— Да, был. В прошлое задание. На-а, — он прищурил глаза, подсчитывая в уме. — На. Пятьдесят шесть лет впереди.
— Это же война! Военный? Но нам категорически запрещено наниматься в армию и участвовать в конфликтах!
— Мы — спасательная группа. Вернее были. Это теперь мы исследователи. Эл, Алик и я спасали потерянных наблюдателей еще совсем недавно. А пропадают они чаще во время военных действий, как ты знаешь из инструкции. Даже меньше, чем во время неудачных перебросок.
— Ты был в Вене в 1943 году.
— В конце мая. Мы искали парня, ему было двадцать три года. Вступил в немецкую армию добровольцем. Политическая идеология подействовала. Сдвинулся человек, решил, что он избранный. Это было тяжело. Кругом смерть, разруха в душах человеческих и безумие. А ты среди этого живешь и не имеешь права вмешиваться. Воевать самому было проще. Мы прошли за ним от Мюнхена, через Вену и Берлин и до самой Курской дуги. Вот таким вот крюком. Чудом нашли.
— Через Вену? Как-то сложно.
— Крюк сделали, ради того, что теперь ищем.
— Я не представляю тут войны, — с испугом в глазах сказала она. — Впереди будут две, потом еще. Одну из них я застану. Я еще не буду старой. Это будет страшно?
— Да.
— А Вена?
— Это был другой город. Напуганные люди, много военных, патрули на улицах, аресты, комендантский час. Свастика на афишных тумбах, — он тяжело вздохнул. — Мрачное впечатление. Я подобрал на улице томик Гёте и читал, когда мы ехали в поезде. Мы пол Европы прошли на восток. Без просвета. Беда.
— Вот почему ты сегодня кутил, как будто праздновал что-то.
— Встречу со старой доброй Веной. В этом году не произошло ничего значительного. — Он умолк, заложил руки за голову и улыбнулся ей.
Она посмотрела нежно и тоже улыбнулась.
— Э-э, я тебя расстроил. Я грустнею, когда начинаю трезветь.
— Нет. Заставил подумать, сколько ты видел.
— Я изменил миф о патруле? Мрачные люди, не вдающиеся в детали, без блеска интеллекта в несмежных областях.
— Ты особенный.
— Мы особенные, — уточнил он. — Мы все особенные.
Она дотянулась через стол до его руки и сжала.
— Хорошо, что я не поцеловала тебя.
— Это я тебя не поцеловал.
— Ты трезвеешь.
Он допил остатки вина из бокала, давая понять, что не все потеряно.
— Спать не хочешь? — заботливо спросила она.
— Нет. У меня особенность, я первые суток трое после переброски не сплю. Много ем и влюбляюсь.
— Тогда, давай еще поболтаем.
— Чего хочет женщина, того хочет Бог, — он поднял руки к потоку, вызвав у нее приступ смеха.
Ему нравилось, как она смеется. Мрачные мысли — долой.
Он смотрел в глаза девушке и испытывал необыкновенную нежность и тревогу. Она втекла в его пространство, в его жизнь, затронула что-то в сердце. Она была чем-то похожа на него. Друг? Другое? Опасно. Можно изливать душу Эл и знать, что она ловит твою мысль, знает что тревожит. Эл можно ничего не говорить, она все понимает без слов. А порой хочется выговориться. Диана вызывала другое чувство — сродства. Он удержал себя от пошлых ухаживаний и приобрел друга, это более приятная и надежная связь. Они установят душевный контакт, поделятся чем-то сокровенным, разойдутся, но станут от этого богаче.
— Не люблю много вспоминать, но знаю кучу забавных историй, — сказал он.
Она не стала угощать его вином дальше, но долго ловила в его глазах хмельные искры. Он говорил протяжно, медленно, воркующими нотами своего баритона. Хотелось глаза закрыть и слушать. Он смешил ее. Они говорили о разном, прыгая от темы к теме без всякого перехода. Задавали друг другу вопросы, очень личные, не стесняясь, отвечали. Ночь была чудесная. Ей хотелось отсрочить наступление утра, так хорошо было просто быть с ним рядом.
Дмитрий добрел до своей комнаты в пять утра. Диана валилась с ног, но уходить не хотела, пока он не настоял. До полудня он успеет отдохнуть, а вот Диане предстоит работать.
