— Я его слегка убаюкал, — поведал молодой служитель, не понижая голос. — Молитва никак не повлияет на вашу работу: она используется для погружения в сон болеющих и не нарушает ментальные ритмы. Можно спокойно говорить, от шума он не проснется.

— Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что вы там набаюкали, давно хотел понять, как работает... — Алмаз Григорьевич, шустро подобравшись к студенту, потянулся к вискам. Но, увы, из-за ширины кровати добраться до цели можно было только улегшись рядом. Александр, в очередной раз поражаясь, как возраст не ссушил старому учителю страсть к познанию, закрыл дверь на ключ и услышал, как ее снаружи заступили гвардейцы, поставленные Вершининым.

— Нет, так не пойдет, — проворчал Алмаз, вставая и поведя ладонью по кругу. Ситников, поднявшись в воздух на полметра вместе с одеялом прокрутился над кроватью как дирижабль на боковой тяге и застыл головой к Старову на уровне его живота. Руки и ноги его оставались раскинутыми, а лицо — повернутым вбок, будто он по-прежнему спал на подушке.

— Вот теперь дело... — Алмаз Григорьевич приложил ладони к вискам семикурсника, закрыл глаза. — Ментальный фон ровный, сильный. Сны снятся, но я их не вижу, даже обрывки, даже если... — он помолчал, — продавливаю как при ментальном взломе.

— Не усердствуйте, — напомнил Свидерский. — Вдвоем попробуем мягко.

— Когда это ты начал меня учить, — буркнул Старов. — Сам все знаю. Но ты прав, не будем усердствовать, не будем... Вот что, Саша, — он чуть пошевелил пальцами, и Ситников двинулся вперед, наполовину зависнув над ковром. — Двинь сюда кресла. Мало ли сколько нам придется работать, лучше делать это в комфорте. Отец Олег, постарайтесь быть невидимым, от вас требуется только молчание и контроль.

— Я пока помолюсь об успехе предприятия, — безмятежно отозвался священник, скромно опускаясь в уголочке на стул и начиная перебирать четки. Александр, поманив к себе кресла, бросил взгляд на него — и показалось, что у ног служителя зашевелились любопытные тени, послышалось шипение на грани слуха.

Он не стал прогонять сомнарисов — в конце концов, они тоже дети Жреца и могут поспособствовать контакту.

Старов и Свидерский расположились в креслах по обе стороны от головы зависшего Ситникова, положили руки ему на затылок и закрыли глаза. Сны ловил Алмаз, Александр укреплял и расширял его канал.

С обычным человеком они давно бы уже видели те картинки, что видит он — но образы, приходящие из сознания студента, были слишком расплывчатыми: зеленые пятна, темные пятна, — и звуки гулкими, словно с другого конца самого глубокого в мире колодца, словно обрывки с сорвавшейся пластинки: женский голос, шум листвы, мужской. Сон сорвался, обернувшись обычным — Ситников довольно долго шел по какой-то деревне, в руке его болтался ранец. Снова сорвалась картинка — и снова пятна и дребезжащие отзвуки далекой жизни.

Они давили так сильно, как могли, чтобы не причинить боль, укрепляли и расширяли канал сцепления, вливали резерв — и четкость плясала, контуры сна проявлялись как мелькающая среди облаков луна — но тут же исчезали.

— Хватит, — проговорил Александр, когда нужный сон в третий раз сменился обычным. — Не стоит тратить время и резерв, Алмаз Григорьевич, — он аккуратно отсоединился от канала и открыл глаза. — Очевидно, что без помощи темного нам не обойтись.

Старов напротив тоже приходил в себя — зрачки были в точку, как наверняка и у самого Алекса, лицо в поту.

— Если он поможет, это будет чудом, — проворчал он, поднимаясь и направляясь к молоку. — Не выйдет — откроем Зеркало напрямую к императору Хань Ши, где бы он сейчас ни был, и уведем его сюда. Если нас его защита не размажет на подходе.

— Да вы авантюрист, Алмаз Григорьевич, — усмехнулся Алекс и открыл дверь, чтобы попросить привести к покоям Макроута.

