Битва за Эллиоты. Часть 6

— Ваше превосходительство, срочные сообщения. С Ляотешаня, где оповещают флот, что китайцы напали на наше консульство в Чифу. И там идёт бой. После чего связь с консульством в Чифу прервалась. И сообщение, от командира 'Храброго', капитана первого ранга Мартынов, с тем, что вверенный ему отряд, согласно вашему приказу, приняв на борт десантную роту, направился в Чифу. Для спасения консульства.

Адмирал Вирениус поморщился и произнёс:

— Господин лейтенант, распорядитесь, что бы срочно приготовили к плаванию 'Ярославну'. Нам необходимо срочно вернуться в Порт-Артур.

[4] Силы русских войск, которые были собраны, при обходе, правого фланга русской армии, 3-й армии Ноги во время Мукденского сражения.

5

Русский консул в Чифу Тидеман внимательно прислушался. Перестрелка на верху, в очередной раз, явно затихла. Хотя и были слышны отдельные выстрелы и даже раздавались короткие, скупые очереди из пулемёта и пистолет-пулемётов. Которые, за последние несколько часов, научился различать даже он, сугубо гражданский человек. А всё началось с того, что из Порт-Артура пришло сообщение, о боевых столкновениях с китайцами в Маньчжурии. После чего находившиеся в здании консульства военные приготовились к защите. А потом, уже ближе к полудню, перед зданием консульства остановилось до восьмидесяти китайских солдат. Из территориальных формирований провинции Чжили, охранных отрядов сюнь-фан-дуй, а командовавший китайцами офицер, поднявшись в кабинет, к русскому консулу, предъявил ультиматум. С требованием сдаться китайским властям, и допустить китайских солдат на территорию консульства. Но два офицера Кедрин и Сидоров, находившиеся в этот момент в кабинете, достали оружие. У Кедрина оказался пистолет Браунинга, а 'мокрый'[5] зауряд-прапорщик действительно выхватил два своих револьвера. Причём настолько быстро и ловко, что китаец, в буквальном смысле, даже и дернуться не успел. Как ему в лоб уже смотрели два револьвера. А потом к ним добавился ещё и браунинг Кедрина. Вот последний, из офицеров, и приказал казакам, в нарушении всех дипломатических норм, спустить китайского офицера с лестницы. Что и было выполнено. Не смотря на все протесты Тидемана. Который отлично понимал, что после такого, китайские солдаты немедленно бросятся на штурм. Но на все его протесты Сидоров зло бросил:

— Шифры, ваше скородие, они значиться достаться ни кому не должны.

И действительно, увидев вылетавшего кубарем, из дверей консульства, своего офицера, китайцы кинулись на штурм здания. Но раздавшиеся из окон очереди и две прилетевшие в толпу солдат гранаты быстро охладили пыл китайских солдат. Которые и пустились наутёк. Бросив на улице несколько лежавших тел.

После чего офицеры стали полностью распоряжаться в консульстве. Отправив консула, вместе с женщинами и детьми в подвал. В том числе и жену консула, которая была не прздна, прижимавшую к себе их дочь Татьяну, родившейся менее года назад. А также немногочисленную китайскую прислуга, оказавшуюся в помещениях консульства. Одновременно сообщив о нападении в Порт-Артур, и организовывая оборону здания. В частности, окна, которые предлагалось использовать для обороны, оказались перекрыты папками из архива консульства и книгами, из книжных шкафов[6]. Не смотря на все протесты Тидемана. Но очень быстро китайцы вывели из строя антенну на крыше здания. И остановив размещённый в подвале двигатель генератора его механик, прихватив свою винтовку, тоже поднялся наверх. Оставив Тидемана единственным из мужчин в подвале. Даже оставшиеся сотрудники консульства были задействованы офицерами, для его обороны. Наполняя магазины и пачки патронами. Правда, позже в подвал снесли двух тяжелораненых. Которыми тут же занялись находившиеся в подвале женщины.