— Все-таки, я эгоистичный поросенок, — вслух тихо сказал он. — Розовый в горошек, хвостик колечком. Зато мысль моя работает.
Он придумал уловку. С утра он отправится к Эл, и попросит ее поговорить с Ванхоффером на счет Дианы. Потом он сделает вид, что она им очень нужна по делу на полдня и отправит ее спать. Идея была не такой уж наивной на первый взгляд.
Сквозь щель в приоткрытой двери он заметил, что в комнате Игоря горит свет. Игорь сидел у окна в кресле и смотрел в потолок. Дмитрий с первого взгляда понял, что он расстроен. Дмитрий тихо "втек" в комнату, дверь не скрипнула.
Игорь заметил его и посмотрел удивленно.
— А где Диана? Как же ты ее отпустил? — сказал он с грустной усмешкой.
— О-о-о. Что за женщина! — Дмитрий потянулся, взвешивая в уме тяжесть обстоятельств.
— Вы только вернулись? Она позволила тебе гулять всю ночь? — Игорь не жаждал ответа, потому что в общих чертах знал, что мог вытворять его изобретательный друг.
— А ты, почему не спишь? — задал Дмитрий встречный вопрос.
— Не спиться.
— Ты расстроен.
— Отстань.
— Из-за Оли. Елки-палки. Что? Опять? — простонал Дмитрий и всплеснул руками. — Она опять нашла повод для недовольства? Давай рассказывай.
— Димка, отвали. Мне твое участие не требуется. Кто угодно, только не ты и твои методы. — Игорь выглядел злым.
— Ну и дела-а.
Дмитрий подтащил себе кресло.
— Где они берут такую тяжелую мебель, — ворчал он. — Выкладывай свою беду. Я не отстану. Я вас домой отправил в радостном расположении духа. Куда вы завернули по дороге? Оля цела?
— Оля у себя. Рыдает, наверное.
— Я теряюсь в догадках. Ты что-то сделал? Или не сделал?
— Да ты тут тоже хорош со своим флиртом.
— Кто виноват, мы потом отыщем. Ты мне в двух словах скажи, что стряслось?
— Какая тебе разница, — с досадой выговорил Игорь и зажмурился. — Это наше с ней дело! Сугубо личное! Я не хочу, чтобы кто-то вмешивался!
Он цедил фразы сквозь зубы, не открывая глаз.
— Хуже чем я ожидал, — вздохнул Дмитрий. — Утро вечера, конечно, мудренее, но нам с утра уже работать нужно. Если ты не выложишь мне правду, я...
— Не выложу! — осек его Игорь. — Это моя комната и я попрошу тебя оставить меня в покое.
— Ладно. Ладно. Я уйду. — Он стал делать защитные движения и поспешно встал.
Дмитрий вздохнул уже за дверью. Утром ему влетит не только за ночное гуляние и Диану.
Глава 5 Легенды
Эл открыла глаза. В комнате кроме тихого хода часов не слышно звуков. И еще дыхание. Алик не спал. Она отодвинула край подушки, которая закрывала ей обзор.
— Как хорошо. Проснуться утром, на шелковой подушке и кружевом, где-то в другом времени и увидеть твое лицо, — сказала она с удовольствием.
Он улыбнулся в ответ.
— Тебе идет борода. Ты такой серьезный и красивый.
Он приподнялся на локте. В такой позе он любил смотреть на нее. Что-то искал в глазах в лице. И молчал.
Она не выдержала взгляда, провела пальцами по его щеке, потрогала бороду и пожала плечами.
— У тебя такой беззаботный вид, — вздохнул он. — Обожаю тебя утреннюю.
— Сколько времени?
— Семь. Народ возвратился за полночь, какая-то его часть. Двоих я слышал. Мне не показалось, у них что-то стряслось. Прости, что вываливаю свои подозрения, едва ты проснулась. Ты такая хорошенькая в этих складочках и рюшках, но я не забыл, что ты командир.
Эл потянулась и зевнула, прикрыв губы ладошкой.
— К десяти мы должны быть в сборе, для обсуждения наших действий. Ванхоффер придет в двенадцать. Поскольку я не знаю, где сейчас Диана, тебе придется помочь мне с одеждой.
