Хоббит, который слишком много путешествовал

— Понятно, — протянул Уриэль. — Ну что ж, посмотрим пока на Сакред Вейл. Что в нем такого особенного?.. Слушай, Хэмфаст, то ли я чего-то не понимаю, то ли все очень просто. Сакред Вейл — самый большой город Аркануса, населенный халфлингами.

Я кивнул. Неужели разгадка настолько проста? Но...

— А почему в первый раз я появился не в самом Сакред Вейле, а в бестиарии? — спросил я. — И, кстати, где ты появился во второй раз? Там же, где и в первый?

— Там же, — подтвердил Уриэль. — Не знаю, почему для тебя Арканус решил изменить точку входа. Есть у меня несколько идей...

— Например?

— В первый раз тебя чуть не убил василиск.

— Думаешь, Арканус решил, что во второй раз он должен поместить меня в более безопасном месте?

— Может быть. А может быть, это в первый раз ты чем-то ему не понравился и он поместил тебя там, где тебе грозила опасность. Не знаю. Да и неважно это, главное, что ты оба раза явился в мир в непосредственной близости от самого большого города, населенного твоей родной расой. Я оба раза появился в городе, населенном темными эльфами — ближайшей расой к эльфам Средиземья. При втором пришествии и ты, и я оказались почти в том же месте, что и в первый раз. Таким образом, в обоих случаях Арканус разместил посетителя в местности, населяемой либо родной расой посетителя, либо наилучшим приближением к родной расе. Так?

— Так, — согласился я.

— Далее. Почему для тебя был выбран именно Сакред Вейл? Первое, что приходит в голову — потому, что Сакред Вейл — самый большой город из числа населенных халфлингами. Если так, то Хеллгейт, в который оба раза явился я, должен быть крупнейшим из городов, населенных темными эльфами. Непонятно только, как это проверить, не лезть же в башню Сссра.

— А почему бы и нет? — удивился я.

Уриэль задумался.

— А и вправду — почему бы и нет? Надеваем невидимость, дожидаемся, пока хозяин покинет заклинательный покой... как думаешь, Хэмфаст, там могут быть артефакты, предупреждающие хозяина о появлении незваных гостей?

Я пожал плечами.

— Вряд ли. Не думаю, что необходимость в таких артефактах возникала хотя бы раз за всю историю мира. Хотя кто его знает...

— Ладно, допустим, что Хеллгейт — действительно самый большой эльфийский город на Мирроре. Где нам в этом случае искать Олорина?

— А какой он расы? — спросил я и сразу понял, что сморозил глупость.

— Он майар, — ответил Уриэль, — а майары стоят вне разумных рас. Большинство майаров предпочитают принимать облик людей, но это традиция, а не необходимость. Вряд ли Арканус делает выбор на основе внешнего облика. Нет, это совершенно исключено, ведь при проходе по каналу мы все имели облик людей.

— Тогда что? Не мог же Олорин стать пятым хозяином!

— Да, это вряд ли, — согласился Уриэль. — Хотя кто его знает... если тихо сидеть в башне и никуда не высовываться, можно долгое время оставаться незамеченным.

— Не выйдет, — возразил я, — ты забыл про гобелены, отражающие силу хозяев.

— А ты уверен, что новая линия появляется на них сразу же, как только новый хозяин появляется на Арканусе?

— А когда она еще может появляться?

— Например, когда башня нового хозяина окажется на карте того хозяина, в чьей башне висит гобелен. Но ты прав, маловероятно, что Олорин стал новым хозяином. Все хозяева Аркануса и Миррора явились в миры одновременно и я не думаю, что это простая случайность. Сейчас уже не скажешь точно, что тогда произошло, но это было, без сомнения, что-то из ряда вон выходящее. Не думаю, что приход в мир Олорина смог бы привести в действие силы, способные повторить подобное событие. Может, герой?

— Что? — не понял я.