Темный был бледен, но собран. Удивленно окинул взглядом спящего в воздухе Матвея, коротко поздоровался с отцом Олегом, склонил голову перед Старовым, рассматривающим его с прищуром как своих практикантов, и несколько настороженно повернулся к Александру, который держал в руках кувшин.

— Лорд Свидерский, я...

— Барон, — спокойно перебил его Алекс, — если вы желаете изложить ваше видение нашей прошлой встречи и ваши резоны, прошу вас оставить это на потом. Сейчас это неважно. Мы пообщаемся, если у вас есть подобное желание. Сейчас у нас другая задача, — он кивнул в сторону Ситникова. — Вы ведь умеете проникать в чужие сны? Создавать и поддерживать ментальные каналы?

Макроут чуть покраснел, но кивнул.

— Капитан Дробжек в общих чертах рассказала мне, что нужно делать. Но я бы хотел получить конкретные инструкции.

Александр достал из кармана блокнот и ручку и начал что-то писать, параллельно продолжая говорить:

— У нас есть основания полагать, что ваши способности и родовая сила — именно то, что нам не хватает для передачи информации на Лортах. Наши попытки провалились. Что вам нужно знать. Этот молодой человек, — он повел головой в сторону Ситникова, — ментально связан с темной девушкой, которая сейчас находится в Нижнем мире. Так связан, что периодически видит происходящее или уже произошедшее с ней в том мире ее глазами. Она в курсе, что мы можем наблюдать, но передать что-то ей до сих пор не получалось. Однако сейчас назрела острейшая необходимость. Вы подключитесь к объекту и к его снам, а мы — к вашему каналу. Судя по тому, что вы были способны остановить подпитку там, где рядом нет никаких часовен, вы и сейчас сможете бороться с желанием подпитаться от нас.

— Смогу, — подтвердил Макроут, краснея еще больше.

— Для вашего спокойствия вас подстрахует отец Олег.

— И для нашего, — язвительно вставил Алмаз Григорьевич.

Все повернулись в сторону служителя, который монотонно перебирал четки, слушая разговор.

— Благодарю, — пробормотал барон.

— Как только вы поймете, что канал стабильный, вы должны передать две фразы, — он протянул ему лист, на котором только что писал. — Первая: "Информация от Александра. Найдите возможность показать, сколько примерно дней вам осталось идти". Запомнили?

Макроут кивнул, глядя в лист и шевеля губами.

— Вторая: "Накануне прорыва сообщите нам. Мы расчистим вам путь, пройдем в портал и уже на Лортахе дадим знак ракетницей. Ждите нашего появления сутки. Затем действуйте сами". Запоминайте, барон. Это очень важно.

Когда Макроут несколько раз четко и быстро отбарабанил информацию по памяти, а затем так же четко передал ее Свидерскому ментально, пришло время действовать. Ситников за время тренировки ухитрился перевернуться в воздухе на спину, скинув одеяло, и теперь висел лицом вверх.

Вокруг него поставили сразу три кресла, и сразу три человека положили на его голову ладони и закрыли глаза.

Ждать нужного сна пришлось долго — снилось студенту что угодно, кроме нужного. Но наконец заплясали под веками присутствующих зеленые пятна, послышались отдаленные, гулкие обрывки голосов. Александру сразу стало понятно, что связь крепче и удачнее — пятна на мгновения принимали очертания странных огромных папоротников и мелких кустов, а звуки превращались в обрывки фраз.

-... если обойти, будет быстрее...

— ...как ваше крыло?..

В поле зрения на секунду попала спина высокого мужчины с красными волосами, исчезла. Замелькали пятна до тошноты.

— ...схожу посмотрю, что там...

Еще момент — и Алекс, затаивший дыхание от понимания, через какие чудовищные пространства они сейчас заглядывают, увидел Макса. Обветренного, с черной неровной бородой, с рваными, словно обрезанными ножом волосами, с черными крыльями и зелеными глазами — но не узнать друга было невозможно. Он протягивал руку к наблюдателю, к его... точнее, ее крылу.

