Принцип 8 (Обновление от 06.12.2015)

— Кроме меня на концерт придёт порядка двух сотен моих друзей-миллионеров, — между прочим сообщил Филин. — Вы не против?

Вой снова поперхнулся, но на этот раз обошёлся без помощи Бумбука; Дуди и Крог что-то смущённо залепетали вполголоса, Ёжик молча замотал головой, и только Дубнер нашёлся и, одарив Филина по-продюсерски широкой улыбкой, заявил, что это будет как нельзя хорошо.

— Вот и замечательно! — откликнулся Филин. Он замер на верхней площадке лестницы, где остановились и шесть VIP-гостей. Бриллиантовый обернулся к ним, обвёл усеянной перьями рукой открывающиеся просторы с многочисленными постройками и достопримечательностями и сказал: — Концерт начнётся через два часа. — Он глянул на украшенные... ну конечно, бриллиантами часы "Кролекс" и поправил сам себя: — Точнее, почти через два с половиной часа. Прошу вас, чувствуйте себя как дома — все развлечения к вашим услугам. Гости будут несказанно счастливы познакомиться со столь талантливыми, успешными и замечательными животными. А я пока займусь подготовкой сцены для концерта.

Он вежливо кивнул, Дубнер с музыкантами кивнули в ответ, и Филин, ступая неторопливо и с достоинством, удалился. Гости миллионера заозирались, не зная, к кому идти, с чего начать. Мимо них, неся оборудование и следуя за птицей-секретарём, дворецким с идеальной выправкой, прошествовали роуди; у особняка было две пары дверей — одни, поменьше, для Филина и его гостей, вторые, раза в три больше, — для машин и грузчиков. Большие двери автоматически разъехались, когда подошли роуди, и позволили помощникам музыкантов беспрепятственно пронести аппаратуру через особняк, к находившейся на противоположном конце острова сцене, самой крупной на многие километры вокруг.

— Долго будем стоять? — спросил наконец Дуди.

Ёжик пожал плечами.

— Э-э-эх!

Это был Вой; он первым поборол смущение и стремглав бросился к пятидесятиметровому бассейну, где в разноцветных купальниках плескался цвет нации. Раздевшись у края бассейна и оставшись в одних, заранее приготовленных плавках, волк подпрыгнул в воздух, сделал кувырок и ловко, без брызг вошёл в воду. Когда он вынырнул, все купающиеся ему зааплодировали. Дуди и Бумбук последовали за товарищем.

Ёжик в это время продолжал осматриваться, уже без столь сильного волнения.

— Крог, — не глядя на крота, обратился он, — чем собираешься заняться?

В ответ прозвучала тишина.

Ёжик обернулся и увидел, что Крога нет. Впрочем, хватило нескольких секунд, чтобы высмотреть клавишника в компании трёх девушек в бикини и с самыми что ни на есть выдающимися особенностями. Ёж улыбнулся, покачал головой и направился к бару.

— Мартини с водкой, — сказал он жонглирующему бутылками бармену шимпанзе.

— Смешать, но не взбалтывать, — мгновенно отреагировал тот.

— Лучше наоборот.

Шимпанзе быстро организовал коктейль, поставил на барную стойку и толкнул к игольчатому; тот поймал стакан и отпил бодрящего вкусного напитка.

— Сколько с меня? — поинтересовался он.

— Шутите, господин Ёжик. — Бармен рассмеялся. — За счёт Филина, конечно.

Ёжик благодарно наклонил голову и, потягивая коктейль через зелёную трубочку, пошёл вдоль бассейна. Друзья музыканты организовали турнир по водному волейболу, набрав себе в команду исключительно девушек, причём красивейших из красивых. Команда противника включала всех остальных. Правила не соблюдались, начиная с численности команд и заканчивая возможностью в любой момент переплыть на сторону другой команды, но в том и была фишка. Плавающие попросту веселились и получали удовольствие.

Продолжая счастливо улыбаться, Ёжик поднялся по ступенькам и вернулся на площадку перед дверьми в особняк. Немного поразмыслив, он решил посмотреть на сцену. Поймав пробегавшего мимо официанта с пустым подносом, гитарист спросил, как пройти к концертной площадке.

