Читаное-перечитаное

Синто просто... другие. Совсем другие.

Вот на русах Пушкарёва откатала уже привычную для меня (стержневую для цикла "Магия грёз") концепцию "диктата разума сверху". Пожизненный президент, строго следящий за избираемыми Полномочными Представителями... прямо-таки Паутина и лорды ея. А синто не ограничились только верхушкой, они перестроили всю систему общественных отношений до самого основания. Но, увы и ах (или "честь им и слава"?), организм синтского общества прискорбно неустойчив. Как подмечено самим автором, синто постоянно балансируют между банальной диктатурой с привкусом олигархии и превращением во "вторую Деправити" — иначе говоря, планету организованной преступности. Да и внешние враги-недруги, от пиратов до тех же русов с евсами, спокойной жизни им не дают.

Но лишь в таком перманентном противостоянии выковываются высококлассные кадры маленького, но гордого тридцатимиллионного народа, обучающего пятнадцать миллионов студентов, народа, аристократы которого "на две головы выше тех же тропезцев, и это не спесь, а данность"; аристократы, способные на равных (!) играть против Представителей Президента — а ведь тех набирали и учили, опираясь на ресурсы десятков, скорее, даже сотен миров...

Самое дикое в синто, в том числе с биологической точки зрения, это система перехода из семьи в семью. Но — внимание, стержень! — ребёнок должен заниматься именно тем, к чему имеет склонность. И если из ребёнка финансистов не выходит хорошего финансиста, зато может получиться фармацевт, фермер или пилот, его отдадут в другую семью и он получит вторую фамилию сообразно своим талантам. Каждый клан работает как помесь именно что феодального клана, ВУЗа и профессионального объединения. На обочине этой системы находятся только донжаны и гейши; впрочем, для того, чтобы преуспевать на этом поле и удерживаться в числе "белых браслетов", тоже требуется ох как много усилий. Например, донжан Эфенди, ставший первым мужчиной главной героини, Ары-Лин Викен-Синоби aka Вик-Син, не только профессионально любит. (Кроме шуток: донжан — не жиголо, секс может входить в программу, только не в обязательном порядке; донжаны и гейши — украшение жизни и отдохновение души, а не живые сосуды для удовлетворения физиологических потребностей клиентов!). Эфенди также профессионально танцует, управляется с лошадью не хуже циркача — от скачек с препятствиями до джигитовки и, как случайно выяснилось однажды, метко стреляет. Хотя даже при таком наборе талантов и умений он — увы! — не является для Ары-Лин ровней...

Вообще обрисованная система настолько оригинальна, что на протяжении всего пухлого тома в 550 с лишним страниц то и дело всплывало что-нибудь новенькое, касающееся синто и того, как у них делаются дела. Соотношение мужчин и женщин примерно 2 к 1; нюансы терраформирования и земледелия на Синто; обильно размножающиеся в головах у лордов-безопасников и их некстов тараканы; перипетии непростых личных/профессиональных отношений в столь оригинальном обществе... пересказать и проанализировать в кратком отзыве всё интересное и вкусное не представляется возможным. Но могу смело сказать вот что: как минимум один раз я эту книгу перечитаю.

Она того стоит.

/Перечитывал дважды. О потраченном времени не пожалел ни на миг/

С чисто литературной стороны "Синто. Героев нет" представляет собой помесь дневниковых записей реального исторического лица с заметками профессионала относительно череды кризисных ситуаций, преломляющихся через призму взглядов довольно специфической даже для синто публики: активных дипломатов и тайных агентов. Викены, Синоби, Шур и прочие семьи той же обоймы охраняют свой народ от внешних угроз. Но от гнили в собственных рядах им тоже достаётся. Хроники негероев имеют начало (пусть расплывчатое), но не имеют чётко выраженного конца, потому что разрешившиеся кризисы имеют склонность сменяться новыми. Отбились от пиратов, да так, что очистилась буферная зона между синто и Европейским Союзом — извольте отбиваться уже от евсов. Заключили постоянный контракт с Дезертом — извольте латать протекающие отношения с Тропезом. Уничтожен анклав искусственных "чужих"? Но это осложняет отношения с русами, получившими фору в исследованиях по генным преобразованиям нового поколения, и если Ара-Лин ухитрилась не без помощи своего нового брата-возлюбленного, её "половинки", от русов сбежать, отец её всё равно остаётся у русов в заложниках...

Не роман, да. Именно дневник-хроника.

И стоило стать завсегдатаем СамИздата хотя бы для того, чтобы прочесть отклонённое "Армадой" продолжение первой дилогии. Пусть даже продолжение это несколько слабее начала. Всё равно мне очень жаль, что проект "Синто" автором заморожен.

Наталья Сова

"Королевская книга"

Сборник достаточно старый, 2005 года, тиражом скромный и стилистически неровный. Хотя откровенно слабых текстов под обложкой вы не найдёте, но более поздние вещи Совы, не вошедшие в "Королевскую книгу" — такие, как "Кот и Нострадамус", "Счастливые", а особенно "Прошлый день рождения", опубликованный в "Прологе" 2004 года — выглядят более зрелыми.

