Дружб@

Может поспорить?

Максимус, успевший принять лежачее положение на кровати, деликатно посторонился. Под тяжестью сумки прогнулся матрац. Фрилансер расстегнул молнию и аккуратно достал коробку полметра на тридцать. Эмблемы разноцветных плафончиков мне хватило, чтобы поднять руки вверх:

— Сдаюсь. Понравится. Но, пожалуйста, не надо. Эта штука стоит как четыре мои зарплаты!

Аргумент не подействовал. Фрилансер ловко открыл коробку и отошёл в сторону. С замиранием сердца я уставилась на двадцати двух дюймовый графический планшет Ваком Синтик. Он был убийственно прекрасен, прямо как в моих мечтах. Восемь программирующих клавиш с каждой стороны от рабочей зоны. Сенсорные полоски для переключения режимов. Отсутствие каких-либо батареек и шнуров. И все это не говоря о том, что дисплей поворачивался и так и эдак, как чертежная доска или обычный лист бумаги.

У меня не было слов.

Как во сне я наблюдала за действиями ночного гостя. Фрилансер подсоединил планшет к персональному компьютеру, загрузил фотошоп и сделал несколько дилетантских мазков пером. Получилось.

— Мне сказали, что у него две тысячи сорок восемь уровней чувствительности, — сказал. — Попробуйте.

Шумно сглотнув слюну, я уселась на рабочее место, взяла перо и...

— Ну, как?

— Потрясно! — я заканчивала третьего гоблина. — Супер! Атас! Высший класс! Офигенно! Упомрачительно! Умереть не встать! Спасибо большое!

Кажется, Паньков похлопал меня по плечу.

— Рад, что вам нравится.

Точно не скажу, сколько ещё монстров отштамповала, но когда решила прерваться, за окнами уже светало. Максимус судя по всему давно спал, засунув морду в коробку Синтика. Я осторожно вышла из спальни и пошла искать ночного гостя. В квартире его не было. Что же мужские туфли делали у коврика? Озадаченно потерев затылок, я приоткрыла входную дверь. Дунуло холодным воздухом. А темнота такая, что глаз выколешь.

— ... Ну, ну.

— Если не хочешь проблем, — низкий бас Панькова. — Только и всего.

— А что Оксана на это сказала, а? Или она не знает?

— С какой стати ей это может быть интересно? И вообще, убирайся давай.

Второй голос я узнала почти сразу. Дмитрий. Какого черта он тут забыл, в Новый Год под утро? Они, что, решили сделать из моего дома здание местного референдума?

— Значит, ты не поверил?

— Конечно, нет.

— А если бы были доказательства?

— Их не будет.

— Фотографий тебе было мало?

— Подделки.

— Ну...

Я открыла дверь пошире и щелкнула выключателем в прихожей. Стоящий ко мне спиной фрилансер, развернулся в пол-оборота, щурясь от света. Тут же нарисовался Дмитрий в своей осенней куртке.

— Привет, — помахал рукой, делая несколько шагов в сторону двери.

— Привет, — не оставлять же его без внимания. — Что у вас тут за совещание?

Бывший натурщик изобразил некий симбиоз улыбки-ухмылки и весело спросил:

— Мы с тобой ходили гулять к ёлке, помнишь? Ну, ты мне ещё конфеты давала с загадками.

Больные люди, они и в Новый Год больные.

— Не так давно это было, — устало ответила. — У тебя что, приступы амнезии?

В коридоре воцарилась гробовая тишина. Мне даже стало как-то неловко. Подслушивать чужие личные разговоры не было моим хобби. Просто так получилось. Да и это они в моем доме, а не наоборот.

— Ну, а что я говорил?! — воскликнул Дмитрий, оборачиваясь.

Паньков явно решил увековечить свой образ в потоке времени. Замер, подобно статуе. И лицо такое бесстрастное и неприветливое, будто вытащенное из крупнобюджетной мелодрамы. Всего второй раз наблюдаю за ним такое.

— Что случилось? — спросила, ожидая услышать развернутый ответ.

Вот те на! Фрилансер даже не посмотрел в мою сторону, неожиданно найдя интересной фактуру бетонного пола. Дежавю.

