Битва за Эллиоты. Часть 6

Вообще русский адмирал был страшен. С налитыми кровью глазами, с тёмными кругами вокруг глаз, он самым мрачным видом смотрел на лежавшее перед ним тело. Которое американцы так и не удосужились разоблачить. Рядом с телом лежало и взрывное устройство. И кивнув на него адмирал произнёс:

— Деактивировали?

— Что? — не понял вопроса произнёс командир американской канонерской лодки. Адмирал с мрачным видом посмотрел на американца и произнёс:

— Вы проверили взрывное устройство? В каком оно состоянии? Не взорвётся?

— Нет, господин контр-адмирал, мы ничего не делали, — ответил офицер, — И как это происходит? И оно что может взорваться?

— Если приведено в боевое положение, то конечно. Может взорваться в любой момент.

Все стоявшие вокруг офицеры попятились от адской машинки. А Вирениус приказ:

— Лейтенант фон Гернет вызовите минёров, пусть проверят взрывное устройство.

Лейтенант тут же отправился, на подошедший к борту 'Виксбурга' русский броненосец, за своими пловцами, а командор Бейли произнёс:

— Сэр, мой корабль пострадал, находясь в вашем порту, и я требую объяснений и компенсаций. А также наказания виновных.

Адмирал поднял на британского командора красные глаза, которые ещё больше налились кровью и произнёс:

— Кажется расположившись здесь, вы уверяли, что находитесь не в подконтрольном мне порту. А в свободном порту Китая. Вот им и предъявляйте претензии. Я вас предупреждал, что ваше нахождение тут чревато. Вы отказались покинуть порт, так что все претензии попрошу предъявлять либо себе. Либо властям Китая.

— Это с чего это, сэр? — буквально вскипел командор. Хотя внешне и пытался сохранить невозмутимость.

— А хотя бы с того, сэр, что ваши корабли находятся в зоне не контролируемой русским флотом. И напротив берега контролируемого китайскими властями. Какие претензии ко мне? И что с вашим кораблём?

— Вы, сэр, послали против нас своих людей, что бы они подорвали нас, сэр, — сохраняя видимость спокойствия проговорил англичанин, — И у 'Тэлбота' выведено из строя рулевое управление, мне придётся идти на доковый ремонт.

— Печально, печально, что вы нас вынуждены будите покинуть. И вообще то, смею вам напомнить, я в этот момент вёл бой с китайцами. Так что какие ко мне могут быть претензии. Да и смею вам напомнить, об подписанном вами документе, что вас предупредждали и вы притензий иметь не будите, в подобной ситуации, — ответил адмирал, заметив, как взрывным устройством тут же заинтересовались командиры немецкого и итальянского кораблей. И наблюдая как пришедшие с возвратившимся с лейтенантом Гернетом, русские боевые пловцы стали устанавливать вокруг взрывного устройства вязанные койки. На что командор произнёс:

— Это что они делают, сэр?

— Ограничивают разлёт осколков при взрыве, — произнёс адмирал, — Обеспечивая нашу с вами безопасность, сэр. Что бы разобрать взрывное устройство и понять кем оно собрано. Кстати у вас на борту находиться ещё одно взрывное устройство. Думаю, будет полезно доставить сюда и разобрать его, для изучения, здесь, моими матросами. Можно будет сравнить устройство и производителей деталей. Дабы понять кто за этим стоит.

— Мы всё сделаем сами, сэр, — напыщенно произнёс Бейли, — Королевский флот не нуждается в ваше помощи, сэр.

— Да и бог с вами, — ответил адмирал и отвернулся от британца, повернувшись лицом к возившимся вокруг адской машины матросам, бросив через плечо, — Не забудьте, только, уведомить всех присутствующих, об полученных вами результатах, сэр. И кстати господа как всё происходило, расскажите пожалуйста. Дабы я был в курсе происходившего.

