Восьмой медальон. Том 2

В этот миг в дверях появился принц Ланделинд и звонко произнёс:

— Никто не сомневается в вашей верности, господин Бертгард.

Градоначальник обернулся и низко поклонился наследнику престола. Тот продолжил:

— Конечно, кому как не вам взяться за дело, от исхода которого зависит не только то, восторжествует ли справедливость, но и моя честь? — После некоторой паузы Ланделинд добавил. — Клянусь, я не обрету покоя, пока убийца не будет наказан.

При этих словах сеньора Годелива прикусила губу — женщине вспомнилось, как когда-то такое же обещание давал ей король Хильдеберт.

— Благодарю вас... — начал градоначальник — и запнулся, не зная, как теперь величать принца.

— ...монсеньор, — улыбнулся Ланделинд.

— Я счастлив служить вам!

Наследник престола милостиво кивнул в ответ.

Канцлер покосился на господина Бертгарда и не удержался от презрительной гримасы. Верховный жрец сжал за спиной кулаки. На обоих мужчин устремились торжествующие взгляды — всякому придворному, будь он даже начисто лишён честолюбия, доставляет несказанное удовольствие, когда кто-нибудь, вознесённый на вершину власти, вдруг терпит унижение. Если, конечно, несчастливец этот не твой покровитель или союзник.

Между тем, пока градоначальник произносил свою речь, а потом разговаривал с градоначальником, Энгерранд следил за участниками маскарада.

"Вот сеньора Годелива... — рассуждал он. — Смотри-ка, чуть с ног не валится от страха. Не может держать себя в руках. Куда уж такой трусихе замышлять злодеяние? Да она сейчас готова пожертвовать всем, только бы никто не решил, будто сеньора Герберта убили из чувства мести!.. А вот граф Артландский скорее разозлён, чем напуган. Глядит на господина Бертгарда так, словно хочет разорвать. Впрочем, он на всех так смотрит... Герцог Годерик бледнее обычного. Увидишь такого в темноте — подумаешь, будто демона встретил. Но при этом спокоен, даже ухмыляется иногда... Барон да Люк совсем не похож на того важного сеньора, что гарцевал перед носилками прекрасной дамы возле дома графа Минстерского. Перепуган до смерти. На королеву смотрит, как собачонка, которая ищет зашиты у хозяев. А что у него в руках? О боги, ожерелье! Откуда? Неужто король подарил? И ведь вцепился так, словно боится: отберут, коль скоро господина больше нет в живых. Прав градоначальник: на убийство Люк не способен. А вот сболтнуть лишнее вполне может... Кто ещё остался? Барон ди Эрн? Хм, вот уж кто даже не пытается делать вид, будто опечален. Стоит и красавицам улыбается! Не странно ли?.."

Принц тем временем подошёл к Верховному жрецу и сказал:

— Без вас, мессер Ансберт, господин Бертгард едва ли справится с возложенной на него ношей... — Затем обратился к канцлеру: — И на вашу помощь, мессер Гумберт, я тоже рассчитываю.

Глаза священнослужителя мрачно сверкнули.

— Отчего вы решили, монсеньор, — сказал он, — будто я на что-то способен?

— Господин Бертгард уверяет, что злодей применил магию.

— Это лишь предположения, — пожал плечами Жрец.

— Нужно их проверить!

— Господин Бертгард лишь понапрасну потеряет время. И я тоже.

Принц изумлённо посмотрел на мессера Ансберта — он не ожидал, что священнослужитель окажется столь несговорчив, — и на минуту задумался.

Вдруг из толпы выступил мужчина лет тридцати пяти на вид, высокий, худощавый, смуглолицый, с курчавыми иссиня-чёрными волосами, тонкими губами и крючковатым носом. Одет он был в тот же костюм придворного пажа, что и бароны ди Эрн и да Люк.

— "Так-так! — обрадовался Энгерранд. — Вот и третий любимец короля, барон ди Эбре. Послушаем, что он скажет..."

— Прошу простить за вмешательство в беседу, — громко произнёс мужчина, — но молчать мне не под силу. Ещё чуть-чуть — и монсеньор совершит страшную ошибку.