— Говорил ведь тебе! Это нереально. Ты просто чокнутый на всю голову! Мало того, что себе забил бошку этими бреднями, так ещё и других за собой тянешь! — бывший натурщик, похлопал озадаченную меня по плечу. — Не боись, тебя в бордель он не затащит. Так, ведь, Дан? Она ничего по сути не сделала, просто твои рамки слишком бесчеловечны.

То, что ситуация повторялась, было бы понятно даже младенцу. Что я опять сделала не так? Что он себе там напридумал? Уж у этого случая есть основания?

— Слушайте, — я обратилась к полупрофилю фрилансера. — У вас тут что-то назревает. И если вы так и собираетесь молчать, можете забирать вашего пса с подарками и убираться на все четыре стороны. Вот прямо сейчас.

Я даже пошире открыла дверь:

— Только потом не говорите, что мы с вами друзья, потому что среди друзей нет недоговоренностей!

Последняя фраза пробудила в статуе бизнесмена жизнь. Фрилансер посмотрел на меня и ничего хорошего в его взгляде мой внутренний Лайтман не прочел.

— Вот именно, — пробасил.

Что это было? Он меня в чем-то упрекал? Что на этот раз?

— Что здесь происходит? — повторила свою попытку.

— Этот урод... — попытался начать Дмитрий.

— Не смей! — я повысила голос. — Не смей так говорить о моем друге!

Бывший натурщик подавился собственной слюной.

— И вообще, какого чёрта ты тут забыл? Я же ясно выразилась, что ничего у нас не получится.

— Но как же, — Дмитрий Николаевич окончательно растерялся. — Этот тебя сейчас кинет, ты одна останешься...

Кинет, значит. Ну, пусть кидает.

— Плевать!

Я отошла в сторону.

— Забирайте ваши вещи и идите домой.

Фрилансер последние пять секунд занимающийся изучением наших с Дмитрием физиономий, неожиданно заявил:

— Нет.

— Что нет? Упакуйте всё в ящик и выметайтесь. Клянусь забыть о том, что вы вообще существовали. Знаете может поговорку, кто как Новый Год отметит, так его и проведёт. Сделаю вид, что праздник начался на шесть часов позже.

Дмитрий переминулся с ноги на ногу, выжидающе уставившись на Панькова. Тот сложил руки на груди, явно не намереваясь двигаться с места. Прелестно.

Оценив обстановку, я сделала несколько шагов обратно в квартиру и резко закрыла дверь. На громкий стук тут же откликнулся Максимус, пытаясь поддеть лапой дверь спальни. Ну, уж нет. Никому не дам испортить себе Новый Год.

Но едва я начала отступать на кухню с мыслями о мятном чае, как послышался лязг железного ключа в замке. Он взял их с собой, когда закрывал дверь. Мне стоило об этом подумать, прежде чем воплощать план "пошли все нафиг" в жизнь... Мысль оборвалась, ибо именно в этот прелестный момент мой организм решил освободиться от ненужных приемов пищи. Сломя голову я бросилась в уборную.

— Видишь, её от тебя даже тошнит... — колкое замечание Дмитрия за спиной.

Поборов недуг, я ополоснула лицо и вытерлась полотенцем. Паньков занял собой львиную долю прохода. Из оставшегося "пробела" на меня смотрел бывший натурщик. Не шибко-то обеспокоенно.

— Надо больше пить, — не понятно кому сказала я, пробивая себе дорогу на кухню.

Максимус, судя по всему, пытался вырваться из комнаты боем. Ничего. Там у меня дверь что надо.

— Давно началось? — спросил фрилансер и здесь подпирая косяк.

— Да вот только что.

Я честно выпила стакан воды. Голова немного кружилась.

— Ты её совсем довел.... — продолжал Дмитрий.

— Слушай, заткнись, а?

Ага. Это я сказала.

— Не понял? — опешил натурщик.

— Токсикоз, — пояснил фрилансер.

— Чего?

Я раздраженно потёрла виски. Ситуация мало того, что была не из рядовых, так ещё и грозилась растянуться на остаток утра. Ну, где наши не пропадали! Избавиться можно и не от такого.