— Может быть, Олорин стал героем, — пояснил Уриэль. — В этих двух мирах каждый хозяин имеет героев. Герои превосходят обычных существ по всем параметрам, но гораздо слабее хозяев. Пожалуй, что облик героя — самый подходящий для Олорина. Но для начала все равно надо проверить первое предположение.

16.

Миррор — странное место. Его иногда называют сумеречным миром и не зря — небо здесь светит гораздо слабее, чем на Арканусе. Это нельзя назвать полноценными сумерками, здесь гораздо светлее, чем в моей родной Хоббитании на закате, но, все равно, при первом знакомстве Миррор производит неприятное впечатление. Чем-то неуловимым он напоминает Мордор, причем не современный Мордор — цивилизованное и просвещенное государство орков, а ту темную твердыню сил зла, какой был Мордор во времена Фродо. Я сказал об этом Уриэлю, но тот только рассмеялся моим словам.

— Нельзя судить о вещах по внешнему виду, — сказал он. — Я немало времени провел среди местных эльфов и поверь мне, Хэмфаст, в них не больше зла, чем в твоих халфлингах.

— Они не мои, — возразил я. — Моя раса — это хоббиты, а халфлинги совсем другие, у них совсем другая культура. Даже орки Средиземья ближе к хоббитам, чем халфлинги Аркануса.

Мы перенеслись в Миррор обычным заклинанием перемещения высшей магии. Обычно это заклинание не позволяет переходить между мирами, но если миры связаны очень тесно, это становится возможным. Получается, что Арканус и Миррор так же тесно связаны, как Средиземье и маленький мирок, сотворенный Уриэлем.

Мы стояли на берегу Хеллривера. Интересно, что эта река имеет какое-то неуловимое сходство с Торуином. Если бы на Арканусе были сумерки, то в сумерках Торуин выглядел бы точь-в-точь, как Хеллривер. Я поделился этой мыслью с Уриэлем.

— Да, Хэмфаст, есть такое дело, — сказал он. — География этих двух миров вообще очень странная. Такое ощущение, что Творец творил эти миры... с похмелья, что ли. Кажется, что Творцу было лень придумывать уникальные пейзажи для каждого места и он построил мир из одинаковых кирпичей, как хижину орка. Все реки и все горы здесь похожи друг на друга. Да и более странные вещи встречаются в местной географии, почему, например, к югу от Торвелла находится несколько тысяч квадратных миль песчаной пустыни? Откуда там пустыня? Пустыня возникает там, где горы встают на пути влажных ветров, пустыня не может быть островом посреди леса. Ерунда какая-то...

По глади Хеллривера непрестанно сновали парусные рыбачьи лодки, с одной из них нас заметили. Эльфы засуетились, они уставились на нас, оживленно переговариваясь и совершенно забросив то, чем занимались до этого. Один из эльфов, на вид самый старый, выставил левую руку в нашем направлении, оттопырив указательный палец и мизинец. Я знаю, что в этих мирах не действует инцинера и подобные ей заклинания, но все равно непроизвольно вздрогнул.

— Они думают, что я привидение, — сообщил Уриэль. — А этот жест, как принято считать, отгоняет нечистую силу. Ерунда. Интересно, что они подумали насчет тебя. А вон, кстати, видишь вон ту лодку с колесом на парусе?

— С каким колесом?

— Ну на парусе у нее нарисовано колесо с тремя спицами. Вон, видишь, эльфа в черной куртке на корме? Это моя копия. — Уриэль усмехнулся. — Как его, бедного, достали, каждый считает своим долгом сообщить, что снова видел привидение Уриэля, так, глядишь, однажды из Хеллгейта священники приедут посмотреть поближе на природную аномалию. Ладно, Хэмфаст, посмотрели и будет. Давай, одевай невидимость, чтобы эльфов не пугать, и полетели, что ли?

— А куда лететь-то?

— Как куда? В Джет, в башню Сссра. Вначале летим в Хеллгейт, потом огибаем слева озеро Хеллейк, и держим строго на север. Если лететь не спеша, дня за четыре доберемся.