А наверху, судя по звукам, несколько раз разгорался бой. По крайней мере, перестрелка резко и сильно возрастала. И начинали греметь разрывы гранат на улице. И так продолжалось уже несколько часов, явно не собираясь прекращаться. И Тидеман, воспользовавшись тем, что перестрелка практически стихла, выбрался из подвала и поднялся на второй этаж. Где и находились основные защитники консульства. И пройдя мимо своих секретарей, которые расположившись в коридоре, набивали патронами, лежавшие рядом с ними пачки для винтовок, кассеты к пулемёту и магазины к пистолет-пулемётам, вошёл в свой кабинет. Но буквально с порога Тидеман был остановлен голосом Сидорова:

— Постерегитесь, ваше скородие, пригнитесь, а то ненароком попадут.

Тидеман присел и осмотрелся. В его кабинете оба окна, до половины, были заделаны книгами и журналами, вытащенными из книжных шкафов. К одному из окон был вплотную приставлен его рабочий стол. На который взгромоздили пулемёт Гочкиса. И в кресле консула за заряженным кассетой пулемётом сидел Кедрин. Рядом на корточках примостился перебинтованный матрос-телеграфист, из числа тех, что прибыл весте с Кедриным. С ещё одной наполненной патронами кассетой, для Гочкиса, в руке. А рядом с матросом стояла автоматическая винтовка. Одна из тех, что было, привез с собой Сидоров. Который и примостился с пистолет-пулемётом, с разложенными перед ним гранатами, и прислонённым, к книгам, казачьим вариантом винтовки Мосина, перед амбразурой, образованной этими самыми книгами. Положенными, для защиты, в другом окне кабинета. При этом покуривая и внимательно наблюдая за происходящим на улице. И оглядевшись Тидеман произнёс:

— Господа, я бы хотел узнать, как долго это будет продолжаться?

— Их превосходительство, сказал продержаться несколько часов, — не оборачиваясь, от наблюдения за улицей, произнёс Сидоров, — А там, значиться, и помощь подойдёт.

— Несколько часов это сколько? — поинтересовался Тидеман, — А то мы уже несколько часов уже тут в осаде. И конца, и края этому не видно. И почему вы, господин зауряд-прапорщик так уверены в том, что помощь придёт?

При этих словах консула, Кедрин и матрос тоже посмотрели в сторону Сидорова, а Тидеман продолжил:

— И вы, господин Сидоров, не могли бы ко мне лицом обернуться, когда со мной разговариваете?

— Покорнейше прошу простить, ваше скородие, но, ни как не можно, значиться. За обстановкой наблюдать надо непрерывно, так их превосходительство контр-адмирал Вирениус, нас, учил, — ответил Сидоров, заставив этим и Кедрина, со вторым номером пулемёта, обратить взор на улицу. А сам зауряд-прапорщик, не выпуская оружие из правой руки, бросил взгляд на часы и добавил:

— Мы тут, в осаде, значиться, только осьмой час, — потом Сидоров бросил, обращаясь уже к радиотелеграфисту, — Ответ на наше сообщение получили?

— Квитанция, что сообщение получена, прийти успела, а потом антенну сбили, — ответил матрос. На что Сидоров кивнув, продолжил говорить:

— Их превосходительство, своих ни когда не бросает. Так что помощь обязательно пошлёт. А вот когда она придёт, тут надо прикинуть, ваше скородие. И так значиться час нужно, что бы радиограмму приняли и прочитали, после шифра. Ещё час пока её их превосходительству направят. Ещё час, пока радиограмму прочитают и приказы отдадут. Час пока приказы до офицеров, что к нам на помощь пойдут, дойдут. Там пока тревога, пора пары подымут, никак не менее трёх часов пройдёт. А если у кого котлы холодные и их разжигать треба, то значиться и побольше. Вот, никак не менее семи часов и пройдёт. Идти к нам, от ближайшего места, где корабли есть, часа два. Если ничего не случиться. А случиться, на море, могёт всякое. Так что надо никак не менее двух часов продержаться. Патроны у нас ещё есть. Восемь гранат тоже. Пару атак, так точно, отобьём...

В этот момент Сидоров подался вперёд, а потом, подхватив винтовку произнёс:

— А это ещё кто такие? В костюмах, но с оружием, — и выстелил в амбразуру, добавив, — Ваше благородие, проулок слева, группа за углом дома. Приголубите их, а то к нам перебегают.

Кедрин сместил ствол пулемёта влево и Гочкис загрохотал. Что бы практически мгновенно, по крайней мере, Тидеману показалось именно так, выплюнуть пустую кассету из приёмника пулемёта. Но её тут же поменяли на полную кассету, а потом второй номер пулемёта, отправил пустую кассету в коридор, толкнув её по полу.