Переведя дух, я встретилась с настороженным взглядом Дмитрия, успевшего приблизиться на расстояние вытянутой руки. Выглядел он, по меньшей мере, потрясенным.

— Чей ребёнок? — сухо спросил.

Слова куда-то улетучились. Речь явно шла о моем чаде. Только ему-то какое дело?

Бывший натурщик расценил отсутствие ответа иначе и развернулся к Панькову. Тот воспроизвел максимально бесстрастное и непричастное выражение лица.

— Аноним, — сжалилась я.

— Как аноним? — переспросил натурщик, снова возвращаясь ко мне.

Так. Сперматозоид Сперматозоидович Сперматозоидов из Банка Спе...

— Омский Центр Репродуктивный медицины и слово "инсеминация" тебе ничего не говорят?

Дмитрий Николаевич моргнул. Один раз. Второй. Пока до него дошло, я успела выпить ещё один стакан воды. Мысли уже побежали в другом направлении. Сейчас что-то будет. Ведь Паньков был явно чем-то недоволен.

— Как так... — ужаснулся Дмитрий. — То есть... это же... З-зачем?

Ага. Маразм крепчал.

— Какая тебе разница?

Я устало присела за стол. Увидев в этом некого рода предложение, Паньков по-хозяйски опустился с другой стороны. Дмитрий остался стоять, облокотившись на плиту. Видимо мы с фрилансером представляли какую-то художественную ценность, так как натурщик смотрел на нас едва ли не с трепетом.

— К-какой месяц? — полюбопытствовал.

— Второй пошёл, — таить мне было нечего.

— То есть... декабрьский? — Дмитрий схватился за голову. — А ведь мы уже были знакомы!

Как он связал одно с другим сказать было сложно. Покусывая стакан, я развернулась к фрилансеру. Тот уже вовсю теребил в руках очки, будто хотел надеть, но что-то мешало.

— Дмитрий, иди вымой руки, — я решила сымпровизировать. — А я пока всем чай заварю.

— Хорошо, — натурщик необычайно быстро согласился и, протиснувшись за спиной ночного гостя номер один, вышел.

Паньков облегченно выдохнул.

— Вы мне скажете, что здесь происходит? — максимально вежливо поинтересовалась.

На стол полетели несколько фотокарточек. На них мы с Дмитрием. Вместе выходим из машины у площади, проталкиваемся сквозь толпу у снежной белки, любуемся на каток, о чем-то говорим и наконец, две наши головы, выглядывающие из снежного теремка. Зашибись не встать. Недавний подслушанный диалог внезапно обрёл смысл. Почему-то мне казалось, что Дмитрий не может быть таким предприимчивым. Или следует сказать расчетливым? Ведь если так, то мы вполне можем найти общий язык. Особенно если он эгоист. Стоит только узнать расценки.

— Вы были там, — скорее проконстатировал, чем спросил Паньков.

— Да. Было здорово, — я посмотрела на фотографии с вытянутой руки. — На снимках нет той свежести... той палитры цвета, но в целом...

— Пятьдесят тысяч.

Я во все глаза уставилась на собеседника. Екарный бабай. Кажется, он не шутил.

— Вы знали, что у меня с Дмитрием Николаевичем не лучшие отношения и тем не менее, решились на встречу. Я не виню, ради бога. Просто не могу понять, зачем кому бы то ни было втайне встречаться с врагом собственного друга, пока тот в отъезде. Вы меня понимаете?

Крыть было нечем. Он говорил мне, что Дмитрий — его неудавшийся приятель с мотоциклом. Вероятнее всего, часть тараканов приходилась на времена их былой дружбы. Только вот зачем он его в своей фирме держит, если они такие отчаянные враги?

Иррационализм так и прёт.

— Тогда сто тысяч, нет? Это ведь вторая наша встреча без вашего участия. Ложь у нас двадцать стоила... утаивание, кажется меньше, десять?

Фрилансер на секунду вскинул брови. Затем кивнул:

— Сто десять тысяч.

Прелестно.

— Окей. Завтра оформлю кредит.

Последнее слово слегка покоробило омского бизнесмена:

— Слушайте, если вы...

На кухню снова проник Дмитрий:

— Что? Где? Какие сто тысяч?