— Охтор, — изумленно прошептал Макроут.

Заплясали пятна.

— Нужно продавливать, — проскрипел Алмаз. — Нужно, Саша. Давай вдвоем. Барон, — его голос звучал без язвительности, очень серьезно, — держите канал. От вас многое зависит. Как чуть стабилизируется — передавайте информацию!

Они зашли с двух сторон, продавливая ментальную область снов сильнее, вплетаясь в нее, расширяя. Снова появилось лицо Тротта.

-...я дотерплю до вечера, лорд Макс...

-... придется...

Картинка вдруг стала устойчивой, яркой. Алекс очень четко увидел тонкие девичьи руки, подносящие ко рту флягу с водой, Макса, который эту флягу подал, дракона, мелькающего вдалеке. Услышал пение птиц.

"Информация от Александра. Найдите возможность показать, сколько примерно дней вам осталось идти", — зазвучал в голове голос Макроута. — "Накануне прорыва сообщите нам. Мы расчистим вам путь, пройдем в портал и уже на Лортахе дадим знак ракетницей. Ждите нашего появления сутки. Затем действуйте сами".

Принцесса все так же безмятежно пила воду. Картинка чуть подернулась дымкой.

"Информация от Александра..." — начал мысленно повторять Макроут.

— Дави, — на грани слышимости приказал Дед.

Алекс надавил.

"...дадим знак ракетницей..."

Принцесса повесила флягу на бок, наклонилась, посмотрела на сбитые колени, на грязные ноги, вздохнула.

— Сильнее дави!

"...Затем действуйте сами. Информация от Александра. Найдите возможность..."

Картинка заплясала и оборвалась. Застонал Ситников, махнул руками, попав по Александру так, что загудело в ушах. Видимо, он попал и по Старову, потому что со стороны учителя прилетело витиеватое старомодное ругательство, а Матвей рухнул на кровать... и с очень современным матом соскользнул корпусом на пол, хорошо так приложившись головой.

Там он и лежал, тараща глаза на склонившихся над ним двух магов и одного темного барона.

— Передавили, — с сожалением проговорил Старов, снова поднимаясь. Пот на этот раз с него тек ручьем. — Но, увы, она все равно не реагировала. Макроут, вы молодец. Пойдемте, вам не повредит кувшин молока. Саша, поднимай пострадавшего и присоединяйтесь. Будем решать, что делать дальше.

— Как вы, Ситников? — Александр склонился над студентом, просканировал его. — Гляжу, вы покрепче нас. Но над рефлексами нужно работать. Вы же отлично проходили боевую практику! Первым делом при нестандартном пробуждении стоит запустить по кругу стазис, а потом уже разбираться.

"Во всяком случае, любой из нашей четверки так бы и сделал", — мысленно закончил Свидерский и отступил:

— Так, хорошо, сотрясения нет.

Матвей мрачно щупал затылок.

— И приятного ничего нет, Александр Данилович, — укоризненно пробасил он, кое-как изворачиваясь и спуская ноги на пол. Сел спиной к кровати, помотал головой.

— В следующий раз будем понежнее, — пообещал Свидерский, улыбаясь. Взгляд ученика все еще был ошарашенным.

— Мне сейчас нужно будет еще раз заснуть? — Матвей кинул взгляд на Макроута, который пил молоко и чуть настороженно, но вежливо и со все большей охотой отвечал Алмазу Григорьевичу на многочисленные вопросы — почему не пошел учиться стихийной магии, раз способности у него есть, когда осознал родовую темную силу и так далее. Алекс тоже посмотрел туда. Дед, когда нужно, с удовольствием изображал добродушного старичка. Сейчас он под видом болтовни потихоньку подбирался к вытягиванию сведений о Черныше.

— Боюсь, — покачал головой Александр, — придется перенести нашу следующую попытку на завтрашнюю ночь. Нужно время, чтобы восстановиться.

