Читаное-перечитаное

Лазарчук пишет эти строки как бы про своих героев, а впечатление почему-то всё равно автобиографическое. До озноба. И не потому, что — никакой гарантии, что мы существуем на самом деле, а не на периферии реконструкции, поддерживаемой этаким вот Гудвином, которому до конца вечности осталось что-то около 00:00:04 по таймеру обратного отсчёта плюс сколько-то тысячелетий на продвижение фронта взрывной волны. Да, Лазарчук мастер на такие штуки. Даже прекрасно зная, как он это делает (что я, с ТРИЗом не знаком? Да ну...), всё равно замираешь, словно мошка в янтаре.

"Нормальный идиот, на котором всё держится". Гудвин. Хороший позывной, говорящий. Особенно тем, кто "Волшебника Изумрудного города" не забыл, ага.

А кто тут не идиот? Поднимите руки, пожалуйста. Ух ты! Сколько умников кругом.

Мне прямо неловко.

(Как Христу удался тот фокус из эпизода с несостоявшимся побиением камнями? Ох, что-то мне да подсказывает: в реальности ближнего прицела уверенных в безгрешности своей тут же нашлось бы в ассортименте... впрочем, на то он и Христос, чтобы воплощать легендарное).

Ладно, ближе к теме. Плюс небольшая рекурсия перед финалом.

Нынче пипл читает Князя Милослава. В лучшем случае — Панова, в худшем — коряво написанные фантики на аниме (нет, это не о Дормиенсе, его тоже не читают. Почти). Речь о той части пипла, которая вообще потребляет что-то такое текстовое с налётом художественности, а не быстро забывает блокбастеры и/или компьютерные игры. Да. Пипл выбирает лёгкие пути. А не выбирает — Лазарчука. И Рыбакова не, разве что по старой памяти. И Логинова.

И Штерна не перечитывает.

(Реплика из зала: это про кого он? Неуверенные шепотки, и — тишина...)

Я тоже не перечитываю, поэтому мне стыдно. Это... как бы поточнее выразиться... о! В "Галактическом консуле" у Евгения Филенко, которого, конечно, тоже никто сейчас не помнит, один из героев второго плана восклицает: а почему это я должен любить не ту, которую хочу, а ту, которая ближе и согласна? Летит в жуткую даль, предпринимает усилия, добивается своего...

Но сейчас такое не модно.

(Ну, вы понимаете аналогию. Вы же умные, если верить голосованию).

Почему мы читаем не то, что действительно стоит читать, а то, что попроще? Почему так легко превращаемся в героев песни: "Тебе ж со шлюхой приятней — ну так к ней и иди!"

Я ни разу не Христос. Но "Параграф 78", если что, лежит на Либрусеке. На той же панели Интернета, единого и неделимого.

А выбор, кого любить и кого читать — личное дело каждого.

nora keller

"Король звезды" (13.10.14)

Озеро было большим и, наверное, очень глубоким, а черная вода напоминала Карлу нефть. Все вокруг с радостным гомоном погружались в небольшие лодки. Они, наверное, верили, что эти лодки привезут их в чудесный, сказочный мир. Но он не верил. За одиннадцать лет, проведенных в приюте, он выучил одну истину: сказки бывают только в книгах. Это не было книгой, поэтому не могло быть и сказкой.

Так начинается история Карла Штерна, охватывающая семь лет — от его поступления в Хогвартс и до финала, практически совпадающего с каноническим.

Да-да. Формально "Король звезды" — это ещё один фанфик по давно всем уже, наверно, осточертевшему фэндому "Гарри Поттера". Но чисто формально. Трудно найти две столь же непохожие книги, как первоисточник и творение Норы Келлер.

Различие видно уже из аннотации, вынесенной в начало этого обзора и являющейся, вообще говоря, частью основного текста. Если вы из читателей, ищущих в главном герое в первую очередь победительности, радостного сокрушения вражьих ратей, уверенности в своей правоте и утверждения собственного Я, даже наперекор чужим, "КЗ" — не ваша книга. Вообще говоря, начало её читать трудно вне зависимости от того, "ваша" она или нет. А уж боль — это постоянный спутник читающего до самого конца. Ибо страдание — спутник Карла Штерна, и куда более верный, чем воронёнок со сломанным крылом.

Но страдание это целительно.

