Отсвет сна

— По некоторым причинам я не знал отца, — начал я. — Каким именно, станет ясно чуть позднее. И своей матери я не знал тоже, хотя не так давно мне довелось своеобразным способом узнать её. Своеобразным и очень близким. Если обойтись без долгих слов, ту, что дала мне жизнь, звали Карами Хеис Лугирр. Знакомо ли тебе это семейство, благородный Толли Анен?

Кажется, я удивил его едва ли не сильнее, чем при демонстрации своей внутренней силы. Так сильно, что едва не выбил из "ока правды".

— Лугирры? Мне? Ну, знаешь ли!.. Я почти готов поверить, что ты как-то вывернулся и умудрился мне солгать!

— А в чём дело?

— Скажи: ты знал, как зовут мою невесту?

— Ты мне не говорил — значит, я не знал. Послушай, почти всю свою жизнь я провёл севернее границы, Впервые мы встретились с тобой сегодня утром, и до того я даже не подозревал, что ты существуешь под этим небом. Так что не плоди лишних подозрений!

Толли Анен покачал головой.

— Странные коленца выделывает судьба, — заметил он. — Моя невеста — Эалли Хеис Винн. Её мать в девичестве носила родовое имя Лугирр. И я припоминаю, что была у неё старшая сестра, моей невесте тётка. С той тётушкой связана семейная история, в детали коей я не посвящён. Но кое-что я слышал. И я помню, что тётка Эалли никогда не бывала замужем, пропала без вести и не родила ни единого ребёнка.

— А я и не утверждал, что являюсь плодом законного брака. Подозреваю, что это больше походило на изнасилование. Или скорее осеменение. Карами Хеис родила меня уже после того, как пропала без вести, и это было её последнее деяние. Последний подвиг.

— Ага, велик подвиг...

— Не знаешь — не болтай!

Калёные нотки в моём голосе изрядно удивили Толли Анена. Но мы с Карами знали, каково оно на самом деле: попасть к ночным, родить улл-воина, но не сломаться. И даже много более того: пролить толику Света на тёмный, извилистый и кровавый Путь своего нежеланного сына.

— Моя мать была обученным в Храме мастером магии. Полным мастером. — Уточнил я. — Кроме того, она была отменно хороша в искусстве руки и клинка. Это должно объяснить тебе, почему её так и не удалось выдать замуж. А также причину, по которой родня не спешила откровенничать с тобой в своих рассказах. Нет, никакого позора, тем более скандала, но всё же родственница, являющаяся магом — как бы не совсем родственница... ладно. Ты хотел знать, кто я? Когда Карами Хеис поймали ночные, ей не нашли никакого особого применения и по недолгом раздумии превратили в сосуд для вынашивания улл-воина.

Толли Анен глядел на меня непонимающими глазами. Пришлось в скупых фразах объяснить ему, что я такое. Вернее, чем я был. По мере рассказа — правдивого рассказа, он это ощущал! — его лицо всё вытягивалось и вытягивалось, пока не приняло выражение почти забавное.

— Но ведь ты — человек!

— Долгое время это было не так. Но ты слушай дальше...

Почти не задержавшись на годах учёбы, я перешёл к своему пребыванию в Кограде и "подвигам" того периода. Ну и к тому, что случилось потом.

— ...и тогда с улл-мастером, который меня создал, мы заключили договор. Он согласился вести меня по Пути, если я немного поработаю на армию Союза. Одно задание, сказал он мне. И я успокоился, и отправился к армейцам. А там меня уже поджидал другой улл-мастер, вручивший мне особый артефакт...

— ...меня, впавшего в глубочайший транс, подобрали ваши. Южане. Когда я выкарабкался, то обнаружил, что погружён в ауру артефактов подавления...

— ...арестовали королевские гвардейцы. Мне это не понравилось. За этим приказом явственно ощущалась воля того (а может, тех), кто погубил Карами Хеис. Подгадав момент, я сбежал... не без сложностей, но удачно... и вот я здесь.

Я замолчал и ещё больше растёкся по сиденью.