— Я вчера принес в комнату все для утреннего наряда. К вашим услугам, мадам.
— Я до ванной и назад.
Она соскочила с постели, накинула халат и скрылась за дверью.
В девять Дмитрий тихонько постучал в комнату Алика и Эл.
— Не скребись. Мы не спим, — услышал он.
Дмитрий открыл дверь. Алик застегивал манжеты сорочки, смотрясь в зеркало. Взгляд его был придирчивым.
— Настоящий граф, — похвалил Дмитрий. — Хорошо выглядишь для невыспавшегося аналитика-аристократа. А где Эл?
— В библиотеке.
Дмитрий без лишних слов удалился.
У дверей в библиотеку Дмитрий остановился. Он не знал, где Диана и как себя чувствует, очень хотелось увидеть ее для моральной поддержки. Он задержался, осматривая коридор в обе стороны, но, увы, вдохновенный силуэт не возник. Он потыкал пальцем в нос бронзового льва с кольцом в зубах и открыл двери.
В первый момент девушка на фоне шкафов с книгами показалась ему Дианой. Водопад льющихся локонов был похож по цвету на ее темные волосы. Только тут они приобрели каштаново-рыжий отблеск. Свет падал от окна вскользь, утро солнечное, в полосе света танцевали пылинки, ее волосы ловили свет. Она оглянулась, Дмитрий обмер... Она пошла к нему. Эл. Это была Эл. В груди стиснулось кольцо. Его словно вышибло из этой реальности. Куда-то в такое место, которое схоже с островом, где только и можно увидеть необычное преображение. В ореоле темных волос ее лицо разительно изменилось. В таком виде она менее всего походила на ту Эльку, которую он всегда знал, которая была еще вчера. Лицо приобрело четкие, как карандашом очерченные строгие черты, она выглядела старше, если бы не румянец, то она бы на статую была похожа. Глаза от темноты волос вдруг стали резко выделяться на лице. Они взволновали его. Потом весь этот облик. Его мысли улетели далеко. Он вспомнил все сразу, миры, где видел ее издали, но чувствовал в ней, какую-то неотвратимую силищу, за которой шел, потом остров и ее болезнь, и слова Тиамита, что она отреклась от владычества. И о десяти годах жизни он тоже вспомнил. Она была уже не Эл, а нечто иное.
— Каяться пришел? — спросила она.
— Просто на колени хочется пасть, — выдохнул он. — Кто тебя такой сделал?
Он забыл о Диане.
— Алик.
— Где он это подсмотрел? Такой ты должна быть?
— Дим, ты чего? Ты бредишь?
— Ты поразительно прекрасна, — сказал он.
Она подняла брови, лицо приобрело ту живость, которая была знакома ему. Эл прищурила глаза и скосилась.
— Что натворил? — спросила она.
— Ты себя в зеркале видела?
— Полчаса назад.
Дмитрий положил на грудь руку и выдохнул.
— На верность хочется присягнуть, — сказал он.
Эл посмотрела внимательно, как-то очень искренне он дурачился. Ему было мало восторгов, он приблизился, взял ее за руку, коснулся волос, покрутил вокруг.
— Глазам своим не верю, — снова восхитился он. — Мурашки по коже.
Эл для верности пощупала его лоб.
— Теперь я понял, что в тебе почитает Тиамит. Вот это.
Эл нахмурилась.
— Хорошо ты вчера погулял, — заключила Эл. — Дианы нигде не видно, Игорь ушел из дома, Ольга из комнаты не выходит. Сколько ты выпил, меня не интересует, как и твои личные отношения с Дианой. Но за ребят отвечал ты.
Дмитрий виновато потупился.
— Причину размолвки я не знаю. Игорь не сказал мне.
— Когда ты успел?
Дмитрий пожал плечами, пробовал улыбнуться, но впечатление от нее внешности лишало его желания оправдываться. И стажеры, и задание были где-то далеко.
Пришел Алик, элегантный, в утреннем костюме. Дмитрий заметил, как он гордо осмотрел Эл, взгляд казался торжествующим. Дмитрий понял, что догадка его верна, он где-то подсмотрел этот образ и воспроизвел его с помощью местных средств. Они встали рядом, и Дмитрий окончательно растерялся. У него возникло острое желание защитить Эл от друга.
