Как теперь на него посмотрят огненные девы? Сурт пользовался их благосклонностью не в последнюю очередь благодаря зримому доказательству своей исключительности: остальные его сородичи таким похвастать не могли, кроме редких счастливчиков. И тут такой позор!
Окончательно озверевший Сурт от ярости даже забыл, что происходит, и допустил фатальную ошибку, попытавшись решительно покончить с наглецом, за что и поплатился. Танцующий Локи эффектным разворотом ушел от падающего наискось меча, заведя за спину рогатину и вообще отвернувшись, а шагнувший к обидчику Сурт неожиданно запнулся, напоровшись ногой на один из всплывших осколков вулканического стекла.
Странность, которая прошла мимо заволокшегося неистовым гневом сознания: осколок воткнулся как раз между пальцев правой ступни, словно прилипшей к поверхности озера, и великан оступился, со всего маху упал на колено, одновременно воткнув меч перед собой, опираясь на него, чтобы не упасть.
Как раз прямо перед картинно развернувшимся блондином с пылающими золотом глазами, небрежно держащим в левой руке обломок рога.
Музыка резко стихла, как и гомон толпы.
— Я принимаю твою капитуляцию, Сурт, — золотые глаза были холодны и насмешливо жестоки, — и беру свой приз. Что могу унести... — Рог взлетел в воздух и вновь опустился в ладонь. — Не оружие и не сокровище.
Сурт выдохнул огненное облачко, тихо рыча, но сейчас все работало против него: и такое неожиданное падение, и наглое заявление этого сопляка, которое опровергать — себя выставлять идиотом, и жадный интерес сородичей, ждущих следующей ошибки, чтобы разорвать.
Единственное, что оставалось — проиграть с достоинством. Подождать. И отомстить. Пусть не сейчас, пусть потом... Но отомстить. Обязательно.
Он еще раз медленно выдохнул огонь, глядя в сверкающие расплавленным металлом глаза стоящего напротив сына Одина, пытаясь успокоиться. Вдохнул, раздувая ноздри — длинно, полной грудью... И замер.
Всю агрессию как ветром сдуло.
Сурт еще раз вдохнул, недоверчиво осмысливая неожиданно обнаруженное... Встал. Горячий воздух, источаемый лавой, не мог перебить сухими запахами горения и камня неожиданное откровение. Великан нагнулся, в упор рассматривая заинтересовавшего его аса. Теперь заинтересовавшего. Ноздри раздулись, втягивая аромат разгоряченного тела, металла и тканей. Парень стоял на поверхности лавы так же спокойно, как и на каменном полу, подбрасывая на ладони обрубок рога. Вокруг него кружились острые обломки обсидиана — медленно, лениво и неостановимо.
Сурт еще раз вдохнул, повернул голову к застывшему Одину, затем снова посмотрел на совершенно спокойного молодого аса, насмешливо подбрасывающего рог...
— Как тебя зовут?
— Локи, — по краю золотых радужек начали расплываться алые кольца.
— Локи... — задумчиво проскрипел Сурт, распрямляясь. — Локи... Я запомню.
— Не сомневаюсь.
Великан повернулся к подданным, молниеносным движением вставляя меч в ножны.
— Локи победил! — взревел Сурт, скаля зубастую пасть. — Восславим же сына... — глаза великана блеснули, — Одина!
— Слава! — нестройно заорали великаны. — Слава Локи!
Сурт расхохотался, хлопая себя по ляжкам когтистыми лапами, под ледяным взглядом Одина.
— Слава... сыну... Игга!*
— Слава!
Люк небрежно ступил на берег — под приветственные крики, одобрительный рев брата и ледяное внимание Одина, — сопровождаемый хороводом осколков обсидиана, среди которых прятались два имеющих невероятную ценность самородка.
* * *
Настоящее
Стив раздраженно дернул рукой. Обтягивающая форма душила, не давая вдохнуть полной грудью. На душе было противно.
