Зита. Дорога войны

— Катя, сдавай службу, — мягко сказала Зита. — Оставь за собой негласную защиту девочек, и всё. Новый глава службы не обязательно должен об этом знать. Это приказ.

— Кто ты такая, чтоб приказывать? — буркнула оперативница. — Ты теперь никто! А Димитриади о нас даже не знает.

— Катя...

— Да поняла я. Это я так... из вредности. Сменщика подведу завтра на представление. Если останемся живы.

Катя легко чмокнула ее в щеку и исчезла. А Зита загрустила. Пять оперативников службы собственной безопасности — остались живыми. А было сколько? Война выбивала раз за разом самых честных, самоотверженных ребят. Самых лучших. Лялин — закрыл ее собственным сердцем...

Вот такую, зареванную, и нашел ее Димитриади. Посмотрел, посмотрел — и молча притянул к себе. Возможно, он хотел только спросить, как разблокировать командирский планшет, а пришлось гладить по голове плачущую девушку, вытирать ей слезы на грязном лице и целовать в ушко.

— Почему оставил живым "барса Гомбори"? — спросила она, успокоившись. — Ты же хотел убить, я видела.

— Да странное дело, — задумчиво сказал Димитриади. — Он ведь совсем как мы. Тоже спецназ, тоже идейный. Всей разницы — у него барс на эмблеме, у нас волк. Вот и подумалось: война когда-нибудь закончится, и с кем-то придется достигать... взаимопонимания. Так лучше с ним. Свой парень. Вот как-то так. А на самом деле, наверно, от тебя заразился.

Она только улыбнулась. Как же, заразился. "Спартак" среди всех штурмовых обрядов всегда отличался повышенной нравственностью, если такие слова вообще можно применять к банде громил и убийц.

— Ты плачь почаще, — с мягкой усмешкой посоветовал Димитриади. — Вот такой ты выглядишь и ближе, и понятней. А то окружила себя статусными мужчинами, подойти страшно. Сначала подружка самого майора Каллистратова, сейчас половина штаба бригады за тобой на веревочке ходит... Одного не понимаю — как они тебя делят? Я бы конкуренции не потерпел.

— Какой конкуренции? — недоуменно посмотрела она. — Саша, офицеры штаба — просто офицеры, мне с ними по должности надо общаться. И тебе то же предстоит.

— Ну-ну... — снова усмехнулся штурмовик. — А майор? Капитан Ратников? Давид? Скажешь, с ними ничего не было?

Она вспомнила, как безуспешно тащила к кровати майора Каллистратова, покраснела и отрицательно качнула головой.

— У меня вообще не было мужчин.

— Ну, это можно проверить только одним способом, — задумчиво сказал Димитриади.

И прижал ее к себе чуточку крепче.

— Кто ты такой, чтоб проверять? — тихо спросила она и высвободилась. — Кто — ты — такой? Это решаю только я!

— Так реши, — безмятежно улыбнулся парень и взял ее за руку. Крепко взял, не сразу вырвешься. Но она вырвалась.

— Пошел к черту.

Лицо парня внезапно затвердело и сделалось злым.

— По статусу не подхожу? — угрожающе спросил он. — На рядовых штурмовиков — ноль внимания, фунт презрения, да? Таких девушек имеют только командиры бригады, да? Слишком гордая, да?

Она отступила от него к дереву. И еще отступила. Димитриади со злым блеском в глазах шагнул следом... и остановился. Зита оглянулась — сзади нее стоял Брюханов, молчаливый и бесстрастный.

Между парнями мгновенно возникло, разлилось нехорошее напряжение.

— Брюханов! — бросила она. — Расскажи ему, почему я тебя никогда не называю по имени! Честно расскажи, в подробностях!

Штурмовик подумал.

— Он меня убьет.

— Не убьет! — зло сказала Зита. — Пусть на себя сначала посмотрит!

Брюханов снова подумал. Пожал плечами, положил рядом с Зитой оружие и поманил Димитриади в сторону.