— Какую? — взволнованно спросил принц.

— Когда государю Хильдеберту стало дурно и он выронил из рук... — барон запнулся, — ...выронил какой-то предмет, сеньора Годелива вскричала: "Это же медальон моего мужа!", а государь ответил: "Не болтайте вздор!" — и лишился чувств. Что это, если не магия?

Вдова камергера покачнулась и схватилась за грудь, граф Артландский побагровел, бароны ди Эрн и да Люк быстро переглянулись, герцог Греундский отвратительно ухмыльнулся, граф Минстерский вперил в лицо Годерика пристальный взор, словно стараясь проникнуть в самую душу своего врага. Что же до Верховного жреца, по шее и щекам его пошли розовые пятна, а в глубине глаз полыхнула такая ненависть, какую не передать словами. Наверное, обладай мессер Ансберт силой демона бури Эстефора, от дома принца не осталось бы и камня, окажись демоном войны Эсморелем, все захлебнулись бы в крови. Но по счастью, он был лишь человеком и потому попробовал испепелить барона ди Эбре взглядом — без особого успеха, разумеется.

"Ну всё! — улыбнулся Энгерранд. — Теперь-то сеньоре Годеливе не избежать допроса. Любопытно, догадается она упасть в обморок или нет?"

Однако, к удивлению молодого человека, вдова вдруг пронзительно закричала:

— Да, у моего мужа был медальон! Я и не думаю ничего скрывать!

— Значит, супруг ваш пользовался запретной магией? — подался вперёд градоначальник.

— Коне...

Вдруг шею сеньоры Годеливы словно сжали невидимые пальцы. Вместо слов из горла её вырвался лишь приглушённый хрип.

Этой внезапной заминкой воспользовался Верховный жрец. Кинувшись к женщине, он прошипел:

— Вы что же, совсем из ума выжили? — Сеньора Годелива в ответ смогла только отрицательно покачать головой. — Если уж хотите рассказать о безобразиях покойного супруга, не кричите про них на всю залу. Об этом можно поговорить и в другом месте — таком, где услышат вас лишь люди, которым дозволено знать о подобных вещах. Вы согласны?

— Да, — просипела женщина.

Верховный жрец кивнул и, взяв сеньору Годеливу за руку, подвёл к принцу. Вместе с градоначальником и канцлером они направились к дверям.

— Никого не выпускайте, пока мы не вернёмся, — шепнул Ланделинд стражникам. — И обязательно запомните тех, кто пожелает покинуть залу.

Едва принц покинул залу, место у дверей занял Геральд. Лицо мужчины было мрачнее тучи. И как только государя угораздило так нелепо умереть? Ведь мог же король поручить всё ему, вернейшему слуге престола! Но не захотел — и поплатился за это... Что же теперь делать? Тем, кто не щадя живота своего служил любимому монарху, приходится туго, когда на престол восходит новый правитель — это понятно каждому, кто знаком с нравами при дворе.

"Хорошо ещё, что ты всегда был почтителен с принцем, — думал капитан стражи. — И с королевой тоже. Может, они вспомнят об этом?"

Он с надеждой посмотрел на Эрменхильду, но женщина так погрузилась в вои мысли, что не замечала ничего вокруг и даже не обернулась, когда за спиной её послышались тихие шаги.

— Ваше величество...

Королева подняла голову и увидела принцессу Аньелу.

— "Ваше величество!" — фыркнула она. — Через несколько дней так будут величать вас, не меня.

— Не говорите так, прошу вас!

— А что тут такого? — Королева скривила губы. — Всё равно когда-нибудь это случилось бы, так отчего же вы дрожите, будто лист на ветру?

— Но я ведь ничего не знаю. Ни обычаев Алленора, ни людей, которые здесь живут. Вы ведь поможете мне, матушка?

Эрменхильда гордо вздёрнула подбородок:

— Это зависит от воли вашего супруга!

— О! я непременно поговорю с ним! Он послушается меня, вот увидите!