Во рту стоял вкус горечи и дешевого мыла. Наташа Романофф, кокетливая красотка, обожающая смущать Стива и использующая для этой цели все свои данные и способности, та, что позиционировала себя как надежный и верный друг, что может помочь в любой момент, оказалась шкатулкой с двойным дном.
Нет, он и до этого ей не доверял до конца, но Стив привык верить в лучшее, ожидая такого же отношения в ответ. Да, может показаться немного наивным, но если видеть все в черном свете, то зачем жить?
Он привык верить и доверять... И очень не любил, когда этим цинично пользовались. Как Черная Вдова с Фьюри...
Стив не видел пока общей картины, но то, что за его спиной проворачивали дела, ощущал нутром. Разговор с Фьюри только подлил масла в огонь. Вдова в ответ на вопросы Стива кокетливо перешла на другую тему, словно он телок, готовый потерять мозги от одного взгляда в расчетливо приоткрытое декольте. Спасибо, нищая юность и изнанка улиц отлично разбивают розовые очки. Как и грязь войны.
Фьюри неприятно поразил. Фрагментация информации, допуски и прочее... Вся эта операция отчетливо воняла, а Вдова потеряла его доверие раз и навсегда. Если бы она просто попыталась хоть что-то объяснить, а не врать, глядя прямо ему в глаза!
Впрочем, беспокоила не только мисс Романофф.
Штурм 'Лемурианской звезды' открыл глаза на многое. Нет, Стив понимал, что годы идут, все меняется... Он помнил, что основатель ЩИТа Говард Старк и сам по себе был не подарок. Да, гений, сильная личность, светлая голова... При этом — циник, идущий по головам, часто жестокий, пусть и ради благих целей.
Неудивительно, что созданный им ЩИТ превратился в обычную силовую структуру, намертво впаянную в политику — и именно это дико раздражало. А еще раздражало, что его держат за идиота. Что с того, что он упускает сленговые слова и не знаком со многими понятиями и техникой? Научится. Уже учится. Уже многому научился!
То, что он пришел со Второй мировой войны, не значит, что он слеп, глух и туп. Пока они освобождали заложников, Романофф помчалась по своим делам, выполняя отдельное поручение Фьюри, а потом оказалось, что то же самое делает и Рамлоу.
Командир его группы поддержки.
Вот только, в отличие от мисс Романофф, Рамлоу объяснил, почему занимается такими странными телодвижениями. Потому что приказ. Потому что он обязан его исполнять: Рамлоу — военный на контракте, а не клоун в цирке. И не Мститель, мстящий неизвестно кому и за что, используемый как политическое средство давления.
В этот момент у Стива потемнело в глазах, но Брок смотрел с такой насмешкой, что Роджерс удержал себя в руках и смог поинтересоваться, почему это Фьюри отдает приказы Рамлоу, минуя его, Капитана.
На что получил полный иронии вопрос:
— А с чего ты взял, Кэп, что мне приказал одноглазый? У него тоже начальство есть. К примеру, Пирс.
Может, движимый желанием отрыть истину Роджерс и унесся бы учинять скандал, вытаскивая дурно пахнущие тайны на свет божий для полного разложения, вот только взгляд Рамлоу ему не понравился. Насмешливый. Ждущий... Словно говорящий: 'Ну, вперед, правдоруб. Лезь в яму, я тебя с удовольствием закопаю'.
Поэтому он ограничился попыткой прояснить ситуацию у Наташи, получил заворот мозга от снисходительного совета исполнять свои приказы и не лезть в чужие зоны ответственности. Знай, сверчок, свой шесток.
Потом была еще одна миссия. И еще. И еще... Отчетливый запах разложения лез в ноздри изо всех щелей. Стив подумал и начал налаживать отношения с Рамлоу — недаром ведь этот змей подколодный тогда целенаправленно проговорился. Через год он почти полностью врос в это время, начал понимать в деятельности ЩИТа гораздо больше и стал опасаться командира вполне осознанно, уже не только на уровне инстинктов.
Рамлоу, словно акула, барражировал вокруг него, выжидая момент. Для чего — непонятно, но Стив морально готовился к неожиданностям. Вот только к такому его не готовили. Никто.
