давай оденемся. А потом...

Но одеться оказалось невозможно — ошалев от страсти, он попросту разорвал свои трусики. Её же футболку он и вовсе разодрал до пупка, а от её шорт отлетели все пуговицы. Трусиков и лифчика она же по всегдашней привычке не носила.

Смущенные и напуганные этой дикой вспышкой страсти, они побежали прочь с поляны, на площадь. Но их лошадь, на которую была навьючена сумка с едой, сброшенный Вэру комбинезон и вся их остальная одежда исчезли — так фанатики сати решили наказать неверующих. Хьютай лишь вздохнула. Они уйдут и пешком, но сперва им нужно одеться. Сейчас нагота казалась ей ужасной уликой преступления...

В поисках одежды они подошли к одному из угрюмых темных зданий. Возле громадных чугунных дверей никого не было, за ними тоже. Миновав их, они оказались в полутемном вестибюле. Хьютай замерла, прислушиваясь, но вокруг царила тишина. Судя по всему, кроме них во всем огромном здании не было ни души. Осмотревшись, она нырнула в ближайшую распахнутую дверь, тоже чугунную. Изнутри здание ещё больше напоминало крепость...

Беззвучно шагая босиком, они пошли по высокому полутемному коридору. Вдруг свернув в сторону, Хьютай толкнула одну из дверей, как оказалось, не запертую. К её радости, за ней никого не оказалось. Здесь была, очевидно, жилая комната — две аккуратных постели, стол, какие-то шкафчики...

В одном из них они нашли белые туники Жителей и сандалии, очевидно, оставленные здесь ушедшими на сати. Они пришлись им почти впору. Трусиков под туники не было — похоже, здесь их тоже не носили...

Одевшись, Анмай стал бесцеремонно рыться в шкафчиках, бросая вещи на пол. Хьютай помогала ему. Её находка была довольно неожиданной — пара вороненых пистолетов в кобурах, которые следовало носить в подмышке. Очевидно, на Эрайа каждый Житель должен был иметь оружие. Она осмотрела его — двенадцать патронов, автоматический огонь, три магазина в кармашках кобуры, один — в рукояти...

Хьютай взглянула на пару весмов, тоже оставленных Жителями, — огни связи на них не горели, — и бездумно опробовала на них пистолет. Пуля отскочила от пораженного ею браслета, расщепив пол. Массивный корпус весма оказался невероятно прочным. На нем осталась только небольшая вмятина. Сам весм, правда, подскочил и с лязгом отлетел в угол.

— Однако! — воскликнул Анмай. — Что дальше?

Хьютай задумалась... и вздрогнула, поняв — что...

Почему меня всегда тянет к черт знает чему?.. — подумала она. Но отступить она уже не могла. После всего, увиденного тут, это стало бы чудовищным предательством самой её сути...

— Ты видел арку на площади? — спросила она. — Я хочу освободить пленников.

Анмай только кивнул. Он сразу понял, как надевать оружие под туники, чтобы оно было незаметно...

.............................................................................................

Вооружившись, они осторожно пробрались назад. На площади возобновилась возня, доносились стоны, смех. Костер стал грудой рдеющих углей. Теперь всё это выглядело весело и безобидно...

Прячась в кустах, неестественно разросшихся вдоль стены здания, они подобрались к арке. Хьютай заглянула внутрь, встретив взгляды трех людей, одетых в грязные лохмотья светлой, очевидно, некогда военной формы. Они вдруг показались ей неуловимо знакомыми. Судя по лицам, они находились в плену всего несколько дней. Сами их лица, — бледные, узкие, странные и чужие, — выглядели некрасивыми, но глаза...

Взглянув в них, она растерялась. На какое-то мгновение она почувствовала себя девчонкой рядом со взрослыми мужчинами. Наверное, тот, на кого она смотрела, почувствовал похожее. Ненависть погасла в глазах человека, и Хьютай поняла, что это глаза существа, способного мыслить, воспринимать искусство и осмысливать жизнь. Сейчас эти глаза светились почти безумной надеждой...

Она осмотрелась. Тюрьма никем не охранялась, глухая дверь заперта на обычный засов — в самом деле, кто здесь подойдет и отодвинет его?..

Она с усмешкой сдвинула заржавевшую полосу и взялась за чугунную дверь — настолько массивную, что лишь упершись ногой в косяк ей удалось её открыть...

Едва дверь распахнулась, люди бросились наружу. Один из них, — самый сильный на вид, с грубым лицом и с бешено блестевшими глазами, — оказался прямо перед Анмаем. Мгновение спустя он ударил его в лицо. Ослепленный болью парень инстинктивно ответил тем же — человек отлетел назад и врезался затылком в стену.

— Стой! — два крика прозвучали одновременно. Первым крикнул высокий, на которого смотрела Хьютай. Вторым крикнул Анмай — ей. Она выхватила оружие и прицелилась в ударившего его. Ему же кричал и высокий. Третий человек, потоньше, повис на плечах второго. Впрочем, Хьютай поняла, что окрик Анмая спас всех троих от немедленной смерти. Он поднес руку к лицу — кровь из разбитого носа потекла по губам, попала в рот...

Первый человек продолжал пристально смотреть на неё... или мимо?.. Хьютай опомнилась и обернулась. К ним спешил невесть откуда появившийся тут жрец, его лицо исказило удивление и страх, потом его рука легла на рукоять кинжала...

Краем глаза она заметила, что второй мужчина стряхнул с плеч третьего и бросился к ней, пытаясь вырвать у неё оружие. Хьютай не стала в него стрелять — она лишь опрокинула его метким пинком в голень. Потом, прицелившись, она спустила курок.

Оружие вдруг рявкнуло, выплюнув струю огня. Канро завертелся и упал, словно запутавшись в своем плаще, превратившись в бесформенную груду тряпок. Он, вне всяких сомнений, был мертв — очередь из автоматического пистолета проделала семь дырок в его сильном теле. На черноте ткани расползлись бурые пятна — панцирь ему не помог, он оказался явно декоративным, надетым лишь для внушительности...

Хьютай, однако, знала, что это мнимая смерть. Всего через полгода Канро вернется. И даже отсутствие весма мало что тут меняло — файа без него умирал, его сознание гибло, но его матрица оставалась, и для воскресшего всегда проходило всего несколько секунд со времени снятия копии...

Лишь мгновение понадобилось Анмаю, чтобы вспомнить про своё скрытое оружие, ещё мгновение — чтобы сунуть руку под тунику и нащупать рукоять пистолета в открытой кобуре. Ещё через миг он выхватил оружие, одним махом передернул затвор...

Хьютай тоже не теряла даром времени — она мгновенно перезарядила пистолет и прошлась очередью по сплетенным фигурам на площади — несколько тел осело, брызгая кровью.

На площади вспыхнула чудовищная паника — файа побежали кто куда, сбивая и топча друг друга. Мелькали голые пятки и задницы, бегущих сталкивали в костер, и они корчились на углях, истошно визжа. Возможность умереть навсегда буквально свела их с ума.

Анмай колебался, но вид убегающих ублюдков оказался сильнее жалости. Он тоже вскинул оружие и открыл огонь.

............................................................................................

Взглянув на него, Хьютай удивленно замерла. Анмай стрелял с огромной быстротой, почти очередью, и притом очень точно — после каждого выстрела один из беглецов кувыркался и падал с пробитым затылком, чтобы уже никогда не подняться. Это усилило панику — теперь шум убегающих напоминал топот вспугнутого стада быков, визг раненых и обожженных заглушил выстрелы. Вся толпа бросилась к зданиям — к укрытиям и к оружию, столь неосторожно оставленному ими. Но улица оказалась слишком узкой для толпы. Теперь файа не столько убегали, сколько топтали друг друга, образовав чудовищную свалку. Глядя на неё, первый мужчина тоже крикнул:

— Бежим!

Люди бросились вдоль стены, в другую сторону от убегавших файа. Хьютай последовала за ними. Анмай, на бегу перезаряжавший оружие, прикрывал отступление.

.............................................................................................

Они обежали здание, столкнувшись за углом с парой спешивших на шум автоматчиков. Всего двух выстрелов Хьютай хватило, чтобы оба Воина свалились с пробитыми лбами. Она пробежала мимо них, но двое следующих за ней людей сноровисто подхватили их автоматы, вытащили что-то из карманов комбинезонов подстреленных, и побежали дальше. Хьютай не смотрела на убитых. Она сообразила, что весь её недавний ужас бесследно исчез. Осталось лишь ощущение нереальности происходящего.

Беглецы миновали здание, подбежали к следующему. Теперь Хьютай догадалась об их цели — в цоколе огромного здания зияли ворота гаража, открытые и никем не охраняемые. Внутри стояли крытые грузовики-фургоны. Отсутствие преступности у файа обернулось на сей раз против них. Дверцы машин тоже не были заперты, их моторы запускались одним нажатием кнопки...

Едва их грузовик выехал, высокий мужчина бросил внутрь гаража две гранаты, выхваченных на бегу из карманов застреленных Воинов. Там грохнуло, зазвенело стекло, затем из ворот вырвалось пламя — должно быть, взорвались бензобаки оставшихся внутри машин. Через минуту Аромара осталась позади.

.............................................................................................

Опомнившись, Хьютай сообразила, что она с Анмаем сидит в кабине грузовика, вместе с высоким мужчиной. Остальные двое оказались в автобусном кузове. Они напряженно смотрели на них — Хьютай видела их через заднее стекло. Она усмехнулась и посмотрела на своих спутников.

Первый, тот, кто смотрел ей в глаза там, в тюрьме, а сейчас уверенно вел машину, был высок и мускулист, он приходился ровесником Анмаю — если считать его настоящий возраст, то есть где-то лет тридцать. Из-за коротко стриженных светлых волос его голова казалась неестественно маленькой. Лицо узкое и твердое, странноватое, но довольно красивое, суровое — высокий лоб, массивная челюсть и ледяные голубые глаза...

Второй человек, насколько она успела разглядеть, был постарше, потоньше, с более мягким лицом. Хьютай подумала, что ему ближе искусство и наука, чем война.

Третий мужчина выглядел более молодой, массивной и грубой копией первого. Все трое были в грязных лохмотьях. Впрочем, Анмай тоже выглядел не лучше — лицо в крови, туника разорвана до пояса, глупое мальчишеское лицо... не то заложник, не то предатель... а эти трое кого-то ей напоминают... ну да — Уэрка, Ами и Окрус, Философ... хотя внешне на них они не похожи, и имена у них, разумеется, другие. Но она всё же оказалась, наконец, на нужной стороне, — на стороне Философа. Правда, для этого ей потребовалось тринадцать тысяч лет...

Хьютай опомнилась. Они выехали на дорогу, идущую на юг — в глубину страны файа, в Олаиру, а не пытались прорваться к границе. Впрочем, куда им ещё идти? Месть файа настигнет их всюду — если её не остановят другие файа...

Огромный вертолет завис над дорогой, отрезая им путь. Здешние файа порой всё же действовали быстро.

.......................................................................................................

Хьютай удивленно разглядывала вертолет — более нелепой машины ей ещё не приходилось видеть. Угловатый бронированный корпус на высоком четырехстоечном шасси, этажерчатый хвост, двухъярусный ротор... Но пушка под кабиной и цилиндрические пучки пусковых ракетных труб на коротких крыльях придавали ей весьма зловещий вид.

К удивлению Хьютай, её спутники оставались совершенно спокойными. Она поняла, на что они надеются, и, выглянув наружу, помахала рукой. Убедившись, что в машине находятся файа, вертолет сразу улетел. Высокий мужчина внезапно захихикал.

— Достаточно ручкой помахать! А мы-то!.. Поганые вы всё же твари, — он повернулся к ней. — Убиваете своих же, предаете, одно слово — нелюди.

Хьютай нечего было возразить. Она промолчала. Больше за всю дорогу никто из них не сказал ни слова.

............................................................................................

Вернувшись, наконец, в Олаиру, она устало растянулась на постели. В открытое окно дул легкий ветерок, солнце уже клонилось к закату. Весь этот день казался ей теперь сном.

Они добрались до цели без происшествий и расстались молча, но командир людей сказал, что она (он не знал её имени) может прийти вечером на окраину селения, чтобы продолжить разговор. Сейчас же делать было абсолютно нечего. По возвращении им пришлось выслушать причитания испуганного Нау, сокрушавшегося, что его гости подверглись такой опасности и чуть было не погибли — он так ничего и не заподозрил, не получив обычной информации от покойного уже Канро...

Зато сообщения по радио оказались куда приятнее. Сообщалось, что при нападении диверсантов погибло семнадцать файа. Если учесть насмерть затоптанных в свалке, число жертв приближалось к тридцати. Ещё больше сотни оказались ранены или изувечены в этой же свалке. В Аромаре разгорелась паника. Едва Ведущий Канро погиб, его община распалась. Большая часть её Жителей рассеялась по ближайшим общинам. Несколько грузовиков с беженцами прибыли и в Олаиру, принеся панику и сюда. Теперь все файа до единого нацепили весмы, многие — и оружие. В сочетании с босыми ногами и туниками оно выглядело на удивление нелепо. Что ж, с мрачным удовлетворением подумала Хьютай. Из палачей, как известно, выходят очень скверные солдаты...

Ей не было дела до бессмысленной суеты. Она просто думала о всяком, лежа на постели и ожидая, когда зайдет солнце.

..............................................................................................

Когда, наконец, стемнело, она быстро поднялась. Анмай натянул новый, присланный Нау комбинезон, надел силовой пояс — больше он не собирался позволять себя бить. Потом, вместе с Хьютай, тоже одевшейся в новое, вышел на улицу.

Олаира до сих пор бурлила. На окраине они обнаружили охрану — с десяток автоматчиков и танк, нелепое коробчатое сооружение, явно не первой свежести. От него воняло порохом и горелой соляркой. Охрана правда оказалась не бдительной, по крайней мере к ним. Они даже не спросили, куда направляется одинокая пара, и лишь пожелали ей счастливого пути. Но всего Олаира выставила шестнадцать таких отрядов, — больше трехсот бойцов, и была готова к любому нападению...

............................................................................................

На опушке леса Хьютай, как и было условлено, встретила проводников, пару подростков. Как она и ожидала, они не пошли в Олаиру людей. Их провели на уединенную поляну на краю зарослей — тех самых, где они приземлились недавно. Здесь их ожидала спасенная троица, и ещё несколько парней, не скрывавших оружия. Некоторое время они молча разглядывали друг друга, без особенной радости.

— Итак? — наконец, спросила Хьютай, когда молчание затянулось. — Может, вы хотя бы назовете мне свои имена?

— А кто ты? — спросил кто-то.

— Я? Хьютай Вэру, бывший Единый Правитель Фамайа. Достаточно?

— Ещё одна самозваная богиня?

Вместо ответа Хьютай сжала спрашивающего силовым полем. Человек повис в воздухе, затем упал на землю. Донеслись испуганные крики.

— Спокойно! — крикнула она. — Я не желаю вам зла. Так с кем же я говорю?

— Вими Ансу, полковник Оборонительной Армии, — неохотно представился первый их попутчик.

— Юки Бекмар, — сказал второй мужчина, постарше, — военный инженер.

— Налу Саэр, сержант, — представился последний. Он до сих пор глядел на Анмая с ненавистью.

— Постойте, это же файские имена! — удивилась Хьютай.

— Конечно. А ты хочешь, чтобы мы сказали тебе настоящие?..

Хьютай промолчала.

— Анмай Вэру, — её парень закончил церемонию.

— Итак, что же вам от меня надо? — спросила Хьютай.

— Нам нужна помощь, — не глядя на нее, сказал Вими. — Не важно, от кого.

— Очень славно. И в чем же?

— Мы хотим знать, почему вы... возвращаетесь после смерти, — сказал Юки. — Ваши тела... файа можно убить. Но, если сделать это, их копии вернутся. С... памятью о своей смерти.

— Вернутся с помощью вот этого, — Хьютай приподняла руку с весмом. — В теле каждого файа есть наносеть. Она считывает всю деятельность его сознания и передает её в виде радиосигналов — конечно, очень слабых. Весм просто усиливает их и передает на стационарные ретрансляторы, — она показала на призматическое бетонное здание на гребне холма. На его крыше торчал целый лес антенн. Всё это окружало призрачное мерцание силового поля. — Он, в свою очередь, передает информацию в особый центр на орбите, где её записывают на матрицы. Или на новое тело, в случае гибели старого. Ничего сверхъестественного в этом нет — энцефалография, клонирование, информатика и хорошая радиосвязь. Конечно, её можно нарушить и тогда сознания файа погибнут. Но даже если сделать это, мертвые всё равно вернутся, — их копии, только без памяти о смерти.

— А на Уртаре так же? — спросил Юки. — У нас много ваших браслетов, но мы не можем вскрыть их без взрыва...

Хьютай усмехнулась.

— И на Уртаре. И на других звездах, где есть миры Сети.

— Разве вы умеете летать между звезд? — спросил Юки. — Мы знаем, что ваша родина — проклятая Уртара, откуда вы вторглись к нам две тысячи лет назад, но так и не смогли нас покорить!

— Лишь потому, что Сеть не имела такого желания, — возразила Хьютай. — Кстати, я совсем не знаю вашей истории...

Юки стал рассказывать — медленно и неохотно. Некогда существовала великая цивилизация людей — Эрайа была её родиной. Она достигла невероятного расцвета, а потом погибла от неведомой катастрофы. Люди были отброшены едва ли не к каменному веку, но вновь стали карабкаться вверх. Но тут на них свалилась новая напасть. Вторжение файа началось две тысячи лет назад. С тех пор на Эрайа не прекращается война.

— А когда случилась катастрофа? — спросил Анмай.

Юки зло посмотрел на него, но всё же продолжил рассказ. Катастрофа случилась три тысячи лет назад. Тысячелетие же спустя с холодной Уртары вторглись полчища файа — искусственных существ, созданных людьми для её освоения. Оставшись без контроля, они превратились в злобных монстров. К счастью, файа — никудышные стратеги, действуют разрозненно и глупо. Им так и не удалось покорить человечество. К сожалению, у них больше машин и оружия, к тому же, их поддерживает их родина, Уртара. Потому и выгнать их не удалось.

Хьютай усмехнулась.

— Довольно точно... отчасти. Но на самом деле Эрайа — наша родина, наша культура родилась на ней... — она рассказывала долго. Историю файа она для наглядности упростила, оставив только Сеть, но уж о ней рассказала всё, что знала. Люди не могли поверить, что являются лишь игрушками всесильных и безжалостных существ. Больше всего их поразило известие о том, что Эрайа и им самим осталось жить всего 328 дней. Как ни билась Хьютай, смысл угрожающей опасности остался им непонятен. Их представления и знания об устройстве Вселенной слишком различались — как минимум, на десять тысяч лет развития...

— Какого черта вы нам это сказали? — спросил Вими, когда она закончила рассказ. — Хотите насладиться нашим отчаянием? Вам мало наших мук?

— Нет. Ненавижу враньё. Разве этого мало?

— Значит, вы хотите бросить этот мир и уйти?

— Не мы с Анмаем лично, но Сеть да. Но его ещё можно спасти. А если нет — эти не тоже должны уйти.

— За что ты так ненавидишь свой народ? — вдруг спросил Юки.

Хьютай быстро повернулась к нему.

— Ненавижу? С какой стати? Я люблю свой народ не меньше, чем ты — свой. Беда лишь в том, что большая его часть стала выше моего понимания, а те, кто остался... я не знаю. Но те, кого я здесь встречала, — позор нашего народа. Их гибель принесет больше пользы нам, не вам. Предатель ли тот, кто предает предателей?.. Мне кажется, что он лишь восстанавливает равновесие. Так что я не предательница... в вашем смысле.