— А ведь это японцы, — как только замолчал пулемёт, проговорил, Сидоров.— Ей богу япошки. Вы, ваше благородие, зацепили парочку, в том числе и одного в японской форме, что среди этих был. Когда они попытались было улицу перебежать. Но не успели. А теперь япошки точно постерегутся приближаться.

— Это, скорее всего японцы из охраны японского консула, если в форме, а гражданские, скорее всего из местной японской колонии, — тут же уточнил Тадеман, — Эти то, что хотят?

— Да всё наверно то же самое, наши шифры, — ответил Сидоров, — Но япошки позлее китайцев будут. С ними постеречься посерьёзнее придётся.

После чего Сидоров, затянувшись от сигареты, оставшейся во рту, продолжил объяснять, не сильно обращая внимание на то и дело влетавшие в окна пули:

— Но если, ваше скородие, просто в осаде просидеть придётся, так часов пять точно продержаться можно будет. А вот потом думать надо будет. Но шифры точно уничтожить нужно будет. Что бы значиться они супостатам не достались. На это их превосходительство особо указывал.

Но проговорив зауряд-прапорщик стал снова, так как перестрелка стала всё больше и больше нарастать, отстреливаться из винтовки. Даже пулемёт выплюнул несколько коротких очередей. При этом Тидеман заметил, что ответные пули попадали и в сложенную из книг защиту. Однако книги, сложенные подобно тому как, складываются внахлёст, в кирпичных стенах, кирпичи, да и ещё подпёртые сзади мебелью, и придавленные сверху тяжёлыми предметами, выдерживали эти попадания. Даже без разрушения защиты. Не позволяя проникнуть пулям через неё. Но в этот момент Тидеман услышал голос Смирнова. Который произнёс:

— Шли бы вы вниз, ваше скородие, похоже узкоглазые собираются в атаку идти. Как бы не зацепили вас. Приказ же, их превосходительства, вас защищать.

Но, в этот момент, сверху послышался какой-то свист, потом со стороны моря донёсся какой то гул. А потом со стороны, нависавшей над городом, китайской крепости раздался звук взрыва. И тут снова послышался свист и, прежде чем донесся гул очередного выстрела, Сидоров встрепенулся:

— Ни как наши?

— С чего такое мнение? — поинтересовался Тидеман, посмотрев на зауряд-прапорщика, — С чего это, вы, так решили?

— Так что я, ваше скородие, значиться, выстрелы из шестидюймовки Канэ, не отличу, — даже с обидой в голосе произнёс Сидоров, — А это точно наши бьют. Да и снаряды кладут в аккурат по китайским батареям. Это точно наши. Я же говорил, что их превосходительство, в беде не бросит.

С этими словами Сидоров повернул, ко всем, своё буквально светящееся от счастья лицо.

[5] Сленговое обозначение офицеров по Адмиралтейству, имевших армейские, а не флотские звания.

[6] Четыре полных коробок с бумагой для принтеров, или десятка полтора пачек, способны остановить даже пулю, из американской крупнокалиберной винтовки, выпущенную практически в упор.

6

Капитан первого ранга Мартынов Борис Николаевич, командир канонерской лодки 'Храбрый', а по совместительству исправляющий должность командира 3-й бригады броненосцев стоял на ходовом мостике и своего корабля, и по совместительству флагмана бригады. Так как, по сути, весь действующий состав бригады, в настоящий момент, и состоял из трёх броненосных канонерских лодок. Которых судьба занесла в китайский порт Чифу. В общем-то, первоначальная задача была проста, прорваться в порт, подавив сопротивление китайцев, принять на борт, для эвакуации консульство с документами и радиостанцией, и вернуться на Мяо-Дао. Но вся проблема в том, что сопротивления китайцев практически и не было. И при появлении русских кораблей у входа в бухту находившиеся в городе, в том числе и его европейском сеттльменте, китайские солдаты, побросав оружие и фирменные, с кругами на спинах и груди, халаты растворились среди местного населения. Оставив русским огромные, ценой не менее нескольких миллионов рублей трофеи. Включая и грузы в порту. И теперь капитан первого ранга буквально не знал, что же ему предпринять.