Ответом девушке послужил короткий смешок.

Помолчав немного, Аньела вдруг всхлипнула и произнесла прерывающимся шёпотом:

— Я просто похолодела от страха, когда государь Хильдеберт принялся читать мысли придворных. Ему ведь для этого нужен был медальон?

— Да, — неохотно кивнула королева.

— Но зачем государь так поступил? Знаете, быть может, слова мои прозвучат глупо, но, по-моему, он и сам испугался до смерти. Словно увидел что-то... или кого-то...

— Мой муж никогда ничего не боялся! — перебила девушку Эрменхильда. — Давайте прекратим этот разговор.

— Хорошо, — опустила взор принцесса. — Но прошу вас, ответьте лишь на один вопрос. Неужели при вашем дворе дозволено пользоваться магией?

Королева изогнула бровь:

— А вас-то почему это так волнует? Может, вы сами знакомы с магическими ритуалами?

— Всякий хеллинорец, — быстро проговорила Аньела, — свято верит в могущество нашего бога. И достаточно лишь обратиться с мольбой к высшим силам — страстно, искренне, с готовностью пожертвовать жизнью, — чтобы небеса откликнулись на твою просьбу. Такова наша магия!

— Но ведь тогда выходит, что любой хеллинорец — маг! — рассмеялась королева.

По полу скользнула тень. Подняв взгляд, принцесса увидела, что за спиной королевы стоит герцог Годерик. Посмотрев ему в глаза, девушка тихо ответила:

— Да, это так.

Герцог улыбнулся уголками губ и пошёл дальше.

Глава 5

Войдя в комнату, где лежало тело герцога Герберта, градоначальник первым делом опустился на колени и начал молиться. Спутникам господина Бертгарда пришлось последовать его примеру, и какое-то время раздавался лишь монотонный хор голосов.

Отдав почести умершему, все поднялись с пола и посмотрели друг на друга. Первым заговорил Верховный жрец:

— Итак, сеньора Годелива, вы признались в том, что у сеньора Хельменфельда был магический медальон.

-Да, — беззвучно прошептала женщина. — Это правда.

— Что это был за артефакт?

— Я не знаю.

Верховный жрец пожевал губами, исподлобья посмотрел на сеньору Годеливу и... сокрушённо вздохнул:

— Очень жал. Вы могли оказать нам огромную услугу. А так, выходит, мы разволновались из-за пустяка.

— Не всё ли равно, знает сеньора Годелива, какой медальон хранил у себя её супруг или нет? — вмешался в разговор градоначальник. — Мне куда любопытнее узнать, где теперь находится артефакт. Он ведь исчез?

— Да, — ответила вдова камергера.

— Сеньор Хельменфельд всегда носил его с собой?

— Что за глупости вы спрашиваете! — вскричал мессер Ансберт. — Конечно, с такими вещами не расстаются ни на мгновение!

— А вы, стало быть, уверены, что это был настоящий медальон?

Верховный жрец гневно засопел. Как он мог допустить такую оплошность! Градоначальник между тем с торжествующей улыбкой продолжил:

— Возможно, мессер Ансберт, вы слышали имена и обладателей остальных шести медальонов?

— Нет, — угрожающе сдвинул брови мессер Ансберт. — А вам-то зачем знать об этом?

Не задумываясь ни на мгновение, господин Бертгард выпалил:

— Вдруг у сеньора Герберта тоже был магический медальон?

Верховный жрец расхохотался:

— Великолепно! У вас необычайно богатее воображение. Ещё минута — и вы придумаете настоящий заговор и сами же его раскроете. Только вот любой человек, хоть немного смыслящий в магии, только посмеётся над вашими домыслами. Конечно, не так уж сложно вообразить, что какой-нибудь злодей обезумел от жажды власти, денег и наслаждений и задумал отыскать семь медальонов. Только вот в чём беда: всякий, кто слышал о магии демонов и артефактах, ею напитанных, знает и одну простую вещь. Нельзя использовать разом несколько медальонов. Даже двух достаточно, чтобы погубить человека.

— Почему? — растерялся градоначальник.