— С какой стати мы должны вам верить? — не сдавался Юки. — Все эти сказки о том, что вы можете сами строить себе миры, и не нуждаетесь в чужих? Почему же вы тысячелетиями изводите нас?

Хьютай разозлилась. Она вскинула руку — сконцентрированное силовое поле, словно шквал, полоснуло по зарослям. Несколько деревьев сломалось. Вновь донеслись испуганные крики.

— Вот почему! В это вы верите? А этим, потерявшим честь, это доставляет удовольствие. Да, я люблю свой народ, — повторила она. — Но большая часть его... ушла, а остальная... Все файа в этом мире, по крайней мере, большинство их, — ненормальные садисты. Они не должны осквернять нашу родину.

— Тогда как же вы допустили такое? — спросил Юки.

Хьютай вздохнула.

— В каждой культуре присутствует неизбежный элемент зла. Если бы не тайное отвращение к машинам, свойственное моей расе, — по меньшей мере странное для создателей величайших машин, — зло было бы изолировано в виртуальном мире, а не в реальном. В этом и заключается преступление файа Сети.

— Если всё так, то наша родина на самом деле лежит в ином мире, и существует бог Айэт, борющийся со злом... как это записано в Рэтиа, — сказал кто-то за спиной Вими. Хьютай не смогла его разглядеть.

— Я могла бы открыть вам историю Линзы, — начала она, — впрочем, вы её всё равно не поймете. А Айэт... он был славным юношей. Кем он стал сейчас — я не знаю. Но он был лучшим файа, которого я знала... — окончание фразы потонуло в негодующих криках. Хьютай смолкла. Она видела, что ничем не сможет завоевать доверие этих людей, которые были настроены к ней более чем враждебно. Она решила просто не обращать на это внимание. — Я вижу, вы все меня ненавидите, — сказала она тройке беглецов, — хотя я спасла вас всех, ваши жизни. Вы ненавидите всю мою расу. У вас есть конкретные причины для этого?

Вновь поднялся негодующий шум. Вими успокоил своих товарищей и заговорил сам.

.............................................................................................

Да, у них были причины. Файа регулярно устраивали атаки — часто лишенные смысла, но почти всегда удачные. На северном материке, Ламайа, люди отвечали файа ударами возмездия. Чаще всего это были обстрелы дальнобойными ракетами или налеты самолетов, сбрасывающих управляемые бомбы. Иногда их удавалось сбивать, но ракеты почти всегда достигали цели — заводов, военных складов, мостов или просто больших скоплений файа, здесь же — нет. Файа нападали беспричинно, часто безрассудно, но всегда внезапно и всегда — превосходящими силами. Их действия были чудовищно банальны — сожженные дома, поля, изнасилованные женщины, грабежи и убийства. Они и пленных брали большей частью затем, чтобы на досуге замучить их пытками до смерти.

— Ты сама видела, как ваши убивают пленных, — с ненавистью сказал Вими. — Такова ваша высшая раса! Ваши воины не брезгуют даже использовать яд или отравленное оружие.

— Но большинство файа предпочитает драться честно? — спросил Анмай.

— Да, — неохотно признал Вими.

Не в этом ли привлекательность Игры? — подумала Хьютай. — Возможность безнаказанно убивать нравится всё же немногим. А вот возможность почувствовать себя сверхсуществом, победителем низшей расы — да.

Она задумалась. Для Сети это был способ избавления от носителей зла — от окалины, как говорила Укавэйра. Для людей же подобный контакт теоретически должен был послужить прекрасным стимулом к развитию, — чего, похоже, здесь нет. Не так уж и жестоко с ними обходятся, чтобы они вовсе уже не развивались. Впрочем...

— Вы считаете себя выше файа? — прямо спросила она.

Вими усмехнулся.

— Да.

— И в чем же? Физически файа неизмеримо совершеннее вас — они могут летать между звезд, а для вас это недоступно, если вы не изменитесь, как изменились мы.

Юки вновь начал рассказывать. Да, файа знали неизмеримо больше и люди уступали своим врагам почти во всём. Но в одном и самом важном они смогли превзойти файа, — в своём духе. Никто не сравнится с ними по мужеству. Ведь мужество файа строилось лишь на их бессмертии. Лишаясь его, они превращались в скулящих жалких слизняков.

— Ладно, пусть так, — сказала Хьютай. — Но ваше развитие искусственно тормозится. Развиваться вовне вы не можете. В то же время вы развиваетесь — равновесие недостижимо, есть либо прогресс, либо регресс — его я тут не вижу. Значит, у вас должно быть высокоразвитое искусство, литература, религия, наконец.

— У нас всё это есть, — усмехнулся Вими. — И очень скоро мы вас обгоним.

Хьютай усмехнулась в ответ.

— Сомневаюсь. Чтобы обогнать файа, вам нужно перейти межзвездный порог, создать сверхсветовые корабли. Для этого же необходимо овладеть принципами Эвергета, изменения физики, и при этом не погибнуть, что совсем не просто. У моего народа склонность к действию превосходила всё иное... Возможно, вам удастся вновь найти Линзу, соединиться с основной частью вашей расы, ведомой Айэтом. Возможно, нет. Никто, кроме нас, файа, не смог перейти межзвездный порог — ни одна из молодых рас, которые мы знаем. Но разум всё равно не погибает, если не считать очень маловероятных космических катастроф. По крайней мере, мы не нашли ни одного случая самоуничтожения разума, а ведь мы изучили множество рас, запертых в своих системах... Такие расы существуют иногда очень долго. Мы видели их творения, сложнейшие металлические сплетения, иногда вобравшие в себя целые миры или окружающие их... — Хьютай замолчала, вспоминая...

— Ты в самом деле видела всё это? — вновь спросил один из людей, очень молодой. Она пожалела, что не знает его имени.

— Не я. Мои соплеменники видели.

— И где они сейчас? — спросил вновь тот же юноша.

Хьютай вздохнула.

— Я не знаю. После моего... ухода они развивались много тысяч лет. Среди них есть и ваши соплеменники, люди... наверное. А потом... Перед тем, как мы... ушли, Укавэйра хотела объединить все разумные формы Вселенной. Это не удалось, у нас не было основы... Последней Формы. Но когда-нибудь мироздание изменится настолько, что... — она вновь замолчала, вдруг вспомнив, что в Союзе Файау велись работы по созданию гибридных форм жизни с ядерным метаболизмом. Наверняка, где-то и в современной Сети живут файа, способные летать без силовых поясов. И они должны обладать массой других невероятных способностей, о которых эти удивленно притихшие люди не имеют ни малейшего представления...

Она знала, чувствовала, что для неё их общество стало бы самым желанным. Хотя она и привыкла к одиночеству, оно оставалось мучительным. Что же ей делать? Учить людей убивать окалину было бесполезно и мерзко — Укавэйра справится с этим лучше. Рассказывать же о других мирах тем, кто, возможно, скоро умрет, было, как и сказал Вими, издевательством...

Так и не придя ни к каким выводам, она просто молча развернулась и пошла прочь. Анмай последовал за ней.

Едва они сделали несколько шагов, им в спины ударила автоматная очередь.

.............................................................................................

К счастью, браслеты Укавэйры мгновенно распознали опасность и успели включить силовое поле поясов. Испуганную пару окружили щиты. Хьютай услышала, как визжали пули, отлетая от невидимой брони. Оглянувшись, она увидела растерянные лица людей. Вими держал в руках автомат.

Так вот чем должна была окончиться наша встреча! — подумала она. — Если бы не Укавэйра, мы были бы уже мертвы.

Она ничего не сказала, лишь по очереди обвела людей взглядом. Очевидно, он оказался выразительней слов — люди бросились врассыпную. В несколько секунд поляна опустела. Хьютай знала, что их гнал не страх, а стыд — всё же, этот долг она вернула.

— Вот так всегда, — усмехнулся Анмай. — Пытаешься кому-то помочь, а в знак благодарности получаешь нож в спину.

..............................................................................................

Едва вернувшись домой, Хьютай устало растянулась на постели — вот уже сутки она не могла по-настоящему отдохнуть. Анмай стоял у окна. Вдруг он перегнулся и втащил кого-то в комнату — того самого юношу, спрашивавшего её на поляне.

Какое-то время они все удивленно смотрели друг на друга. Затем Хьютай принялась расспрашивать незваного гостя. Его звали Ай-Вими, он оказался сыном полковника. Сюда его привело любопытство — за все 17 лет своей жизни он ни разу не говорил с файа, хотя большую её часть провел в Олаире. Лишь сейчас Хьютай поняла, как глубока пропасть, разделившая две расы...

— И тебе не страшно было сюда пробираться? — спросила она. — Охрана здесь, конечно, ротозейская, но если увидят — могут подстрелить. Не страшно?

— Нет. Я уже не в первый раз бываю здесь...

— Юный разведчик? — спросил Анмай. — Тебе не приходилось никого убивать?

Юноша растерялся.

— Нет. Я... пришел сказать. Ойар... он просил сказать, что с Янатой всё хорошо. Она... она тоже хочет встретиться с тобой... и я решил помочь ей...

Хьютай задумалась. Ей тоже хотелось встретиться с Янатой, — но она знала, как плохо могла кончиться эта история. В данной ситуации самыми опасными были именно такие попытки сближения двух рас — с помощью личных контактов. На таких миротворцев обрушивались одновременно обе враждующие стороны. Время для этого ещё не пришло. А может, никогда и не придет...

Интересно, возможна ли любовь между юношами и девушками файа и людей?.. — подумала она, и тут же вспомнила Айэта и Ювану. — Да... ещё какая... Разумеется, она будет приятной для обеих сторон, — но совершенно бесплодной...

Она повернулась к Ай-Вими.

— Слушай. Я не могу это сделать... сейчас. Лучше будет, если ты позаботишься о ней. Ты согласен?

Юноша кивнул.

— Да. Только... Ойар и мой отец... они враги. Отец хотел убить его, но Нау сказал, что если с мудрецом что-то случится... заплатит вся Олаира.

— Понятно. А теперь возвращайся к себе. Не лезь в драки. Скоро всё изменится, я обещаю.

Ай-Вими кивнул.

— Я постараюсь. Ойар говорил мне, что ты богиня... это правда?

— И да, и нет. Если им нужен объект для поклонения — в Рэтиа есть и Укавэйра. Она здесь, в этом солнце, показавшемся на горизонте...

— Хорошо. Я передам.

Юноша гибко выпрыгнул в окно и исчез. Анмай усмехнулся.

— Мы стали популярны. О чем ты думаешь?

— Укавэйра. Я давно не говорила с ней...

.............................................................................................

Устроившись поудобнее, Хьютай нажала кнопку весма и закрыла глаза. Укавэйра ответила мгновенно.

Вы были очень неосторожны. Пока вы были вне нашей защиты, вероятность вашей смерти составляла сорок процентов. Ваша жизнь принадлежит не только вам. Больше мы вас не отпустим. Пусть вам это и покажется смешным, но мы тоже способны волноваться.

Значит, отныне я несвободна?

Свободна. Но у каждой свободы должен быть предел. Иначе... вы это видели.

Согласна. Что удалось узнать нового о Эрайа?

Немногое. Нам по-прежнему не удается взломать их банки электронной памяти. Но из анализа доступной нам информации удалось извлечь многое. В некотором роде мы смогли построить общую картину. Да, пока мы не знаем число миров Сети, и каковы их координаты. Но из косвенных данных следует, что даже обладающих орбитальными портами очень много. Современная раса файа неоднородна. У нас есть сведения о существовании неких Высших. По-видимому, эта часть их расы враждебна здешней. В каких отношениях Айэт находится с Высшими, нам тоже пока неизвестно.

А Рэтиа? Что вам удалось узнать о ней?

Первоначально Рэтиа была создана в Линзе, как религия немногих уцелевших файа. Потом она перешла к людям и разделилась на множество ветвей. Естественно, что её формы порой несовместимы и противоположны.

И я, конечно, нахожусь на месте богини.

Здесь — да. Это Айэт. Он любил вас. Уже став машиной, он продолжал тщательно сохранять все свои человеческие черты. Это нам известно и знакомо. Хотя его интеллект невероятно вырос, его любовь продолжала влиять на его мотивы и действия.

Ладно, пока оставим это... Всё равно, пока мы мало что о нем знаем. А что собирается делать окалина?

Ничего. Они понимают, что их время на исходе, их империя на Эрайа распадается. Очень многие файа уже перебрались на Уртару, ещё больше собирается туда.

Хорошо. Благодарю за информацию.

Хьютай прервала связь. Анмай задвинул шторы, и, скинув одежду, устроился рядом с ней. Она доверчиво ткнулась лицом в его плечо и задумалась. В голове у неё крутились файа, сати, неведомые Высшие — но, в конце концов, она просто заснула.

Глава 4.

Основа истории.

Оно ведь очень удобно — творить, ведь это самое достойное для человека, а за последствия своего творчества, которые проявляются в жизнях простых, обыкновенных людей — не отвечать.

Леонид Леонов.

Их разбудили пронзительные крики и беготня под окнами. Хьютай подумала, что власти узнали о её вчерашних приключениях или местные Воины узнали о её ночном путешествии, но действительность оказалась более неожиданной — люди напали на общину Воинов в Кейсе, как раз когда те собрались на очередное сати. Услышав это, она торопливо включила канал местных новостей. Изображения на маленьком экранчике вделанного в стену видеоокна и испуганный голос Нау за кадром сделали всё случившееся совершенно ясным.

Сати зародилось когда-то на её родном Уарке, как жертвоприношение священному Солнцу, надолго скрывавшемуся за горизонтом на населенном файа северном континенте. Храм Солнца представлял собой открытый на юг амфитеатр, напротив него, на возвышении, помещалась привязанная к столбу нагая жертва. Файа, одетые лишь в короткие белые туники, с большими зеркалами в руках, направляли на неё свет солнца, отраженный множеством этих зеркал, и он сжигал её, правда, далеко не сразу. Но на древнем Уарке фанатичные файа становились жертвами добровольно. Здесь предпочитали сжигать пленных людей. В конце концов, это вызвало возмездие.

Нападение оказалось совершенно неожиданным — от Кейсы до границы было триста миль. Но сама эта граница охранялась только патрулями. Они не смогли вовремя распознать атакующий отряд, открыто едущий на шести трофейных машинах. Колонну встретили лишь на окраине Кейсы, — но она оказалась лишь приманкой. Встречая её, часовые вышли из своего здания, и их всех тут же перестреляли из автоматов. Дюжина Воинов, охранявших сам обряд, тоже была его частью — в тех же ритуальных туниках, вооруженные мечами, копьями и метательными иглами. Они стояли на внешних стенах храма, и залп подобравшихся ещё ночью снайперов снёс и их...

.............................................................................................

На экране появился храм. В Кейсе жило полторы тысячи Воинов. Их обряд копировал принятый когда-то на Уарке, и сейчас все они собрались в амфитеатре — босиком и в туниках. Естественно, что, не имея ничего, кроме бесполезных зеркал из полированного серебра, они не смогли оказать сопротивления. Сейчас все они стали россыпью обгорелой плоти, сваленной на закопченных каменных уступах — люди сожгли их из огнеметов, дав попробовать любимой радости, любимого лекарства. Хьютай вовсе не считала, что это плохо. Даже древний обряд сати ей не нравился. И она была рада, что сжигавшие людей стали россыпью горелой дряни, сваленной в месте их преступления...

Но на этом месть людей не закончилась. Вместо того, чтобы исчезнуть, они устроили засаду. Едва посланный из Аромары вертолет, с которого велась передача, стал снижаться, поднявшийся человек с базукой всадил ему гранату в двигатель. Машина рухнула, и трое файа, сидевших внутри неё, тоже исчезли в облаке горящего керосина.

............................................................................................

Глядя на погасший экран, Хьютай задумалась. Именно подобные трагические истории, тянущиеся час за часом, составляли немаловажную часть кровавой притягательности Игры. Конечно, быть зрителем подобного куда приятнее, чем участником. И, поскольку все, до единого, жители Кейсы носили весмы, никакого значения их гибель не имела. Их смерть не была даже смертью, а только неприятным эпизодом.

.............................................................................................

Сейчас среди файа царила растерянность. Они никак не ожидали такого от людей. Сколько их укрепилось в Кейсе, никто не знал; как предполагалось, у них были на вооружении автоматы, несколько ручных ракетниц и базук.

Файа пришлось прибегнуть к съемке с большой высоты. Она ничего не обнаружила и второй вертолет-разведчик тоже пошел на посадку под прикрытием третьего, остававшегося высоко наверху. Вылетевшая откуда-то сбоку огненная черта вновь ударила его в двигатель. Машина рухнула и десяток файа, запертых внутри неё, изжарился заживо в луже горящего керосина. Затем люди сбили и третий вертолет — на сей раз, с помощью ПЗРК. Изображение вновь исчезло.

...........................................................................................

Минут через десять оно появилось вновь, — множество изображений Кейсы, видимой на сей раз с бортов файских истребителей-бомбардировщиков и камер их управляемых бомб. На глазах зрителей Кейса взлетела на воздух — вся, до последней постройки. Жилые дома, ангары с машинами, огромные арсеналы, храмы, знаменитые мастерские по производству холодного оружия — всё обратилось в дым и щебень. Только потом в развалины осторожно проникли разведчики. Они сообщили, что Кейса была разрушена напрасно. Прежде, чем это было сделано, люди ушли из неё...

.............................................................................................

Вскоре разведчики-файа поняли, что их враги ушли уже давно. Они обнаружили четыре самонаводящихся ракетных установки, запрограммированных на автоматическую стрельбу — и никаких признаков жизни. Лишь после этого все ведущие к границе дороги были перекрыты — но напрасно. Люди исчезли.

............................................................................................

Услышав об этом, Хьютай сразу нахмурилась. Ей было ясно, что это не выходка случайных мстителей, а операция коммандос, причем, хорошо подготовленная. Успех вскружил им головы, они не захотят возвращаться. А на территории врага они могли укрыться всего в одном месте — в Олаире. Здесь. Местные файа, несомненно, это сообразят — не полные же они дураки! Она не знала, кто руководит операцией со стороны людей, но нельзя же считать врагов уже полными идиотами!..

Её размышления оборвала начавшаяся стрельба. К своему несчастью, она оказалась права.

.......................................................................................................

Файа, как всегда, не повезло. Они даже не смогли выследить уходящий отряд. Его заметили на окраине Олаиры случайно и атаковали, не имея достаточных сил. Прежде, чем подошли подкрепления, отряд вновь исчез. Хьютай знала, что его так и не найдут. А значит, спрос будет с Нау и его общины. Но поделать что-то с этим она не могла. Ей оставалось только ждать. Но весь день ничего не происходило, и она, в конце концов, заснула.

...........................................................................................

В этот раз её разбудил вой тревожной сирены. Причина для тревоги оказалась серьёзной: Олаиру окружали вооруженные отряды файа. Товия насчитала восемьсот Воинов, посаженных в сорок боевых машин файа, похожих на массивные четырехосные бронированные коробки. Судя по всему, ближайшие общины отправили к ней всех своих Воинов, привлеченных возможностью легкой мести. Вскоре они окружили файскую Олаиру, но не стали пока нападать на неё.

Хьютай поначалу подумала, что мстители явились сюда для расправы над беззащитными жителями человеческой части поселка, но быстро выяснила, что стало причиной нападения. Люди не только уничтожили древнюю и уважаемую общину Воинов в Кейсе. Наспех снаряженная карательная экспедиция на их территорию провалилась — было сбито ещё четыре вертолета, погибло больше сотни сидевших в них Воинов. Наземная колонна тоже оказалась полностью разгромлена, — сгорело восемнадцать грузовиков и три танка, было убито ещё две сотни файа. По-видимому, люди не понесли вообще никакого ущерба. Остальные общины решили отомстить и за это, — и самой удобной мишенью стала Олаира, где нашли свой приют люди и давшие им этот приют файа-отступники...