За одним исключением, о котором я и хочу поговорить.

"Здесь, на краю земли". Не особенно длинная (менее ста страниц) повесть. Но недаром говорится, что размер — не главное. Эта повесть является шедевром, вполне достойным занять место рядом с такими выверенными текстами, как "Там, за Ахероном" Лукиных, "Вычислителем" Громова, "Витражами патриархов" Олди и "Звёздным пламенем" Дмитрия Никитина. Многое говорилось о кризисе рассказа, но есть-таки в отечественной фантастической литературе область приложения усилий, находящаяся в ещё более плачевном состоянии. Отличные рассказы, несмотря ни на что, исчисляются сотнями и появляются ежегодно десятками. Чтобы в этом убедиться, довольно ознакомиться хотя бы с номинантами конкурса "Химии и жизни".

А повесть?

Ни рыба, ни мясо. Мало для отдельной книги, великовато для сборников. Да и написать хорошую повесть не намного легче, чем средний роман. А прибытка автору даже самая гениальная повесть не принесёт, ибо, как уже сказано, приткнуть её куда-нибудь сложнее, чем тексты размером поменьше или побольше. Так что Наталье Сове повезло, а сотрудникам издательства "Вагриус" я при встрече готов пожать руку. Или поцеловать, в зависимости от.

О чём же, собственно, "ЗНКЗ"? О многом. О творчестве и власти, о могуществе и слабости, о многоликости одиночества, о доверии и хитрости... только о любви здесь почти ничего не сказано. И о дружбе. И о покое.

Не просите меня пересказывать сюжет. Это так же бессмысленно, как попытка согреться у нарисованного камина. Наталья Сова, используя лишь самые простые слова, ухитряется достигать наивысшей эффективности, поднимаясь к высотам одновременно философским и мистическим. Любое художественное произведение метафорично. "ЗНКЗ" — метафора в кубе. Чистый от всего наносного, мощный и ясный, едва ли не идеальный текст.

Тем обиднее, что заключительная повесть сборника, собственно "Королевская книга", сама по себе тоже написанная отлично, снижает эффект воздействия "Здесь, на краю земли". Почему? Да потому, что даёт мистическому чуду, феномену существования идеальных крепостей, рациональное объяснение. И тем схлопывает целый веер возможностей в одну-единственную смысловую нить. Трансформирует метафору в аллегорию. Лишает объёма.

Видимо, есть всё же тексты, которые не допускают даже косвенных продолжений. "ЗНКЗ" — именно из таких. Цельность этой повести лучше не разрушать ничем. А если уж вы ухитритесь найти где-нибудь экземпляр "Королевской книги", не спешите прочесть её от корки до корки. Пусть впечатление, созданное прочтением "Здесь, на краю земли", сгладится.

Тогда — но не раньше! — будет можно взяться и за заглавную вещь сборника.

Макс Далин

"Убить некроманта"

Беспощадная книга. Но при этом вовсе не злая.

Некогда отец мне говорил, что он прочёл слишком много хороших книг, чтобы дерзать что-нибудь писать самому. Ну, у меня читательский стаж поменее, да и качество читаемого малость не то. Однако же мне трудно представить, что после прочтения "Убить некроманта" у любого вменяемого автора может возникнуть желание снова поднять тему "магия и власть". Далин эту тему закрыл, причём очень и очень качественно.

Холодный анализ говорит нам, что, если рассматривать главного героя романа под углом принципа Питера, он будет типичной "свободно парящей вершиной". В самом деле, ведь он не опирается ни на кого, существует почти совершенно автономно. Рядовые подданные, от крестьянства до городских старшин, дворянство в полном составе, вплоть до придворных, и уж конечно — начальство церковное ненавидит своего короля-некроманта. Ненавидит или боится, причём гамма этих чувств практически беспримесна. (Виртуальный комментарий Марии Гинзбург: "Ну конечно, я ведь писала, что книжные злодеи — все сплошь интроверты!"). Объективность? Ха. О чём это вы, наивные? Кто же будет объективным, коль речь о некроманте? О могущественном чёрном маге, который мало того, что поднимает мёртвых, так ещё и воровать не даёт!

А стиль? Местами читающему просто душу выворачивает от горькой ярости.

— Ты воевал [...] не так, как воюет Ричард. Без толпы слуг и обоза с тонким бельем и золотой посудой. С тобой — только мертвецы?

— Да, — говорю. — То есть нет, — потому что уголком Дара чувствую холодный покой сна неумерших. — Еще пара вампиров. Только днем, сама понимаешь, они ходить не могут.

— Но живых нет? — спрашивает. И между бровей у нее появилась острая морщинка — как трещинка во льду.

— Да, — говорю. — Живых нет. У меня в стране нет лишних живых — на убой.

Но при этом:

— Я — последняя сволочь, — говорю. — Как меня только земля носит?

— Не знаю, — отвечает. — Но ты — великий король.