Разговор с Фьюри о проекте 'Озарение' оставил во рту гадостный привкус. У него что, на лбу написано: 'Сожру любой идиотизм и добавки потребую?' Отслеживание преступников по ДНК? Отстрел с орбиты? Все для блага этой страны и сохранения демократии? За что он воевал? Вот за это? За что погиб Баки? За что?
Двери лифта открылись, внутрь степенно вошел Рамлоу со своей вечной тенью за спиной — Роллинзом. Мрачный здоровяк с неподвижным лицом — последствия аварии — бдительно оглядел внутренности лифта, Роджерса, бросил взгляд на какой-то датчик на запястье и кивнул. Рамлоу понятливо прикрыл веки, окидывая Стива взглядом голодной акулы, идущей на таран.
Роджерс тут же пришел в состояние полной боевой готовности.
— Что такой взвинченный, Кэп? — хриплый голос Рамлоу наполнился иронией. — Патриотизм поимел мучительно и больно?
Стив вспыхнул, неодобрительно сцепив зубы.
— Или планы большого начальства не в масть?
— Рамлоу! — процедил Роджерс, пытаясь придавить хама взглядом: бесперспективное занятие, как ему было прекрасно известно. Пронять этого поганца авторитетом, осуждением и прочим было нереально — даже если Брок делал вид, что впечатлен, от него буквально исходили такие волны скепсиса и сомнения... В общем, не стоило и стараться.
— Сорок пять лет как, — с нескрываемым удовольствием оскалился мужчина. За его плечом неопределенно дернул уголком губ возвышающийся монолитом Роллинз. — Я вот чего не пойму, Кэп, а на что ты рассчитывал? Я тебе обрисовал расклад, ведь так? Так. Что тебе не ясно?
— Мне не ясно, почему командиру моей группы поддержки приказываю не я, а кто-то другой! — раздул ноздри Роджерс. — Почему Пирс мне сегодня два часа полоскал мозг призывами строить лучшее будущее! Почему Фьюри делал то же самое! И почему я должен все это слушать!
— Достали? — с неожиданным сочувствием вздохнул Рамлоу. — Да, это они могут. Что Фьюри... Что Пирс. Как начинают выедать мозг чайной ложкой, только держись. Особенно Пирс. Умеет по ушам ездить. Умеет. Настоящий профессионал... Ему все верят. Даже Фьюри.
Стив сощурился, улавливая в этой полной иронии речи странный подтекст.
— Но ты не думай, Кэп, — продолжил разъяснения Рамлоу. Лифт неожиданно остановился, двери заблокировало. — Это он не со зла. Знаешь, как говорят? Ничего личного. Он лично к тебе никаких претензий не имеет. Только организационные требования.
— ЩИТа? — недоуменно сдвинул брови Стив.
— Гидры.
Мир замер. Неожиданное откровение выбило воздух из легких и почву из-под ног. Стив дернул рукой, забыв, что щита нет, да и метать его в ограниченном пространстве — не самая лучшая идея.
— Джек? — деловой тон абсолютно спокойного и сконцентрированного на какой-то задаче Рамлоу вытянул зависший мозг из помрачения. Роджерс напружинился, слегка согнув колени, готовясь к атаке. Он отлично помнил слова Брока о том, что Пирс является его работодателем.
Роллинз достал из кармана какую-то коробочку с экранчиком, почти невидимую в его ладони, бросил на нее взгляд.
— Пять минут, командир.
— Нам хватит, — Брок удовлетворенно прикрыл на миг веки, из-под которых плеснуло кипящим золотом. Все инстинкты Роджерса взвыли дурными голосами, предупреждая об опасности. Стив решил рискнуть, но неожиданно понял, что не в силах сдвинуться с места.
— Остынь, Кэп, — маска веселости слетела, и сейчас перед застывшим, как мошка в янтаре, Стивом стоял неимоверно опасный хищник. — Если б я хотел тебя убить, то, поверь, ты и пикнуть бы не успел.