Сил у Нау хватало, — едва армия его противников всё-таки пошла в атаку, она попала под ураганный обстрел. Треть их боевых машин была тут же разбита огнем танков. Атакующие отступили, но, к удивлению Хьютай, не начали обстрел поселка, — они явно ждали чего-то...

Через пару минут она поняла — чего. Матричный ретранслятор Олаиры, стоявший на её окраине, вдруг взорвался, безо всяких видимых причин. Это был несомненный саботаж: очевидно, сторонники сати внедрили своих агентов в число техников, обслуживающих его. Измена сломила дух защитников: хотя в Олаире было больше тридцати боевых машин, никто из её Воинов не захотел умирать истинной смертью. Они бросились к транспорту, чтобы немедленно бежать из опасной зоны.

Нападавшие дали Воинам Нау набиться в машины, а потом расстреляли их ракетами со своих боевых машин. Лишь несколько машин Нау смогли уйти, прорвав кольцо окружения и прячась за дымом, испускаемым сгоревшими машинами: они и были главной целью. Менее семидесяти Воинов Нау избежало истинной смерти — хотя у них были бэкапы и все эти потери ничего не значили. Но, несмотря на предательство, победа далась палачам дорого: у них сгорело тринадцать боевых машин, погибло больше двух сотен их Воинов, — но и это не имело никакого значения. Все остальные спешились, в небе показались вертолеты — и штурм человеческой части Олаиры начался...

............................................................................................

К счастью, люди тоже не собирались сдаваться без боя — а Нау успел передать своим людям много оружия, в том числе и четыре ПЗРК в числе прочего. Эти трофейные ПЗРК дали залп навстречу вертолетам противника, сразу же сбив два из них и заставив отвернуть остальные, но это могло только продлить их агонию...

Все эти мысли молнией проскользнули в голове Хьютай, когда она проверяла добытое в Аромаре оружие. Спасти всех она не сможет. Но кое-что всё же сделает.

.............................................................................................

Нападающих предупредили, что в арсеналах Олаиры оставалось ещё восемь самонаводящихся зенитных ракет, и Хьютай поняла, что сбитые вертолеты парализуют атаки файа, — вряд ли кто-то из них мечтал просто умереть от рук ненавистных людей. Но они и сами понимали, что станут смертны после уничтожения ретранслятора, а значит, у них был план на этот случай...

............................................................................................

Скоро Хьютай поняла, что была снова права. Желающих умирать ради возможности убить презренных людишек среди высланных соседями Олаиры армии и в самом деле не нашлось, но зато нашлось несколько передвижных матричных ретрансляторов. Товия показала, что к нападающим подходит полдюжины одетых глухой серой броней трехосных фургонов с множеством антенн — их защищал мерцающий ореол силового поля. Хьютай вовсе не хотела дожидаться их. Вслед за Анмаем она выбежала на улицу. Повсюду трещали выстрелы — пока каратели не добрались до них, люди спешили расправиться со своими беззащитными после бегства их Воинов благодетелями. Те сами навлекли на себя беду. В ответ на запросы соседей Нау публично объявил, что согласен с ликвидацией человеческой Олаиры, если ему позволят сохранить свою общину. Люди это услышали...

Файа из числа Жителей Олаиры не сопротивлялись — то ли из стыда, то ли предпочитая свою окончательную Эвакуацию с Эрайа гневу соплеменников. Люди просто выстраивали их у стен и расстреливали. Те падали, их переворачивали пинками, выискивая ещё живых — недобитков пристреливали из револьверов. Хьютай не обращала на это внимания, лишь вздрагивая, когда пули мстителей попадали во вспыхивающий силовой щит.

Когда она ворвалась в разгромленную резиденцию Ведущего, всё было уже кончено — Анмай Нау лежал на окровавленном полу. Ему прострелили руки и ноги, а потом и живот. Прежде, чем весм освободит его от мучений, пройдет немало времени. Нау хрипел, но оставался в полном сознании, его большие глаза расширились от боли. Заметив их, он дернулся, издав несколько невнятных звуков. Хьютай догадалась, о чем он просил. Она зажмурилась, а потом выстрелила в умиравшего файа, не сумевшего защитить доверившихся ему людей...

.............................................................................................

— Я вижу, здесь справились и без нас, — сказал Анмай, глядя на бездыханное уже тело Нау.

— Да, — Хьютай нахмурилась. — Давай осмотрим дом.

Идти долго им не пришлось — буквально в соседней комнате они нашли главного матричного инженера Олаиры — тоже с пулями в конечностях и в животе, очевидно, полученными от Ведущего. Он стонал и корчился от боли, весь в крови, и ещё в чем-то, что Хьютай не стала даже рассматривать...

Бывают случаи, когда завидная выносливость становится проклятием, — подумала она. Менять что-либо в участи поганца, предавшего собственных соплеменников, она не стала.

.......................................................................................................

— Я вижу, здесь всё кончено, — сказал Анмай.

В разбитые окна несло гарью — люди, охваченные возбуждением вседозволенности, жгли дома предателей, старавшихся сохранить честь своей расы. Файа уже бежали от них...

— Да, — сказала она. — Но люди могут попробовать свести счеты и ещё кое с кем.

— Ойар и Яната, — понял Анмай. — Летим.

..............................................................................................

Они выбежали во двор резиденции Нау — пока, к счастью, пустой. Мстители-люди ещё не успели добраться до неё...

— Надеюсь, они не привыкли смотреть в небо, — сказала Хьютай, и они прыгнули вверх.

.............................................................................................

Стремительно взлетев, они зависли, высматривая нужный им дом. С высоты Олаира людей выглядела ещё мирно, в отличии от файской, затянутой дымом и заваленной окровавленными трупами. Но нужным им дом оказался в центре боя. Хьютай поняла, что нужно спешить...

...........................................................................................

Приземлившись в саду Ойара, они сами угодили в центр боя. Кто-то из дома отстреливался от дюжих вооруженных погромщиков — их было больше десятка, и защитнику явно оставалось жить считанные минуты...

Оценив ситуацию, Хьютай вновь прыгнула вверх, зависнув над домом. Пока атакующие тупо смотрели на неё, она, переключив излучатель, уложила их микроволновым лучом.

Вбежав в дом, они на втором этаже наткнулись на Янату, Ойара и Ай-Вими, сына полковника, с файским пистолетом в руках. Удивление было взаимным. Ойар вскрикнул. Яната тоже взвизгнула. Ай-Вими попытался её успокоить.

— Вы вовремя, — спокойно сказал юноша, обнимая её.

— Я вижу, — Хьютай усмехнулась.

— Что с ними? — Ай-Вими показал на нападавших.

— Тепловой удар. Пустяки. Через десять минут будут как новые. Так что мы успеем вывести вас, — она повернулась к Ойару и Янате. — Вы сможете быстро идти?

Яната кивнула. Ойар молча достал плотно увязанный тючок книг и бумаг — как поняла Хьютай, философ был готов к бегству, и немудрено...

— А где твой отец? — она повернулась к Ай-Вими.

Юноша смутился.

— Он ушел с отрядом, а я... Он сказал, что я должен бросить рабыню, а Яната... Что будет с нами?

— Мы унесем вас, — решила Хьютай, выглянув в окно. Справа к дому вновь бежали вооруженные люди. — А ты как здесь оказался? — она повернулась к Ай-Вими. Юноша смутился.

— Ойара давно хотели убить, охрана разбежалась, а Яната... — он смолк.

Хьютай посмотрела на девушку — за эти дни она очень изменилась. Успокоившаяся, ухоженная, в достойной одежде, она походила на принцессу. Она заметила, как смотрит на неё Ай-Вими. Вот только унести ещё и его они двое не смогли бы...

— Ты не против отправиться в путешествие? — спросила она.

Ай-Вими удивленно взглянул на неё.

— Нет.

Анмай усмехнулся.

— Ты сможешь незаметно пробраться в заросли, к северу от Олаиры? — спросил он юношу. Тот кивнул. — Хорошо. Пошли.

Они вышли во двор. Секунду спустя Анмай, Хьютай, Ойар и Яната взвились в воздух. Ай-Вими растерянно смотрел им вслед. Но он был рослым и крепким юношей, и вполне мог сам позаботиться о себе...

............................................................................................

Едва взлетев, Хьютай испугалась — Ойар весил гораздо больше её самой, и удержать его при резком ускорении, даже сцепив руки в замок, оказалось очень непросто, особенно когда тебе стреляют вслед — да и силовой пояс не был рассчитан на такой груз. Впрочем, Ойар, как и Яната, ничем не выразил своего страха. Ей оставалось лишь надеяться, что возможностей нанетов Товии хватит на обработку нежелательных свидетелей их необычного полета...

...........................................................................................

Минутой позже, высматривая из зарослей возможную погоню и заодно фигурку юноши, Хьютай задумалась. Она не знала, что делать дальше, куда идти. Яната, обиженная её молчанием, стала расспрашивать Анмая. Хьютай эта болтовня раздражала. А впрочем, она и сама могла кое-кто узнать...

— Ты знаешь надежное место на территории людей? — спросил она Ойара. — Место, где вас хорошо примут и поймут?

— Да. Но оно... довольно далеко.

— Тем лучше... — Хьютай тревожно вслушивалась в шум подлетавших вертолетов и вскинула оружие, когда затрещали ветки. Она с облегчением вздохнула, когда запыхавшийся Ай-Вими сел рядом с ними, стряхивая прилипшие листья.

Хьютай вдруг разозлилась на юношу — он мог бы подойти и потише, но прогнала глупую злость, повернувшись к Ай-Вими. Ей хотелось спросить, не было ли за ним погони.

Но сразу вслед за ним из зарослей появились ещё два беглеца. Хьютай узнала бы их из тысячи — та самая пара, открывавшая сати в Аромаре, сейчас одетая в белые туники Жителей, испуганная и прекрасная. Они были так красивы, что захватывало дух. Но Хьютай это уже не могло тронуть. Она вспомнила жуткие подобия файа в сердце Линзы, убившие Уасу и Лэйкиса — те тоже были красивы... А теперь всякая разница между народом и его искажением безнадежно стерлась...

Анмай вскинул пистолет. Когда он выстрелил в безоружного, заслонившего любимую юношу, в его серых глазах не мелькнуло даже искры сострадания. Поджигатель упал, захлебываясь кровью из собственной пробитой глотки. Девушка отпрянула, но пуля, ударившая в живот, согнула её пополам. Когда она упала, вторая пуля попала ей точно между глаз, и Хьютай испуганно замерла. Что это с её парнем? Как он вообще смог выстрелить в женщину, похожую, кстати, на неё?..

Но, едва жизнь и кровь покинули прекрасное тело, оно превратилось в пугающий труп. Яната испуганно взвизгнула. Ойар попытался её успокоить.

— Не бойся. У файа нет души, и боль им только кажется... — он смолк, испуганно взглянув на пару.

— Так и есть, — печально подтвердил Анмай, но его не услышали.

Прямо над их головами завис вертолет.

........................................................................................

Задыхаясь от жары, Хьютай шла по улицам Эрайа, столицы Эрайа. Солнце, стоявшее отнюдь не в зените, палило немилосердно. Небо стало плоским, белесо-мутным, пышная зелень — застывшей и неживой. Даже вода в каналах казалась ненастоящей — прохладой от неё и не тянуло. Тем не менее, Хьютай с любопытством осматривалась по сторонам. Вокруг возвышались пирамидальные громадины зданий, нечеткие во влажном воздухе — словно горы, видимые со дна жаркой долины. Самые далекие казались в дрожащем мареве сизыми силуэтами горных вершин. Вечером, облитые закатным багрянцем, они выглядели куда величественнее. Их вершины ещё розовели, когда на земле уже темнело, а потом таинственно серебрились на фоне темно-синего неба, становясь далекими призраками. Да и жара тогда спадала, хотя бы отчасти...

Хьютай не могла понять, как её предки постоянно жили в такой жуткой жаре, хотя её гладкая кожа тоже оставалась сухой, как и у всех обитателей города. Но, несмотря на свою отменную терморегуляцию, современные жители Эрайа предпочитали не выходить днем на улицу. А если они это и делали, то немногочисленные смельчаки одевались на удивление легко — алый шелк на бедрах и сандалии. И юноши, и девушки здесь не отличались одеждой. Для файа не было ничего неприличного в обнаженной женской груди...

Хьютай вздохнула. Старый город, самый первый город анмайа, ныне тщательно восстановленный, отсюда не был виден. Зато был прекрасно виден бывший правительственный дворец Союза Анмайа — такая же колоссальная пирамида, как и все остальные, только выше и окруженная каналами. А впрочем, не вполне такая же. Над двойным кольцом каналов возвышался монументальный цоколь. Восемь меньших пирамид по его углам, ступенчатый массив главного входа — всё это выглядело величественно, особенно если учесть, что некогда там был мозг империи, покорившей восемь тысяч планет. На современной Эрайа не было своего центрального правительства. В колоссальном здании размещался лишь музей и главный архив Эрайа. Туда и направлялась Хьютай. Путь ей предстоял ещё долгий, а по целому ряду причин пользоваться городским транспортом ей было нельзя. Она вздохнула.

............................................................................................

Думать о том, как она сбежала из Олаиры, бросив тысячи людей на верную смерть от рук карателей, было стыдно и страшно. Конечно, она спасла Ойара, Янату и Ай-Вими, но даже это оказалось не очень легко. Тогда Анмай дождался, пока Воины выбегут из приземлившегося поблизости вертолета, а потом ворвался внутрь, безжалостно расстреляв троих пилотов. К счастью, этот вертолет не слишком отличался от тех, которыми он учился управлять в юности. У него ушло всего несколько минут, чтобы разобраться в примитивном управлении. Потом...

Потом он гнал машину на предельно малой высоте, каждую минуту рискуя быть сбитым, гнал, пока не кончилось горючее и ему не пришлось сесть — впрочем, уже далеко на территории людей. Ай-Вими заверил их, что отсюда он легко доберется до своего родного селения...

По дороге он успел многое им рассказать — о том, как файа взяли его во время набега в плен, и как Нау спас его от сати. Отец тоже пытался спасти его — и попал в плен сам...

Благодарность юноши была вполне искренней, а вот Яната была явно недовольна. Она понятия не имела, как это — жить на свободе. Было видно, что Ай-Вими не испытывает уважения к своему отцу — отчасти потому, что тот, вместе с отрядом коммандос, бежал из селения. Это был внушительный отряд из пятидесяти четырех мужчин на пяти машинах. Остаться они могли только затем, чтобы принять смерть, но то, что они бежали, бросив беззащитных соплеменников, тоже не делало им чести...

Хьютай тогда вздохнула, глядя на людей. Им пора было прощаться — скорее всего, навсегда...

— Кто ты на самом деле? — вдруг спросил Ойар. В голосе его отчетливо звучал страх, и Хьютай вновь вздохнула. Она не любила, когда её боялись.

— Я не собираюсь опровергать Рэтиа — всё это правда, — начала она. — Действительно, в бездне космоса плывет Линза, ваша вечная родина. И правда, что существует Сеть Файа, враждебная вам, но она — лишь окалина Союза Файау, ушедшего дальше. Правда, что великие машины древних рас ведут противоборство физик, о котором вы ничего не знаете. Но если вы хотите встать вровень со мной, старайтесь понять, а не оправдать непонятное.

Она помолчала, глядя на юных людей. Эта пара уже знала, что все они сгорят через триста тридцать дней — и знала также, что это ещё можно изменить. Достаточно Укавэйре узнать, где расположены Ворота Файау, открывшие ей путь в иную Вселенную, и призвать оттуда помощь...

Хьютай встряхнула волосами. Думать об очень вероятной неудаче ей не хотелось.

— Прощайте. Возможно, мы ещё встретимся. Возможно, нет. Единственное, о чем я прошу тебя, Ай-Вими, — позаботиться об Янате. Она была несчастной среди моих соплеменников, но среди своих она несчастной быть не должна. А они, предавшие свой мир и свою расу, ответят за всё. И, надеюсь, мы ещё встретимся... в новом мире.

Потом они вновь взвились вверх, оставив удивленно смотревшую им вслед пару. Ойар заверил их, что отсюда он легко доберется до своего родного селения, и они расстались, даже толком не попрощавшись. Несмотря на всё, ей сказанное, Хьютай сомневалась, что им ещё суждено будет встретиться. Всё, что она смогла для них сделать — отдать Янате (Ойар его не взял) добытый в Аромаре пистолет, и так ей не нужный. Затем, дождавшись темноты, они с помощью силовых поясов перелетели обратно на земли файа, освещенные золотистым светом лепестков Алейры. Там они без всякого труда затерялись в толпах беженцев. Когда Хьютай вспомнила, что стало причиной нападения людей, то не испытыла ничего, кроме искренней ярости...

............................................................................................

Файа решили страшно отомстить за резню Воинов в Кейсе. Их самолеты разрушили несколько городов людей. Ракеты, начиненные ядовитым газом, довершили опустошение. Затем в наступление двинулась наземная армия — сотни танков, вертолетов, тысячи боевых машин, десятки тысяч Воинов и присоединившихся к ним Жителей. Они разрушали всё на своем пути, опустошая земли людей, тысячи их были убиты — всё, как в старые времена. Но эта огромная армия имела уязвимое звено — самоходные матричные ретрансляторы. Большинство этих огромных, неповоротливых машин вдруг оказалось уничтожено — люди сжигали их электронику СВЧ-пушками. Армия файа отступила, но люди подвели свои войска и продолжили наступление.

В завязавшемся сражении каратели были наголову разбиты. Не давая им опомниться, люди наступали, общины файа, одна за другой, переставали существовать. Файа потеряли уже много земель, которые изначально считали своими. На малонаселенных равнинах остановить наступление оказалось невозможно, и похоже было, что Игра Эрайа подошла к концу...

..............................................................................................

Решив не тратить больше времени попусту, Хьютай направилась в столицу. Они добирались до неё самолетом, но из-за обычной файской неразберихи на это ушло три дня. Зато здесь они без всякого труда нашли жильё — во времена Первой Культуры Эрайа насчитывала тридцать миллионов жителей, и пустующих помещений хватало. Почти все инопланетные их вещи легко уместилось в маленьком металлическом шкафчике с цифровым замком, ненадежном даже на вид. Они приехали в город этим утром, но только сейчас определились с целью...

Хьютай вздохнула. Она думала, что жалость окалине чужда, но то, что все они отнеслись к ней — предательнице и убийце — с неподдельным сочувствием, заставляло её задыхаться от стыда. Впрочем, таких беженцев, как она, здесь собралось немало, и они как раз вряд ли заслуживали жалости...

............................................................................................

Хьютай облегченно вздохнула, добравшись, наконец, до дворца. Воспользоваться исполинским главным входом она не решилась. Подойдя по мосту к одному из восьми малых входов, она остановилась, осматриваясь. В выступающей стене боковины портала одной из восьми малых пирамид нашлись узкие броневые двери — незапертые и неохраняемые. Проскользнув в прохладный коридор, она прислонилась к стене, с наслаждением чувствуя, как остывают её волосы и кожа. Хотелось пить, но она решила не обращать на это внимания...