— Очень легко, — ответил воробей в чёрно-белой спецодежде, — заходите через любые двери и идёте вперёд-вперёд, пока не выйдете к сцене.

— Спасибо!

Ёжик так и поступил.

Надо сказать, что, едва он вошёл в особняк, открывшийся вид потряс его. Коротколапый никогда бы не подумал, что в одном месте можно собрать столько красного, светящегося и блестящего, столько драгоценных камней и дорогих картин, столько люстр, бра, ламп и других огней. Всюду бегала бесчисленная прислуга, торопливо, точно мошкара особенно жарким летом или занятые срочной стройкой муравьи, но аккуратно, ничего не роняя, ни обо что не спотыкаясь и ни на кого не наталкиваясь. Ошарашенный великолепием и простором (этаж оказался много длиннее и выше, чем представлялось снаружи), Ёжик медленно проследовал сквозь здание и вышел через задние двери — братья-близнецы передних.

Сцена предстала перед глазами тутчас: высоченные ряды удобных стульев, два огромных прожектора на толстых ногах-великанах по обеим сторонам площадки (как на стадионе). Раскрытые двери, копошащиеся роуди и техники, выстраиваемое горками оборудование, протягиваемые кабели. Ёжик решился и двинулся дальше, прошёл через приглашающе раскрытый проход на саму площадку.

— А, господин Ёжик.

Мохнатый сразу узнал голос Филина. Повернулся к нему и, находясь под впечатлением от увиденного, пробормотал:

— Столько вокруг великолепия...

— И оно всё к вашим услугам. — Филин сверкнул улыбкой белых, идеально ровных зубов.

— Интересно, — вслух рассуждал Ёж, — каково это будет — выступить здесь.

— Скоро узнаете. — Филин положил ладонь на плечо лидеру группы. — НО что-то мне подсказывает, что разочарованными вы не останетесь.

Так и случилось. По качеству звука, по громкости аплодисментов и по самоотдаче музыкантов этот концерт побил все предыдущие. Несравненное и незабываемое ощущение — видеть сотни взбудораженных, разошедшихся слушателей, подпевающих каждой песне гулким громким хором, хлопающих каждому ритму, устраивающим овации в конце и начала любой песни. И это, насколько понимал Ёжик, богатейшие персоны округи. Надо же! Невероятно! И всё-таки это правда.

Бас, клавиши и микрофон "Тёмно-зелёных" были подключены с помощью беспроводной системы; кабели потребовались только для того, чтобы подсоединить усилители и колонки к мощным переносным источникам питания за сценой (портативным генераторам новейшей модели).

Да-а, в этот раз они, наверное, превзошли самих себя. Ёжик, войдя в раж, устроил посреди концерта двадцатиминутный виртуозный соло-запил, играя на "Везеркастере" и за спиной, и между ног, и упав на белые, превосходно выструганные доски сцены. Не упустили возможность посолировать и басист с клавишником и барабанщиком. Вой постоянно импровизировал вокалом.

Сидящий на первом ряду, рядом с Филином, Дубнер постоянно пристукивал ногами в такт музыке. Потом пошли в дело и руки, и продюсер хотел было сдержать себя, но миллионер на соседнем кресле так истово отжигал под заводной рок-н-ролл, что Дубнер плюнул на условности. "Тёмно-зелёные" тогда играли "When I Rock (I Like To Shout)". Потом были "Scream For Me", "Showmaker", "The Circle" — и ещё немало их собственных и заимствованных Ёжиком откуда-то (из ноосферы? Из своего чудного разума?) рок-песен.

Закончили они "вспомненной" Ёжиком тут же, на ходу, "We Will Rock You". Но публика ревела, топала и хлопала, и просила ещё, и тогда "Тёмно-зелёные" сыграли "The Show Must Go On" и "We Are The Champions". Слушатели оценили.

— Ничего себе звук! — потрясался Ёжик, когда концерт закончился и они сидели в гримёрках под сценой, снимая грим и переодеваясь в обычную одежду. — Ничего себе сегодня был звук!..