Они вернулись к ней нескоро. Зита бегло глянула — вроде оба без внешних повреждений. Только Димитриади выглядел... пожеванным, что ли? Блеклым голосом спросил у Зиты код от планшета и ушел. А Брюханов остался, присел с ней рядом. Помолчал по своей привычке.

— Правильно сделала, что отказалась от "Спартака", — наконец сказал он. — Мы чужие тебе. По сути своей — звери. Скоты. Ты и так с нами долго... продержалась. Александр со мной согласился. Ну, в итоге. Мы выведем отряд к своим, обещаю. Но и ты нам помоги, ладно? Опыт есть опыт, ничем не заменяется. Димитриади просит у тебя прощения. Через меня. Самому — стыдно. Но я на всякий случай побуду с тобой рядом. Не против?

— Будь, — безучастно сказала она.

— Тогда пошли спать, — сказал Брюханов. — Посмотрела бы на себя со стороны. Одни глаза остались. Я сказал — пошли! Нам завтра через горные выпасы идти, и никто не знает, как, одна надежда на твою светлую черную голову...

Он взял ее за руку, и они действительно пошли спать. Засыпая, она чувствовала рядом с собой его суровое, надежное присутствие. И впервые после ухода Давида заснула по-настоящему, крепко и безмятежно.

16

Они дошли. Обошли засады и посты радарного контроля, укрылись от хищных глаз дронов-разведчиков, растворились среди камней, кустарников и лесов Кавказа. "Хамелеоны" показали себя с наилучшей стороны, пролетающие вертолеты спартаковцы быстро привыкли проводить равнодушными взглядами. С неба их не обнаружить, по горам не догнать! И теперь бойцы аккуратно копошились на безлесном склоне, рассредотачивались, устраивались на отдых пятерками среди камней и кустов, доставали сухпай, которого почти не осталось. Хорошо, хоть вода имелась в достатке — переходили речушку, мелкую, но страшно быструю и шумливую, запаслись по максимуму.

Руководящая группа "Спартака" скромно удалилась в сторонку для связи с бригадой. Вообще-то в "Спартаке" не принято было утаивать от бойцов оперативную информацию, ориентироваться в боевой обстановке полезно каждому, но то "Спартак", а вот начальник разведки бригады вряд ли понял бы, если б по жутко защищенной секретной линии связи прорвался, например, смех Ангелинки, санинструктора и снайпера от бога, но великой хохотушки. Так что — в стороне. Зиту не позвали. Димитриади вообще старался с ней не встречаться взглядами, как и подружка детства Катя Короткевич. Так что она просто лежала в траве, отдыхала, ловила на себе изредка озадаченные взгляды штурмовиков и лениво соображала, по какой причине именно это место выбрано точкой эвакуации. На душе было непривычно легко и спокойно. Глубокие тылы противника на проверку оказались не настолько опасными, задачу выполнили, к точке эвакуации вышли, ночью скользнет вдоль распадка огромная туша "калоши", бортмеханик сердито крикнет, чтоб поторапливались с погрузкой... Да, скорее всего, место эвакуации выбрано именно из-за распадков. Над которыми на предельно малой высоте можно скрытно от радаров достичь хребта. Если не увидят со спутника, если... много чего "если", но можно.

— Зита, кажется, тебя кто-то вызывает! — растерянно сказал рядом дежурный радист.

— Так кажется, или вызывает? — не поняла она.

— Кажется, вызывает! — сердито сказал парень. — А как еще назвать, если на нашей боевой частоте открытым текстом шпарят вызов? По имени, представляешь? Сама послушай! Я вообще случайно поймал, на всякий случай эфир прослушивал...

Она озадаченно нахмурилась и потянулась к наушникам. Такого в планах операции не было. Впрочем, и участия руководства "Мхедриони" тоже не было, так что...

— Калоша ша-эс-же Зита, калоша ща-эс-же Зита... — монотонно повторял усталый голос.

— Здесь "Спартак", — ответила она не задумываясь.

Радист изменился в лице. Понятно, парень испугался, что это провокация и сейчас по лучу прилетит подарок от южного противника. Так-то оно так, только она узнала голос. Не раз и не два обсуждала с обладателем баритона систему защиты аэродрома, запомнила.