Спереди доносился слабый пока шум — там помещался просмотровый зал. Всего через пару минут она вошла в это громадное полутемное помещение, полное файа в чем-то, похожем на белые нитяные облака. Она не знала, кто тут парни и девушки, впрочем, это мало её занимало, — её глаза невольно поднялись к громадным, закрепленным на стенах экранам. На всех было одно и тоже — марширующие по улице ряды файа в коротких серых туниках с черной спиралью на груди. В руках у них было какое-то оружие. Ряд за рядом, они поднимались по огромному пандусу и исчезали во чреве огромного сверкающего корабля. Камера постепенно отплывала, и на его борту промелькнул тот же, похожий на водоворот черный символ. Затем в поле зрения появились другие такие же корабли — в них точно так же входили стройные колонны файа — а потом город, тот самый, по которому она только что шла. Город продолжал удаляться и уходить вниз, постепенно растворяясь на фоне побережья океана. Оно тоже уходило вниз, пока вдруг не показался закругленный край планеты, очень яркий на фоне черного космоса. Вот в него вплыл зеркальный бок непонятной конструкции, потом ещё одной и ещё, они парили огромной армадой в пустоте. Наконец, в поле зрения появилась вся планета. Хьютай поняла, что это не Эрайа — но тут Укавэйра уколола её в руку, давая понять, что ей пора идти дальше. Хьютай лишь вздохнула, когда отвернулась от экранов и вышла в новый коридор. Ей казалось, что здесь она могла узнать что-то, очень важное...

............................................................................................

Первый ход вниз попался ей всего через сотню шагов — лестница, просторная, бледно освещенная. Она сняла сандалии, а затем, бесшумная, как тень, двинулась вниз. Никто не видел, как она сюда вошла. Во всяком случае, она на это надеялась.

Она спускалась, осторожно оглядываясь и прислушиваясь, беззвучно, как во сне. Она миновала пролет за пролетом, этаж за этажом, — а лестница всё не кончалась, отходившие от неё мраморные туннели тянулись в безмолвную пустоту. Лишь этажей через тридцать мрамор сменился бетоном и лестница уперлась в массивную стальную дверь, но и она оказалась незаперта. Даже сигнализации, как сообщила Укавэйра, здесь не было...

Здесь, в самом основании дворца, оказалось даже холодно. По коже Хьютай волной пошел озноб, она вздрагивала, ступая босиком, но шла всё так же бесшумно. Несмотря на холод, нигде не чувствовалось сырости — предки строили очень надежно...

Судя по пыли, файа не бывали здесь. Хьютай в полном одиночестве и тишине продвигалась всё дальше. Достигнув огромной шахты, она долго спускалась в синеватом полумраке редких ламп, пробираясь по паутине стальных лестниц. Вход в шахту заграждала запертая на сей раз дверь. Она без всяких колебаний разрезала её лазером Анмая — его с большим трудом удалось скрыть под туникой Жительницы. Ничего больше она взять не смогла.

Шахта оказалась в пять вэйдов глубиной, и она спускалась по ней больше часа. Вход в помещения на её дне преграждали квадратные стальные двери, глубоко утопленные под притолоку массивного портала и запертые — их тоже пришлось резать. Толстая сталь с трудом поддавалась лучу, рассыпая фонтаны искр. Здесь Хьютай приходилось действовать осторожно, чтобы не задеть сигнализации и приводных машин, да и сам излучатель — плоский, скошенный впереди блок с цилиндрическим утолщением ствола и вырезами для пальцев — оказался не слишком-то удобным...

За первой многодюймовой плитой встала вторая, потом третья... Хьютай чувствовала, что находится в подземельях дворца уже много часов, но даже голод и жажда притупились от холода — так она промерзла, глаза слезились от страшного блеска лазера. О том, что её могут найти здесь, она не думала — она знала, что здесь не появлялись годами. Её поражала детская беспечность файа и их лень — даже здесь, в своём главном архиве, они не выставили стражи, положившись на примитивную электронику и замки. А ведь здесь некогда было сердце всей их империи! Впрочем, когда остыли края последней прорезанной ей дыры, Хьютай думала лишь о том, что её руки, несколько часов сжимавшие лазер, дрожат от усталости, а не о таких пустяках...

............................................................................................

Всепланетный архив был огромен, и она прекрасно понимала, что в документах она может рыться хоть до конца вечности. Поэтому она искала информационные машины, способные самостоятельно найти любую нужную ей информацию. И нашла их, но её ждало разочарование — доступ к ним требовал паролей. Хранилище было действительно хорошо защищено...

Хьютай вспомнила, что в шахте она миновала проем огромного купола из субстали, перекрывающего основание дворца — открытый. Если бы он был закрыт во время Катастрофы, окалине вряд ли удалось бы вскрыть его, не уничтожив заодно все хранилища и сам дворец. Но первым строителям дворца не было нужды прятать что-нибудь...

Их потомки последовали их примеру, но вор, пробравшийся в хранилище, не нашёл бы в нем новой информации, и даже давно устаревшую защищали хитрые пароли. Хьютай оставалось лишь взламывать их. Если бы не помощь сверхинтеллекта Укавэйры, она не узнала бы ничего. Но даже так её голова гудела от перегрузки, пальцы ныли, набирая бесконечные ряды цифр. К тому же, ей пришлось много возиться — обдирая босые ноги, лазить по корпусам древних вычислительных машин, голыми руками соединять токонесущие провода...

Её кровь, капающая с ободранных пальцев, запекалась на схемах, а однажды, ковыряясь в питании, — точнее, выковыривая конденсатор из блока управления паролями, она получила такой удар током, что едва не сдохла на месте...

Она находилась по дворце уже сутки, когда машины всё же сдались, и информация о предках хлынула рекой.

.............................................................................................

На самой Эрайа от её первых обитателей не осталось практически ничего. Только внутри орбитальных сооружений сохранились крупицы информации, которые позволили ученым Четвертой Культуры файа частично восстановить жизнь Первой. По сути, это были две совершенно различные цивилизации, разделенные двадцатью двумя тысячелетиями. Но анмайа Первой Культуры, даже овладевших принципами Эвергета, ждало одиночество. Они не могли выйти за пределы их вселенной, как это делала Укавэйра. Но они находили расы... непохожие, непонятные, чужие — это было хуже полного одиночества...

Хьютай так и не узнала, случайно ли они нашли Линзу, или сначала всё же им попалась информация о ней — в виде плывущих во Вселенной потоков радиоволн прежних сверхрас или ещё как-то... И там они нашли людей — единственную похожую на них расу...

Окончившийся катастрофой полет Увайи не был первым полетом в Линзу — он был вторым. В тот раз файа попытались подчинить её управляющую суть, но защитные системы ещё частично действовали — они были разбиты. Но на одной из плоскостей Линзы, где они в итоге оказались, им тоже не удалось построить свою цивилизацию — но почему? Может, им помешали люди?..

Хьютай задумалась. Первая Культура столкнулась с ними уже на исходе своей истории — во время того рокового полета Увайи, вернувшись из которого она не нашла своей родины. Вместе с её экипажем люди оказалась в проклятом и обреченном на гибель Уарке, в роли игрушек — правда, игрушек, для которых отводились целые планеты. Но это мало что значило для империи, населившей тысячу планет...

Но одна из них — тоже Уарк — выпала из-под её власти. Файа всегда угнетали людей. Там они по воле случая ненадолго поменялись местами, но потом...

Хьютай знала, что было потом... но она выросла среди людей. В приюте у неё было три друга — Анмай, Найте, и... Её детская память не сохранила имени. Тогда им было по семь, восемь, девять лет. Она помнила нечто смутное — лицо, игры...

Она встряхнула волосами. Если бы Стена Света, настигшая Новую Файау, не оборвала эту ветвь человечества... но Третья Культура файа ничего не знала о людях — пока она случайно не наткнулась на Линзу. Тогда они посчитали их её аборигенами. Но Укавэйра знала больше. В тот раз, во время их знакомства (Хьютай вздрогнула, вспомнив себя распятой на операционном столе) она сказала, что люди пришли в Линзу извне. Но проверить это они не успели. А потом Линза была уже занята...

Хьютай подумала, что Айэт должен знать всё — но она сама ничего не знала об Айэте...

Здесь она всё же смогла узнать больше. К моменту прилета Увайи люди в Линзе были дикарями — не удивительно, если учесть, что в ней не было урана, нефти и многого другого...

Но пятьдесят тысяч лет назад люди вторглись в Линзу. Они заселили целую её Плоскость, полностью вытеснив её аборигенный разумный вид — если он там вообще был. Но люди не пытались завоевать всю Линзу. Они пришли в неё извне, с других звезд, быстрее света, — и лишь потом одичали. Это было неопровержимо достоверно. В таком случае люди должны были быть сверхрасой — но какой? Может быть, самими Первыми?..

Хьютай ошалело помотала головой. Первые возникли семь миллиардов лет назад. С тех пор мироздание настолько изменилось, что нельзя было даже сказать, каким оно было исходно. Этого было достаточно, чтобы исключить самую такую возможность, но тогда других просто не оставалось. Представить, что Первые помогают какой-либо расе было ещё труднее. Короче, люди могли прийти откуда угодно...

Она вздохнула — воистину, чем больше мы узнаем, тем меньше знаем. Несомненным было одно — род людей был всё же старше файа. Но старше ли? Айа появились полмиллиона лет назад... дикие. Может быть, даже при помощи людей...

Она встряхнулась. Тело затекло от долгого сидения. Хьютай встала, потянулась, потом снова села. Сидения здесь не было, и его пришлось заменить пятками. Она искала сведения о Первой Культуре анмайа, об истории людей. На Эрайа люди появились дикарями. Но хотя файа всячески препятствовали их прогрессу, они создали могучую империю, уже почти разбившую их...

Хьютай искала данные об её истории, но и эта информация оказалась ей недоступной — если она тут вообще была...

Вдруг она услышала за спиной странный шорох — словно к ней кто-то подкрадывался. Она выхватила лазер... и с руганью убрала его — индикатор оружия погас, его заряд исчерпался, когда она прорезала бронедвери. Хьютай была беззащитна. Осознав это, она бросилась в темноту, нырнула в щель между двумя кубическими массивами, и застыла, прислушиваясь. Ничего!..

Она попыталась вспомнить, что слышала — это напоминало шорох сквозняка... но откуда сквозняк здесь, в подземелье?..

Шорох донесся вновь. На сей раз, она разглядела его источник — нечто, похожее на туманный шар из серой пыли, поперечником в локоть. Шар, который двигался...

Она вздрогнула, когда шар прошел сквозь стекла шкафа — так, словно их вообще не было. Когда это случилось, она вновь услышала шорох, и её обдало слабой волной тепла. Ни с чем похожим ей встречаться не приходилось, и она даже отдаленно не представляла, что это может быть. Встряхнувшись, она нажала кнопку браслета. В тот же миг раздался крик Укавэйры:

Хью, назад!

Не рассуждая, она бросилась во мрак, вскоре споткнулась и растянулась во весь рост. Зашипев от боли, она яростно встряхнула волосами и вновь вдавила сегмент браслета.

— Что это было? — вслух спросила она.

Радиация. То тепло, что ты чувствовала — жар ядерного распада.

Хьютай невольно поёжилась.

Сколько я получила? — беззвучно спросила она.

Тысячу рентген.

Она перекатилась на спину... и вдруг усмехнулась, вспомнив, как обозвала как-то свою кровь антирадиационной жидкостью. Но это было правдой — её новое тело могло выдержать дозу в пятьдесят тысяч рентген. Или... переход в не-пространстве.

— Что это было? — вновь спросила она.

Привет от квантового вырождения, — ответила машина. — Сгусток аксионов и магнитных монополей из распавшегося аннигилятора.

Вернувшись к экрану, Хьютай ощутила лихорадку и жар — её организм отчаянно пытался устранить последствия облучения, достаточные, чтобы убить любое другое высокоорганизованное существо. Она криво усмехнулась и вновь приникла к кнопкам, погружаясь к истокам своей древней, но всё же, младшей по сравнению с людьми цивилизации...

.........................................................................................................

Её всегда интересовало, почему древние айа создали цивилизацию, в которой явно не нуждались в своём райском мире. Теперь она увидела причину. Это была фотография — цветное изображение какой-то поляны в лесных зарослях. На ней стояло несколько нагих юношей и девушек. Хьютай смотрела на своих предков, зная, что именно они создали её цивилизацию...

Отойдя от первого впечатления, она посмотрела внимательней. Она видела шестерых очень молодых айа с удивленными, широко расставленными глазами — между зрачками у каждого поместилась бы собственная ладонь. Но не обладатели таких глаз изобрели это, самое верное подтверждение чистоты крови, которое, правду говоря, вызывало у неё лишь отвращение...

Хьютай встряхнулась. Она не могла оторвать взгляд от снимка — золотые айа были поразительно красивы, в них легко можно было влюбиться — и не только в парней...

Она вздохнула. Она уже догадалась о происхождении снимка. Какая-то иная раса посетила этот мир пятьдесят тысяч лет назад. Файа не смогли выяснить, кем они были. Они не стали колонизировать Эрайа, но пытались познакомить айа со своей, неизмеримо более высокой культурой. Потом вернулись домой. Айа, получившие лишь самые смутные представления о технической цивилизации, скоро оказались предоставлены сами себе, но им вполне хватило этого. Всё остальное они создали сами.

.............................................................................................

Дальние потомки золотых айа размножились беспредельно и сами распались на множество рас. Свой золотой век они променяли на рабство и прочие блага цивилизации. Она вынесла их к звездам — и погибла от собственного могущества...

Поражение оказалось слишком тяжелым — оно сломило дух их народа. Вторая Культура — Уарк — стала империей зла, раскинувшейся на множестве звезд, но при том ограниченной и бесплодной. Но она погибла не из-за избытка своего зла — её настигла беспощадная Стена Света...

Хьютай вздрогнула, вспомнив, что Возрождение, породившее величайшую, Третью Культуру, Файау, начала одна дева файа — она сама. Тогда, поняв и испугавшись, она бежала в будущее, зная, что для неё, скорее всего, это равносильно смерти. И вот результат — Айэт Тайан, Айэтка, мечтательный мальчишка, стал богом для файа и людей...

Она вздохнула. Почему она никогда не может понять, что же она делает? Точнее, что она сделала? Доброе? Или злое?..

Она встряхнула волосами. История Игры, двухтысячелетняя история Эрайа, — всё это перепуталось в её голове. Ей следовало искать информацию о Сети, о том, как незаметно проникнуть в её информатические хранилища, не поднимая тревоги, — а вместо этого она вновь и вновь возвращалась к фотографии золотых айа. Она уже знала, что Файау возродила их, — и, если она найдет этих айа, ей придется предпочесть их Укавэйре, и она это знала. Наконец, она нашла единственный уцелевший клочок культуры тех, древних айа — легенду, Песню Пути...

..............................................................................................

Не было любви сильнее, чем любовь Янаая и Наэри, и не было тоски сильнее, чем тоска Янаая, когда его любимая погибла. Он хотел последовать за ней, но золотые айа знали, что лишивший себя жизни попадает не к звездам, куда уходят души умерших, а в Бездну Неумерших Душ. Живые айа не могут достичь звезд, но было в мире место, где горы касались неба. Они одни знали к ним дорогу. И Янаай пустился в путь. Путь был долог. Он начал его восемнадцатилетним юношей. Когда он увидел горы, ему сравнялось уже тридцать лет, и жизнь его подходила к концу.

Но горы были так высоки, что прошел ешё год и один день, прежде чем он достиг их. Шаг за шагом Янаай поднимался наверх. Он встретил зверя, Владыку Снегов, убил его и надел его шкуру. Теперь он не боялся холода, но воздух ослабел настолько, что жизнь уже покидала Яааная. Её хватило, чтобы взойти на вершину Отца Гор, где звезды так близки, что их можно коснуться. Янаай, смеясь, протянул к ним руки, — но прежде, чем он коснулся их, истек срок его жизни, он упал и умер, истратив все силы, но его душа не заметила этого. Она шла по полю звезд, и Наэри встретила его.

— Ты искал меня тринадцать лет и пересек весь мир, — сказала она. — Но если бы ты не шел сюда, срок твоей жизни тоже истек бы сегодня, в этот же день. Души всегда встречаются, когда приходит их срок. Тебе незачем было идти к Отцу Гор. Ты мог бы просто жить.

.............................................................................................

Хьютай растерла лоб и поднялась. Ничего о Сети она так и не узнала. Чтобы узнать путь и спасти Эрайа, требовалось начать войну. Она пошла назад, и в её голове бились последние слова легенды — Ты мог бы просто жить. Она знала, что это правда — страшная.

Глава 5.

Темное сердце.

Всё совершенное подлежит искуплению.

Мудрость Мэйат.

Ансу Вими, полковник Оборонительной армии, выглянул из командирской башенки. Сейчас он трясся в танке. Но далеко не он один. Пятая ударная дивизия — двести танков и восемь тысяч солдат, посаженных на бронетранспорты — наконец-то прорвалась к Лайуру, городу и космопорту файа. Навстречу ей звеньями поднимались файские истребители-бомбардировщики. Их встретили перехватчики людей. Одна за другой файские машины с грузом бронебойных ракет вспыхивали и расшибались о землю. К воздушному бою они оказались не готовы. В считанные минуты истребительный полк, прикрывавший космопорт, перестал существовать — из 27 машин десяток был сбит, остальные улетели, не причинив вреда. Они пикировали, выходя из зоны поражения и устремляясь кто куда, хотя перехватчиков было едва ли больше этого десятка...

На смену истребителям пришли вертолеты — десятки неуклюжих коробок устремились в атаку. Перехватчики уже повернули назад, истратив боезапас, и пришел черед людей-ракетчиков, едущих на бронетранспортах. В воздух взвились ручные зенитные ракеты. Но вертолеты шли слишком низко, неуязвимые и для перехватчиков, и для малокалиберных самонаводящихся ручных зенитных ракет, проходивших мимо цели...

Танки открыли огонь самонаводящимися снарядами. Танк Вими был первым. Через секунду после выстрела один из вертолетов взорвался от прямого попадания. В бинокль Вими видел, как разлетаются пылающие обломки.

По каждому вертолету били десятки стволов, и всё кончилось очень быстро. Из 27 машин поднятого по тревоге вертолетного полка не уцелела ни одна. Гибель воздушного прикрытия вызвала в Лайуру панику, и на этом сопротивление файа было сломлено. Редкие взрывы снарядов, выпущенных наугад из немногих танковых орудий — больше они ничего не смогли противопоставить губительной стальной волне.

Танк Вими быстро поднимался на прикрывавшую космопорт возвышенность. Отсюда был уже виден южный полярный шпиль Эрайа — венец субстальных игл, всё более высоких, идущих по спирали вокруг центральной, — они вечно горели в свете незаходящего здесь солнца. Это зрелище возвышало душу, и Вими с минуту смотрел на него. Файа убили его сына. И он страшно отомстит — теперь он знает, как. И даже если ему придется умереть, не свершив мести, за ним придут другие...

Вими встряхнулся. Файа всё же не сдались и бросили навстречу свои танки. Их было раз в пять меньше, и всё вновь кончилось очень быстро — но танки файа стреляли в ответ, и не один десяток танков людей навеки застыл на поле боя...

Сам космопорт окружали три линии колючей проволоки. Доты, прикрывавшие изнутри заграждения, открыли огонь из сотен пулеметов. Вими торопливо скрылся в башне, чтобы не стать жертвой шальной пули.

Танки открыли ответный огонь. Их тяжелые пятидюймовые снаряды крошили бетон, раскалывали, как стекло, бронеколпаки. Сотням танков не потребовалось и минуты, чтобы подавить последнее сопротивление. Прорвавшись через заграждения, они ворвались на гребень возвышенности.

В тот же миг всю степь залил ослепительный свет — два космокара стартовали. Вид полувэйдовой высоты громадин, опиравшихся на ослепительные столбы огня, мог ужаснуть кого угодно — но только не людей. Танки били и били по ревущим чудовищам. Одному пробили реактор и трехтысячетонная туша рухнула вниз, в стартовую шахту. Где и взорвалось, выпучиваясь вверх адским дымным огнем. Вторая рухнула на набитое беженцами здание космопорта. Вими радостно завопил, он даже почувствовал, как несколько тысяч его врагов в один миг стали прахом...