Натурщик повертелся у кухонной тумбы, налил воду в электрочайник и нажал на кнопку. Вероятно, бизнесмены умели пользоваться такими приборами. Удивительно.

— Так, что? Какие сто тысяч? — этот вопрос он адресовал Панькову, видимо подумал, что тот делился со мной делами фирмы.

Фрилансер слегка отъехал в сторону на стуле, прислоняясь широкой спиной к стене. Опять надел свои очки. Не к добру это.

— Мы обсуждали контракт, — опять вмешалась я. — Тебя это не касается.

— Как же не касается? Дан, это из-за снимков? Ты из-за них так на девушку взъелся? Да ты урод конченый, требовать сто тысяч с беременной...

— Тебе тоже отваги не сыскать, — пробасил Паньков. — Травить такого "урода" как я на беременную женщину.

Бывший натурщик что было сил стиснул зубы, аж желваки заходили:

— Откуда ж мне было знать, сволочь ты скрытная....

Так-так. Мордобитию в моем доме не быть!

— Скажете ещё что-нибудь и я вас обоих выставлю вон.

С моей позиции полутораметровой сидящей женщины сказать это с чувством было сложновато. Но кажется я справилась. По крайней мере, Дмитрий отступил без вопросов, возвращаясь к чайнику:

— Я приглашал, мне и расплачиваться, — сказал. — Настя, ты не против?

Ого. Какие мы решительные. Такие бы средства да в правильное русло...

— Вина твоя. А мне рожать в перспективе. Так что, нет. Не против.

Дмитрий Николаевич убежденно кивнул, будто действительно осознавал ответственность. И как расцвел при этом, даже сутулую спину выпрямил!

Жаль, что у Панькова зазвонил мобильник.

— Да? — рявкнул. — Оксана...

Бизнес леди с зеленым крестиком из серебристой папки? Любопытно. Фрилансер спрятал лицо свободной рукой и понизил громкость:

— Я же тебе... нет. Что ты, конечно... да. Чёрт. Сейчас буду. Давай.

Паньков резко встал со стула, пряча мобильный в карман. Надо идти. Оно и понятно. Я посмотрела на часы. Семь с копейками, неплохо он задержался.

— Это не значит, что мы закончили, — пробасил.

— Разумеется, — ответил Дмитрий за нас обоих.

— Надеюсь, вы меня отпускаете? — это уже мне. — Вычту из долга.

Неожиданно. У него какой-то экстренный случай? Внеплановая Оксана на горизонте? Да такой значимости, что друг в сторону отодвигается?

— Конечно. Бай, бай.

Не прошло и полминуты, как хлопнула дверь. Судя по шумному сопению, пса он с собой брать не стал. Слишком торопился или специально оставил?

Дмитрий заварил нам мятный чай из пакетиков.

— Кто такая Оксана? — спросила, беря в руки предложенную кружку.

Бывший натурщик слегка нахмурился:

— Он тебе что, и этого не сказал?

— А должен был? Я просто интересуюсь. По-хорошему, мне это делать не стоит.

Гость снова оперся на плиту мягким местом, видимо из принципа не желая садиться на нагретую Паньковым табуретку.

— Оксана — его женщина.

Занятно. Я покрутила кружку в руках:

— Не видела у него обручального кольца.

— Не жена, — Дмитрий пожал плечами. — Это другой... как он говорит, эмоциональный уровень, который мне не понять.

Слышать такое изречение из уст натурщика было немного странно.

— Он её боготворит, — продолжил. — Считает чем-то вроде вселенского идеала. Все прихоти исполняет. И мчится вот, на первый зов.

Сложно было поверить, но звонок более или менее обрисовал ситуацию. Оксана — важный для фрилансера человек.

— А сколько ему лет? Разве в его возрасте уже не обзаводятся семьей?

Дмитрий не увидел в моем вопросе ничего противозаконного:

— Он старше меня. Но не всем дано, что уж там.

Мы выпили чай, перекидываясь какими-то незначительными фразами. Под конец бывший натурщик сам вымыл кружки. Нет, этот человек определенно скрывает свои таланты. В очередной раз взглянув на часы, я поймала себя на том, что зеваю.