Роджерс прищурился. Демонстрация возможностей произвела на него впечатление. А ведь Рамлоу даже не пошевелился. Как? Суперспособность? Прибор? Как?
— Время, — напомнил Роллинз. — Две минуты.
— Ты работаешь на Пирса? На Гидру? — Стив напрягся, пытаясь разорвать невидимые оковы. — Я...
Брок хмыкнул, доставая телефон. Пролистнул фотографии, выбрал одну и показал бледному от гнева Роджерсу. Стив бросил взгляд... И замер, почувствовав себя так, словно ему на голову рухнуло небо.
— Интересует? — искушающе оскалился Рамлоу.
* * *
— Я слушаю.
Люк закинул ногу на ногу, расслабленно сидя в любимом кресле. Массивные подлокотники, плотная ткань особого переплетения, на спинке — стилизованное солнце, герб Империи. Сидящий напротив Тор раскрыл толстую папку и начал отчет.
С тех пор как он совершенно неожиданно для самого себя стал учеником своего брата, жизнь аса радикально изменилась.
Тор всегда знал, что когда-нибудь станет царем. Не скоро (а спешить с этим он абсолютно не хотел), но станет. Потому что первенец. Потому что старший. Потому что лучший... Хотя, как честно признавался самому себе, не во всем.
И при этом Тор совершенно не желал вникать в государственные дела.
Отец делал постоянные и настойчивые попытки приобщить его к политике и прочему. Тор, поначалу воспринявший эти попытки с энтузиазмом, как любой юнец, считающий, что быть главой государства — плевое дело, очень быстро во всем этом процессе разочаровался. Интерес сошел на нет, разбираться в законах, интриговать и подсиживать оказалось муторно и противно.
Не его это.
Тору хотелось, чтобы государство управлялось само — каким-то образом: пусть советники суетятся, исполнители. А он будет ходить в походы, дабы стяжать воинскую славу, вести войско, добывая трофеи, хвастаться и не думать о государственном бюджете или о том, что пора бы натравить соседей друг на друга, чтобы без помех вторгнуться и захапать земли кого-то третьего.
Один, невзирая на весь свой изощренный ум, так и не нашел способ зацепить Тора, превратить его в настоящего Наследника: того, кто действительно будет управлять государством, а не просто зад на Золотом Троне отсиживать.
Локи данная задача оказалась по зубам.
Тор не успел как следует осознать, что же такое он ляпнул, находясь в прострации от обретения Мьёльнира, как брат, странно поглядывая зазолотившимися глазами, просветил о том, в какую кабалу он попал с помощью своего длинного дурного языка.
Тор знал, что такое настоящее ученичество у мастера своего дела. Тяжкий рабский труд, за который не платят, изучение дела, послушание и покорность воле мастера. К ученику будут долго приглядываться, давить всеми силами, испытывая на прочность, проверять готовность впитывать науку, думать, ведь каждый мастер показывает только основы и некоторые мелочи, без которых никак, а секреты, те самые, которые и делают ремесленника творцом, каждый ученик находит и опробывает сам.
До тех пор, пока не получится. Пока ученик не станет мастером. Пока не превзойдет своего учителя.
Он все это знал и воспринимал обыденно — привычная реальность, вот только к тому, что в его случае все будет еще хуже, Тор был немного не готов.
Локи, его брат, пусть и только молочный, поставил аса перед собой и, приятно улыбаясь, рассказал, чему будет учить своего глупого и самоуверенного старшего родственника. И как будет наказывать в случае отсутствия прилежности в деле изучения необходимых наследнику престола наук.
Тор, прослушавший длинный перечень предметов, которые ему просто необходимо будет знать, пришел в ужас, молниеносно затосковав по свободе. Он даже было попробовал по старой памяти поканючить, но тут же заткнулся, получив молнией почти в лоб. Локи задумчиво хмыкнул, осмотрел его, как лошадь на базаре, а затем Тор оказался обездвижен и брошен на колени прямо перед братом.