Танки ворвались на поле космопорта, по которому в панике метались не успевшие улететь файа. Их сотнями косили танковые пулеметы, давили танковые гусеницы. Танки крушили обслуживающую технику — она разлеталась на куски под ударами снарядов, разбитые космокары оседали в стартовые шахты, превращаясь в груды дымящегося лома.

Танк Вими и три бронетранспорта мчались к отдельной, особой стартовой позиции. Над головой Вими пронеслись три узких вертолета — если сидящим в них десантникам не удастся ужаснуть и парализовать врага, их всех ждет гибель. Он не должен был следовать за ними. Но он нарушил отданный ему приказ ради своего собственного плана...

Вими знал, что этот план, как и само нападение на космопорт, — чистое безумие. Но если его план удастся — он своими руками вырвет гнусные сердца правителей безумной расы, или хотя бы просто убьет их. А потом — разрушит их матричный центр. Пусть шансы на это, как и шансы выжить, были равны нулю — но после смерти Ай-Вими его смерть уже не пугала. Пусть даже своевольный мальчишка сам отказался пойти с ним из-за какой-то Янаты...

.............................................................................................

Сержант Налу Саэр смотрел в окно вибрирующего от бешеной гонки вертолета. Спереди-снизу к их машине тянулись редкие строчки трассирующих пуль — файа не предусмотрели должной защиты от нападения с воздуха, по ним стреляли только автоматчики, да и тех оказалось немного. Его цель — главный матричный ретранслятор Лайуру — размещался на огороженной зеленой лужайке, на границе космопорта. Его окружали три башни — генераторы силового поля — белые, цилиндрические, без окон и очень высокие — метров по 30. Они казались несокрушимыми. Но когда фугасные ракеты, выпущенные с трех вертолетов, одновременно ударили по ним, башни рухнули, превратившись в груды обломков. Никаких других преград тут не было, за исключением окружающего ретранслятор рва — он был шириной метров в десять и вряд ли мельче, но ленивые файа перекрыли его прочным бетонным мостом. Они надеялись на силовое поле — но его генераторы оказались неисправны, и были разбиты ракетами раньше, чем их успели починить...

Точно так же рухнули под ударами ракет и башни приемных антенн. Но файа поставили по всему городу множество малых, дублирующих антенн, соединив их с ретранслятором подземными кабелями. Уничтожить же массив главной передающей антенны, утопленный в окружающие её бетонные стены, было совсем не так просто... если не попасть внутрь.

..............................................................................................

Вокруг особой стартовой позиции в силовой защите необходимости не было — её окружал высокий вал с врезанными в его толщу железобетонными дотами. Ворота, скрытые в глубине портала, прорезавшего всю высоту вала, казались хрупкими. Но когда тяжелые снаряды, выпущенные танком Вими, ударили по ним, они даже не погнулись...

Людей это не остановило. Полсотни бойцов оставили бесполезные машины и бросились на штурм вала. Редкий и беспорядочный огонь сверху не смог остановить их, и позиция была взята почти без потерь.

Вал скрывал просторный двор, замкнутый бетонными стенами. В дальней стене зияли огромные открытые ворота ангара, похожие на наружные, но раза в три шире. А во дворе, заполняя его почти целиком, лежал космокар — необычный космокар, плоский, бескрылый, угловатая туша высотой в трехэтажный дом, шириной в двадцать и длиной в пятьдесят метров. Возле него толкались файа, дюжина Ведущих, торопившихся попасть внутрь. Автоматный огонь тут же скосил их. Сорок автоматических стволов буквально разорвали файа на куски.

Сбоку, из-за корпуса космокара, вышло нечто жуткое — огромная двуногая машина. На её голове и плечах топорщились стволы автоматических пушек. Пятнадцать тысячелетий назад, на Уарке, такие машины были кошмаром для людей. Но сейчас люди не испугались — выпущенная из базуки граната ударила машину в грудь, туда, где размещался оператор. Потеряв управление, она рухнула лицом вниз, с невероятным грохотом.

Сзади тоже докатился грохот. Вими обернулся. Под ударами танковых снарядов рушились огромные антенны, с помощью которых здешние файа общались с Уртарой. Там всё было в порядке, и полковник взглянул на космокар. Он думал только о том, чтобы файа не успели закрыть люк — ведь тогда весь его план рухнет. Но если люди захватят космокар...

Люк и не закрыли — похоже, было просто некому. Его бойцы бросились к нему, — но навстречу атакующим из черноты ангара, из боковых входов, из-за ведущих в потерны дотов стальных дверей полетели пули. В ответ, выворачивая эти двери с корнем, полетели реактивные гранаты. Залп базук подавил огонь файа. Люди ворвались в огромные ворота ангара, расстреливая отступающих Воинов, врываясь в проломы выбитых бронедверей, посылая вперед струи пуль. Победа была решена...

.............................................................................................

Сержант Налу Саэр видел, как второй залп ракет с его вертолета в куски разнес массивную броневую дверь ретранслятора. Вертолет приземлился, десантники ворвались внутрь, тут же упершись в глухую бетонную стену. Грянул взрыв мощного фугаса, разорвавший сталь ещё двух броневых дверей в одном из боковых проходов. Люди ворвались внутрь, устремились вниз по узкой спиральной лестнице. Первый подземный этаж. Второй этаж. Третий этаж. Запертая броневая дверь...

Люди отступили, оставив ещё один фугас. Вновь грянул взрыв. Едва его дым рассеялся, люди ворвались в сердце ретранслятора, — узкие высокие блоки приборов вдоль стен и белый многоугольник монопольного аннигилятора в центре. Установить на него мины, — и прочь, прочь отсюда!..

Наверху сержанта встретил бледный рассветный свет, и он, собрав своих людей, пошел на помощь Вими...

............................................................................................

Вими первым прыгнул в люк космокара, выстрелом в глаз уложил оторопевшего от напора атаки автоматчика. Запертая внутренняя дверь вылетела от взрыва связки гранат. Люди ворвались в узкий коридор. Здесь, в каютах, нашлось несколько Ведущих — чтобы добраться до них, пришлось расстреливать замки. Но оружия у них не оказалось, и очень скоро с десятком Ведущих было покончено. Люди бросились дальше, вперед...

...........................................................................................

Внешний люк корабля, наконец, захлопнулся, но поздно — все люди-бойцы, в количестве около взвода, за исключением дюжины убитых, уже были внутри — убитых и раненых они договорились просто бросать, иного выхода не было...

Здесь их ждали новые сюрпризы. Перед Вими, бросившимся в салон, задвинулась дверь из бронестекла, отрезав несколько его людей. Внутри оказался и десяток файа. Те мгновенно бросились на врагов. В ответ грянули выстрелы, один из юношей отлетел к стене, заливая её кровью — но девушка-файа набросилась на стрелявшего. Вими видел, как она вцепилась пальцами в его глаза. Парень беззвучно заорал, стараясь оторвать её — а её пальцы погружались всё глубже и глубже...

Вопль парня перешел в хрип, оборвался, он опрокинулся и упал. Появившаяся на лице девушки усмешка могла ужаснуть кого угодно. Вими был даже рад, что у него потемнело в глазах. Он не видел, как остальных людей сбили на пол и били ногами. Девушки старались больше парней — конечно, те, которые были обуты. Когда Вими наконец поднялся на ноги, четверо его людей уже были мертвы — растерзаны буквально в клочья. Файа выпрямились, глядя на людей, с автоматами убитых в руках — готовые дорого продать свои жизни. Вими понял, что они совершенно не боятся смерти — наверняка, в корабле был автономный матричный блок...

Файа не стали дожидаться, когда люди доберутся до них. Дверь салона открылась. Навстречу им заревели десятки автоматов, отбрасывая назад кровавыми куклами. На сей раз, люди успели раньше...

..............................................................................................

Бойцы Вими ворвались в салон, добивая раненых файа выстрелами в упор. Дверь рубки вскрыли гранатой. В ней сидел единственный пилот — юноша-файа.

— Поднимай корабль! — рявкнул Вими, приставив ему пистолет к затылку.

Юноша был почему-то без весма и потому подчинился. Корабль завис, слабо покачиваясь. Внизу, над руинами космопорта, клубился дым. Больше ничего видно не было. А вот вокруг...

Поднимая тучи пыли, шли колонны файских танков, самоходных орудий, ракетных установок, ползли бронированные коробки ретрансляторов, мчались боевые машины... Люди ещё отстреливались, отступая. Но Вими видел, как Воины-файа потоком втекают внутрь ангара спецдока, врываются на поляну, стремясь к ретранслятору — солнце горит на стали примкнутых штыков, готовых впиться в плоть...

Слишком поздно! Из вентиляционных башен ретранслятора вырвалось пламя, затем его монолитные стены просто разорвало на куски. Между ними во все стороны рванулось ослепительное пламя аннигиляции. Взрывная волна крушила всё вокруг, рухнули своды и ворота укрепленного ангара, давя ворвавшихся. Через секунду пламя взрыва погасло, и на месте ретранслятора открылась исходящая дымом рваная дыра в земле. В дублирующих же ретрансляторах прежде не было необходимости — никто просто не думал, что люди прорвутся сюда...

............................................................................................

Корабль жестоко тряхнуло ударной волной. Вими повалился на пол. Пилот устоял, ухватившись за пульт, и ударил по красной кнопке на нем.

Двигатели корабля взревели, он задрал нос и устремился вверх. На экранах осталось только небо. Оно темнело с каждой минутой.

Людей отбросило на заднюю стену рубки. Пилот слабо барахтался в куче навалившихся на него тел — пока один из бойцов, извернувшись, не всадил ему под ребра нож.

Это, однако, не помогло — корабль продолжал подниматься, пока не вышел на орбиту. Его двигатели отключились, наступила невесомость. Вими несколько минут не мог опомниться — ему казалось, что он непрерывно падает, его голова кружилась. В салоне плавали убитые файа, шевелясь, как живые. Кто-то из его бойцов истерично хихикал — его рассудок не выдержал. Вими вытащил пистолет и застрелил его. Это привело других в чувство. Они обыскали оба яруса корабля. Восемь файа оказались ещё живы. Чтобы не повредить корабль, их тут же, без всяких разговоров закололи, а тела убитых оттащили в ангар.

Покончив с ними, люди задумались. Корабль рано или поздно прилетит на одну из баз файа на Уртаре, и тогда...

Люди знали, что тогда они умрут. Но прежде они уложат столько тварей, сколько смогут. Каждый прихватит с собой не одного врага.

Готовясь к последнему бою, они собрали всё оружие, включая автоматические пистолеты убитых ими файа. Им попадалось и много других, непонятных вещей. Пищу и воду никто не искал — зачем? Они и не говорили — всё уже было сказано...

Так прошло несколько мучительных, бесконечных часов. Потом Вими судорожно рассмеялся, поняв, куда они направляются — именно туда, куда он и хотел попасть. На одну из Вечных Лун. Её верхнюю часть покрывали фантастические фрактальные паруса теплоотводов. Они дробили солнечный свет миллионами брызг в бесчисленных отражениях.

Потом он увидел обратную, нижнюю, обращенную к Эрайа сторону стомильной десятилучевой звезды. На её зеркальном корпусе тоже горели отражения — сотни, тысячи маленьких солнц. В самый её центр вонзалась сверкающая нить Небесной Башни, соединяющей звезду с Эрайа. Присмотревшись, Вими увидел ещё одну нить, орбитальное кольцо Эрайа. Кто всё это построил? Его предки? Или...

Он встряхнулся. Космокар летел параллельно металлической равнине, заслонившей полнеба — под нижней стороной звезды. Летел к парящей под ней зеркальной пирамиде — и, наконец, влетел в открывшийся в ней огромный проем.

Прежде, чем испуганный Вими перевел дух, корабль, пробив силовое поле, опустился на пол огромного ангара. Створы ангарных ворот — ажурные короба из стальных плит толщиной в метр — закрылись за ним. Наступила тишина.

.............................................................................................

Выйдя наружу, люди осмотрелись. В длинных стенах ангара зияли огромные проемы других залов. Перед ними стояли другие корабли, такие же, как этот. Оценив размеры помещения, Вими ощутил ужас — если это тоже корабль файа, то...

Он прислушался. Царила жуткая тишина — но в ней вдруг разнесся резкий возглас на файском. Из-за кораблей высыпали файа в странной одежде — пушистых белых туниках, перехваченных массивными металлическими поясами, и в сандалиях. В руках они держали непонятные металлические штуки.

Вими сразу влепил очередь в одного из странных файа — но, не коснувшись его, пули с визгом разлетелись в стороны от странно замерцавшего воздуха. Вими сразу вспомнил, как стрелял в спину Вэру — с тем же результатом. Но тот лишь усмехнулся и ушел. Этот же...

Файа открыли огонь из своих странных металлических штук, оказавшихся лазерами. Град ответных автоматных пуль не причинял им вреда. Но один из бойцов смог попасть в одного из файа из базуки. Кумулятивный снаряд, способный пробить метровую толщу стали, разбился о силовое поле. Но сила взрыва отбросила файа назад, сломав ему шею. Остальные, испугавшись, отступили.

— Все назад, в корабль! — закричал Юки.

— Нет! Прорываемся внутрь звездолета! — заорал Вими. — В корабле нас быстро уничтожат!

Началась суета, часть бойцов бросилась за Вими, часть — за Юки. Добежав до огромных ворот в стене, Вими остановился. Они были закрыты. Рядом с ними в стене была выгнутая дверь, но без замка, только непонятный светящийся углубленный квадрат сбоку. Вими со злостью ударил по нему. Квадрат мигнул и дверь, — она оказалась боком полого цилиндра, — сдвинулась...

Вими и Налу бросились внутрь. Вслед за ними в цилиндр ворвался яростный луч, осыпая их искрами. Секунду спустя цилиндр повернулся вокруг оси, открывая белую комнату, в которой не было ничего, кроме второй двери-цилиндра сбоку.

Миновав и его, они оказались в огромном туннеле за воротами. Вими и Налу побежали по нему вперед. Они не знали, куда, но надеялись, что удача не оставит их...

В этот миг корабль содрогнулся. Налу и Вими пронзил ударивший сзади пульсирующий грохот, страшный удар швырнул их на пол. Они с ужасом увидели, как сминается весь конец коридора. Сталь сминалась и рвалась как бумага, из разрывов бил пар и искры. Циклопические створки ворот толщиной в полметра прогнулись и разошлись. Между них рванулось ослепительное пламя — но тут же отпрянуло, втянутое внутрь. Вими почувствовал, как больно заложило уши. Он понял, что случилось. Юки Бекмар убил себя — и врагов вместе с собой.

..............................................................................................

Ещё во время полета они договорились взорвать аннигилятор десантного корабля, если файа окружат их, и не останется другого выбора. Юки так и поступил, установив на его корпус мины. Когда разрушилась удерживающая решетка аннигилятора десантного космокара, его магнитные монополи слились. При их аннигиляции выделилась энергия, эквивалентная пятидесяти тоннам тротила. Взрыв был такой силы, что разрушил и аннигиляторы соседних кораблей — а они, в свою очередь, соседних. Всего в ангаре звездолета Эрия стояло шестьдесят десантных космокаров. Таким образом, полная энергия кластерного взрыва составила около трех килотонн. Взрыв выбил крышки шлюзов и разрушил их силовые генераторы, — нейтридные сегменты наружной брони корабля, кувыркаясь, поплыли во мрак. Разрушения оказались огромны — перебиты коммуникации, трубы, несущие балки — но Эрия не потеряла ни одной из своих способностей. Она могла бы по-прежнему входить в не-пространство, но по её внутренним цепям пронесся вихрь замыканий, и контрольные системы корабля вышли из строя. Не понес потерь и экипаж — если не считать двадцати Воинов, сгоревших в ангаре. Впрочем, экипаж Эрии был невелик — не больше тысячи файа, и Воинов в нем уцелело лишь двое...

.............................................................................................

— Где это мы? — опомнившись, спросил сержант.

— Не знаю, — Вими осматривался по сторонам. Они успели ускользнуть из туннеля через боковой шлюз, миновали залитый алым светом аварийных ламп коридор, и сейчас стояли перед островком нормального освещения — перед дверями лифтов. Вими нажал кнопку. На панели лифта загорелся огонек.

— Теперь файа знают, где мы, — заметил сержант.

— Хватит! Мы не должны так даже думать.

Налу смолк. Лифт оказался не совсем обычным — светящейся изнутри цилиндрической кабиной. Но управлялся он совершенно обычными кнопками, и они поднялись в нем на самый верхний этаж, состоящий из пустынных коридоров. Их стены в свою очередь состояли из множества граненых ячеек. На каждой был экранчик с живым файским лицом. На панелях под каждым крохотным экранчиком мерцали индикаторы. Они попали в матричный центр Игры.

.............................................................................................

Осознав, что бессмертие Игроков — вовсе не миф, Вими ощутил страх, потом ярость — если даже файа действительно высшие существа, он перед ними не склонится...

— Где это мы? — повторил Налу.

Полковник ухмыльнулся.

— В матричном центре Игры, — озвучил он свою догадку. — Теперь у нас есть шанс ухватить файа за яйца, — продолжил он. — По непредставимой воле случая мы оказались в темном сердце нашего врага.

— Значит, мы должны его уничтожить, — Налу ухмыльнулся так же хищно.

— Да.

Но затем Вими задумался. Да, уничтожить любую из матричных ячеек никакого труда не составит — хватит одной короткой очереди из автомата. Но в коридорах этого этажа — наверное, миллионы ячеек. А таких этажей они, поднимаясь, миновали уже больше сотни...

— Мы должны уничтожить весь корабль, — наконец сказал он. — Но файа наверняка уже знают, что мы здесь. Поэтому один из нас должен... — у него перехватило горло, и он с усилием продолжил, — один из нас должен... выйти к ним, отвлечь их внимание. Тогда второй наверняка... но отвлекающий умрет.

— Я пойду, — спокойно сказал Налу. — Я моложе, сильнее, я дольше продержусь... — он замолчал, вспомнив файа в ангаре. Если такие вот его заметят — он проживет максимум несколько минут. — Когда они меня заметят — я крепко их пройму, и погибну так, что они не станут искать тебя... — он замолчал.

Вими кивнул. Он понимал, что сам тоже погибнет. Но он должен был уничтожить корабль.

Он вспомнил Ай-Вими, его лицо, улыбку, смех... Он должен сделать это — потому, что никто больше это не сделает...

Они коротко обсудили свой план. Налу решил ехать вверх, чтобы уничтожить рубку корабля, Вими — вниз, чтобы уничтожить реактор. Но им следовало искать другой лифт — этот не шел дальше вверх, и, насколько они поняли, не очень глубоко вниз.

Они пошли по коридорам корабля, разыскивая его центральный ствол. Довольно быстро это удалось. Дверь лифта, правда, отказалась открываться. Вими без всяких колебаний всадил очередь в контрольный квадрат. Он разлетелся вдребезги — и дверь всё же открылась. Налу вошел в лифт и поехал наверх. Вими выбрался в шахту и полез вниз по аварийной лестнице...

.............................................................................................

Первого файа Налу встретил, едва вышел из лифта. Прекрасная босая девушка в куцей белой тунике уставилась на него огромными, расширившимися от удивления глазами. Сержант без колебаний всадил в неё очередь и осмотрелся.

Судя по всему, он оказался в очередном шлюзе — полукруглом коридоре с бронированными дверями в каждом конце. Одна из них тут же открылась, пропуская вооруженного лазером Воина. Но Налу стоял в стороне от неё, и просто убил его одним выстрелом в затылок. Налу не знал, был ли и он красив — Воину вырвало всю середину лица. Сержант тут же подхватил его лазер и вовремя — в полукруглом коридоре за дверью мелькнул второй Воин. Налу тут же выстрелил в него.

Воин отпрянул, прикрываясь белой массой, покрывавшей его тело — но луч сержанта попал в его лазер, который тут же взорвался, превратив Воина в мешок с костями. Перескочив через него, сержант ворвался в лифт и нажал самую верхнюю кнопку.