И это истинная правда. "Убить некроманта" — шокирующе откровенная книга о власти, о её природе, признаках и цене. Магия что? Так, средство. Хотя многое она облегчает, конечно. И всё-таки кристально ясно видна та правда, о которой редко задумываются правоверные интеллигенты: обладающий властью всегда космически одинок. Безо всяких Тех Самых Сил властитель вынужден платить судьбе дань теплом души и без конца мёрзнуть на ветрах истории. Причём в космическом одиночестве, так как власть склонна жрать близких к властителю людей хуже всякого Ваала. И без особой надежды, что если не современники, так потомки оценят. Ибо:

Великие короли не оставляют мемуаров. Это дело старых полководцев, продувших войну, и опальных вельмож.

Хорошо рассуждать на кухне о том, какие "все эти там, наверху", козлы, зажравшиеся паразиты и через одного, конечно же, дураки. Ха! Можно подумать, что вы, умники кухонные, оцените мягкого, умного, едва ли не запредельно доброго короля. Несчастного, жалеющего отправлять вас на убой в войне за ваши — да-да, именно ваши! — интересы!

Вместо оценки — безусловный рефлекс. "Некромант? Убить!"

Далин подставил читателям зеркало. Позволил, если хватит смелости, почувствовать себя "этим там, наверху". Что, холодно? Страшно? В наилучшие моменты — просто тоскливо?

Очень.

Поэтому в книге можно найти ещё и непрошеный ответ на вопрос, почему у власти так мало мягких, умных и пусть не запредельно, но хотя бы просто добрых.

Обладатели перечисленных качеств "там, наверху" повымерзли, не иначе.

...увы, но почти любая бочка мёда не обходится без своей ложки дёгтя. В "Убить некроманта" роль последней выполняет эпилог. Не читайте его! Не надо! Остановитесь вовремя, если уж автор не сумел этого сделать.

Ольга Онойко

"Лётчик и девушка"

Закономерен вопрос: а почему именно эта повесть? Почему не что-то более крупное, более старое, уже признанное и опубликованное на бумаге?

Тут дело такое. Я давно уже хотел поместить здесь обзор творчества Онойко, но боюсь увлечься, ибо глаза разбегаются. Девушка пишет не особенно быстро, но давно, качественно и (что не может не радовать) прекращать это занятие, в отличие от Анастасии Парфёновой, не собирается. Слава небесам за немаленькие наши радости!

Но предварительно, очень конспективно... дам себе волю.

Первым по праву должно стоять "Хирургическое вмешательство". Совершенно феерический роман, кажущийся куда длиннее, чем он есть (такое же впечатление при просмотре производит не менее феерический на свой лад фильм "Беги, Лола, беги!"). Пружина сюжета закручена так плотно, что диву даёшься: как не лопается, бедная? При перечитывании — а текст вполне годится для неоднократного перечитывания, уверяю вас! — невольно вспоминается классик: "Не нужны и боги. На одном плече держит он небо..." Но у классика была греческая мифология, а тут — Москва, наши дни, якобы городская фэнтези (якобы — потому что жанровые каноны типичной ГФ, с её штампованными вампироборотнями, стоят в стороне и нервно курят).

Затем монументальная дилогия "Доминирующая раса" — "Дикий порт", опубликованная под псевдонимом Олег Серёгин. Якобы космоопера. По тем же причинам "якобы", что и "ХВ". Первый роман попроще: ну, живое оружие, как нарочито напоминающее Чужих из всем известного фильма, так и не напоминающее ничто из фантастического кинематографа, ибо у режиссёров и большинства зрителей фантазии на такое не хватит (куалькуа, привет! давно не виделись...). Ну, космические войны, ну, традиционно выигрывающее их человечество... А вот второй роман похож на туго скрученную спираль ДНК: так же надёжно до полной комплементарности, но при этом так же потенциально опасно (живое оружие — помните?). Две полнокровных сюжетных линии с ответвлениями соединяются в один масштабный текст, в отличие от канона типичной космооперы ("Звёздных королей", к примеру) нимало не легковесный и не простенький.

Последнее из крупного и опубликованного: "Дети немилости". Ещё один монументальный роман, формально относящийся к технофэнтези, куда как превосходящий объёмами "Хирургическое вмешательство", но, увы, проигрывающий ему же в динамике. Нет, это отнюдь не затянутое занудство: автор прекрасно знает, как распорядиться пространством текста и не тратит его на необязательные повторы для любителей почитать по диагонали. Но рецензент "МФ" прав: кое-что можно было бы и сократить. По крайней мере, у меня при чтении создалось такое же ощущение. Проблема в том, что фантазия Онойко чуть слишком богата на вкусные подробности, которых хватило бы на целую трилогию, если не длинный цикл. В долгоиграющем проекте вроде "Детей немилости" ей стало тесно — что вполне закономерно привело к написанию повести "Далёкие твердыни". О последней скажу коротко: если это — слэш, то "Лолита" — гимн педофилии!

А теперь, наконец, вернусь к "Лётчику и девушке".

За экранизацию этого текста с радостью ухватился бы Хаяо Миядзаки. Почему? Ну как же!

Он сунулся в кокпит и вытянул из сумки тетрадь с расчётами.

— Крылья! — взвыл над ухом триплан. — Гад, не ходи ногами по крыльям!..