— И подумать! — нравоучительно вклинился Алмаз Григорьевич, хотя был увлечен разговором Макроутом. Алекс вспомнил, как еще будучи ректором, Дед прекрасно слышал, что бурчали студенты ему в спину с другого конца коридора, и не гнушался раздавать за это взыскания. — Нужно подумать, — повторил Старов и поманил к себе кувшин с молоком. — Если мы будем повторять то, что уже делали, мы получим тот же результат. Мы и так сегодня выложились по полной, Саша.

— Это так, — нехотя подтвердил Свидерский.

— Значит, нужно что-то менять, а не тратить время. Экспериментировать. Взять накопителей? Действительно вызвать сюда Хань Ши? — и Алмаз Григорьевич приник к кувшину.

— Я думал привлечь Викторию с Мартином, — признался Алекс, — но у них сейчас прикрытие отступления, не вырваться. И Въертолакхнет с ними же.

— Может, Дмитро позвать? — застенчиво предложил Ситников. — Раз он все равно здесь. Мы с ним хорошо работаем вместе.

— Ты еще весь курс позови, — ехидно отозвался Дед. — Как же ваша секретность?

— У Поляны отличный резерв, — вступился за ученика Свидерский. — Но мне придется согласовать его участие с Управлением.

Макроут и отец Олег терпеливо ждали, чем закончится обсуждение. Темный барон так и вовсе присел на софу с кружкой молока и опустил голову, словно задумавшись о чем-то печальном или задремав.

— Помню я его резерв, — проворчал Старов. — Как и болтливый язык, всю практику от его трескотни голова болела. Но потенциал прекрасный, не буду спорить. Я его даже, кажется, рекомендовал в помощники придворного мага в Рудлог. Правда, он тогда передал мне важную информацию, да и я больше исходил из соображений, что в пару к Зигфриду надо кого-то живенького, а то бедняга сопьется с этими Рудлогами.

Он, продолжая бурчать, снова поднял к губам кувшин. Глаза его лучились удовольствием. Ворчливый старикашка тоже был всего лишь маской, как и добрый дедушка.

— Позовем, — перевел Матвею Свидерский. — Хотя я бы предпочел кого-то посильнее. Алмаз Григорьевич, как насчет старшей когорты?

— Все заняты, как и я, — поморщился Старов. — Я уже думал, кого можно попросить об услуге. Ли Сой сопровождает Хань Ши с корпусом боевых магов, он императора не оставит. Но я позвоню ему, а не ответит — свяжусь Зеркалом. Вдруг звезды встанут так, что он и сам сможет, и императора попросит. Хотя вряд ли, очень вряд ли... Черныша я сюда не пущу, Галя Лакторева до последнего будет сидеть над своими чертежами на магмеханическом заводе, ее трогать бесполезно, она разрабатывает и тестирует вооружение для нашей армии. Таис Инидис... Таис может откликнуться, у них на Маль-Серене сейчас спокойно. Она крайне неохотно уходит с острова, но мне не должна отказать. Поговорю утром с ней.

— Нужно учесть, что мы не можем расширять ментальный канал бесконечно, — напомнил Александр, усаживаясь в кресло. — И мощность давления наращивать в разы тоже нельзя. Сегодня нас было трое, и мы уже дошли до болевого предела. Даже если обезболить, обеспечим Ситникову ранний обширный инсульт.

Матвей побледнел и тоже опустился в кресло. Алмаз Григорьевич некоторое время рассматривал студента, словно размышляя, не стоит ли рискнуть, и, наконец, махнул рукой.

— Твоя правда, Саша. Нужно думать дальше.

— Может, — неуверенно вступил Матвей, — попробовать не через меня, а напрямую через Алину? Завтра утром? Я разговариваю с ней во время медосмотров, — пояснил он, — и у меня раньше иногда было ощущение, что она меня слышит. Дыхание становилось чаще, веки дергались... Мне кажется, — от всеобщего внимания на скулах выступили красные пятна, но тон стал тверже, — что когда я сплю, у них день, и наоборот. Она спит, когда день у меня. Во всяком случае, я вижу ее глазами только когда она бодрствует. Хотя это логично, да, — он снова стушевался. — Я до сих пор не понимаю, что я вижу — то, что происходит прямо сейчас или воспоминания. Может, и то, и то.