Налу не сомневался, что наверху его поджидает засада. Едва двери лифта раздвинулись, он выбросил в коридор все три своих гранаты. Едва прогремели взрывы, сержант бросился вперед. В дыму и полумраке он не мог разобрать, куда бежать. И тут из дыма вырвался рой небольших металлических коробок.

..............................................................................................

Восстановление тела — сложный процесс, который занимает не меньше шести месяцев. Но матрицу сознания можно подключить к воспринимающему устройству. Оно может летать на силовых крыльях и притом очень невелико — величиной с большую книгу. Кроме того, оно может нести оружие — микроволновый мазер. Матрицы погибших в ангаре Воинов подключили к ним, и они вернулись мстительными душами.

..............................................................................................

Налу мгновенно юркнул обратно в дверь, вскинув оружие. Его луч прошил сразу три приплюснутых летающих коробки — они полетели на пол, брызжа расплавленной сталью. Остальные заметались, их невидимые лучи с шипением полосовали сталь. Налу сумел-таки прошить одну — она лопнула искристой бомбой. Остальные отпрянули — и вдруг рванулись вперед.

Луч Налу взорвал вторую, третью, взрывной волной его швырнуло назад... и он ощутил, как ломается его шея. Уже умирая, он успел понять, что его путь оказался слишком коротким.

...............................................................................................

Вими спускался очень долго, пока не достиг дна шахты. Потом он оказался в лабиринте полутемных коридоров, ведущих непонятно куда. Скоро он окончательно потерял ориентировку и замер, растерянно оглядываясь. Стены здесь блестели стеклом, в его глубине проступали непонятные изображения...

Внезапно сразу отовсюду донесся печальный стон, вся огромная масса металла завибрировала. Казалось, весь корабль кричит. У Вими появилось очень неприятное ощущение, — словно какая-то невидимая сила тянет его вдоль коридора. Понемногу это ощущение исчезло. Вими продолжил путешествие, но теперь он двигался очень медленно, словно единственный выживший после непонятной катастрофы. В коридорах царила тишина, но вот до его слуха донесся звук шагов...

............................................................................................

Вими бездумно бросился на звук — и замер, едва не налетев на идущего. Перед удивленно застывшим файа был образ из кошмарных снов его расы — высокий, сильный мужчина в потрепанной военной форме, с автоматом в руках, с суровым и твердым лицом...

Сам файа, как и все представители его расы, казался очень молодым, его лицо, обрамленное пушистой черной гривой, было очень красивым. Большие серые глаза смотрели внимательно и остро, но в них было что-то ещё — смертная тоска...

Одет файа был очень странно — в короткую металлическую тунику из пластин странно неправильной формы. Пластинчатый воротник прикрывал шею. Судя по броне, это был Мечтатель, представитель высшей касты файа...

Вдруг он взмахнул левой рукой. На ней блеснул массивный браслет... и бешеная вспышка света ослепила полковника. Он тут же нажал на спуск. Загремела очередь...

..............................................................................................

Проморгавшись, Вими не увидел никого, только на полу виднелись темные пятна — кровь. Вими понял, что всё же ранил врага, и бросился по кровавому следу.

Идти далеко не пришлось — файа сидел у стены за первым же поворотом, зажимая перебитую правую руку. Пуля разорвала артерию, и он просто истекал кровью. Вими хотел добить его... но тут же понял, что пленный может быть полезен. Он выхватил из набедренного кармана перевязочный пакет и ловко перевязал файа руку. Только убедившись, что кровь из-под повязки не сочится, Вими обыскал врага. Оружия не оказалось, а вот непонятный браслет он с файа всё же снял — ему вовсе не хотелось, чтобы его ослепили вторично.

— Мне повезло, — вдруг прошептал файа. — Было бы обидно умереть, не увидев ни одного своего врага...

— Что случилось?

Файа молчал. Вими поднял оружие.

— Ты отведешь меня к реактору. Или умрешь здесь.

— Хорошо. Тебе это будет... полезно...

Мечтатель с трудом поднялся на ноги, его шатало. Вими хотел связать пленника, но тот уже явно не мог ни бежать, ни драться. Они пошли вперед — Вими позади Мечтателя. С его пояса сзади свисали металлические цепочки, кончавшиеся непонятными, тоже металлическими символами. Вими тупо смотрел на них, пытаясь понять, смог ли он бы идти с такой раной. Вряд ли. И ещё, парню наверняка очень хочется пить...

Наконец, они вышли к массивной бронированной двери. Мечтатель медленно положил ладонь на светящийся квадрат. Дверь открылась, оказавшись очень толстой. Вими вдруг понял, что без Мечтателя он не смог бы открыть запор. И его бы он не выбил, не говоря уж о самой двери...

За дверью оказался вполне обычный лифт. Они поехали вниз. Вими с удивлением почувствовал, что сила тяжести стремительно возрастает. Было неясно, как раненый Мечтатель ещё оставался на ногах...

Когда двери лифта открылись, Вими, щурясь на свет, льющийся из углублений, увидел пустую металлическую комнату с массивной круглой дверью напротив. В её центре помещались стрелки и концентрические круги с непонятными значками — всё вместе было похоже на часы.

— Тут... механический, а не мыслесопрягающий запор... — едва слышно сказал Мечтатель. Он бесконечно долго возился, открывая замок, — одной руки ему явно не хватало. Вими терпеливо ждал. Льющийся из закрытых матовым стеклом углублений бледный свет бессчетное число раз отражался в голых металлических стенах, от них шло мертвенное, нездоровое тепло. Почти беззвучная пульсация висела в воздухе, из-за двери доносилось слабое гудение, пение...

Наконец, дверь медленно отошла — монолит в полтора локтя толщиной. За ней была ещё одна комната, с огромным окном, — а за ним парил сияющий, тысячегранный, ребристый диск.

Забыв про Мечтателя, Вими подошел к окну. Стекло в нем оказалось очень толстым. За ним лежало помещение, размер которого он не мог определить. Круглое, с рядами крошечных амбразур. Из них к диску тянулись пульсирующие линии света.

— Что это? — наконец спросил он.

— Эвергет Эрии, её сердце, — ответил Мечтатель.

— Как его взорвать? — Вими сразу перешел к делу.

— Никак. Не предусмотренная функция.

— Как?!

Мечтатель не ответил и Вими ударил его по раненой руке. И отшатнулся — он не знал, что глаза могут так отразить боль. Мечтатель осел на пол, ослабев от неё. Вими грозно нависал над ним, но снова бить не пришлось — Мечтатель, наконец, заговорил.

— Тебе уже незачем... стараться. Она... уже здесь.

— Кто она? — ошалело спросил Вими.

— Она... Укавэйра, Уничтожительница. Она... всё уже бессмысленно... мы все сгорим... даже если я скажу... так что я скажу... — он помолчал.

— Укавэйра? — удивился Вими. — Хьютай говорила мне...

Мечтатель вдруг криво улыбнулся.

— Знаешь, почему мы ещё здесь? — спросил он. — Она придет за тобой, насколько я её знаю... Я Айту Наро... руководитель Игры... но я не смог покинуть... покинуть Эрайа. Ты помнишь... месяц назад... боль... небо... полное звезд?

— Да, — внезапно севшим голосом сказал Вими.

— Это была она... её... не-переход. Она... напала на Эрайа... потом она... во всех компьютерах... подчинила Защитника... перехватила нас... смеялась... Она... убьет тех... кого должно убить. Но потом... Она не остановится. Если... если мы, файа, начинаем убивать, то уже не можем остановиться...

Внезапно металл пронзила судорожная дрожь.

— Вот и... всё, — сказал Айту. — Сейчас нас затянет... в жерло.

Вими вспомнил огненную пасть звезды и содрогнулся.

— Мы всегда... знали, что наш срок пройдет и история закончится... — продолжил Мечтатель. — Мы... считали это просто пророчеством... мифом... но Укавэйра... она... чужая... она побывала... в... Бездне... и вернулась... переродившейся. Она — не мы. Никто не знает... что ей нужно. Десять тысяч лет назад она... ушла. Никто не знает, где она была... зачем вернулась... Тогда, десять тысячелетий назад, она начала войну... справедливую... её ещё называли Очисткой... вроде этой... с тех пор набралось порядочно дряни... но в той войне творилось такое... Она разрушала целые миры... никто не знал, что один корабль может... разрушить не-планету...

Вими вдруг охватил дикий ужас, словно он открыл дверь, в которую вошла смерть. Не его смерть, а смерть всего мира. Ничего не может быть страшнее...

Мечтатель у его ног пошевелился, стараясь сесть поудобнее.

— Она видит и слушает нас... уже недолго осталось... Она... уничтожит всех... кроме Золотых... и... после нас никого не будет... сюда идут новые... чужие... чуждые... Кунха... уходит... в себя... Игроки... строят стены... чтобы... никто...

Его прервало едва ощутимое содрогание корабля.

— Вот и всё. Стыковка... Защитник поглотит нас... найди... золотые айа...

Мечтатель замолчал, потеряв сознание. Несколько минут в комнате царила тишина. Потом вдруг донесся шум лифта. До этого момента Вими думал, что Мечтатель просто бредит. Но лифт остановился. Затем в проеме его двери появился Анмай Вэру. Вслед за ним в зал легко и бесшумно вошла Хьютай.

— Пойдемте, полковник, — тихо сказала она.

Глава 6.

Враждебный пришелец

Люди всегда сильнее всего ненавидят тех, в ком воплотились их собственные тайные черты.

Анмай Вэру.

Хьютай проснулась с тяжелой головой. Сутки отчаянного бдения не прошли даром. Ещё и сейчас она видела трепещущее мерцание экранов...

Она потянулась, прогоняя обрывки сна. Разбуженный Анмай зашевелился. Прежде, чем он успел опомниться, она устроилась верхом на его спине, запустив руки в его лохматую гриву.

— Ух, и соня же ты! — пробормотал он. — Ты спала вечер, всю ночь и утро. Сейчас уже день!

Он старательно потянулся, чувствуя, как напряглись её бедра. Она зевнула, затем спрыгнула на пол. Едва Анмай тоже поднялся, Хьютай дернула его за ухо. Он вскрикнул и погнался за ней. Несколько минут они возились в шутливой схватке. Хьютай с восхищением чувствовала упругость сильных мышц своего парня. Она сопротивлялась изо всех сил, но наконец оказалась поймана в объятия, из которых не смогла вырваться. Анмай прижал её руки к телу, обхватив её поперек живота, и осторожно куснул за ухо. Она рванулась.

— Пусти, не отъедай ух, извращенец!

Вэру не хотелось этого делать — живот, на котором сцепились его руки, был впалым и крепким, а плотно прижавшееся к нему нагое тело — возбуждающе горячим. Тем не менее, он подчинился. Хьютай улыбнулась, откидывая с лица волосы.

— Почему мальчишки всегда сильнее? И всегда ведут себя, как... — она задумалась. Анмай с восхищением смотрел на её лицо. — Знаешь... — продолжила Хьютай, её лицо вдруг стало грустным. — Я сейчас поняла, чем мы отличаемся от людей. Файа — народ детей, не ведающих добра и зла. Они часто творят ужасные вещи просто по незнанию, не сознавая этого. Мы — тоже. Да, я знаю, что мы — высшие, и по счастью, и по тому, чего мы достигли. Но мне всё же кажется, что люди — лучше нас!

Удивленный Анмай промолчал. Продолжать эту восхитительную игру с ней ему внезапно расхотелось. Он вздохнул и пошел в душ.

........................................................................................................

Ещё через несколько минут, одетые и серьёзные, они вновь смотрели друг на друга.

— Что нам делать дальше? — спросил Анмай.

Хьютай пожала плечами, затем рассеянно прикоснулась к панели видеоокна. Видеоокно здесь было огромное — наклонный квадрат шириной метра в полтора, вделанный в потолок, так, что его следовало смотреть, валяясь на постели. Так они и поступили.

.............................................................................................

Удивленные, они замерли, глядя на горящие развалины Лайуру. Голос за кадром сообщил, что нападавшие окружены, но ещё не уничтожены. Люди продолжали удерживать космопорт и часть города, но их освобождение было уже лишь только делом времени — к Лайуру подходила стотысячная армия. Хотя атака и не нанесла серьёзного ущерба, Совет Эрайа решил в оставшееся до Эвакуации время полностью очистить континент Куайа от людей — даже и с помощью запрещенных в Игре средств.

Чуть позже сообщили о взрыве на Эрии. Её повреждения оказались очень тяжелыми, и была объявлена готовность к Эвакуации Эрайа. Если армии не удастся справиться с людьми, или если случится ещё что-то неожиданное — Эвакуация состоится.

Хьютай поняла, что Эвакуация Эрайа должна произойти — иначе на этом континенте начнется чудовищная бойня. Двести миллионов трупов! Правду говоря, она не очень любила людей, но всё же, допустить такое она не могла...

Она нахмурилась, поняв, что единственная, кто сможет принудить файа к Эвакуации — она сама. Если в столице их планеты появится враждебный пришелец...

Она подошла к окну. По сонной, пустынной улице внизу промчался автопоезд — плоский желтый шестиколесный тягач с вереницей прицепов-клеток. В клетках сидели тщательно рассортированные люди-пленники. Хьютай уже знала, что экспорт рабов был основной причиной существования Эрайа. Сеть, разумеется, нуждалась не в рабочей силе, а в материале для жертвоприношений и экспериментов. Она не имела бы ничего против, если бы файа просто принимали бы тела людей, как они делали это во времена Файау. Они могли делать так и сейчас — но зачем, если есть люди?..

Она открыла окно, и подняла лазер, прицелившись в воздушный автобус, то есть, в городской аэробус — длинную неуклюжую машину с белым коробчатым кузовом и поворотными турбинами по бокам. Она представила, как луч рассекает корпус, как переполненная машина падает в толпу, растекаясь пламенем... и её рука опустилась. Пусть файа и убийцы... но она чувствовала, что есть вещи, которые ей не следует делать. Например, расстреливать безоружных ради глупой цели. Всё же, у каждого дела должен быть смысл...

Хьютай усмехнулась, вспомнив, что сожгла весь заряд лазера в подвале дворца, так что все её колебания не стоят ничего...

Она убрала бесполезное оружие. Конечно, в нем достаточно лишь пополнить запас аннигилирующего материала — вставить маленький урановый стержень, это не сложнее, чем перезарядить обычный пистолет... но она забыла его, ведь одного заряда и так хватает на пять часов непрерывного действия... Да и что она сможет сделать против целой планеты?..

Хьютай поняла, что пришло время Укавэйры — она сделала всё, что могла. Она не знала лишь, что её время пройдет так быстро...

..............................................................................................

Вздохнув, она нажала кнопку весма.

Я думаю, что мы должны... помочь файа с Эвакуацией, — предложила она Укавэйре.

В войну нельзя вступить частично, — немедленно ответила та. — Или мы воюем с Сетью, или нет. Здесь мы не сможем мирно получить необходимую нам информацию, но это не значит, что она совершенно недоступна. А если война начнется, эскалационная лестница заведет нас очень далеко. Окалина, безусловно, заслужила уничтожение, но заслужила не равноценно необходимости. И война не даст нам ничего, кроме возможной смерти. Но файа — ваши соплеменники, не мои, и решать вам, Хьютай.

Она растерялась.

Но я... Почему? Разве я...

Мы — это всё, что осталось в этой Вселенной от Мэйат. Когда они уходили, мы сражались с их окалиной, с теми, кто хотел заполнить весь этот мир, стерев из него все прочие расы. И потеряли всё, кроме самой жизни. Файау спасла нас. Но Файау создали вы.

Да, и какова же была благодарность? — хмуро спросила Хьютай, вновь вспомнив, как лежала распятая на операционном столе, в ожидании изменения своей личности.

Линза была домом... нашей части. Поэтому мы так легко... победили вас. Так или иначе, это в прошлом. Наш спаситель — вы. Вы поведете нас? Мир или война?

Хьютай помолчала. Она понимал, что должна ей сказать... зная, что начинает величайшую войну в истории мироздания. Но их судьба будет общей. И история файа будет окончена.

— Война, — сказала она. — Отныне я не файа. Я укавэйа, как и вы.

...........................................................................................

Анмай и Хьютай стремительно мчались высоко над улицами Эрайа, но массивы зданий вздымались много выше, разрывая редкие, плывущие от океана облака. Хьютай не знала, заметили их или нет. Впрочем, это было уже неважно. Сейчас Товия проведет демонстрацию угрозы, как выразилась Укавэйра. Потом... А потом...

Она взглянула вниз. Там шел военный парад — в ознаменование скорого конца людей. С такой высоты даже её острые глаза видели лишь неровную мозаику точек. Даже колонны боевых машин казались рядами ползущих муравьев. Но воображение живо нарисовало ей толпы Жителей — сотни тысяч — с такой высоты казавшихся белыми плоскими облачками, десятки тысяч Воинов, марширующих ровными рядами — солнце горит на стволах лазерных ружей, лица суровы и тверды. Три сотни едва ползущих коробочек обернулись грозными боевыми машинами — шагателями, энергетическими орудиями, силовыми разрушителями. Люди ничего не смогли бы противопоставить этой грозной орде... но Товия могла.

...........................................................................................

Всё оказалось ещё страшнее, чем она ожидала. Небо разверзлось вдруг с протяжным громом, из бреши облаком расползалась мгла, побеждая безмерную мощь солнца и сияние неба. Она не представляла, что это такое, а потому испугалась.

Свинцовая мгла погасила солнце, но тьма не пришла — повис страшный бледный полумрак. Кожу Хьютай стянул тугой озноб, она инстинктивно рванулась вниз, — и тут её настиг звук, бессчетное множество безумных, дико вопящих голосов.

Она попыталась закрыть уши, но жуткий хор, ничуть не ослабев, по-прежнему ревел в её мозгу. Это были, конечно, простые микроволны, помехи, забивающие её наносеть, — только достаточно мощные, чтобы накрыть всю столицу. У матричного бессмертия были свои недостатки, — простой, умещавшийся в кармане приборчик мог буквально свести с ума всех файа в радиусе нескольких сот метров, причем, люди, не обладавшие таким встроенным радиоинтерфейсом, вообще бы ничего не почувствовали. Мгла же была просто силовым полем, богато и с фантазией раскрашенным, — она быстро узнала всё это, только вот легче ей не становилось.

Она невольно перевела взгляд вниз. Там метались огромные текучие призраки, издавая звуки, которым не было места на этом свете — то ли видения, то ли ожившие сгустки силовых полей... нет, всё же реальность. А посреди всех этих кошмаров из мглы медленно выплыла Товия, — блестящая, восьмигранная, угрожающе реальная, — зеркально-черный монолит трех вэйдов в поперечнике, выступы башен, орудийные стволы, ступенчатая пирамида центрального массива... В ступенчатой дюзе посреди плоского днища Товии сияла мертвенная звездная голубизна. Невольный страх перехватил дыхание Хьютай, но она продолжала мчаться к чудовищу, прямо к порталу ангарных ворот.

Одна из орудийных башен повернулась, её жерло полыхнуло желтым огнем — и вниз ударил ослепительный луч. Маленькие солнца вспыхивали на месте толп разбегавшихся Жителей, они умирали, чтобы смогли жить другие. Хьютай, наконец, поняла, в какую чудовищную бездну ведет эта война... но она уже выбрала свой путь. Те, внизу, — тоже.

............................................................................................

Несмотря на весь ужасный антураж, Товия работала довольно аккуратно. Она не трогала ни зданий, ни машин — только файа и их боевую технику. Хьютай видела результат её работы — вспыхивающие факелами танки, падающие вертолеты, взрывавшиеся самоходные орудия. Товия не давала своим противникам ни малейшего шанса. Она их просто убивала — быстро и наверняка. Хьютай вспоминала костер в Аромаре, потные спины, страстные стоны под крики сжигаемых... Возмездие ли это — или месть?.. И ещё, она думала о том, что Товия пока не использует и малой доли своих разрушительных способностей...