— Подключай Димитриади! — прошипела она радисту.

С топотом прибежало руководство. Могло б не бегать, радист включил передачу в общую сеть, но — юность, силы брызжут.

— Лапонька, если б ты знала, как я рад тебя услышать, — пробормотал далекий голос. — Мы на земле, такие вот дела. И у меня раненый с открытым переломом. Сможете вытащить?

— Смотря где вы, господин полковник, — честно сказала она. — Мы на точке эвакуации.

— Да мы там же, почти дошли. Бери координаты. Я бы сам, но капитан тяжелый...

Она вопросительно посмотрела на Димитриади. Губы нового командира "Спартака" беззвучно шевельнулись. Матерится, поняла она и внутренне согласилась с оценкой ситуации. Тяжелый раненый — страшный сон любого командира диверсантов. Куда такого? Нести? Там, где ходит "Спартак", не всякий здоровый мужчина пройдет, горные диверсанты все же, тем более не протащить носилки. Скрытно и быстро — не протащить. Тяжелый раненый — потеря мобильности, изматывающие нагрузки во время рейда и верная смерть отряда в случае преследования егерями. Поэтому у "Спартака" было право не откликаться на призывы о помощи, жестокое право войны, не раз подтвержденное кровью. Димитриади вполне мог — и обязан! — просто прервать связь. И если все труды майора Каллистратова и Зиты по "Спартаку" неэффективны, сейчас так и сделает.

Димитриади в настороженной тишине коротко отдал распоряжения. Пятерка Калемина ушла за раненым, бесшумно растворилась на пятнистом склоне горы. Сам же новый командир "Спартака" устало опустился на землю и включился в общую сеть.

— Кабздец, ребята, если коротко по новостям. Всему — кабздец. Если желаете подробностей, они есть у меня, слушайте и не жалуйтесь. Операция по деблокированию окруженных частей накрылась по полной. Как-то наших перехитрили, не всё увидели наши стратеги. Мы посадили на землю дивизию беспилотников, зато две других ровняют сейчас нашу ДШБ с грунтом. Аэродром вертолетчиков снесли в ноль, эвакуировать нас нечем. И вообще воздух мы потеряли. Десантура пока держится, но... есть сведения, что турки пошли в наступление по земле тоже. И вот это — полный кабздец. К перевалу идут "Рабаты".

Зита представила "Рабаты" на просторах степей возле Медногорки, и ей стало неуютно. Танки прорыва с хорошим зенитным прикрытием, с четкой управляемостью — гарантированная смерть наземным войскам. "Спартак" остановил одного только за счет хитрости, горного рельефа и ценой жизни двух групп ракетчиков. И еще им сильно повезло. А в масштабной войне везению нет места.

— В общем, нам приказали закрыть трассу "Кавказ-Западный" на двое суток, — хмуро сказал Димитриади в полной тишине. — Любой ценой.

— Саша... чем? — робко подала голос Короткевич. — Снайперками?!

— Не знаю! Чем — не знаю! Я знаю, что кроме нас, у трассы никого из наших нет, и перебросить не дадут! Я знаю, что если не заткнем трассу, десантуре кабздец, и западному узлу обороны тоже! И пойдут "Рабаты" на Краснодар! Вот это я знаю, а больше ничего!

— Не ори, — сказал Брюханов. — Не на базе.

Димитриади сверкнул глазами — и успокоился. Правило не шуметь в рейде в свое время крепко вбили в каждого, на уровне рефлекса. Даже Ангелинка смеялась вполголоса.

— У нас по полтора десятка зарядов на "реактивку", Саша, — рассудительно сказала Короткевич. — Я на прошлом привале считала. Еды — ноль, сегодня последнее подберем. И к снайперкам боезапаса на пятнадцать минут хорошего боя. Нам нечем закрывать трассу, разве в штабе не понимают? "Рабаты" из "реактивки" не взять!

— Их убивают сейчас там, в штабе, — заметил Димитриади. — За любой шанс хватаются. Мы — тот самый шанс. Ну, нет здесь никого, кроме нас! Разведка десантуры за хребтом займется тем же, но их прессуют с воздуха так, что головы не поднять, а здесь как бы тыл...