"Как думаешь, что он сейчас предпримет? Ты лучше моего знаешь южан-аристократов".

{Ну, убивать-то он тебя не станет. Зато устроить испытание... а перед этим задать десяток-другой вопросов...}

"Спасибо. Учту".

— Сбежал, и вот ты здесь, — с чувством повторил Толли Анен. — А не мог бы ты прояснить для меня кое-что?

— Спрашивай.

— Почему ты решил, что твою мать намеренно обрекли на такую участь?

— Я, в общем, не настаиваю, — легко отозвался я. — Ошибаться может всякий. Если хочешь, попробуй отыскать другое объяснение. Но подумай сам: легко ли захватить в плен мастера трёх искусств? И почему полное звено улл-воинов оказалось там и тогда, притом нацеленное именно на захват, а не убийство, что, несомненно, стало бы задачей более простой?

— Ты намекаешь на сговор? Между ночными и нами?!

— Я намекаю на кое-что похуже.

Мой голос звучал ровно, без эмоций. Чисто логические выкладки, никаких чувств, что могли бы замутить восприятие и анализ. Толли Анен тоже флегматик и логик, это должно поразить его сильнее любой истерики.

— У попавшей в плен Карами, если поразмыслить, было только две дороги. Она могла попасть на Алый Алтарь или, с несколько меньшей вероятностью, на родильный стол. И обе эти участи подразумевают окончательную смерть. Смерть души.

Толли Анен побледнел. Ничего нет страшнее, чем сочетание этих коротких слов: "смерть души". А для идущего по Пути — в особенности. Каждая жизнь уникальна и неповторима, а обрывающая её смерть не радует никого, но, по большому счёту, всё преходяще, всё можно изменить. Как шутят маги в своём кругу, "горбатого могила исправит".

Но эта шутка — про физическую гибель, про смерть тела. А вот смерть окончательная...

Однако вопрос, заданный Толли Аненом, попал точно в цель:

— Откуда ты знаешь такие подробности произошедшего давно и не с тобой?

— Я — истинный сын Карами Хеис. При моём создании мне передали всю её силу. И, вероятно, часть её способностей также передалась мне. А при должном уровне трансовой техники, должен напомнить, вполне реально пробуждение наследственной памяти.

— Ну, скажешь тоже! Ты ещё скажи, что твои улл-мастера не предвидели такой возможности и не обрубили для тебя эту ветвь Пути!

— Предвидели. И отрубили. Но в своей попытке избежать смерти я не регулировал глубину транса — и, кажется, достиг результатов, которых не предвидел вообще никто. Уж если я исцелился от внесённых до моего рождения модификаций...

Я позволил окончанию фразы повиснуть в воздухе. Толли Анен должен был сам сделать выводы. Ну? Когда же он поймёт? Секунда. Вторая. Третья...

На четвёртой секунде его глаза раскрылись. Резко.

И очень, очень широко.

Дошло, стало быть...

Каминное пламя, повинуясь воле Толли Анена, выметнулось наружу. Недаром, ох недаром я с самого начала косился на этот огонь как на источник угрозы!

Я сидел в кресле, в крайне неудобной позе, но выплеск внутренней силы, подготовка и желание выжить порой творят истинные чудеса. Сорвавшись прочь, как сумасшедший заяц, вообразивший себя крылатым, я ушёл от ставшей вдруг слишком медленной — для меня — жадной и жаркой струи. Мгновение спустя мои ладони легли на голову Толли Анена, одна на затылок, другая на нижнюю челюсть, вывернув его шею почти под предельным углом. Ещё чуть повернуть, дожать — хрустнет сухой веткой.

Говоря откровенно, я с большим трудом удержал первый порыв, не доведя дело до конца. И с таким же трудом (времена немоты накрыли меня своей тенью) спросил:

— Что это означало?

Толли Анену тоже было нелегко говорить. Поди-ка, поговори, когда голову сжало как будто в тисках! Его слова поневоле звучали сквозь зубы. Но при этом были очень спокойны.

— Так я и думал. Ну, прадедушка, язви твою могильный червь!.. Отпусти меня, будь добр.