Внезапно блеск лазеров угас, но внизу весь город покрыл ковер ярких синеватых вспышек.

— Всё конечно. Мы достигли цели, — сообщила Товия. — Мы видели Эвакуацию Эрайа. Одновременный взрыв двухсот миллионов весмов вызовет радиоактивное заражение, равноценное ядерному взрыву в тридцать мегатонн. Это неприятно, но не носит глобального характера.

Вскоре Анмай и Хьютай влетели внутрь Товии. Она уже парила над космопортом Эрайа. В последние минуты перед Эвакуацией её лучи развалили полсотни космокаров, сожгли аэробусы и обслуживающие машины. Они нашли загоны для рабов, в один миг уничтожили охрану и разрушили стены. Перепуганные до смерти люди видели, как в огненно-мутном небе плывет черный колосс, окруженный сонмом чудовищных кошмаров. Но вот погасли лучи, исчезли тени, в один миг смолк грохот, и вновь засияла небесная голубизна. Кошмар прекратился так же, как и начался, и к Товии поднимался рой машин — генераторов силовых полей, небольших, плоских, безобидных...

— Сейчас окалина намерена уничтожить нас и всё население Эрайа, нанеся удар изменения, — сообщила уже Укавэйра. — Мы вынуждены нанести ответный, информационный удар.

Хьютай представила, как потоки гиперволн, возмущений скалярного поля, врываются в приемники Всесильных Машин, затопляют их, делая их частью Укавэйры и лишая файа во всей этой системе даже символического шанса на спасение...

— Всё кончено, — сказала та всего через несколько секунд. — Они даже не успели предупредить Сеть. Все Защитники стали нашей частью. Мы не смогли подчинить полностью все их межзвездные корабли, но им передано... предупреждение. Вряд ли они осмелятся что-то предпринять.

— Ты их уничтожишь? — спросил Анмай.

— Да. Мы уничтожили здесь 11 тысяч файа, и уничтожим остальных... но на Эрии есть человек — Вими Ансу. Вы его знаете. Как нам поступить с ним?

— Мы заберем его и высадим здесь, — решила Хьютай.

— Хорошо.

Её и Анмая подхватили силовые поля. Секунду спустя они напряглись, когда ускорение вдавило пару в невидимые подушки. Товия быстро поднималась в космос, оставляя столицу Эрайа внизу...

— Мы доберемся до Эрии за три часа, — сообщила та. — Можно и быстрее, но большее ускорение может быть вам неприятно.

— И что вам удалось узнать из их баз данных? — спросила Хьютай, устраиваясь поудобнее.

— Много неожиданного, — она сразу поняла, что с ней говорит Укавэйра, говорит совершенно спокойно... — Мы не уверены, что в их информатических хранилищах содержится лишь достоверная информация, но нам стало известно главное. После того, как мы... ушли, файа продолжали развиваться. Они превзошли Первых... оставленную ими часть, но к тому времени их цели изменились. Они покинули эту Вселенную. Но исход не был всеобщим. Осталось очень мало... тех, кто не захотел измениться для перехода в новую, чужую файа физику...

— Астрофайра! — воскликнула Хьютай.

— Нет. Она наверняка погибла... ещё тогда. Оставшихся, — растерянных, знающих, что их время прошло, — было очень мало. Но они знали, что во время Главной Фазы Игры появление новых сверхрас невозможно, и никто не сможет помешать им. С тех пор прошло ещё пять тысяч лет...

Эти файа не хотят уходить. Они хотят жить здесь вечно... владеть всем этим мирозданием. Такое случалось и раньше. По законам Мэйат это преступление. Слушайте.

Наш главный противник — Сеть файа, раскинувшаяся на десятки миллиардов световых лет. Её создала крохотная группа живых файа, затерявшаяся в суматохе Великого Исхода. Правду говоря, они сделали это неумышленно — позабытая колония живых файа, последняя в безмерной империи интеллектронных машин. Впрочем, тысячелетие спустя их интересы, заключавшиеся поначалу лишь в самосохранении, значительно расширились. Они не могли создать Эвергет — щель обратимости физики уже захлопнулась — но могли строить субсветовые релятивистские ракеты. Они были очень упорны. Эра досветовых полетов длилась ещё целое тысячелетие. Они обследовали сотни близлежащих звезд, заселили несколько планет. На орбите одной из них они нашли звездолет Первой Культуры. Восстановить его было очень нелегко, но они сумели... и попутно узнали координаты Эрайа. Год спустя наш Первичный Мир был открыт вторично...

— Так вы никому не сообщили о нем? — удивился Анмай. — И Астрофайра тоже?..

— Сообщили. Это был наш прощальный дар всей вашей расе. Мы не смогли бы поступить иначе.

Анмай смутился и смолк. Укавэйра продолжила:

— Мы не знаем, почему Союз Файау отказался от дара. Эти же файа прежде всего восстановили Верфи Эрайа... они до сих пор не умеют производить межзвездные корабли... впрочем, это не их вина. Они не смогли добраться до всех колоний Первой Культуры — к тому времени многие поглотила Стена Света, а их интересовали только те, у которых были свои звездолетные порты... впрочем, и их осталось больше тысячи.

В момент Катастрофы флот анмайа насчитывал восемьсот тысяч кораблей. Многие из них файа Сети удалось восстановить. Поскольку восстановление биосфер в мертвых мирах анмайа требует очень много времени, они предпочитают искать новые миры, пригодные к колонизации. Сейчас у них уже триста тысяч кораблей, и Сеть расширяется очень быстро. Кроме того, после Исхода Файау осталось много не-планет — её и более древних сверхрас. Окалине известны некоторые из них. Они смогли населить и подчинить одну из них, — единственную не-планету сверхрасы Энго. Кстати, это только один из трех центров их цивилизации. Там есть Сверх-Эвергет... в каждом из них. Они пытались начать в них производство установок Эвергет, изменив физику так, чтобы это стало возможно. У них ничего не вышло, но они продолжают усилия. Единственное, что их сдерживает, — нехватка кораблей, но так не может продолжаться вечно. Им не нужно изобретать что-либо. Рано или поздно барьер обратимости падет, и скорость их экспансии возрастет экспоненциально.

Хьютай задумалась. Перспектива рисовалась неприятной.

— И их никто не остановит? — наконец спросила она.

— Айэт пытался это сделать. В ответ они разрушили Линзу. Вашу Линзу.

— Что?! — Хьютай потрясенно замерла.

Она любила Айэта. И файа. И не желала отказываться ни от файа, ни от Айэта. И тем более не желала выяснять, кого она всё же любит сильнее. Она могла сейчас лишь слушать...

Об первых тысячелетиях Линзы, об бунте и гибели файа она уже знала. Но дальнейшие события...

Когда файа не стало, и разрушенное было восстановлено, Айэт обратился к людям — расе, наиболее пострадавшей от вторжения файа. Он не заселял планеты, как Сеть, и не строил миры, как Файау, а просто изучал Вселенную. За четыре тысячелетия, прошедших с Падения Файа до Вторжения, он так и не создал свою межзвездную империю — хотя для него это было нетрудно...

Он вежливо отказался от предложения принять участие в Великом Исходе Файау. Они не настаивали. Файау ушла. Но три тысячелетия назад в Линзу проникли файа Сети — едва получили межзвездные корабли. Координаты Линзы они знали очень давно, ещё со времен Астрофайры. Вначале они пришли с миром и узнали очень многое — в том числе и участь местных файа. Тогда они решили напасть.

Тысячам внезапно напавших звездолетов удалось заблокировать её Сверх-Эвергет и вторгнуться внутрь. Они смогли взять в плен много людей и уничтожить всех ару, но захватить всю Линзу им не удалось. Айэт вызвал свои корабли и захватчики бежали, оставив Линзу полуразрушенной. Айэт был в ярости. Он хотел уничтожить всю Сеть, но не смог это сделать. Когда его корабли разрушили несколько населенных файа планет, те решили завершить дело. Они действовали в соответствии со старым принципом файа — если первый удар смертелен, ответного не будет. Им хватило всего одной чудовищной боевой машины, Сверх-Эвергета, стомильной нейтридной звезды, чтобы разрушить и Линзу, и Верфи Линзы у планет ближайших звезд. Это не было войной или поединком — файа напали открыто, в лоб, и сила сломила силу. Сейчас от Линзы остались одни воспоминания. Всё остальное превратилось в газопылевую туманность, диск вокруг красного карлика, её центральной звезды. Когда Сверх-Эвергет файа поднял интенсивность слабого взаимодействия, нейтридная основа Линзы просто превратилась в газ, в элементарный водород...

Узнав всё это, Хьютай помрачнела. Потом вдруг вспомнила обещания ару о вечной мести ей. Сейчас и их клятвы, и они сами стали прахом истории. При этой мысли она почувствовала неожиданную грусть и криво усмехнулась...

Она очень обрадовалась, узнав, что машинный отсек Линзы — со Сверх-Эвергетом и её разумной сущностью, Айэтом, уцелел. Айэт построил свой боевой флот, и то и дело нападал на своих врагов. Файа отчаянно пытались уничтожить его — безрезультатно. Айэт не мог нанести им большого вреда, но всё же принудил полностью отказаться от использования отдаленных баз, заставив предпочесть хорошо защищенные планеты. Но уже давно его нападения прекратились. В чем причина этого — файа Сети не знали. Может, он нашел себе более достойное занятие, чем бесконечная война? Или ему просто надоели его соплеменники? А может, он, как и файа, просто накапливает силы перед решающей битвой? Хьютай подумала, что последняя догадка наиболее близка к истине, но проверить её она не могла — где находится Айэт, файа, естественно, не знали.

Хьютай задумалась. В этой межгалактической партизанской войне было что-то... мальчишеское, очень похожее на того, живого Айэта. Она почувствовала, что готова даже присоединиться к нему и вздохнула. Для неё с момента прощания с живым Айэтом прошло всего три месяца — и её тоска не ослабела. Для юноши же...

Она снова печально вздохнула. Для него, конечно, прошло десять тысяч лет, и он невероятно изменился. Она не смогла бы говорить с Айэтом... но всё же, ей отчаянно хотелось его встретить. И она встретит — если Айэт сможет найти её...

Так или иначе, но больше файа Сети ничего не препятствовало. После уничтожения Линзы они встретили ещё четыре разумных расы. Всех их ожидала незавидная роль участников Игры. А ведь они были много древнее окалины, и их знания не шли ни в какое сравнение с её знаниями! Но у них не было Эвергета, и поэтому они были бессильны перед ней...

— Почему файа это делают? — удивился наконец Анмай. — Ведь это не только отвратительно, но и лишено смысла.

— Невинность — главная причина. Они сознают, что творят зло, но не понимают, точнее, не желают понимать, что причиняют страдания. Для них они просто не соотносятся со своими страданиями. Понятно?

— Да.

Укавэйра продолжила рассказ. Для своих хозяев Сеть Файа была сущим раем — доступность любых материальных и иных благ для любого члена общества, независимо от заслуг, плюс отсутствие вражды внутри, по крайней мере, в явном виде. И действительно, файа не трогали файа — всерьёз. Снаружи же...

Список их преступлений был очень длинным. Четыре древних разумных расы, чья культура была полностью разрушена, а сами они доведены до животного состояния. Миллиарды убитых и замученных, принадлежавших к каждой такой расе. Чудовищная Рэтиа, утверждавшая превосходство файа над всеми иными расами. У отнюдь не религиозной Смуглой Расы она пользовалась огромной популярностью — из-за возможности приносить человеческие жертвы, до двадцати миллионов в год.

Однако! — подумала Хьютай. — В Сеть они вывозят миллионов пять. Значит, у них есть питомники, колонии людей, поставляющие материал для жертвоприношений. Твари!

Впрочем, люди требовались и для экспериментов. Занимались ими в основном Мечтатели, научная элита файа. Ими были изобретены биоформаторы, чудовищные машины, способные трансформировать тело. Из них выходили самые невероятные существа — блеммии, русалки и так далее. Обычно они сохраняли прежний размер, — но были и карлики десятикратно меньшие обычного человеческого роста, из-за чего их разум не превышал разума крыс. К этому следовало добавить и обычные садистские эксперименты, и исследования влияния эффекта изменения. Здесь результаты были наиболее чудовищны, подвергшиеся его влиянию люди порождали невообразимых мутантов...

Укавэйра закончила рассказ кастовой системой файа. Самой низшей кастой оказались, как ни странно, Воины. Жители составляли абсолютное большинство, почти никак не влияющее на развитие общества. Воинов было очень мало. Нигде, кроме планет Игры, жить они не могли. Все они были прирожденными убийцами, по сути, приговоренными к изгнанию — примерно полмиллиарда. Пилоты были одновременно и армией — настоящей армией — и их тоже было немного. Экипаж каждого корабля был не очень велик, в среднем не больше тысячи. Ведущие же могли управлять только Жителями. Их влияние было не очень велико, и их было не больше, чем Пилотов — примерно тысячная часть от общего числа файа. Высшей же из каст оказались Мечтатели, совмещавшие роль властителей дум и ученых. Впрочем, Мечтателей, занимавшихся искусством — некогда основным ремеслом их касты — осталось теперь всего несколько. Сейчас в ней преобладали изуверы-биологисты. Даже техники и физики составляли в ней малую часть — но, управляя всеми установками Эвергет, они, по сути, являлись единственной правящей силой. И на них же лежала вся ответственность за все злодеяния всех файа. Впрочем, и их власть была не очень велика. Файа предпочитали управлять собой сами, с помощью всевозможных Советов, как повелось ещё со времен Файау...

— Интеллектронных машин, как я понимаю, у них нет? — спросила Хьютай.

— Есть, но они не очень популярны. Всё же, файа не очень любят, чтобы ими управляли.

— А как же тогда матрицы? — удивился Анмай. — Без интеллектронных систем они просто мертвый груз.

— Да, — согласилась Укавэйра. — Таких систем у них пока нет. В ожидании их появления все матрицы свозятся на не-планету Энго — триллионы матриц, как и вы когда-то, плывущих в будущее, уже тысячелетия ожидают воплощения...

— Свободный Народ... Смуглая Раса... айа, анмайа, файа... и всё кончилось этим! — горько сказала Хьютай. — Неужели нигде во Вселенной — в этой Вселенной — не осталось настоящих файа, которые могли бы прекратить всё это?..

— Нет. Но наша исходная раса — золотые айа — существует.

— Расскажи, — сказал Анмай. Его глаза светились любопытством, внезапная смена перегрузки на невесомость на нем никак не отразилась.

— Перед тем, как уйти, Файау воссоздала нашу Первичную Расу — золотых айа. Это потребовало больших усилий, но в итоге они были возрождены, причем, в виде единого народа. К тому времени живых файа — кроме ничтожной кучки фанатиков-биологистов — не осталось. А айа жили, не как мы, а как наши братья. Потом они начали переходить в бозонно-плазменную форму — симайа. Несмотря на это, они сохранили общество и культуру, хотя уже и не нуждались в ней. С тех пор прошло пять тысяч лет. За это время симайа превратились в сверхрасу. Их государство называется Йэннимур. Это объединение 20 тысяч разумных рас под формальным главенством симайа. Но на самом деле никто из них не подчиняется симайа — а потому все живут как хотят. Окалина немногое знает о них — они не враги, и могут общаться... но почему-то не делают этого.

— Почему симайа не остановили Сеть? — удивилась Хьютай. — Те же их позорят!

— Конечно, они не в восторге от преступлений Сети. Но прекратить их они могут только силой, а это неизбежно означает войну с намного большими жертвами, чем они смогут спасти даже при самом благоприятном исходе. Кроме того, у них есть несравнимо более серьёзная проблема в виде вторжения Первичной Формы, угрожающего уже всей этой Вселенной.

— Первичной? — удивилась Хьютай. — Я хотела... использовать её для Великого Объединения всех разумных рас. Оно не состоялось. Что с ней стало потом?

— Когда Файау поняла, что Первые не дадут совершить Великое Изменение, она её уничтожила. Не-планета с ней, единственная в нашей зоне Игры, была взорвана. Но после ухода Файау Первичная Форма появилась вновь.

— Откуда же она тогда взялась?

— Извне. В нашей части Вселенной и в настоящий момент существует семнадцать межвселенских Туннелей. Первичная Форма каждый раз появлялась из Туннеля сверхрасы Кийа, построенного три миллиарда лет назад, и уже не существующего ныне. Он был уничтожен золотыми айа ещё тысячелетие назад, но уничтожить саму Первичную Форму они так и не смогли. Кроме того, у неё есть ещё один источник — сфера А.

— А что это за сфера А? — спросил Анмай.

— Сфера А — это сферическая аномалия, которая находится в галактике А-29394. Она появилась около двух с половиной миллиардов лет назад, и не могла возникнуть в нашей Вселенной — её структура слишком чужеродна, представляя собой переплетение дискретных измерений диаметром около восьми миллионов миль. Из-за своей природы она не может быть исследована. Считается, что там находится родина Мроо. Их целью является уничтожение всех форм жизни в космосе, включая и все другие разумные расы. Их задача — не дать развиться ни одной разумной цивилизации, так как они не могут принять ни одну из форм разума. Мроо обладают способностью к самовоспроизводству, поэтому их количество растет в геометрической прогрессии...

Слушая рассказ Укавэйры, Хьютай хмурилась всё больше. По сравнению с Первичной Формой все прочие формы жизни были ничем. Она не могла, правда, жить в этой физике — но преодолела и это, изменяя физику вокруг своих тел-колоний. Те постоянно рыскали в поисках массы, прыгая сквозь не-пространство, и получили название Черных Прыгунов. Пока они не были таким кошмаром, как некогда Нэйристы Мэйат, — но всё же, эти черные облака, пожирающие материю и служащие источником разрушительных изменений физики, делали невозможным существование любой органической жизни там, где находились. Первые, симайа, и, как она подумала, Айэт вели с ними войну. Машины Космогонической Игры истребляли Черных Прыгунов, противодействовали изменениям, но если второе у них получалось неплохо, то первое не удавалось совсем — а может, они и не ставили перед собой такой цели... И, если бы не золотые айа — вся эта Вселенная была бы уже... поглощена. Они умели изменять структуру нейтронных звезд, превращая их в сверхразумные корабли. Каждый из них имел по 10^30 магнитных трубочек-нейронов. В живом мозгу их было на двадцать порядков меньше... Никакая сила в этой Вселенной не могла их уничтожить. У симайа их были тысячи, файа не знали, — сколько.

— Их сверхраса теперь самодостаточна во всех отношениях, — закончила свой рассказ Укавэйра. — Они интересуются иными расами, но никогда не колонизируют планет, неважно, есть на них разумная жизнь или нет. Но они тоже осваивают Вселенную, строя не-планеты...

Хьютай растерялась. Она видела, как их создают... во сне... но представить, что это происходит сейчас, наяву...

— Они давно превзошли Файау, — продолжила Укавэйра, — но, в отличии от них, не намерены никуда уходить.

Хьютай задумалась над возможной причиной.

— У них есть машины Космогонической Игры, — предположила она.

— По доступным нам сведениям — пока нет. Но интеллектронные общности, подобные нашей, у них есть безусловно. Что ещё у них есть — мы не знаем. Золотые айа совершенно свободно изменяют физику в относительно небольших областях мироздания в своих целях. Мы полагаем, что их конечная цель — вмешательство в ход Космогонической Игры и распространение их физики на другие области мироздания, разрушение всей системы Космогонической Игры.

— Мы остановим симайа? — спросил Анмай. — То, что они задумали, может закончиться чудовищной катастрофой.