Все командиры кораблей стали рассказывать про происшествие. Упомянув про джонку с большим белым фонарём, что крутилась вокруг их кораблей. На что адмирал указал на сидевшую на камнях джонку, поинтересовавшись не она ли это, так как на мачте у неё есть большой белый фонарь. После чего к джонке были отправлены катера со всех крейсеров международной эскадры. Дабы проверить эту посудину. И в этот момент кондуктор, руководивший деактивацией адской машинки, подошёл и доложил, что устройство приведено в безопасное состояние и адмирал предложил всем собравшимся осмотреть взрывное устройство и составить общий документ протоколирующей увиденное. Как оказалось, и динамит, которым было снаряжено взрывное устройство, и стеклянная ампула, с кислотой, под тонкой свинцовой оболочкой, разбив которую начинали разъедать тонкую проволоку удерживающую боёк взрывателя, имели японскую маркировку. Японское происхождение явно имела и верёвка из рисовой соломы, которой взрывное устройство было привязано к спасательному жилету. Что лейтенант фон Гернет тут же и внёс, в составляемый им документ. А немец и итальянец сделали зарисовки устройства взрывного устройства.

И адмирал предложил так же осмотреть и тело погибшего. После чего американские матросы стали разоблачать тело погибшего. Пытаясь понять кто перед ним. И всё указывало на то что это японец. Ну кроме плавательного костюма Поля Бойтона, производства САСШ. И японский револьвер с новенькими револьверными патронами. И японский же нож танто, с деревянной рукояткой. И даже на белье, украшенного цветными японскими татуировками теле, была обнаружена маркировка японского производителя. И это при условии, что голову погибшего, несмотря на косу, обвитую вокруг головы украшала повязка японского смертника. Причём командиры двух крейсеров очень тщательно записали в свои записные книжки снаряжение боевого пловца. Но командир 'Тэлбота' продолжал упорно твердить, что тело, убитого заранее японца, было подброшено. Так как всё уж слишком указывает на то что это японцы. На что адмирал Вирениус и предложил произвести вскрытие. И определить причину смерти. Но командир американской канонерской лодки высказал сомнение, что это будет возможно в лазарете его корабля. Адмирал предложил сделать это в прекрасно оборудованном лазарете 'Ярославны'. Что пришвартовалась по другую сторону от броненосца. И куда с американской канонерской лодки теперь можно было просто перейти. Но командор Бейли стал настаивать на том, чтобы тело отправили на 'Тэлбот'. Но в этот момент на борту английского крейсера произошёл взрыв. И британский командор, оставив вместо себя офицера, убыл на свой крейсер. А лейтенант фон Гернет невозмутимо внёс в документ свершившийся факт взрыва. И поэтому тело перенесли на русский корабль. Где им и занялись корабельные врачи с русского корабля. Которым ассистировали врачи с кораблей международной эскадры. Кроме 'Тэлбота'. Где врачам нашлась работа. Так как с британского крейсера сообщили об двух погибших и почти десятка раненых. И это сообщение заставило многозначительно переглянуться командиров 'Тетиса' и 'Эльбы'. При этом всех иностранных офицеров заинтересовали боевые повреждения русских кораблей. Мимо которых они проходили.

И поэтому, как только офицеры, в ожидании результатов вскрытия, с комфортом расположились в адмиральском салоне 'Ярославны', раньше бывшим салоном хозяина яхты, где командирам кораблей предложили шустовкий коньяк и сигары, командир 'Паскаля', Виктор-Баптистен Сенес произнёс:

— Месье, контр-адмирал, а как закончилось сражение? Ваш отряд не в полном составе вернулся в Чифу. А на ваших кораблях заметны повреждения. Не ужели вы потерпели поражение?