— На качество денег не жалко, — пояснил находившийся здесь же Филин.

Ёж, по-прежнему пребывая в состоянии некоего подобия культурного шока, только покачал головой, но гримёр-мышка попросила его не дёргаться.

Затем, когда супермузыканты снова стали "обычными людьми", снова были бассейн, потом танцы, потом казино, бар, караоке (о боже! караоке!) и что-то ещё и ещё...

...Закончилось веселье под утро. Вымотанные и упоённые весёлым обществом женщин и алкоголя, музыканты просто свалились с ног. Их буквально погрузили в катер-лебедь и повезли в гостиницу. Позади аккуратно прислонённых к спинкам скамеек "Тёмно-зелёных" сидел их продюсер Дубнер с замечательно смотрящимся, оснащённым кодом металлическим кейсом. А уж если знать, что было внутри... Точнее, сколько.

Днём, когда Ёжик сотоварищи выспались и привели себя в относительный порядок, Дубнер продемонстрировал им зарплату, полученную от Филина. После громких охов и ахов бобёр веско сказал, что главное — не довольствоваться достигнутым.

— В смысле? — понял, что надо внести ясность, слегка заспанный Ёжик.

Но он и без того догадывался: новые концерты. И ближайший, по словам Дубнера, который "уже договорился", пройдёт на "Рок-арене", в соседнем лесу. "Рок-арена" — площадка побольше Филиновой, поставленная в центре густой лесной полосы, там, где для неё специально вырубили тысячи деревьев. Одна из знаменитейших у мировых музыкантов, и за выступление там также очень и очень хорошо платят.

— Когда? — осведомились участники группы.

— Завтра вечером, — ответил Дубнер.

Что ж, у них есть время прийти в себя. Чем они и занялись.

А концерт на "Рок-арене", прошедший через день под сияние прожекторов и луны, побил все рекорды области по количеству слушателей и цене на билеты. Однако же, как узнали многочисленные журналисты у различных представителей приведённой в экстаз аудитории, оно того стоило.

Беснующаяся, заведённая толпа бегала в поисках Ёжика и его команды, ломилась в двери гримёрки и сотрясала сцену, ожидая возвращение рокеров. Но группа уже ехала на собственном лимузине по погружающемуся в ночь шоссе.

Первым догадался, что происходит, Ёж — вернее, что-то творится нечто незнакомое.

— Куда мы? — спросил он у Дубнера.

Толстохвостый только хитро улыбнулся.

— Ну ладно тебе, Дубнер, скажи куда, — настаивал гений гитарист-виртуоз.

— На следующий уровень.

— В Мегаполис? — не веря своим же словам, вымолвил Ёжик.

Мирно посапывающие или глазеющие в окна музыканты резво вздёрнули головы.

Широченная морда Дубнера расплылась предовольным выражением.

— В Мегаполис.

И прежде чем сказанное дошло до творцов музыки и драйва и они бросились болтать и веселиться по этому поводу, Дубнер подмигнул им правым глазом. Хитро-хитро — собственно, как и любой продюсер.

4/5

Ёжик сидел у себя в номере и тихо, чтобы никому не мешать и себя не сбивать с расслабленного состояния, перебирал коготками гитару на звуке ММММ. Спокойный день для гастролирующего музыканта — что манна небесная, теперь он понимал это со всей определённостью.

В огромной ванной, после водных процедур и побрившись, начёсывался Дуди. Сопел на широкой мягкой кровати в соседнем номере Бумбук. Крог с Воем пропадали где-то: сначала планировали резануться в бильярд, но не могли же они гонять шары девять часов подряд? Или десять — Ёжик немного сбился со счёта времени.

Такое состояние — когда не знаешь, сколько прошло и сколько ещё предстоит, было гораздо приятнее бесконечных, на первый взгляд (и на второй, и на десятый, и на последний), гастролей по городам и деревням.