— Недетскую сказку ты выбрал, — нахмурившись, проговорил Десталем.

— Сказки создаются для людей, а не для детей, — спокойно возразил Дала. — И не вина сказок, что взрослые читают газеты, выбирая не вечность, а мгновение.

Сказано это о сказке про Дары Жизни (кстати, отличная притча; кто дочитает до неё, тот непременно прочтёт и остальное!). Но слова мага-странника вполне применимы к "КЗ" как целому. Есть нечто общее в чтении этой книги и в созерцании звёзд. И недаром из всех уроков, преподаваемых в Хоге, Карлу более всего понравилась астрономия.

К сожалению, в обоих мирах — что маггловском, что магическом — мало того, что могло бы понравиться ему без сомнений.

В ответ на традиционное извещение от Попечительского совета Карл на этот раз написал письмо с просьбой помочь Софи. Ответ был коротким и предельно ясным: "Магглы должны лечиться в маггловских больницах". Единственная помощь, которую волшебники готовы были оказать людям, — это стереть память.

Канон не акцентирует внимание на таких "мелочах". Но они там есть — и они вполне характерны. Даже у Роулинг магглы не получают от волшебства ничего хорошего...

А вот в "Короле звезды" — получают. Правда, не все.

Быть таким, как главный герой, тяжело. В "Дюне" Херберта приведено замечательное высказывание о двух силах: той, которая берёт, и той, которая даёт. Смерть и жизнь, тьма и свет. Карл Штерн даёт. С необыкновенной лёгкостью, даже сам того не желая, замечает он тех, кто нуждается в помощи. И как-то так выходит, что нуждаются в ней — все. Или почти все.

Эта красивая, гордая женщина, которая теперь, сломленная, лежит на диване, прижимая подушку к покрасневшим глазам, — она никогда не попросит помолиться за неё... Никогда не посмотрит на него с добротой и любовью, с которыми смотрит на своего сына... Но разве от этого меньше нуждается она в любви?..

Угадайте, кто эта женщина? Право, это не так уж сложно: в каноне отнюдь не изобилие "красивых и гордых". Но Карлу Штерну почти нет дела до фамилий, социальных статусов, славы, богатства и связей. Почему? Да всё просто на самом деле: "Дерево не отнимает своей тени даже у того, кто пришёл срубить его".

В книге Норы Келлер не очень-то много света и радости. Правда, тьмы и зла — настоящих, неисцелимых и безнадёжных — тоже нет. Тень Гасхааля не лежит на её страницах. Даже Тёмный Лорд больше похож на господина из притчи о Дарах Жизни, на того, кто падал, и кого так никто и не поймал. Навязшего в зубах Дамбигада вы здесь тоже не найдёте. Да и героя Света, то бишь Гарри Поттера, здесь не так уж много: история Мальчика-Который-Выжил, как нетрудно догадаться, рассказана в другом месте.

Что же здесь есть?

Поиск себя, своего места в мире. Одиночество, преодолеваемое любовью и дружбой. Горе, утешаемое знанием и пониманием. Движение по пути, у которого нет и, наверно, не может быть конца. Несгибаемое упорство. Глупость и слепота. Искренность и нежность.

В общем, всё нужное, чтобы попасть в этот обзор — впервые за два года. Чтобы обойти и финальный том цикла "Семь зверей Райлега", и "Книгу кладбищ", и другие вполне достойные тексты... которым при этом совершенно не нужна дополнительная реклама.

А ещё в "Короле звезды" есть то, чего так не хватает канону: истинность магии, её чудо и её тайна... её святость.

— А что мы будем притягивать?

Валери задумалась и вдруг, вскинув голову, крикнула:

— Звёзды!

— Нет, ну, это уж чересчур, — улыбнулся Карл.

— Попробуй! — радостно воскликнула девочка.

Он рассмеялся, потом поднял палочку и сказал с улыбкой:

— Акцио, звёзды!.. Вот видишь, для звёзд такого заклинания недостаточно.

— Вижу, — тоже с улыбкой ответила Валери. — Но было бы здорово...

/.../

Они уже подошли к стенам Хогвартса, когда Тапани вдруг остановился и сказал тихо:

— Смотрите...

Валери подняла голову и замерла: с неба падали звёзды.

— Метеоритный дождь... — пробормотал Карл. — Какое совпадение...