Поминание прадедушки оказалось сродни заклятью. Я послушался и отпустил. Толли Анен подвигал головой туда-сюда, убедился в целости своей шеи и сказал почти весело:

— Чего стоишь, садись обратно. Обещаю больше не устраивать дурацких проверок.

— Проверка? Так вот что это было?

— Ты же понял. Иначе лежать бы мне со свёрнутой шеей.

"А это ещё не поздно исправить!"

Но вслух я ничего не сказал, просто прошёл и сел обратно в кресло. Сперва отодвинув его от камина на более разумное, с моей точки зрения, расстояние. Толли Анен наблюдал за мной с усмешкой, но никак не прокомментировал увиденное.

Он просто спросил, стоило мне устроиться:

— Почему ты взялся откровенничать?

Я перебрал в уме несколько ответов, но в итоге остановился на самом честном:

— Не знаю.

— Зато я, кажется, догадываюсь, — пробормотал он как бы про себя. И громче. — Ну и как теперь прикажешь тебя называть?

— Да как прежде — Нэр Гилло.

— Я не о том!

— А я — именно о том. Я — Нэр Гилло, твой новый слуга. Всё очень просто, и никому ничего не потребуется долго объяснять. Или, — не сдержавшись, я подбросил ему порцию ядовитых иголок, — ты намерен открыть близким невесты глаза на существование потерянного родича?

Толли Анен скривился. И вдруг хихикнул.

— Вот была бы новость так новость!.. Нет. Но ты можешь звать меня просто Толли...

— ...до тех пор, пока мы одни, — закончил я. — Что ж, согласен.

Уроки и расплата

Поутру меня разбудил тончайший звон. Я открыл глаза, поморгал, сел на кровати... и лишь тогда сообразил: звон, который я слышу, не имеет ничего общего с обычными звуками.

"Что это?"

Но мама не ответила. Даже не шевельнулась. Может, считала полезным для моей души, если я сам разберусь с причиной побудки. А может, попросту сама не знала, что там звенит. Во всяком случае, мне обычная фокусировка ощущений не дала готового ответа. Неудивительно. В башне Серого Листа и вокруг неё сплеталось в цельную структуру такое количество потоков разнородных сил, что сложностью своей эта структура могла потягаться с человеческим разумом. А кое в чём и превосходила его. Я бы не удивился, даже если б оказалось, что башня в самом деле обладает каким-то подобием собственной души и воли.

Последние события основательно расшатали заимствованную из книг уверенность в том, что может быть в реальности, а чего — категорически не может.

...Ладно. Философия философией, а узнать, что там звенит, мне всё-таки хотелось. Любопытство порой куда назойливее голода. Пришлось вставать и идти к источнику звона. Поскольку сам по себе он, похоже, не усиливался и не ослабевал, выводя лишь одну высокую ноту с нерегулярными переливами, я быстро взял верное направление, определяя его способом самым примитивным: по силе "звука". И вскоре пришёл, куда хотел.

За полуоткрытой дверью находилась просторная светлая комната. Обшитые деревянными панелями стены — не четыре, а целых шесть. Окон нет, но этот недостаток с лихвой возмещает потолок в форме застеклённого купола. Вдвойне оригинально: похоже, при литье в эти стёкла навечно вплавили чары прочности, да ещё к тому же вывели на стеклянных пластинах невидимые простым глазом руны. На разных — разные. Пол составляла тщательно подобранная мозаика из камня, символов и силовых узлов.

А стенные панели? Это ведь не просто дерево, отметил я, это редкостный, пропитанный природной магией и подвергнутый особой обработке сухтарк. Должно быть, одна только его доставка с островов встала в немаленькую сумму, а уж тщательная шлифовка и нанесение на шлифы знаков Сил — в целое состояние. Такую работу не поручишь рядовому столяру, тут нужен настоящий виртуоз обработки дерева, вдобавок "на отлично" владеющий узкоспециальной магией. Другой просто без толку запорет заготовки. Эксклюзивные штуки, точно.