Какое количество самых разных по размеру, архитектуре и населению мест объехали они, играя рождающиеся каждый день бессмертные хиты? Нет, конечно, сам Ёжик или кто-то другой из команды не думал об их совместном творчестве как о лечении для умов и миров; и особенно не произносил подобного вслух. Однако восторги и овации не требовали дополнительных пояснений, и, хочешь — не хочешь, приходилось считать себя крутым рокером, чтобы, по крайней мере, не выбиваться из нужного образа. Чтобы продолжать идти раз намеченной дорогой... Не факт, правда, что намеченной именно рок-музыкантами, далеко не факт. Но ведь кому-то или чему-то музыка и песни пригодились, поскольку случайностей вокруг происходит невероятно мало — Дубнер был в том убеждён, и полная эта уверенность, будто чужая, цепкая и мудрая, мысль, сразу передалась Ёжу.

Мы должны играть? Хорошо, ОКей, будем играть. А дальше? А дальше посмотрим...

Ёжик взял ля-минор с барре, потом соль-минор с ним же и бережно отложил "Везеркастер". Закинул руки за голову и задумался пуще прежнего.

Если верить Дубнеру, получается, что любое существо в тот либо иной момент вступает на некую жизненную тропку. Тропку, которую можно преодолевать, меняя скорость, характер движения и даже направление. Цель притом остаётся неизменной: дойти до конца дорожки. Изменятся вдруг обстоятельства, и ты сойдёшь с избранного пути, поплутаешь по бездорожью и вернёшься. Куда? На ту же тропку, на новую, на полноценный тракт, асфальтовую дорогу, несколько стезей... кто скажет наверняка, когда речь идёт о будущем? О понятии сколь предсказуемом, столь и неконтролируемом.

Ёжик закрыл глаза, и почему-то перед мысленным взором, в ровной темноте, предстала большущая молекула. Молекула летала туда и сюда, отталкиваясь от собратьев, постоянно меняя направление, отдавая и получая заряд для составлявших её атомов... На молекулярном уровне жизнь — хаос. А если подняться выше? Подняться и предположить, что все разумные животные, неразумные люди и остальные создания Творца — не больше, чем непрестанно движущиеся, разряжающиеся-заряжающиеся частицы? Мельчайшие, а потому совершенно незаметные в частностях. Общий фон же при этом выглядит красивым, ровным и упорядоченным. И тут предполагаем, что он тоже всего только видимость, и за целой картиной, точнее, над ней, находится ещё одна, в квинтиллионы квинтиллионов квинтиллионов раз больше и ровнее, а то, что казалось общим, — лишь очередная в нескончаемой иерархической лестнице бытия "бездумная" молекула...

Ёж понял, что засыпает, когда раздался звонок в дверь.

Встрепенувшись, гитарист-философ бросил быстрый взгляд на гитару (на месте), затем — на запертую дверь ванной (судя по доносившимся оттуда звукам, Дуди также на месте). Громкий храп Бумбука не менее ясно давал понять, где его обладатель. Кто же звонит в дверь?

Вой с Крогом вернулись? Но для чего трезвонить?

Дубнер? Нет, бобёр бы явился бесшумно, так сказать, с осознанием того, что ему позволено здесь находиться.

Кто же тогда?..

Оставалось встать, накинуть тапочки, прошлёпать к двери красного дерева и открыть её, что Ёжик и блестяще исполнил.

За дверью действительно стоял Дубнер, однако не один. По левое плечо возвышался худой и лупоглазый Ведро, а справа — папа и мама. Его, Ёжика, папа и мама!

По прошествии секунд десяти-пятнадцати удивлённого молчания Дубнер кашлянул в кулачище.

— Ну что, рок-звезда, разрешишь войти или как?

Ёж тотчас спохватился:

— Да-да, конечно, заходите. Очень, очень рад вас всех видеть!

Короткохвостый посторонился, давая гостям зайти.

Дубнер плюхнулся на Ёжикову кровать, взял в руки гитару и стало что-то на ней побренькивать: счёл, значит, свою миссию выполненной.

— Мама, папа... — Ёжик развёл руками, показывая, что крайне рад, но в той же степени и потрясён. — Как вы... сюда?..