— Ага, и колонны без противодиверсионного сопровождения пойдут? — недоверчиво подал голос Кунгурцев.

— С сопровождением, — буркнул Димитриади. — Но — только с сопровождением. Уже можно работать. Воевать против разведмашин нас учили.

— А боеприпасы, а еда?

— Возьмем боем. Думаете, нас за просто так вооружили трофейными "Птичками"? Как раз для такого вот случая.

Штурмовики мрачно переглядывались. Каждый хорошо представлял, что такое — взять боем. Сколько ребят останется после штурма колонны в живых? Может, и никого, тут как повезет.

— Ребята, других вариантов нет, — сказал Димитриади.

— Ну, нет так нет, — буркнул Брюханов. — Командуй... командир.

Зита снова ощутила на себе озадаченные взгляды штурмовиков. Похоже, ее отказ от руководства не вышел за пределы совета командиров. Почему-то. Надеются, что передумает? Тогда ребята плохо ее знают. Но они ее знают хорошо, особенно Катька...

— Несут, — сказал кто-то.

По склону, двигаясь зигзагами, штурмовики осторожно несли тело. Полковник тяжело шагал рядом. Плоский, словно игрушечный, десантный автомат болтался на груди, аварийная разгрузка топорщилась, и сам вертолетчик выделялся на склоне чужеродным пятном, хотя вроде и был одет в камуфляж. Штурмовики рядом с ним практически сливались с кустами.

Рука раненого пилота соскользнула с носилок и бессильно закачалась в воздухе. Штурмовик вернул ее в носилки. Через пару шагов она снова соскользнула.

— Что-то как-то он... — пробормотал Димитриади озадаченно, потер слезящиеся глаза и скомандовал:

— Медицина... Зита! Посмотри с девочками, что с пилотом! Что-то он как неживой! И вообще оцени состояние и транспортабельность!

Зита снова перехватила на себе множество недоумевающих взглядов, кивнула и полезла в укладку за медицинским набором. Подумала, извлекла тюбик из неприкосновенного запаса и сунула на ходу Димитриади.

— По две капли в глаз, трижды в сутки, — пояснила она в ответ на вопросительный взгляд. — И со снайперами поделись, насколько хватит. У вас глаза непривычные к южному солнцу. Дети подземелья.

Про детей подземелья штурмовик не понял, но кивнул благодарно. О лекарстве для всего состава благоразумно не спросил, и так понятно, что нету. Антидота против змеиного яда — завались, это при том, что ни одного укуса не было — а о протекторах глаз кто бы подумал? И этот-то тюбик не сама Зита взяла, сообразили врачи, собиравшие ей меднабор в госпитале, опытные военные медики.

Она опустилась рядом с носилками на колени. Лицо капитана ей не понравилось, сильно не понравилось. Видела она такие, когда человек уже не здесь, а где-то там, на пути... Осторожно убрала фиксаторы, повязку и чуть не охнула в голос. Могучий у капитана иммунитет! Столько грязи в ране, и еще жив!

— Девочки, готовим операционку! — свистящим шепотом распорядилась над ее плечом Катя. — Быстренько!

Она согласно кивнула. Минимальный набор для полевой хирургии в отряде имелся, но как-то... как-то состояние вертолетчика не объяснялось переломом.

— Сотрясение, травма позвоночника, что ли? — в тон ее мыслям пробормотала озадаченно Катька.

— Да не, он сначала сам шел, — подал голос полковник. — На стимуляторе, но сам.

— А потом?

— А потом потерял сознание, — хмуро сказал полковник. — Не видно, что ли?

— Какой именно стимулятор? — резко спросила Зита. — Летный реактивный, в вашей классификации "Двойка", или что-то другое?

— Ваш стимулятор, — криво улыбнулся полковник. — Для диверсантов. Мы его на всякий случай держали... на такой вот случай. Если выбираться ногами.

— Дебилы! — не сдержалась Катька. И пробормотала что-то еще, малоразличимое, но злое.