Мессер Ансберт с важностью ответил:

— Можно и не читать древних трактатов, чтобы во всём разобраться. Представьте только, каким могущественным стал бы человек, сумевший собрать все семь медальонов. Да он получил бы силу, сравнимую с силой самого императора демонов! Как думаете, согласились бы на такое тёмные силы?

— Нет, наверное...

— Конечно же, нет! Император демонов хотел посеять раздор среди людей, отвратить их от истинной веры, превратить в рабов, а вовсе не создавать равных себе. Уж он-то никогда не допустит ошибки и не падёт, как Адемар, жертвой собственных учеников! И потому глупец, который возжаждет слишком многого, станет бесплотной тенью, покорным прислужником тёмных сил. Демоном иллюзий... Красиво звучит? Только вот твари отвратительнее не сыскать во всём мире! Артефакты сожрали душу человека — и выплюнули обратно извращённую, искалеченную, лишённую той чистоты, что подарили нам светлые боги. Омерзительную пародию на величайшее творение Авира... Слышали вы когда-нибудь о народах, что живут за морями и поклоняются умершим своим предкам? Там-то, среди этих дикарей, которые не постигли истинной веры, не открыли своих сердец Семи богам, и находят пристанище демоны иллюзий. — Мессер Ансберт содрогнулся от отвращения. — Неужто найдётся хоть один человек, что согласился бы стать подобной тварью? Нет, не верю! Люди могут мечтать о вечной жизни, о сундуках, полных золота, предаваться безобразнейшим порокам, грабить убивать. Но желать такого... Так закончить жизнь... Нет, ни за что!

После долгого молчания градоначальник спросил:

— А в Алленоре когда-нибудь появлялись демоны иллюзий?

— Да, — ответил Верховный жрец, — и не раз. По счастью, их быстро уничтожали.

— Всех?

— Да.

— Значит, мысль завладеть семью медальонами часто приходила в голову алленорцам?

— Ах, прекратите, в конце-то концов! — поморщился мессер Ансберт. — Это случилось в незапамятные времена, ровно тогда, когда служители культа Семибожья затеяли между собой войну. Куда уж было им думать о таких вещах? Они мечтали только о том, чтобы уничтожить друг друга, не замечали ничего, что творилось вокруг. По счастью, Гильберт Лотхардский догадался создать свой трактат, где поведал, чем грозят медальоны их обладателям, и остудил самые горячие головы. За одно только это ему нужно воздвигнуть памятники в каждом городе королевства!

— Но вдруг появился глупец, который не читал трактатов?

— Что ж, — пожал плечами мессер Ансберт, — тогда нам не о чем тревожиться. Через несколько дней он превратится в демона иллюзий. А уж я-то знаю, как навсегда избавить Алленор от этой твари!

Он с вызовом огляделся по сторонам, словно надеясь отыскать чудовище, с которым можно было бы сразиться прямо сейчас.

— В любом случае, заметил канцлер, раздосадованный тем, что о нём позабыли, — мы никогда не узнаем, был у сеньора Герберта медальон или нет.

— Почему? — спросил господин Бертгард.

— Я успел допросить свидетеля, и тот сказал, будто один из участников маскарада, одетый в костюм "демона", снял с шеи сеньора Герберта какой-то предмет.

— Это был медальон! — вскричал градоначальник.

— Возможно, — осторожно ответил мессер Гумберт.

— Уверен, так и есть!

— О боги! — закатил глаза Верховный жрец. — Пусть даже так. Неужели знание того, что кто-то убил герцога из-за медальона, поможет вам найти убийцу?

— Конечно. Тогда я, во всяком случае, смогу с полной уверенностью заявить, что сеньора Годелива невиновна.

— Благодарю вас, — с ядовитой улыбкой прошептала женщина.

— Больше того, я мог бы связать воедино два убийства — герцога Эстерского и сеньора Хельменфельда — и искать одного злодея.

— Хитро придумано! — понимающе кивнул священнослужитель. — Конечно, это куда проще, нежели гоняться за двумя негодяями сразу.