А ведь буквально чуть больше года назад было всё гораздо проще. Его канонерская лодка несла дипломатическую службу в Средиземном море. Обычно базируясь на бухту Суда, на Крите. Но в конце 1903 года они получили приказ сопроводить миноносцы из состава отряда контр-адмирала Вирениуса через Индийский океан. Но преодолев океан, они выяснили, что началась война. И вверенная ему канонерская лодка в составе Объединённой эскадры оказалась в Порт-Артуре. Оказавшись там самой сильной канонерской лодкой, не очень-то сильно и уступающей броненосцам береговой обороны Швеции, Норвегии или той же Голландии. И поэтому 'Храбрый' оказался в гуще событиях, связанных с Квнтунским полуостровом, причём вместе с канонерскими лодками, послужившего основой для 'Храброго', типа. Они даже попали в состав бригады броненосцев. Оставшись в ней единственными действующими кораблями. Все остальные корабли в этой бригаде оказались на ремонте, а то и вообще ещё находились на морском дне. И нельзя сказать, что это не повлияло на судьбу Мартынова. Срок его службы заканчивался через полгода, в сентябре 1905 года. И оставшись на Средиземном море, он не мог рассчитывать больше чем на уход на пенсию, в чине капитана первого ранга. А теперь его грудь украшали новенькие ордена, дающие прибавку к пенсии[7]. На плечах уже были погоны капитана первого ранга. А перед пенсией на плечи вполне могли упасть и адмиральские орлы. В том числе и за Чифу. С портом, и городом, которого необходимо было, что-то решать.

И капитан первого ранга Мартынов бросил взгляд на стоявшую рядом с канонерской лодкой яхту, на борту которой ещё читалась надпись 'Oriental'. А на баке корабля стояла молодая женщина, мадам Тидеман, супруга русского консула в Чифу, прижимавшая к себе их дочь Татьяну. И если сама женщина стояла, закрыв глаза и глубоко дыша, явно приходя в себя, после пережитого, ожидая, когда, суетящиеся на яхте русские матросы, приведут в порядок предназначенную для неё каюту, то малышка с интересом крутила головой. Осматриваясь и пытаясь понять, где это она находиться, и вообще, как она тут оказалась. И только то, что она находиться на руках у матери, оставляла ребёнка спокойным. И тут взгляд ребенка упал на бортовую шестидюймовку Канэ, что возвышалась прямо над её головой. Глаза малышки округлились, она подалась назад, но её взгляд так не охватил всю пушку целиком. А ребёнок понял, что это что-то целое. И Татьяна Тидеман зачарованно, всё такими же увеличившимися глазами, проскользнула взглядом по огромному, а для неё и подавно, орудию. От затвора и до окончания ствола. И повернувшись к матери стала тыкать в пушку пальчиком. В ответ, женщина, только печально улыбнувшись, ещё сильнее прижала дочку к себе. Вызвав улыбку у капитана первого ранга Мартынова.

А вот о том, что в Чифу твориться что то, из ряда вон выходящее, Мартынов узнал ещё в море. Когда его корабли захватили первый, за этот день трофей, вот эту самую яхту. Называвшуюся у китайцев 'Чжи-Цзи', но сохранившую на борту своё старое, ещё американское, название. Перед этим, получив информацию, о том, что на консульство в Чифу совершенно нападение, капитан первого ранга вскрыл соответствующий пакет с приказом, находящийся у него в сейфе. И в полном в соответствии, с имеющимся у него на руках приказом, поднял по тревоге, находящиеся на рейде Мяо-Дао силы. И пока три канонерские лодки и четыре миноноски под командованием лейтенанта Кузьмина-Короваева 2-го, Бориса Львовича, поднимали пары, готовясь к выходу, то на борт канонерских лодок были принята находившаяся в охране стоянки рота из состава одного из морских батальонов. А также несколько десятков охотников. Что присоединились к десанту из числа роты Квантунского флотского экипажа, обеспечивающей работу рейда, расчётов орудий береговой обороны и оставшихся на рейде судов. И первое что увидели, выйдя в море русские моряки были одна из русских шхун, 'Кузя', уже под китайскими флагами, рядом с которой находился небольшой пароход, под китайским военно-морским флагом. И русский отряд направился к обнаруженным кораблям. При этом Мартынов, в бинокль, лицезрел неприглядную картину, как китайцы на борту шхуны избивают собранных в кучу и связанных пленных.