— Нет, месье, мы победили. В ходе сражения черногорскими миноносцами был потоплен 'Чао-Хо', такое название у китайцев получил таран 'Катадин'. После чего китайский флот отвернул и направился в сторону Таку. При этом на двух броненосцах, трёх канонерских лодках и двух миноносцах были отмечены многочисленные попадания. Которые вызвали на них обширные пожары. Миноносцы были оставлены для преследования китайских кораблей. И возможных минных атак. Самый повреждённый из моих кораблей, канонерская лодка 'Отважный', в неё попал двенадцатидюймовый снаряд, отправлена в сопровождении кораблей в Порт-Артур. Остальные корабли тут, и вы видите, что нанесённые китайцами повреждения не значительны и не влияют на боеспособность.

— О-о-о! Это замечательно, гер контр-адмирал, — тут же включился в разговор командир 'Тетиса' Вальтер Фойт, — Европейцы опять показали своё превосходство над азиатами. Я немедленно извещу кайзера об этой победе. Но скажите, гер контр-адмирал, вы уже сталкивались с подобными японскими пловцами? Какова их эффективность.

— Да сталкивались, гер Фойт, — ответил Виренус, давая понять, что он не против общения в неформальной обстановке, — Одна из наших канонерских лодок была подорвана одним из таких смертников. И неделю пробыла в ремонте. К счастью, взрыв произошёл на броневом поясе. Поэтому повреждения оказались минимальными. Если бы заряд подложили в другое место, то последствия могли быть более тяжёлыми.

Капитан германского крейсера, соглашаясь со сказанным закивал, и в разговор включился капитан итальянского крейсера 'Эльба' Рафаэль Бореа:

— Я так понимаю, сеньор контр-адмирал, то, то, что происходит вокруг ваших кораблей, как раз и объясняется противодействию японских боевых пловцов. И каков результат?

— Сеньор Бореа, я бы не сказал, что я оказываю противодействие. Я его только пытаюсь оказать. К сожалению все предпринятые меры пассивные. И больше направленны на то, чтобы помешать атаке, а не предотвратить её. К сожалению, полностью исключить подобные атаки, в доступных пловцами местах, я не могу. Что сегодняшние события и показали.

— Но зачем, сэр, японцам было атаковать иностранные корабли, в частности мой 'Виксбург', — поинтересовался капитан американского корабля Уильям Маршалл.

— Ну тут сложно сказать, сэр, — произнёс в ответ Вирениус, — Возможно получив сведения, о приходе крупных кораблей в Чифу, был отдан приказ их атаковать. И мы имеем место ошибку исполнителей. Возможно, также, что кто-то хотел спровоцировать наш конфликт, в своих интересах. Но я рад, что этот конфликт не произошёл.

— Сэр, вы считаете, что такой дешёвой провокацией, можно было бы спровоцировать конфликты России с САСШ, или с той же Британией? — не унимался американец.

На что, русский адмирал ему ответил:

— Буквально несколько лет назад, в САСШ был, популярен лозунг 'Помни Мэн!' Посвящённый гибели этого корабля. И несмотря на то, что обшивка корабля, вывернутыми наружу листами, свидетельствовала о том, что, взрыв произошёл внутри корабля, это дало повод вашей стране начать боевые действия, против невиновной Испании. Я не знаю, что бы случилось тут, взорви японцы ваш корабль. Или погибни тот же 'Тэлбот' командора Бейли. А взрыв, в районе торпедного аппарата, мог привести к детонации торпеды и гибели крейсера. И это, вполне возможный конфликт с Великобританией. Возможно планировались и другие взрывы, которые получилось избежать. Ну и, соответственно, получилось избежать конфликтов между нами.

— О да, гер контр-адмирал, — тут же произнёс Фойт, — это просто замечательно, что всё обошлось подобным образом. За это я и предлагаю поднять бокалы, с этим чудесным французским коньяком. Что, у подлых азиатов, снова не получилось победить доблестных европейских рыцарей.

Все сделали по глотку коньяка. После чего адмирал Вирениус, развёл руками и произнёс:

— Вот только это не французский коньяк, а русский. Это скажем так, наш трофей, который французы сами уступил, когда наше российское шампанское и коньяк победили на конкурсе, пять лет назад, где эти названия были главными призами.