И мы полетели.

17.

Хеллгейт стоял не на горе, как Сакред Вейл, и не в лесу, как Торвелл, а на равнине. И вокруг Хеллгейта не было стены.

— А зачем здесь стена? — удивился Уриэль, когда я спросил его об этом. — На Мирроре нет других хозяев, кроме Сссра, ну, правда, сотня твоих халфлингов бродит по другому континенту, но это далеко отсюда. В общем, местным эльфам могут угрожать только бродячие монстры, но они появляются редко, не каждый год. Нет смысла строить здесь городские стены.

Понятно, но все равно странно видеть, как город возникает посреди равнины как-то постепенно, без резкой границы. Вначале сараи и амбары, потом отдельные дома, далеко отстоящие один от другого, потом домов становится все больше, они все теснее прижимаются друг к другу, и как-то незаметно мы оказываемся посреди довольно большого города.

Хеллгейт здорово отличается от городов халфлингов. Эльфы строят очень странные дома, они сложены из бревен, так же, как и дома халфлингов, но вот архитектура... даже не знаю, как это описать, чтобы было понятно. Попробую. Представьте себе огромный пенек толщиной футов в пятнадцать-двадцать и высотой примерно столько же. Внутри большое дупло, и в этом дупле живут эльфы. А сверху пенька зеленеет молодая поросль, будто пенек снова хочет превратиться в дерево. Самое безумное — это то, что, если приглядеться, понимаешь, что это вовсе не пенек, а искусная имитация пенька, сложенная из бревен. Не понимаю, зачем эльфы тратят столько сил и времени на то, чтобы покрыть сруб большими пластами древесной коры, натаскать на крышу плодородной земли и высадить там молодые побеги.

— Традиция... — только и смог сказать Уриэль по этому поводу.

А общественные здания в Хеллгейте выглядят точь-в-точь, как у халфлингов. Странно, даже не верится, что видишь это своими глазами — как могли совершенно разные расы, никогда не встречавшиеся лицом к лицу, независимо друг от друга построить одни и те же здания по одним и тем же проектам.

— Не знаю, — сказал Уриэль, — могу только предположить, что архитектура этих зданий вложена в души строителей самим Творцом. Иначе, действительно, не объяснить, почему они строят одинаково.

Мы медленно приближались к рыночной площади. Людей на улицах становилось все больше и вот уже это можно назвать толпой, пусть и с большой натяжкой. На нас никто не обращал особого внимания, мало ли какие дела могут быть в городе у двух почтенных эльфов. Я ведь выглядел теперь как эльф, с помощью высшей магии я преобразовал свой внешний облик, а Уриэль помог грамотно подобрать индивидуальные черты, чтобы не получилось, как в моей прошлой жизни, когда наугад выбранный человеческий облик оказался как две капли воды похож на Саурона, каким его рисуют на иллюстрациях к книгам.

Путь к рыночной площади проходил мимо гарнизонного городка и мы почему-то привлекли внимание двух воинов в двухслойных кольчугах и открытых шлемах, выходивших из ворот городка. Не знаю, что в нас показалось им подозрительным, скорее всего, они просто только что вышли в патруль и стремились пристать с расспросами к первому встречному, чтобы потом с чувством выполненного долга зарулить в ближайшую таверну и достойно провести оставшееся время дежурства. А может, в нашем облике и вправду что-то было не так, не знаю.

В общем, они подошли вплотную к нам и тот воин, который выглядел чуть постарше, сказал:

— Приветствую вас, почтенные. По какой надобности вы посетили сей город?

Уриэль медоточиво улыбнулся и ответил:

— Мы привидения и вправе посещать любые места.

Челюсть воина отпала.

— Какие такие привидения? По какому это праву вы вправе... тьфу!

— Вот по какому, — сказал Уриэль и растворился в воздухе.

Я остался на месте.

— Куда он делся? — строго спросил меня патрульный.

— Исчез, — ответил я, — улыбнувшись столь же лучезарно. — Он же привидение.