...Для совершения любого магического действия истинному мастеру довольно двух вещей: собственного разума и внутренней силы. Можно сказать, что для мага все эти знаки, символы, тщательно подобранные, расположенные в строго определённом порядке сочетания материалов чем-то похожи на костыли для бегуна. Но с тем же успехом можно сказать, что человеку для жизни довольно каморы шириною в шаг и три шага длиной, а также каравая хлеба и кувшина воды каждый день. Истина, как водится, лежит где-то посередине.

А заклинательный покой башни Серого Листа был, насколько я мог понять, неспецифическим магическим инструментом огромной ценности. Только по чистой энергетике он мог повысить возможности своего хозяина раз в десять (и это ещё довольно скромная оценка). Что же до сложности творимых здесь заклинаний... если использовать готовые материальные опоры и сплести вокруг них каркас основных линий, а затем сосредоточиться на отдельно выстраиваемых переменных компонентах заклятия...

Пока я предавался этим созерцательным раздумьям, меня заметили. Тональность звона резко взмыла вверх, а фантомный "звук" сорвался в короткое шипение.

— Что ты здесь делаешь? — не особенно любезно поинтересовался Толли Анен.

— Удовлетворяю любопытство, — сказал я. И пояснил, — Я проснулся от звона.

— Какого ещё звона?

— Не знаю. Но сейчас он исчез.

Благородный господин Толли нахмурился.

Стенная панель, к которой он стоял ближе всего, была раскрыта, как створки ставней, и на стене, которую эта панель прикрывала, плавали извивы цветной мозаики. Только теперь я обратил на эту мозаику пристальное внимание — и немедленно ощутил быстро усиливающийся озноб пополам с головокружением. Странный эффект, очень странный! Ведь на первый взгляд в мозаике не было ничего особенного — ни осмысленных рисунков, ни магических знаков, ни хотя бы какой-то красоты. Последнее понятно: мозаика лишена малейшего намёка на гармонию, это просто хаотичное переплетение линий...

Ха! Ничего не "просто"! Иначе с чего бы такой букет странных ощущений?

— Так, — сказал Толли Анен. — Звон, говоришь? А если вот так?

С его ладоней сорвались и "влипли" в мозаику два слабых психокинетических импульса.

— Шлепок и шипение, — отозвался я. — Шипение всё слабее... исчезло. Что это за узор?

Толли Анен покачал головой.

— Ты что-то чувствуешь, глядя на него? — спросил он.

— Да. У меня кружится голова и словно знобит... но...

— Да?

Я подошёл поближе. Толли Анен отодвинулся, давая мне место.

Озноб усилился почти до боли, меня едва не начала бить дрожь. Впрочем, я уже понял, что ощущение это — чисто фантомное, и просто приказал себе не обращать внимания на такие мелочи. Вышколенное тело повиновалось. Я закрыл глаза, полностью отдаваясь иному зрению.

...сплошное палевое мерцание: плотное, жёсткое, без просветов. Никаких деталей, просто какой-то невразумительный круг, пахнущий электрической прохладой и как будто разрежающийся к краям. Разрежающийся... разрежающийся?.. хо! А что, если это раскрученная до огромной скорости силовая структура? Ускорить восприятие... ещё... ещё... вот гадство, голова сейчас лопнет!.. ещё немного... есть! Теперь можно и расслабиться. Деталей я не рассмотрел всё равно, но догадка моя блестяще подтвердилась. Этот якобы круг на самом деле — квадрат.

Правда, изучать эту крутящуюся штуку в движении всё равно невозможно. Моя голова взорвётся значительно раньше, чем я смогу различить её элементы. Сначала надо как-то остановить этот квадрат — если только это в принципе возможно. Сомнительно мне, что так. Похоже, что эта энергоструктура раскручена именно для защиты от чересчур любопытных исследователей. Как только замедлишь её, она моментом рассыплется, а то и взорвётся. (Кстати, можно ли вообще её затормозить? Что-то не приходит на ум очевидных и притом не влекущих разрушение способов). М-да... простенькая такая защита. И предельно эффективная.