Виктор-Баптистен Сенес поморщился, но произнёс:

— Это была честная победа. Тут ничего не скажешь. Путать родную продукцию с продукцией из России, организаторам конкурса, не стоило.

В этот момент вернулись катера, которые привели захваченную джонку с собой. И предъявили собравшимся обнаруженное на ней. Включая свежую японскую газету. И белый, корабельный фонарь, японского производства. А позже и врачи вынесли свой вердикт, что человек ударился головой о что о твёрдое, потерял сознание и судя по наличию в лёгких большого количества жидкости захлебнулся. После чего более часа провёл в воде. Где тело и сравнялось по температуре с окружавшей его водой. Но оставшийся за командира 'Тэлбота' офицер высказал сомнения, из-за наличия косы на голове, что это японец. И тогда адмирал Вирениус приказал пригласить на борт 'Ярославны' владелицу табачной лавки на набережной. Дабы она определила национальность хозяина тела. Причём именно пригласить, и со всем уважением доставит на борт корабля. И когда японка подошла к собравшимся, то адмирал Вирениус произнёс:

— Миссис, я прошу прощения за беспокойство, но для разрешения возникшей проблемы, нам нужна ваша помощь. В море было выловлено тело человека. И если это японец, то этот воин достоин торжественных похорон. Пусть и в море. С полным уважением к нему со стороны противников. Если же это китаец, то как мятежника его просто похоронят. Вы поможете миссис?

— Да, конечно, сэр, — ответила японка и прошествовала мимо европейских офицеров к телу, где, только глянув на него произнесла:

— Это несомненно японец. Из центральных районов острова Хонсю.

— Мадам, вы не ошибаетесь? — тут же спросил Виктор-Баптистен Сенес.

На что японка с презрением взглянув на гайдзина ответила:

— Ну вы же сразу отличите уроженцев разных районов Европы. Так и мне легко узнать, кто японец, а кто китаец.

— Понятно, миссис, и спасибо за помощь, — произнёс адмирал, и добавил, — Думаю господа мы все подпишем документ, проливающий свет на сегодняшнее происшествие. И поставим в нём точку.

Возражений ни у кого не нашлось и документ был подписан, даже британским офицером. Который поджал губы, но свою подпись под документом, обличающим японцев в происшествии. Поставила свою подпись и японка. Подтверждая, что опознала в погибшем соотечественника. После чего тело японца стали готовить к торжественным похоронам. Поместив его тело под японский флаг. Офицера засобирались на свои корабли, и только британский офицер бросил:

— Вы, русские, слишком уж лояльны к своим врагам. И к азиатам тоже.

На что адмирал Вирениус ответил:

— Вообще то, сэр, я не русский, я финн. И уж поверьте, если мы финны, отвернёмся от России, и повернёмся лицом, к псевдоцивилизованной Европе, то мы тоже будет размещать женщин и детей в концлагеря. Чтобы убивать пятнадцатилетних девушек, за то, что они ходили в брюках, и имели короткие причёски[19].

— Ну почему же псевдоцивилизованной, сэр? — удивлённо произнёс британский офицер, — Главное бремя белого человека, это нести свет цивилизации, отсталым народам.

— А заодно грабить их, сэр. Ну и размещать белых же женщин и детей в концлагеря, что делали вы в Южной Африке. И это я не вспоминаю приход объединённой Европы в Москву. Ни в 1812 году, ни несколько ранее, чем в 1612 году. Давай те, вы не будите учить меня жить, а я не буду говорить куда вам, сэр, следует идти. Мы в России, уже тысячу лет, живём в общем для многих народов государстве, в отличие от вас, всего пару сотен лет, выбравшихся со своих островов. И знаем, как жить, что бы все народы чувствовали себя именно в своём государстве. Так что, пожалуй, закончим, сэр. Ибо наш спор можно вести до бесконечности.