— А ты кто?

— Тоже привидение.

— Тогда почему не исчез?

— Успею еще.

Воин внезапно бросился ко мне и крепко ухватил меня за рукав. От неожиданности я даже не успел заблокировать его движение.

— Невежа, — сказал я и тоже растворился в воздухе.

На самом деле я, конечно, совершил перемещение вверх одновременно с наложением невидимости, но со стороны это выглядело, будто я растворился в воздухе.

Я не удержался от мелкой шалости, меня обидело то, как грубо этот солдат обошелся со мной. Я вник в суть шлема, надетого на его голову, а потом кое-что изменил и стальные пластинки, прикрывающие щеки, удлинились, вытянулись и срослись под подбородком. Пусть теперь попробует снять шлем, дурилка.

18.

Мы преодолели около ста миль и опустились на землю. Долгий полет утомляет, надо бы и передохнуть. Уриэль сотворил простейшее заклинание и на пригорке посреди бескрайней степи вспыхнул магический огонь. Высокая сухая трава моментально вспыхнула, но под воздействием второго заклинания так же моментально погасла и огонь горел теперь сам по себе, не нуждаясь в пище.

Я вытащил из воздуха кувшин с пивом и связку вяленой рыбы. Есть более основательно почему-то не хочется. Пиво с воблой — лучшая пища в путешествии. Если, конечно, вокруг вдосталь чистой воды.

Мы сидели, пили пиво и смотрели на огонь. Немного странно сидеть у походного костра, когда еще светло и кажется, что темнота вот-вот опустится на землю, но этого все не происходит и не происходит. Когда же я привыкну, что здесь не бывает ночи?

Уриэль насторожился, вскочил на ноги и напряженно уставился куда-то вдаль. Я проследил направление его взгляда и различил вдали группу эльфов, движущуюся в нашу сторону. Около трех десятков, у каждого за плечами объемистый мешок, поверх которого приторочен небольшой круглый щит, окованный железом. Сбоку болтается шлем... что-то показалось мне подозрительным... понятно! Эти воины экипированы точно так же, как и те двое, с которыми мы встретились в Хеллгейте. Но не могли же они так быстро догнать нас! Да о чем я, они вообще не могли нас догнать, пешему ни за что не догнать летящего. Но тогда откуда они здесь? И почему они идут прямо к нам?

Видно, все мои чувства были ясно написаны на лице, потому что Уриэль сказал:

— Это боевые священники, но не те, с которыми мы встретились в Хеллгейте. У них просто одна и та же стандартная экипировка. А идут они к нам потому что их заинтересовал волшебный огонь.

Все сразу стало на свои места. Я снова сел на землю и стал с любопытством наблюдать за приближающимися эльфами.

Вскоре приблизились настолько, что я смог разглядеть лица и я понял, что Уриэль прав, это совсем другие эльфы. Хорошо иметь эльфийское зрение...

Эльфы приблизились к костру и их предводитель выступил вперед.

— Я Циммерон, командир святого взвода, я веду взвод из Джета в Хеллгейт. С кем имею честь разговаривать?

— Я Уриэль, привидение рыбака Уриэля из Хеллгейта, я иду из Хеллгейта в Джет, — сказал Уриэль.

Я поддержал его шутку.

— Я Хэмфаст, привидение хоббита Хэмфаста из Хоббитании, — сказал я, — я пребываю в гостях у почтенного Уриэля

Челюсть Циммерона отвисла до земли.

— Вы что, издеваетесь? — гневно вопросил он. Его глаза цепко охватили наши фигуры, лишенные оружия и доспехов, он был уже готов принять фатальное решение, когда Уриэль протянул руку и костер на долю мгновения озарился ослепительной вспышкой, которая затмила бы солнце, если бы на Мирроре было солнце.

— Не горячись, — сказал Уриэль. — Лучше присядь к нашему костру и раздели с нами трапезу. Твои эльфы тоже могут присоединиться к нам, но еды для них у нас не хватит.