— Ты был прав, у них какая-то ссора. Подробностей никто не знает, — сообщила ему Эл. — Вот что, мальчики, пойду-ка я спасать положение сама. Покажи ему расчеты, пусть проверит поправки.
Эл сделала мягкое движение рукой, подбирая юбки, и пошла к двери. Дмитрий вдруг метнулся туда и открыл их перед ней.
— Спасибо, — она взглянула на него с улыбкой доброго покровителя.
Она не сердиться. Прежняя Эл воспринимала многое, как естественное течение событий, в которых она существует, а такой она виделась просто непоколебимой в своем величии.
Дмитрий остался стоять у двери. Он задумался. Алику пришлось напомнить.
— Поправки.
Дмитрий посмотрел отсутствующим взглядом. Тем же взглядом он смотрел на экране ряды формул.
— Вот тут будет поправка. И тут, — он указал на расхождения, которые видел. — Тринадцатое октября. Что мы будет здесь делать полтора месяца?
— Ты, не знаю, а наши планы со вчерашнего дня не изменились, — заговорил Алик по-русски. Дмитрий выглядел оглушенным, словно его голову засунули в колокол и ударили в набат. Алик предпочел поступить, как Эл, не комментировать состояние друга, причины этого явления он знал, Димкины оправдания его не интересовали. Все-таки, не удержался, добавил. — Если не считать, что ты подпортил нам их реализацию своей гулямбой. Гений, парадоксов друг.
* * *
Эл прокралась в комнату Ольги. Оля сидела у зеркала и медленно расчесывала свои волосы. Увидев в зеркале Эл, она обернулась и, осмотрев ее, сказала:
— Ты очень красивая.
— Доброе утро.
Глаза Ольги выдавали ночные слезы.
— Оль, тебе придется рассказать мне, что произошло.
— Я не могу.
— На вас напали? Димка выкинул какой-то крендель? Вы возвратились врозь на два часа позднее. Что мне сказать Ванхофферу? Диана же не виновата, я отлично это знаю. Буйный Димка — это непреодолимая сила. Я-то наивно думала, что общими усилиями вы его одолеете.
Оля страдальчески улыбнулась.
— Он не виноват. Он просто нас напоил. Вернее мы сами напились. И в результате потерялись.
— Сказки мне не рассказывай, он должен был упасть на газон и уснуть, чтобы вас потерять. Я его видела. Он сейчас поправки проверяет. Я не хочу унижать Диану расспросами, ей от Ванхоффера еще достанется. Мне позвать Димку и Игоря, и сделать вам очную ставку?
— Пожалуйста, Эл. Мне и так плохо!
— Голова болит?
— Не болит. Не от вина, — упиралась Оля.
— Хорошо я тебе кое-что объясню касаемо работы, а ты решай сама, — Эл вздохнула.
Оля не смотрела ей в глаза.
— У нас достаточно времени для выполнения задачи. Хватит на все. Мы можем работать хоть вдвоем с Аликом, втроем с Дмитрием. Я рассчитывала на большее, опробовать тебя и Игоря для работы в команде. Это задание не сложное. Все что необходимо, чтобы освоиться есть в изобилии. Вена — одна из лучших платформ. Но в любом времени есть нюансы. Я собиралась сделать так, чтобы все блеснули своим артистизмом и выдумкой. Мы трое отойдем от спасательной работы, от состояния патрульных, а вы расширили бы свой кругозор наблюдателей и навыки. Навыки определяют степень адаптации. Димка такой верткий, потому что трудился как вол в прошлом, завидовать тут нечему. Я могу позволить ему шляться по ночам, крутить романы и напиваться, потому что он даже пьяный не проколется. А вы умудрились потеряться в первую же прогулку.
— Мы просто катались по городу.
— Сегодня мы должны четко определить легенды и к вечеру уйти с базы для реализации нашей цели. Для этого наши возможности нужно определить с ювелирной точностью. И взаимоотношения тут играют немалую роль. Нужно как хорошим инструментом пользоваться нашими взаимными контактами. Я и Алик — супруги, их мы тут и сыграем. Тебя и Игоря я хотела представить так же.