— Нет. Во всяком случае, вряд ли. Прежде всего, их очень много — окалина знает сто сорок не-планет золотых айа, а их наверняка больше.

— А что вы знаете о золотых айа? — спросила Хьютай.

— Пока очень мало. Во всяком случае, они все обладают творческими способностями, скажем больше — это раса гениев.

Анмай усмехнулся.

— Гений и злодейство... У меня... Одна очень древняя религия — если не ошибаюсь, религия Мэйат — учит: нет неуязвимого зла.

— Золотые айа давно выросли из столь примитивных понятий. Они хотят добра... как они его понимают. Основной принцип их общественной стабильности, — непересечение интересов, то есть каждый симайа должен выбрать себе дело, не задевающее интересов остальных — место для каждого интереса, и каждый — нить в общем узоре. Это относительно легко осуществимо, ведь многообразие йэннимурской культуры исключительно велико. По этой же причине йэннизм не допускает проникновения в их общество извне, хотя при таком подходе элита других рас имеет возможность перебраться в их общество. Но в принципе, любая проблема с точки зрения каждого симайа, — это проблема всех симайа. А значит, её надо решать сообща. И ещё проще будет достичь этой цели, если каждый симайа окажется не только мастером своего дела, но и будет заниматься им в меру своих способностей. А что до неуязвимости... Их столица — родина Первых, не-планета Р`Лайх. В ней расположен один из Туннелей Соизмеримости, через которые Файау ушла в иную Вселенную. Она стоит за их спинами. И Нэйристы, машины, Строящие Туннели, тоже там. Окалина летала к Р`Лайх — она поперечником в миллиарды миль, а её масса составляет миллиарды солнечных. И другие не-планеты симайа — сотни — размером не уступят Линзе.

— Чем же они занимаются? — спросила удивленная Хьютай.

— Мы можем предположить, что они постепенно накапливают мощности изменяющих механизмов. Машины Космогонической Игры блокируют постороннее вмешательство... если замечают его. Внезапное и полностью превосходящее по силам нападение неизбежно окажется успешным. Дальнейшее зависит от того, имеют ли Первые связь со своими машинами здесь или нет. Если нет — золотые айа безраздельно завладеют нашей частью Вселенной, на миллиарды лет или навечно.

— У них есть шансы сделать это?

— Если бы их не было, симайа никогда бы на это не пошли. Если мы нападем на них... это будет самоубийство. И они, возможно, уже в курсе наших дел.

— И что с того? — удивилась Хьютай. — Мы всё им объясним, они сами остановят окалину, и...

— Нам не следует с ними встречаться, — голос Укавэйры был неизменно спокоен. — Они отчасти сами Первичная Форма, в основном, в своём физическом строении. Но оно неизбежно отражается и на психическом, а насколько велика степень этого влияния — мы не знаем. Сама ожесточенность их борьбы с ней говорит о том, что сходство очень велико. К тому же, они сами гораздо более опасны, чем Сеть.

— Но почему?

— Изменения физики, которые они производят, практически одинаковы с тем, что делает сама Первичная Форма, так что и цель их, несомненно, едина, хотя и различается в деталях. Эта цель — дать всем разумным существам возможность управлять квантовыми вероятностями, перемещаться в пространстве, даже в другие Вселенные. Насколько нам известно, Первичная Форма, или Мроо, как они сами себя называют, уже способна это делать. Невозможно представить, к чему это может привести.

Хьютай задумалась. Первичная Форма — она же Последняя Форма — была жизнью, развившейся до контроля квантовых процессов, манипуляций с вероятностью. Она могла менять вероятность местонахождения всех своих частиц и перемещаться быстрее света без затрат энергии. Такое считалось физически невозможным — но происходило. Хьютай не могла понять, как это возможно. Она не могла даже представить, что это такое, не могла постичь этого. Но она видела, что в этом есть смысл, что они могут так делать. Это было похоже на то, как человек может двигать предметы взглядом, усилием воли. Или как некоторые животные могут видеть будущее. Но это было невозможным, даже для неё. А они могли это делать, и делали это, и это являлось их главной целью. И, кроме того, они были бессмертны — как и всё, что существует в Природе, от звезд до бактерий. Именно поэтому они и называли себя Мроо — бессмертными.

Хьютай была знакома с теорией квантовой механики. Но она не верила в неё. Даже если допустить, что это правда, то как можно изменить квантовые вероятности? Переместиться в другую Вселенную? Но ведь тогда ты сам становишься частью этой вселенной! И это ещё не всё. Можно создать квантовую вероятность перемещения в другую вселенную, но как это отразится на твоей собственной вероятности? Ведь ты становишься зависим от всех Вселенных, где есть твои копии! Это было немыслимо. Мроо были единственными, кто это делал. И это не только происходило, но и было практически использовано...

Хьютай, в отличие от других, была знакома с некоторыми из них, пусть и косвенно, по своим снам. Она знала, что Первичные Формы могут быть использованы как инструменты для создания новых форм жизни, а также как оружие. И ещё она знала, что их можно использовать для получения энергии...

— Итак, симайа хотят создать ещё одну Первичную Форму и управлять ею при помощи квантовой двойственности? — спросила она Укавэйру, но та не ответила.

Хьютай оглянулась на Анмая. Он молча кивнул. Такое действительно было возможно. Но они не могли изменять свойства материи: их бозонно-плазменные формы не могли изменить структуру материи без ущерба для неё. И с этой точки зрения их Первичное Существо было мертво.

— Что ты знаешь о них? — спросила она.

Укавэйра снова промолчала. И это означало, что всё возможно. Если Мроо могут это, то могут и всё остальное. И это было не просто чудом, а чудом, которое можно было использовать. Если бы они захотели — возможно, они могли бы перемещаться сквозь время, не затрачивая энергии. Но они этого не хотели — пока.

— Ты думаешь, что симайа это смогут? — она сказала это с сомнением. — Овладеть по сути магией, управляя материей с помощью своей силы воли?

— Я не очень верю в такие их способности, — наконец ответила Укавэйра. — Я знаю, что есть люди, которые могут делать такие вещи, но они не так уж хороши.

— Но симайа стоят намного выше людей, и прежде всего именно в умственном отношении.

— Я говорю о тех, кто способен на это во сне. Во сне, когда сознание полностью отключено. А это значит, что им нужно научиться спать по-настоящему.

Хьютай пожала плечами. Значит, есть ещё и люди-маги? И это было не просто возможно, но реально. Никто не знал, как это происходило, но это происходило. В теории, любая форма жизни способна на это. А вот на практике... На практике, если они и способны были на такое, то не могли контролировать себя. Это было возможно, когда они становились разумными. Но симайа видимо не были полностью разумными...

Хьютай вздохнула. Золотые айа не перестали ей нравиться, но в этой попытке Файау вернуться в прошлое — как, впрочем, и в любой другой попытке сохранить всё прошлое — развивающееся и живое прошлое — было нечто противоестественное...

— А Первые? — спросил, наконец, Анмай. — Почему они не помешают золотым айа, раз уж те решили отобрать у них власть над Вселенной?

— Они никогда не вмешиваются, если другие не угрожают их существованию, — ответила Укавэйра. — Первые, сверхраса, которую Мэйат называют Тэйариин, а файа — Тэйатайа, давно покинули эту Вселенную, оставив в ней лишь машины Космогонической Игры. В них находятся порталы Туннелей Соизмеримости, ведущие в другие Вселенные, и иных Туннелей, подводящих неограниченную энергию Стен Света. Никакой иной источник энергии не способен обеспечить энергопотребности машин Космогонической Игры — они меняют физику во всей Вселенной. Таким образом, наша область Игры обладает некоторыми, возможно, решающими преимуществами перед остальными, — она имеет прямой доступ к Стене.

Хьютай задумалась. Золотые айа тоже обладали этим источником почти неограниченной энергии, хотя бы в пределах своей родины, в Р`Лайхе, а следовательно, и нападать на них — безумие... А впрочем...

— Золотые айа хотят разрушить энергоподводящие каналы машин Космогонической Игры? — спросила она. — И одновременно подключить к ним свои собственные машины?

— Да. Даже самая мощная установка Эвергет не может сама производить энергию. А без энергии она бессильна. Но для такого нападения необходимы Нэйристы, машины четвертого порядка, и свои машины Космогонической Игры. Судя по всему, у золотых айа они есть, хотя Файау построила всего один Туннель Соизмеримости — тот, по которому ушла.

— Может ли быть так, что эти каналы разрушатся необратимо, и симайа не смогут подключить к ним свои машины? — спросил Анмай.

— Очевидно, что может, — ответила Укавэйра. — Впрочем, при инертности Космогонической Игры, измеряемой миллионами лет, это не имеет никакого значения. Даже если таких туннелей у них сейчас и нет, они вполне успеют их построить, ещё задолго до того, как влияние других Игроков на наш объем Игры примет опасный характер.

— И они действительно решатся?

— Да. Нет никаких признаков того, что Первые сохраняют какой-либо интерес к этой Вселенной. Неизвестно, существуют ли они вообще. Мы о них ничего не знаем. Очень возможно, что их машины Космогонической Игры уже не функционируют так, как следует, так как столь масштабных вторжений Мроо в нашу Вселенную ещё не происходило. А ведь Мроо являются очень древними существами, как и вся Вселенная.

— Они так опасны? — спросил Анмай.

— Мроо обладают колоссальной массой, поэтому в космосе им не страшны никакие гравитационные аномалии. Во время путешествия они используют свои гигантские тела для того, чтобы захватывать частицы материи и создавать из них новые объекты. В результате, Мроо могут создавать любые объекты, даже космические корабли. Это свойство позволяет им совершать межзвёздные перелёты и даже осуществлять межгалактические путешествия. В настоящее время только в этой Галактике насчитывается около двухсот миллионов особей Мроо, объединенных в колонии.

— Так вот почему симайа...

— Они не хотят зависеть от других. Конечно, другие сверхрасы Игры, например, маай, тоже могут помешать им... только мы даже не знаем, где они. Их нужно искать... это очень трудно.

— Но симайа ведь и не собираются нападать на нас.

— Нет, но они могут сделать так, что мы будем думать, будто собираются. Но нет никаких признаков вмешательства в нашу зону Игры извне... если не считать Первичной Формы.

Хьютай перевела дыхание. Всё же, золотые айа были... лучшими из всех? Она не знала. Она совершенно запуталась во взаимоотношениях сверхрас и просто не знала, что делать дальше. Она боялась, что судьба столкнет Укавэйру с золотыми айа, и надеялась, что этого не случится...

Движение Товии вдруг прекратилось, её вдавило в пол... потом она застыла.

— Мы достигли Эрии, — сообщила Укавэйра. — Вам пора отправляться туда.

Она кивнула.

........................................................................................................

— Пойдемте, полковник, — тихо сказала Хьютай.

Вими пристально смотрел на неё. Перед ним стояла создательница всей расы файа. Вот только поверить в это он никак не мог. Он со стыдом понял, что смотрит на её ноги, почти полностью открытые короткими серыми шортами. Стягивавший их массивный металлический пояс подчеркивал крутой изгиб широких бедер. И этот насмешливый блеск в её глазах... А Анмай...

Решительное и суровое лицо парня всё же оставалось мальчишеским — его обладателю нельзя было при всем старании дать больше восемнадцати лет. А то и семнадцати. Даже стоящая слева от него Хьютай казалась старше. Густые вьющиеся волосы, обрамлявшие лицо Анмая, скрывали уши, падали на шею, — это, как, впрочем, и крепкие босые ноги, ровные, словно у ребенка, тоже не добавляло ему серьёзности...

— Пойдемте, — повторила Хьютай. Мечтателя она просто не замечала. — Только оставьте здесь оружие. Вам оно больше не понадобится. Ваша война закончена.

Вими оглянулся на Айту — тот, очнувшись, напряженно смотрел на него, но молчал, — и осторожно положил на пол автомат, затем разгрузник с рожками и гранатами. Всё равно, у него ещё оставался нож и спрятанный автоматический пистолет. Его эти двое не заметили...

— А что будет с ним? — он показал на Мечтателя.

— Ничего. Его история кончилась, — Хьютай отступила, жестом приглашая Вими идти вперед. Она не забыла, как он стрелял ей в спину. Полковник вышел молча, не оглянувшись. Но всё же, он чувствовал долгий прощальный взгляд Айту — взгляд знающего, что уже никого не сможет увидеть...

............................................................................................

Они подошли к шлюзу — как ни странно, тому самому, через который Вими и Налу сбежали из разгерметизированного коридора. За ним должна была быть пустота, но пара без рассуждений нырнула в этот шлюз. Вими оставалось лишь последовать за ними.

К счастью, в туннеле был воздух. И мрак, — лишь далеко впереди, в разломе ворот, яростно горели звезды. Прямо перед ним стояла овальная летающая машина, незнакомая ему. Они сели в неё, и она тут же поднялась, выскользнув наружу. Полковника ослепил яростный солнечный свет.

Едва его глаза приспособились, Вими осмотрелся. Со всех сторон его окружала чернота космоса, внизу — металлическая равнина звезды, но не та, обращенная к планете, с портом звездолетов и Небесной Башней, а обратная — с парусами радиаторов и огненным зевом реактора. Над ней висела черная угловатая конструкция, показавшаяся ему удивительно зловещей.

— Это... это Укавэйра? — внезапно севшим голосом спросил он.

— Нет, Товия — универсальное планетное устройство, — усмехнувшись, ответил Анмай.

У Вими перехватило дух, когда машина устремилась к чудовищному глазу на борту громадины. Лишь когда он, закрыв полнеба, исчез во внезапной вспышке ослепительного пламени, он смог перевести дух.

..............................................................................................

Всё остальное запомнилось ему лишь обрывками — огромный полутемный ангар... раскрывшаяся перед ними глухая металлическая стена в его торце... расчерченная голубыми концентрическими кольцами шахта, в которой воздух вдруг подхватил его и понес вверх... он закричал от испуга и вдруг весьма неловко приземлился на четвереньки под веселый смех Хьютай...

Наконец, миновав просторный коридор, он оказался в круглом зале. В центре пол горбился чем-то вроде линзы, у стен шло кольцо изящных пультов (Вими не знал, что на файских кораблях они давно превратились в элемент декоративной отделки). Над ними шел сплошной цилиндрический экран, а выше ещё пояс других, квадратных экранов, почти черных — Вими не знал, что это экраны радаров и гиперсканеров, отображающих колебания скалярного поля. Потолок — зеркально-черный круг, в который упирались изгибы обрамлявших зал стальных колонн — плавал на высоте метров пятнадцати. Он не сразу заметил затерявшуюся в этом огромном зале пару.

— Мы можем начать уничтожение окалины? — осведомилась Укавэйра. Услышав глубокий, идущий со всех сторон голос, Вими невольно присел.

— Да.

— Там Налу! — догадавшись, что речь идет об Эрии, крикнул он.

— Налу мертв и его смерть была достойной, — ответила машина.

В зале повисла тишина. Вими смотрел на Эрию, повисшую над чудовищной пастью звезды, набитую обреченными душами...

— Если мы разрушим её, — продолжила Укавэйра, — мы вступим в войну на уничтожение с непредсказуемым исходом. Следует ли нам это делать?

Хьютай задумалась... но выбор был уже сделан. И пусть она знала, что вместе с виновными погибнут и безвинные — она всё равно зашла уже слишком далеко, чтобы отступить. Гибель Линзы с многими триллионами её обитателей должна была быть отмщена...

— Да. Чтобы уничтожить позор своего народа, и... впрочем, этой вины уже никому не искупить, — она вскинула сжатую в кулак руку и повернула её большим пальцем вниз. И Вими увидел...

Обреченная Эрия висела уже над самым жерлом звезды. Из него вырвался тонкий луч сверхжесткого гамма-излучения, ударил в неё, окружив огненным ореолом...

Звездолет взорвался, вспыхнув чудовищным огненным облаком. Неведомая безмерная сила гасила его, затягивала вглубь, игловидные башни изогнулись над жерлом, прикрывая его, по металлической равнине прошла дрожь — металлическая звезда в один миг стала гигантским хищным чудовищем. Вими охватил ужас... но почти сразу же адский огонь погас.

— Вот и всё, — сказал Анмай. — Защитник сжег души ваших врагов, а их прах, превращенный в энергию, послужит уничтожению их собратьев.

На одном из черных экранов вдруг запульсировала алая точка, выросла, превратившись в звездолет — он всё же сумел как-то стартовать с Верфей, пытаясь уйти в не-пространство. И не ушел. Хьютай увидела, как внутри корабля взорвался сам вакуум, ударив во все стороны струями релятивистских частиц — Товия нанесла Экстран-удар через не-пространство. Очертания острогранной пирамиды смялись, оплыли, стянулись в зеркальный шар, взорвавшийся чудовищной косматой огненной вспышкой. Из огненного облака полетели брызги горящего нейтрония — утратив стабильность, он распадался, превращаясь в обычный водород. Но этим выстрелом Товия разрядила свои накопительные кольца, и, если случится ещё что-нибудь, она беззащитна...

— Йэ! Всё. Мне отмщение, и аз воздам. Отмщение завершает историю, — сказала Хьютай. Она не сразу заметила, что полковник в миг выстрела рухнул на пол, корчась от боли, а когда заметила, то нахмурилась. Правду говоря, она не любила Вими, но его боль была ей неприятна...

Товия больше не могла использовать своё оружие, хотя на изображении Алейры пульсировало ещё больше десятка горячих пятен — ещё больше десятка напуганных расправой звездолетов собирались стартовать. Но не успели.

...............................................................................................

На сей раз, взрыв произошел сразу в сфере диаметром в сто миль. Вся она мгновенно заполнилась релятивистскими протонами, вырвавшимися из не-пространства, и лептокварками, сопровождавшими не-переход. В ней вспыхнула огненная туча. Многомильные несущие конструкции Алейры в туче стали расплываться, звездолеты взорвались яростными солнцами. На сей раз, удар Экстран нанесла Укавэйра. Секундой позже Хьютай увидела её — солнце Эрайа на одном из экранов прыгнуло вперед, полностью заполнив его. В огненном солнечном море возник призрачный вихрь. Плазма, вихрясь, вздымалась столбом, из него вырвалась ослепительная звезда Укавэйры... а за ней — три зеркальных десятимильных тора. Хьютай узнала Экстран-масс-передатчики — Укавэйра построила их прямо в солнце...

Ощутив резкий удар боли, она поняла, что масс-передатчики вошли в не-пространство. Вими, скорчившийся у её ног, захрипел. Хьютай уже знала, куда направились эти машины, и, сощурившись, смотрела на экран. Уже и без увеличения был виден огненный протуберанец на краю притемненного фильтрами огненного диска солнца — он казался в несколько раз больше. Впрочем, рост теплового потока на поверхности Эрайа не превысит нескольких процентов — да и то, всего на два-три часа...

— При полете через обычное пространство я буду здесь только через сутки, — сообщила Укавэйра. — Поэтому, отдалившись от солнца на безопасное расстояние, я тоже войду в не-пространство. Алейру придется разрушить. Нужно навсегда лишить Сеть этого источника древних звездолетов.

На лепестках каменной розы беззвучно сверкнул десяток солнц — взрывов Экстран. Получив сокрушительный удар от Укавэйры, несущие ребра Верфи Эрайа начали ломаться, утопать в пыли — и на ней ярко сияли солнца взрывающихся кораблей...

Хьютай нахмурилась. Она знала, что уничтожение Алейры необходимо — разрушение Верфей Эрайа и тысяч сохранившихся звездолетов лишало Первичный Мир всякой практической ценности для файа и тем предотвращало вторжение, но всё же...

Она глубоко вздохнула. История анмайа давным-давно закончилась, и их мечтам тоже предстояло исчезнуть — чтобы не служить более злу. Но всё же...

Краем глаза она заметила, что Вими, приподнявшись на полу, тоже смотрит на бесконечный взрыв.