Но Валери не слушала. Ловя глазами отражения светящихся точек, она представляла себя волшебницей, способной менять направление ветра, орбиты планет и человеческие судьбы.

Цена этого "совпадения" пусть останется за скобками...

Я мог бы ещё долго говорить об этой книге. Сыпать цитатами, вспоминать, грустить и улыбаться сквозь слёзы. Но лучше я умолкну вовремя.

Моя цель состоит не в том, чтобы как можно больше людей как можно дольше читало этот короткий обзор. Моя цель — чтобы как можно людей и как можно раньше прочло "Короля звезды" Норы Келлер.

ShortSkirtsandExplosions

"Background Pony"/"Фоновая пони" (15.10.19)

Чем вдохновляются истории?

Может показаться, будто на этот вопрос легче всего ответить, имея дело с фанфиком. В самом деле: вот написанное, крепкими путами связанное с другим, написанным-показанным-пройденным ранее. Вот два известных побудительных мотива: продолжить знакомую историю, чтобы подольше не расставаться с полюбившимся миром и персонажами, либо наглядно, на ярких и показательных примерах, показать, что автор был не прав. Скажем, не прав, отказывая вон тому герою (полюбившемуся!) в простом человеческом счастье; или не прав, утверждая, что мюлики могут переклякивать, тогда как даже учащемуся средней школы, хоть что-то слышавшему об историческом мюлизме, должно быть ясно: они могут штынеть, но переклякивать — никогда!

Но ведь это внешнее. Это форма, а не содержание.

Любой автор, и автор фанфика тут, поверьте, не исключение, читает-смотрит-проходит не десятки — сотни произведений. Но садится и начинает писать фанфик отнюдь не после каждого, что могло бы дать повод. Чтобы фанфик оказался написан хотя бы на треть, внешний стимул должен проникнуть глубоко-глубоко, пробудить нечто, в большинстве людей крепко спящее, и в этой компании вернуться обратно к свету дня. Причём так, чтобы на свету проснувшееся неименуемое не начало стесняться, деланно зевая, и не поспешило нырнуть обратно в глубины души, бормоча: "Ну, вы тут уж как-нибудь... да и чего это я буду так... я ведь совсем не..."

Это возвращает нас к изначальному вопросу.

Так чем же, в самом деле, вдохновляются истории? Что заставило меня, к примеру, сидеть и писать вот этот отзыв — спустя уже не два, а все пять лет после предыдущего?

По-моему, ответ прост, хотя и не очевиден. Подобно любому творческому занятию, писание (хоть отзывов, хоть фанфиков, хоть чего угодно вообще) — это вышедшее на свет стремление поделиться своим мнением, выразить то, что обычно сокрыто где-то там, глубоко внутри, и что иначе останется спать во тьме одиночества.

Истории рассказываются, чтобы их читали. Музыку играют, чтобы её слушали. Стены украшаются граффити, чтобы на них смотрели.

Просто, не правда ли?

Даже когда автор упорно твердит что-то об искусстве для искусства, о том, что ему вообще не нужна никакая аудитория, что он делает это всё для себя и только для себя... какое отчаяние наполняет эти слова! Искусство для искусства — это когда сидишь в своей комнате совершенно один, плетёшь кружево слов даже не шёпотом, нет, а исключительно в мыслях. Или, быть может, улыбаешься той мелодии, что звучит в душе... и останется навсегда запертой там, потому что не всегда способный сочинить мелодию умеет играть хотя бы на барабане, о знании нотной грамоты и речи нет. Когда же автор пишет истории, выкладывает их в сети, а в качестве комментария говорит — да это же очевидно, я работаю для себя и только для себя, зайдут сюда и прочтут разве что полтора землекопа, случайные люди... что это, как не крик утомлённой одиночеством души? И кто из выложивших своё в сеть, на общее обозрение, отказался бы, если вместо полутора случайных землекопов написанное внезапно прочтёт аж полтора десятка, или полторы сотни, или (тем более) полтора миллиона?

Не желающие делиться своим не выкладывают написанное. Просто, не правда ли?

"Фоновая пони" — это история о разных вещах. Трудно написать почти четыреста тысяч слов и затронуть только что-то одно. И вместе с тем история Лиры Хартстрингс, да, весьма ясно говорящее имя и фамилия, — она прежде всего об одиночестве.